
Полная версия
Грань безумия
– Ты должна поблагодарить, что я не дал сдачу. Встанешь на колени и, возможно, я прощу и даже на некоторое время мы забудем о вас.
Когда Шоу делает крохотный шаг по направлению к нему, то её останавливает именно Максвелл, чтобы взглянуть в глаза Тэйта.
– Извинись.
– Что? – он начинает смеяться, и другие поддерживают этот смех. – Вы слышали? Максвелл хочет, чтобы я извинился… и перед кем? Очередной шлюшкой? Скажи, мне интересно, она действительно так офигенно отсасывает?
Роквуд продолжает смеяться, когда я уже собираюсь вмешаться, но не успеваю этого сделать, ведь Максвелл делает два шага и, замахиваясь, бьет его в челюсть.
Голова Тэйта дергается, и тот падает на пол, ударяясь дополнительно о парту.
Кровь вытекает из его рта, когда парень даже не шевелится.
Смех тут же прекращается, на лицах присутствующих застывает шок, когда Николас просто опускает руку и смотрит на тело под своими ногами.
– Сказал же. Извинись, – тихо говорит он, и я не вижу его взгляда, зато замечаю Шоу, что не менее потрясена.
– Ему нужна помощь, – произносит кто-то из толпы, – он же не шевелится… Позовите врача и директора!
Паника начала медленно просачиваться в атмосферу класса. Кто-то робко достал телефон, дрожащими пальцами набирая номер скорой. Другие, словно загипнотизированные, не в состоянии отвести взгляд от неподвижного Тэйта.
Максвелл медленно повернулся к Шоу, его взгляд смягчился. Он протянул руку и коснулся ее щеки, стирая невидимую пылинку.
Я отмер, замечая, как девушка замерла.
– Шоу, ты в порядке? – обратился к ней, игнорируя остальных и остановился так, чтобы оказаться по другую сторону от неё.
Она взглянула в мои глаза и выдала напряженный кивок, когда после просто сжала сумку и вышла из класса, практически выбежала. В этот самый момент в класс вошел учитель и сказал, чтобы мы все отошли, и мы с Максвеллом вновь пересеклись взглядами.
Ему это не нравится. Всё в нем выдает хорошо знакомое состояние. Такое, словно он готов кинуться на меня.
Больной ублюдок.
В класс влетает директор, и я посылаю Николасу усмешку, после чего выхожу отсюда, зная, что его задержат и желая догнать девушку.
Глава 4
Он ударил его! Один раз и так, что Тэйт потерял сознание, если вообще не… не умер.
Да, я тоже прибегала ранее и до этого к физическому насилию, но это было другое. А Ник там… сделал то, что никогда не делал.
Он никогда в жизни не нападал и не ударял первым.
Сердце сильно колотится в груди, и я желаю просто сбежать из школы, ведь более не уверена в собственных мыслях, убеждениях.
И самое главное. После он повернулся ко мне и коснулся так, словно ничего не сделал. Словно для него это… сущий пустяк.
Взгляд Ника был пустым, словно за застывшей гладью озера пряталась бездонная пропасть. В этом взгляде не было ни сожаления, ни раскаяния, лишь какое-то отстраненное равнодушие, которое пугало больше, чем сама жестокость удара.
Я испугалась его. Впервые в жизни я испугалась того, кого считала лучшим другом, кому доверяла.
Кажется, что это кто-то другой, кто-то чужой, скрывающийся под знакомой маской.
Касание его руки в тот момент обожгло, словно прикосновение раскаленного металла.
Иду на стадион, где в это время никого не должно быть, так как занятия начинаются на несколько часов позже.
Поднимаюсь на трибуны на самый верх и смотрю на грозовое небо и молнию, что яркими вспышками озаряет пространство вокруг.
Сажусь и думаю, ведь другое мне и не остается. Я даже не знаю, что с Тэйтом… И что теперь будет с Ником. Несмотря на всё, я также переживаю о нем. Это, наверное, ненормально. Я не знаю.
В голове пульсирует только одна мысль: что, если Тэйт мертв? Это невозможно, это просто не может быть правдой. Но эта мысль, словно кинжал, раз за разом вонзается в сознание, отнимая прежний покой.
Гроза усиливается, словно отражая бурю в моей душе. Каждая вспышка молнии подчеркивает хаос, царящий внутри.
Не знаю, сколько именно проходит времени, когда я замечаю движение и поднимаю голову, чтобы тут же наткнуться на Джеймса.
Он смотрит на меня и присаживается рядом.
– Зачем ты здесь? – спрашиваю у него и едва хмурюсь.
– Захотел убедиться, что с тобой всё нормально.
– Со мной всё нормально. Это же не меня там ударили, – нервно сглатываю, когда сообщаю это и понимаю, что, возможно, я несколько груба, но я не просила его идти за мной.
– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, – говорит он тихо. – Это тяжело.
Сомневаюсь. Вряд ли у Джеймса был друг, который внезапно исчез и вернулся другим человеком.
Молчу, как и парень рядом.
Сейчас мне хочется побыть одной и даже думаю, чтобы встать и уйти, не понимая, почему он пошел за мной. Убедиться, что всё нормально? Мы знакомы около недели.
Хмурюсь ещё сильнее, когда размышляю обо всём этом.
По итогу, так и поступаю. Встаю и ухожу, надеясь, что он не последует за мной. Но надежды тщетны.
Я спускаюсь с трибун и слышу позади себя шаги, из-за чего раздражаюсь только сильнее.
Когда оказываюсь внизу, то решаю сократить путь через стадион, чтобы уйти домой.
Джеймс молча следует за мной.
Останавливаюсь в тот момент, когда очередная вспышка освещает всё вокруг, и резко оборачиваюсь.
– Почему ты идешь за мной, Джеймс? – гремит гром, поэтому я повышаю голос. – Хватит. Ты не знаешь меня, а я тебя. Не нужно… – обвожу воздух руками, так как не знаю, как всё правильно сформулировать, – не нужно делать вид, что тебе не всё равно, потому что мы знакомы с тобой неделю. Мы даже не друзья.
Очередной раскат грома, и небо словно лопается, так как капли дождя обрушиваются на землю словно из ведра.
Из-за дождя я мгновенно становлюсь мокрой, волосы прилипают к лицу, и становится холодно.
– Мне не всё равно.
Смотрю на то, как из-за дождя его футболка прилипает к телу, как влажные темные волосы падают на лоб и с них скатываются капли одна за другой.
Понимаю, что с ним сейчас бесполезно разговаривать, поэтому разворачиваюсь и быстрым шагом иду через весь оставшийся стадион, не обращая внимания на мокрую одежду, обувь и холод.
Оглядываюсь два раза и понимаю, что он так и следует за мной.
Какой упертый.
Срываюсь на бег, уже оказываясь за территорией школы и бегу по улице, желая добраться до дома, как можно быстрее.
Я всё ещё чувствую его взгляд на себе, ощущаю эту неловкую близость почти незнакомого человека. Но остановиться и поговорить не могу.
Дождь так и не прекращается, а кажется, только усиливается.
Когда дыхание срывается, то снова перехожу на шаг и оборачиваюсь.
Да вы издеваетесь.
Подхожу к дому и смотрю на то, как Джеймс останавливается рядом с дорогой, не заходя на территорию.
Чувствую ещё большее раздражение в груди из-за того, что он всё это время шел за мной.
Стою уже возле двери и поджимаю губы, когда думаю о том, что он весь промок, как и я, впрочем.
Вставляю ключ в замок и поворачиваю два раза, чтобы после приоткрыть дверь и замереть.
Чёрт, как я не люблю это чувство.
Оборачиваюсь и выхожу обратно под дождь, двигаясь прямо к нему.
– Это ничего не значит. Мы всё ещё не друзья, – говорю ему и беру за руку, мысленно отмечая то, какая она теплая, словно он и не промок до нитки.
Веду его в сторону своего дома и заставляю зайти, чтобы после закрыть дверь и тут же разуться.
Я захожу в ванную и беру два полотенца, а когда возвращаюсь, то замечаю, что Джеймс стоит на том же месте.
– Ты можешь пройти, – обращаюсь к нему. – Можешь снять футболку, я положу её в сушилку.
Он разувается и идет следом за мной, в ванную, где есть сушилка.
Оборачиваюсь и приподнимаю голову, чтобы объяснить, как её включить, а сама ухожу на кухню, чтобы поставить чайник. Параллельно достаю из холодильника еду и делаю нам бутерброды, раскладывая их по тарелкам.
Сейчас думаю о том, что он второй парень, который оказывается у меня дома. Первым и единственным был Ник, а больше я ни с кем и не общалась.
Иду к себе в комнату и там переодеваюсь в сухую одежду, думая о том, что неплохо было бы дать Джеймсу штаны, но у меня нет мужской одежды. Папина будет ему мала, да и… это странно.
Выхожу обратно, спускаясь, и замираю, когда вижу Джеймса без футболки, стоящего на кухне.
Мой взгляд блуждает по его телу, по груди и плечам, волосам, которые еще мокрые и с них падают капли прямо на тело.
Смотрю на цепочку, серебро которой контрастирует с цветом его кожей.
Дыхание на мгновение перехватывает, и ощущаю, как кровь приливает к щекам.
Спешу отвести взгляд и неловко кашляю, проходя на кухню и выключая чайник.
– Можешь садиться, – произношу, стараясь, чтобы голос звучал ровно, и указываю ему на стул.
Он кивает и опускается на стул, а я продолжаю возиться, доставая кружки и пакетики с чаем. Наливаю кипяток и ставлю всё на стол.
Стараюсь смотреть ему в глаза, а не на оголенное тело.
– Спасибо, – благодарит Джеймс, и я просто киваю, когда мы начинаем есть так, словно голодали до этого несколько дней.
В голове крутится тысяча мыслей, но ни одна из них не складывается в слова. Чувствую себя немного растерянной, и это чувство мне не нравится.
Он заканчивает первым, допивая чай, поэтому и задает вопрос:
– Что тебя с ним связывает?
– Зачем тебе это? Я уже спрашивала, но спрошу ещё раз. Зачем?
– Ты мне нравишься.
Его слова бьют прямо в сердце, заставляя не только растеряться, но и ощутить себя… странно.
Я отставляю недопитый чай, чувствуя, как внутри все сжимается от его признания. Нравишься… Простое слово, но оно эхом отдается в моей голове, вызывая бурю противоречивых эмоций.
Опускаю взгляд на свои руки, рассматривая тонкие линии на ладонях, словно там кроется ответ.
– Мы знакомы неделю, – напоминаю ему.
– И что?
Вижу, что Джеймс и правда не видит в этом ничего такого. Он кажется предельно честным и открытым.
– Мы с Ником знакомы с детства, – отвечаю я и тяжело вздыхая, так и не понимаю, зачем собираюсь ему всё это рассказать. – Раньше над ним издевались, а я часто вмешивалась. Так мы с ним и сдружились, а после он исчез… И вот недавно спустя больше двух лет появился. Он был моим лучшим другом, – замолкаю и взглядом гипнотизирую свою кружку с недопитым чаем, – но то, что я сегодня видела… это так непохоже на него. Кажется, что и не он вовсе. Я не знаю… не уверена, что тот мой лучший друг ещё остался.
– Люди не меняются. Просто со временем лучше скрывают свою сущность или, наоборот, она всё чаще прорывается наружу.
– Хочешь сказать, что, возможно, я Ника никогда и не знала?
– Нет. Ты просто могла не знать о том, что в нем есть нечто подобное, что он сдерживал до определенного момента.
Жестокость? Или что-то ещё более темное?
Допиваю чай, когда Джеймс встает и убирает посуду в раковину, чтобы тут же вымыть её. Когда парень заканчивает, то его взгляд касается холодильника.
Джеймс подходит, и я вижу, куда именно он смотрит.
Там висит наше фото с папой, прикрепленное по сторонам магнитами. На нем я с оружием, которое длиной почти с меня. Я улыбаюсь во все зубы, потому что счастлива, что папа взял в тот день меня с собой на охоту.
– Твой отец?
– Да.
– Вы похожи. Умеешь стрелять?
– Да, – ещё один утвердительный ответ, когда Джеймс поворачивается ко мне, намереваясь что-то сказать, но не успевает, так как в этот момент мы слышим стук в дверь.
Хмурюсь, когда смотрю на часы и понимаю, что ещё слишком рано. Папа должен быть на работе. Да и стучаться он бы не стал, а просто открыл бы дверь. Если только ему не позвонили из школы и не сообщили, что меня нет на уроках, тогда… папа мог сразу приехать сюда.
– Постой тут, Джеймс. Если это мой отец, то… советую тебе исчезнуть. Если он увидит парня в своем доме, тем более, в таком виде, то достанет то самое ружье с фото.
Джеймс улыбается, наверное, думая, что я шучу, но это правда.
Иду к двери и открываю её, чтобы замереть в очередной раз.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.