Полная версия
Пока Терри вспоминал, Тачкорд наклонялся к нему все ближе и смотрел пристально, не мигая.
– Он говорил именно так?
– Может я изменил или перепутал некоторые слова, но смысл я передаю точно.
– Бордер действительно верит, что его отец все еще жив?
Терри взглянул на них. Если бы они задали этот вопрос двадцать минут назад, он показался бы ему абсурдным, но теперь Терри было интересно. Разве Мэри не рассказывала, что Винс раздражал Шарлотту шутками про Непостижимое и утверждал, что существо – его отец? Господи боже! Нет, это полная ерунда!
Положив руки на колени, Тачкорд наклонился так близко, что Терри ощутил его дыхание.
– Не скрывайте ничего, мистер Клифф, даже если некоторые вещи кажутся вам нелепыми. Вы вспомнили о чем-то еще?
– Что ж, я сам задумываюсь о поведении Бордера. Иногда он говорит и делает вещи, которые меня пугают. Например, меня тревожили его поступки во время войны. А теперь эта история с его отцом. Может у него мания?
– Почему вы спрашиваете об этом, мистер Клифф? – спросил Тачкорд тоном, в котором угадывалось намерение любым способом узнать правду.
– Возможно, Бордер нес ерунду, но, когда мы услышали, что существо сбежало, он заявил, что это его отец.
– Так и сказал?
Терри почувствовал, что оккультист, хоть и выглядел спокойным, был сильно заинтригован, и подумал о кипящей лаве вулкана, бурлящей под твердой каменной поверхностью. Терри посмотрел на Рандера, который улыбался.
– Думаю, мистер Клифф, ваш сосед, пожалуй, даже слишком разумен. Человек наблюдательный и с невероятно острым умом, всегда готовый уцепиться за подвернувшийся шанс. Эпатажная личность. Немного клоун, жаждущий произвести впечатление. Галка, которая любит наряжаться в павлиньи перья. Полагаю он, будучи позером, всегда старается получить некие преимущества. Однако Бордер вылил на вас, мистер Клифф, всю эту чушь без какой-то практической цели. Он желал создать атмосферу оккультизма, но, разумеется, на самом деле он не более таинственен, чем мой ботинок. Побег этого урода пробудил в нем жадного до внимания актера, и я не сомневаюсь, что, проявив немного любопытства, я прояснил бы его мотивы.
Последовала странная, каменная тишина. Терри чувствовал, что эти мужчины, каждый из которых обладал по-своему великолепным складом ума, были и верными друзьями, и заклятыми врагами, не упускавшими случая раскритиковать идеи друг друга. Тачкорд, намного более массивный и физически внушительный, поднялся и встал спиной к камину. Он пристально посмотрел на хозяина дома.
«Что эти охотники за разумом думают обо мне? Непростые собеседники!» – думал Терри.
– Что ж, мистер Клифф, вы видите, как различаются наши взгляды, – сказал Тачкорд без всякой злобы.
– Вы не согласны с профессором Рандером по поводу мистера Бордера? – спросил Терри.
– Абсолютно. Мой друг первый в области точных наук, и никто не знает больше о природе человеческого мозга. Следовательно, мы должны безусловно принять его заключение о том, что ваш сосед разумен. С другой стороны, я без колебаний и после столь же тщательных исследований, какие провел профессор, чтобы завладеть секретами его науки, заявляю, что все люди, кто-то в большей степени, кто-то в намного меньшей, владеют мистическими силами. Однако те, кто не изучает и не развивает свои способности, объясняют непонятное им законами материального мира. Скептики, возможно, полагают, что оккультисты прыгают по сцене как фокусники и творят чудеса. Однако на самом деле исследователи потустороннего относятся к безмолвному и тайному сообществу, которое предпочитает молчаливое уединение и путешествие к чудесам тихими тропами. Немногие озвучивают сомнения. Миллионы верят и молчат. Чтобы знать, что существуют феномены, для которых у нас нет имен, необязательно видеть, слышать или чувствовать эти явления. Некоторые из нас вынуждены принять особое знание. И я посмею сказать, что нет на земле ни мужчины, ни женщины, которые, по мере того, как к ним приближается смерть, не узнавали бы все больше о сверхъестественном.
Мне интересна аура вашего соседа. Она показывает странные вещи. Злые существа не открывают свое присутствие, но они есть на земле. В мироустройстве, как и в естественных процессах, иногда случаются ошибки, и в нашу нормальность вкрадывается ненормальность, словно прикосновение чего-то потустороннего. Человечество предпочитает не видеть, не знать о вторжении темного мира, чьи слуги застают людей врасплох, используя их для целей, которые непонятны даже таким исследователям как я. Приспешники тьмы никогда не появляются в конкретной форме, поэтому мы не можем удостовериться, что они существуют. Однако наши инстинкты в отчаянии кричат о дьяволе, демонах, вампирах или немертвых, пока эмпирики насмехаются, ведь сущности невидимы и не могут быть исследованы. Здесь нет места для рационализации.
– Вы полагаете, что родственники Бордера – вампиры и демоны? – почти раздраженно спросил Терри.
Он посмотрел на мужчин и увидел, что Рандер молча улыбается.
Но Тачкорд продолжал серьезно изучать Терри.
– Я не предполагаю ничего нелепого или такого, что мы называем сверхъестественным, мистер Клифф. Я думаю, ваш сосед знает о своих необычных способностях и связан, или, возможно, связан с некими злыми силами. Однако мистера Бордера, скорее, можно назвать жертвой, чем приспешником. Вероятно, он отчаянно борется с порывами, которые сам едва понимает.
Неожиданно для самого себя, Терри рассказал всю историю отношений Винса и Мэри, которую джентльмены выслушали внимательно, не проронив ни слова. Когда он закончил, Тачкорд повернулся к своему товарищу.
– Вам не кажутся необычными следующие факты? – спросил он. – Во-первых, рассказ Бордера о вере и занятиях его отца. Во-вторых, его утверждение о родстве с Непостижимым. В-третьих, приход существа в этот город, необъяснимый побег, проникновение в сад Бордера, появление перед его женой и, наконец, припадок самого Бордера.
– Я вижу цепь событий, объяснить которые очень легко. Я согласен с Бордером, который, очевидно, беспокоясь о благополучии ребенка, решил, что его жена нездорово много размышляла о существе, подверглась действию необычно сильной грозы и в итоге вообразила то, чего на самом деле нет. А припадок молодого человека объясняется его склонностью к актерской игре.
– Если монстр – просто деградирующая смесь человеческой и животной жизни, почему же его не поймали?
– Поймают, мой друг.
– Нет, никогда.
Терри повернулся к Тачкорду.
– Вы верите, что природа Непостижимого сверхъестественна?
Тачкорд помолчал.
– Во время вашего нахождения в траншеях, могли бы вы объяснить все, что видели и слышали с помощью естественных наук? – спросил он.
Вопрос застал Терри врасплох. Он, как множество других солдат, сталкивался с происшествиями, порой незначительными, которые удивляли его и пугали тех, кто хуже контролировал себя с помощью разума и воли.
– Значит, Непостижимое исчезло магическим образом? – спросил Рандер, насмешливо подняв бровь.
Вопрос был задан столь снисходительно, что мог бы обидеть Тачкорда. Но обидеть последнего, думал Терри, нелегко.
– Непостижимое похоронено, – мягко ответил Тачкорд.
– Вы предполагаете, что его убили?
– Я полагаю, что нужно перестать рассуждать о том, что уже предано забвению.
Эти два весьма интересных и нежданных гостя оставили Терри в растерянности.
«Господи! – думал он. – Я теперь еще меньше знаю о Бордере, чем до их прихода».
Оба хорошо аргументировали свои теории. Проза жизни, которая так легко объясняла кажущиеся загадочными обстоятельства, склоняла Терри к принятию более вероятных объяснений Рандера. Однако он должен был признать, что многое свидетельствует и в пользу удивительных идей Тачкорда, например, странный склад ума Винса и его поведение.
Согласно Рандеру, Бордер был тем, кем его считала полиция, и в пользу чего говорили другие свидетельства: очень здравомыслящим, изворотливым мошенником, ищущим лучшее место, которое он мог вырвать у жизни. Согласно Тачкорду, Винса захватила тьма. Он стал жертвой призраков, менее уловимых, чем тени, созданием, отчасти понимающим, что он проклят, и тайн бунтующим против этого. В любом случае, он не был подходящим мужем для милой, дорогой сердцу Мэри.
Кто из двух ученых прав, рано или поздно покажет ребенок. Если он окажется нормальным и приличным человеком, победит Рандер.
Тем временем, Мэри была в безопасности у матери Терри. Единственной проблемой оставалось, что Непостижимое так и не поймали. Как и предсказывал Тачкорд. Еще удивительнее, что исчез его хозяин. Был ли этот человек мошенником? Показывал ли он публике измененного волка, а потом исчез, опасаясь последствий обмана?
Время покажет.
Время действительно показало. Никто из смертных больше никогда не видел Непостижимое.
Терри писал Мэри.
«У нас тут тихо и спокойно. Все принимают как должное, что существо навсегда исчезло. Я не преувеличу, если скажу, что осмотрели буквально каждый листочек. Прошло уже много времени, вряд ли оно снова появится…»
«В твоем доме все в абсолютном порядке. Винс, похоже, упражняется в усиленном самоконтроле и ведет себя также тихо, как преподобный мистер Джеймс. Пока он вовсе не пьет, а запирается и проводит ночи с толстыми книгами. Я полагаю, он взял себя в руки, потому что…».
«Поверишь ли ты, Винс выиграл 700 фунтов, угадав результаты футбольного матча, и теперь он у нас местная знаменитость…»
«Я сегодня навещал тетю Шарлотту. Она решила отправиться домой. Она выглядит довольно слабой и, наверное, очень скучает по дому… Без сомнения, ты слышала…»
«Мисси Тэтчер видела доктора Гроува и все организует. Но мама говорит, что моя экономка тебе уже обо всем написала…»
«Мама не приедет на похороны Шарлотты и ее следующий короткий визит будет последним перед продолжительной поездкой. Она отправляется в Америку в составе какого-то странного комитета. Я думаю, она ужасно тоскует по отцу, и старается занять чем-то свой ум…»
«Кстати, я очень по тебе скучаю…»
Глава 9
Глава IX
Винсент Бордер встретил Холли Чамберс случайно, в библиотеке. Играя новую для него роль книжного червя, он заглянул туда во время обеда, чтобы взять новые книги взамен тех, что прочел – сборника стихов Э. По и издания по истории алхимии.
Они сразу почувствовали нечто общее и не пытались это отрицать. Холли была высокой, широкоплечей, с пышной грудью и округлыми, красиво очерченными бедрами. Натуральные каштановые кудри сочетались с соблазнительными, глубокими, вызывающими голубыми глазами. В дополнение к прочим достоинствам, у Холли была гладкая кремовая кожа.
Винсу нравилась внешность Холли, но помимо красоты было что-то в ее личности, что привлекло и привязало его с первого мгновения их встречи. В Бордере Холли увидела не только самого красивого мужчину из тех, с кем ей доводилось встречаться, но и человека, близкого ей по духу.
Их глаза вспыхнули, и судьба улыбнулась им.
Повернувшись, он столкнул ее книгу с полки.
– Ужасно сожалею, – вяло произнес он, прежде чем увидел ее лицо и встретил взгляд.
Он быстро поднял книгу.
– Проходы тут очень узкие, – заметил он, возвращая ее на место.
– Да, – согласилась она, улыбнувшись в ответ.
– Как и большинство библиотек, эта скучная и старая.
– Библиотеки правильнее было бы назвать музеями.
– Точно! Вы похоже часто бывали в подобных местах.
– О, я много путешествовала по Англии и Шотландии. Я медсестра.
– Вы временно работаете в этом городке?
– Не совсем. Не могу сказать, сколько еще здесь пробуду. Я работаю в больнице доктора Гроува.
– Да? Он наш семейный врач.
– Это мне ни о чем не говорит, – промурлыкала она с улыбкой, внимательно глядя на Винса.
– Моя фамилия Бордер.
– Винсент Бордер, который выиграл по купону семьсот фунтов? Футбол, да?
– Да, я та самая знаменитость.
– Тогда я полагаю, ваша жена скоро будет нашей пациенткой?
– А вы будете ее медсестрой?
– Возможно, если приложу некоторые усилия.
Они украдкой разглядывали друг друга.
– Вы сегодня не на дежурстве? – неожиданно спросил он, заметив ее симпатичную элегантную муфту.
– Сегодня нет.
– Я собирался обедать. Может, пойдем в какое-нибудь местечко?
– Было бы чудесно! Меня зовут Холли Чамберс, – повернувшись, добавила она.
– Холли! Это имя вам идет.
Они начали флиртовать. Винс чувствовал, как внутри у него разгорается пламя. Девушка была как раз в его вкусе. Он понял намек, когда она сказала, что во время испытательного срока ее называли Джолли.
–А иногда Джолли-Холли, – сказала она.
Ему понравилась ее грамотная речь. Винс, будучи необразованным, умел казаться утонченным человеком, и Холли, очевидно, обладала тем же даром, ведь и она не могла позволить себе хорошее образование. Бордера удивило странное совпадение: отец Холли работал на ярмарках, показывал диковины и таким образом сколотил достаточное состояние, чтобы отойти от дел и тихо жить в Корнуолле.
– Он чудесный человек, – воскликнула она. – В пятьдесят два ему не дашь больше сорока, и он силен, как лошадь.
– Ты очень любишь его?
– Мы близкие друзья, хорошо ладим, но я не думаю, что очень люблю его. Я не верю, что можно настолько нуждаться в ком-то, чтобы без него или без нее нельзя было жить.
Он быстро взглянул на нее. Да, она была такой же как он, разделяла его взгляды. Жизнь неожиданно стала яркой. После того шторма он решительно отрекся от выпивки, и мир потускнел. Его грозила одолеть скука, что для человека с его темпераментом было опасно. Но теперь!
Он видел, что она заинтересована в том, чтобы использовать подвернувшийся шанс. Но она осторожна! Да, Холли была осторожной. Еще до того, как обед закончился, он стал подумывать об интрижке с ней и знал, что она разделяет его желание. Холли почти не отказывала себе в том, что было ей доступно, и всегда стремилась к самому лучшему.
Они снова и снова встречались и становились все дружелюбнее друг к другу.
Вскоре у них появилась возможность устроить свидание. Она могла уйти из дома и провести с Бордером ночь. В пустом доме Винса легко было бы сохранить их связь в тайне. Но Холли, как Винс и ожидал, не согласилась. Она хорошо знала себе цену.
– Я не иду на глупые риски, – сказала она.
Винс попытался ее успокоить.
– О, да. Я слышала все это и раньше. Но даже умнейшие из нас ошибаются. Даже Лили.
– Лили?
– Моя сестра. Она думала, что все предусмотрела, но, оказалось, не все. Боже сохрани! У нее будет ребенок практически в то же время, что и у твоей жены. Как странно!
– Я не думаю…
Винс начал спорить, хотя прекрасно понимал, что Холли на самом деле не боится. Она лучше любой другой женщины умела позаботиться о себе, даже защитить себя. Она была сильной, намного сильнее Бордера.
– Твоя сестра тоже медик?
– Нет, она замужем. Ее муж служит в Индии. Она плохо переносит тамошний климат и несколько месяцев назад вернулась в Англию. Лили довольно сильно переживает. Разумеется, он поймет, что ребенок не его.
– И что она будет делать?
Холли рассмеялась. В ее смехе было что-то зловещее. Винсу он показался почти родным. Злобные мыслишки, появившись из ниоткуда, затанцевали в его мозгу.
– Она предложила мне довольно большую сумму, по крайней мере такую, которую люди в нашем положении считают большой, чтобы я помогла ей.
– И ты поможешь?
– Нет, я не буду рисковать. Она сама эту кашу заварила, вот пусть и расхлебывает.
Холли неожиданно заметила, что Винс пристально на нее смотрит. Он как будто навострил уши и напомнил ей животное.
«Интересно, что это он задумал? То, что поможет ему и навредит мне. Что ж, он будет разочарован.»
Она желала Винса и по-своему, расчетливо, любила его, но не стала бы ничем рисковать ради Бордера, если только награда не казалась бы ей весьма стоящей.
Но о чем бы Винс ни думал, он ничего не сказал. Тогда.
– Ты знаешь, что мы ничем не рискуем. Если слишком осторожничать, пропустишь в жизни все веселье.
Это было правдой. Винсу не стоило беспокоиться. Холли не собиралась отказывать себе в такой роскоши.
Время шло. Холли и Винс предавались любви осмотрительно. Бордер получал глубокое удовлетворение от их отношений и больше не стремился к выпивке. Его полностью захватила новая восхитительная партнерша.
Даже Терри и женщины в его доме не узнали о том, что творится за соседской дверью.
– Похоже, мистер Терри, он действительно начал с чистого листа.
– Да.
– И, возможно, будет хорошим отцом.
– Давайте надеяться.
Письмо от Мэри, в котором она сообщала о срочном возвращении, оказалось для Винса весьма неожиданным. Время поджимало.
– Придется нам прекратить встречи, когда она вернется, Холли.
– Разумеется. Я не могу позволить себе даже небольшого намека на скандал, – сузив глаза, она взглянула на Бордера. – Между прочим, сегодня доктор Гроув сказал мне, что миссис Бордер будет моей пациенткой.
Они посмотрели друг на друга, затем рассмеялись.
– Нужно использовать оставшееся время по максимуму, старушка, – сказал Винс. – Как насчет сегодня?
– Сегодня мы не сможем увидеться.
– Почему это?
– Я еду навестить Лили и вернусь только завтра утром.
Она увидела его странный, потемневший взгляд, который так часто предупреждал ее, чтобы она не торопилась выносить суждение об этом человеке. Неожиданно Бордер оказался далеко, будто за мили от нее, потерявшись в черных джунглях своих мыслей. Но у Холли был бесценный дар: она умела ждать. Так что она ждала.
– Твоему отцу не нужна работа? – спросил он наконец.
Вопрос был настолько неожиданным, что она замерла, уставившись на него. Однако Холли привыкла к странным замечаниям Винса.
– Ты говоришь о работе в его области?
– Необязательно.
– Он ничем не занят, хотя очень скучает по своим представлениям, – она бросила на Винса любопытный взгляд. – Возможно, он и согласился бы поработать за хорошую плату. А что? У тебя есть для него предложение?
– Есть возможность провернуть хорошее дельце, если оно ему подойдет.
– Что значит подойдет?
Винс уставился на свои ногти. На его губах играла лукавая улыбка.
– Что за человек твой отец?
– Высокий и красивый, как я.
– Я не об этом. Он религиозен?
– А, поняла. Ты спрашиваешь, насколько он честен? Что ж, он в точности как я.
Винс усмехнулся.
– Такой плохой?
Они затеяли веселую возню, но потом Бордер вдруг стал серьезным. Настолько серьезным, что Холли впервые испугалась его. Она и раньше подозревала, что в его личности таятся мрачные глубины, но до настоящего момента не верила, что он опасен, и что под его жизнелюбием скрывается зло.
– У меня, возможно, есть работа для твоего отца. Довольно интересная.
– Преступление?
Он рассмеялся.
– Я что, похож на преступника?
– Мы с тобой оба беспринципны. Но я к тому же осторожна.
– Возьми себя в руки, сестренка. Это дельце нельзя назвать обычным преступлением. Его можно провернуть, почти не рискуя, и оно довольно прибыльное. Если только твой отец не слишком щепетилен и может держать язык за зубами.
– Мне придется участвовать?
– О, да!
– Хм, я так и думала. Ну?
– Мы можем быть полезны друг другу…
– Увиливаешь от оплаты?
– Разумеется, нет. Я хочу сказать, что, помогая мне, ты поможешь себе.
– Ты про Лили?
– Ты ведь беспокоишься за сестру, так?
Теперь Холли сидела очень тихо. Предложение начало ее интересовать.
Мягко и аккуратно Винс рассказал обо всех событиях во время беременности Мэри. Холли слушала очень внимательно. Когда он замолчал, она спросила:
– Ты полагаешь, что ее страхи перед этим существом, мысли о нем и испуг, когда она его увидела…
– Когда ей показалось, что увидела, – пробормотал Винс.
Холли взглянула на него. Бордер смотрел на нее из-под ресниц.
– Испуг, когда ей показалось, что она увидела существо, – осторожно продолжила она, – мог повлиять на…
– Точно. Ты хорошо соображаешь, Хол. Ты ведь уже поняла, что я хочу предложить.
– Заменить ребенка Лили на…
– Именно.
– Но предположим, что твой ребенок родится нормальным?
На мгновение его лицо изменилось до неузнаваемости. Через все тело прошел спазм боли или гнева, исказивший его черты. Он наклонился к ней. Его губы дрожали, потом Винс заговорил.
– Он не родится нормальным, – хрипло произнес он.
Холли, будучи смелым и откровенным человеком, хотела возразить. Как он может быть уверен? Но что-то остановило ее. С этого момента она была убеждена, что ребенок Мэри Бордер родится монстром.
– Что ж, может ты и прав, – согласилась она. – Но то, что ты предлагаешь почти невозможно. Только в книгах и пьесах легко обхитрить закон, но не в реальности. Особенно, если дело касается младенцев. Люди очень любят совать свой нос во все, что связано с рождением детей. И к тому же доктор…
– Доктора не будет.
– Ты решил ударить его по голове молотком или что? – с улыбкой спросила она.
Винс не обратил внимания не ее насмешку.
– Доктора не будет. Только ты будешь присутствовать при рождении, – тихо повторил он.
– Хм!.. Значит, я не смогу присутствовать при родах Лили. А как ты разберешься с властями? Ведь о ребенке сестры узнают.
– Не узнают. Ты говоришь, что она родит в то же время…
– …Что и твоя жена. Почти в тот же час, если мы знаем верные даты. Но, разумеется, обследование…
Неожиданно Бордер прервал расчёты Холли, вскочив так быстро, что она раскрыла и рот, и глаза. Снова его нельзя было узнать. Снова у нее возникли подозрения в его нормальности, которые не могли развеять его слова.
– Холли, до тебя никогда не доходило, что у меня есть дар ясновидения? Или ты, как и большинство людей, не замечаешь выдающихся способностей разума? Дети родятся в одно время.
Он смотрел на нее так пристально, что она опустила свой обычно бесстрашный взгляд.
«В любом случае, обследование покажет прав он или нет, – здраво рассудила она. – Большая удача, что и Винс, и Лили знают точные даты зачатия… А следить за процессом беременности не проблема».
Тем не менее, она совершенно уверилась, что оба ребенка родятся в одно время. Не потому, что знала даты зачатия, и не потому, что последующее обследование полностью подтвердило сроки, но потому, что заявление Винса осело в ее мозгу, как неопровержимый факт, хотя она этого не осознавала.
– Хорошо, предположим, что роды пройдут одновременно или почти одновременно, но как скрыть беременность Лили и последующее появление ребенка?
–Тут то и нужен твой отец. Твоя сестра человек неприметный, у нее мало друзей. О ее состоянии никто не знает. Как я понимаю, у твоего отца все еще есть туристический фургон. Он возьмет ее с собой и отправится в путешествие по отдаленной местности, а в наши края приедет к определенному времени. Единственная проблема в том, что некому присмотреть за родами Лили. Придется привлечь незнакомца.
– Вовсе нет. Папа очень опытный человек, он и ребенка сумеет принять. Он лучший доктор, чем большинство практикующих врачей. В нем течет цыганская кровь. С ним она будет в безопасности.
– То есть, думаешь, он возьмется за дело?
Жесткие губы Холли сжались, а в глазах появилось лукавое выражение. Но под лукавством пряталась тень страха, скорее инстинктивного. Цыганка в ней, возможно, предостерегала о странностях природы Винса, но Холли обладала немалым мужеством и стойкостью, чтобы в любой момент встретиться со злом, и поэтому не утратила решимости.
– Что до условий, то какую оплату ты предлагаешь?
Винс помолчал.
– Она будет настолько щедрой, насколько я могу позволить. Я уже говорил, что небогат.
Еще одна пауза.
– Я буду выплачивать твоему отцу по фунту в неделю до конца его дней, а после его смерти буду выплачивать тебе.
Холли про себя усмехнулась. Она, лукавая интриганка, увидела в предложении Винса отдаленные возможности, никак не связанные с его карманом. Фунт в неделю был ничтожной компенсацией за то бремя, которое ее отцу, а, возможно, и ей самой придется взвалить на себя.
– Сколько ты зарабатываешь? – резко спросила она.
– Пять фунтов в неделю, – поколебавшись, ответил Винс.
– Пять фунтов. Значит, ты можешь платить тридцать шиллингов. Ты ведь тратишь зарплату только на себя.
Он холодно улыбнулся. Его глаза расширились, и Холли с почти суеверным страхом увидела, как в них словно сами собой загорелись огоньки, хотя она знала, что во взгляде Бордера отражается огонь, который прыгал и шипел в камине.
– Ты рассчитываешь получить что-то в дальнейшем? – мягко спросил он.
– Мы не шантажисты, – холодно ответила Холли.