Полная версия
Р. Р. Раян
Эхо проклятия
Глава 1
Книга I
Глава I
Терри любил Мэри и когда-то верил, что и она почти любила его. Могла бы полюбить, если бы на ее небосклоне не засияла звезда Винсента Бордера. Терри знал девушку с самого детства, а долгое знакомство лишает отношения трепета. Он привлекал ее немногим больше, чем брат.
Мэри была дочерью врача, Терри был сыном адвоката. Они жили рядом в довольно большом, но провинциальном городе.
Терри любил так, как любили в старые добрые времена: сколько бы времени ни прошло, его чувство не тускнело, словно золото.
Мэри нельзя было назвать привлекательной, но сама себя она считала красавицей и поэтому, по крайней мере в глазах Терри, она была прекрасна. Ее лицо меняло выражение каждые три минуты, поэтому казалось, что в ней проявляются все формы женской красоты.
Высокая, грациозная, Мэри походила на чудесное лесное создание. Изгибы ее тела напоминали волны, а взгляд, манящий и насмешливый, напоминал Терри глубокие затененные озера. Высокие скулы придавали ее лицу неповторимое очарование.
Веселая? Да, она была веселой. Сияющая? Терри привык видеть улыбку Мэри также как привык видеть солнце и слышать ее веселые, словно птичьи трели, песни.
Когда она впервые надела вечернее платье, в нем проснулось желание, которое наполняет даже самую возвышенную любовь. Это было в 1912 г, в конце, возможно, самого счастливого времени на земле, когда люди верили в превосходство человека над природой и не предполагали, что человек может быть более диким, чем самый свирепый зверь.
Мэри тогда было восемнадцать, Терри – двадцать. Ее сердце оставалось беззаботным и ни одна мысль о любви не волновала его до того вечера, когда ее друг отправился на вокзал, чтобы ехать во Францию, на войну.
Если бы тогда он заговорил о своих чувствах, удача была бы на его стороне. Терри думал так и в тот вечер, и всю последующую жизнь. Мэри переполняли теплые чувства, которые, пусть и не были любовью, но все же походили на нее. Терри верил, что она сказала бы «да». А дав обещание, она сдержала бы его.
Они были неразлучными друзьями, всегда вместе попадали во все передряги и выбирались из них, успев лишь покрыться мурашками. Они лгали друг для друга, страдали друг за друга. Он был ее Сидни Картоном, а она его Грейс Дарлинг.
Постепенно в нем разгорелось желание, которое стало почти невыносимым. Он не говорил ей ничего, поскольку понимал, что Мэри влюблена не в него, но в саму жизнь.
Однако, тем вечером, когда он стоял на платформе рядом с отцом (вскоре погибшим на войне), матерью и сестрой (вышедшей замуж и уехавшей в Бразилию), и касался плечом плеча Мэри, она внезапно посмотрела на него так, как никогда раньше, словно неземное озарение осветило ее душу.
Остальные в это время наблюдали за веселой компанией, смеющейся над своими выходками, поэтому они с Мэри словно были одни. Одни на всей земле. Одни во всей вселенной. В ее манящем взгляде светилась нежность.
– Терри! – раньше она никогда не говорила с ним так. – Давай отойдем на минуту.
Они взялись за руки и незаметно удалились. Мэри дрожала и, что было так необычно для нее, серьезно смотрела на него.
– О, Терри! Я только сейчас поняла, что мы можем больше никогда не увидеть друг друга.
В тот момент, он увидел (или только поверил), что в ее взгляде рождается любовь. Он мог бы привязать ее до конца жизни, однако не поступил так. Честь. Благородство. Самозабвение. И все, что сопутствует этому.
Он был уверен, что сейчас не время брать, но время отдавать себя полностью. Только отвратительный человек может втянуть девушку в беды и сложности.
– Не верь в это, старина! – только и сказал он. – Мы еще будем путешествовать автостопом, когда станем парой беззубых старичков.
На этой беззаботной ноте он ушел, оставив Мэри подавленной и странно растерянной. Она не могла объяснить природу своих чувств и считала, что грустит из-за ухода того, кто наполнял ее дни весельем. Никогда еще порядочность не приводила к такому итогу. Если бы Терри выплеснул свою любовь вместо того, чтобы благородно подавлять ее, страшной беды и жуткого кошмара можно было бы избежать.
Терри полностью состоял из противоречий. Он казался хрупким, а в его поведении сквозила стеснительность и стремление умалить собственную значимость. Однако его воля и физическая сила были необычайными.
Незнакомцы, видя его очаровательный, дружелюбный и скромный взгляд, не подозревали в нем обладателя стального характера. Его тело, тонкое и хорошо сложенное, тем не менее было сильным.
Начальству нравились его обходительные манеры, хоть многие и сомневались в его способности управлять людьми. Однако Терри быстро развеял эти сомнения. Будучи тихим и дружелюбным с подчиненными, он, тем не менее, управлял ими так, будто владел гипнотической силой. Люди слушались его и глубоко уважали, а после того, как побывали с ним в бою, Терри стали обожествлять. Его презрение к опасности вызывало у солдат жгучее желание подражать ему, и они показывали чудеса доблести.
Потому ли, что удача благоволит бесстрашным или оттого, что ее обескураживает безразличие, он ни разу не был ранен до начала 1917г. Терри уже получил звание капитана, а в семьях его и Мэри случились несчастья. В это время он и встретил Винсента Бордера.
Винсент был на несколько месяцев старше Терри и пришел занять место молодого Норри, который погиб от прямого попадания.
Майор Блэк, человек без высокомерия и эгоизма, к тому же способный офицер, привел Винсента.
– Это наш новый второй лейтенант. Не позволяй, чтоб его ранили, Терри. Он слишком красивый.
«Правда, – подумал Терри. – И мистер Второй лейтенант знает, что хорош собой».
Высокий, стройный, отлично сложенный, Бордер был прекрасен. Золотисто-коричневые волосы, которые вились даже после стрижки у военного парикмахера, увенчивали лоб, подобно короне. Его блестящие голубые глаза, такие же веселые как у Мэри, были больше, чем у нее, а ресницы гуще. Восхитительный круглый подбородок подчеркивал форму рта, казавшегося бутоном, который через мгновение превратится в пышный цветок. Маленькие уши, нежные руки, изящные ступни удивительно гармонировали друг с другом.
– Добро пожаловать в потерянный рай, – глухо и серьезно произнес Терри.
Майор Блэк усмехнулся.
– Не говори с ним так, будто он святой. Мне говорили, что сама его душа омыта кровью. На войне он видел почти столько, сколько и ты, мой мальчик.
Терри взглянул на улыбающегося незнакомца. Сейчас он действительно не казался святым. Напротив, в нем было нечто дьявольское. Его мелкие и здоровые зубы были довольно острыми. И… однако в следующую секунду Терри перестал видеть что-то плохое в улыбке вновь прибывшего и лживость в его неповторимом взгляде. Бордер был безупречно красив. Вот это солдат! Невероятно.
– Что ж, вам надо найти Экстрасенса и чашку чая, – сказал майор, собираясь уходить.
– Экстрасенсом мы называем нашего санитара, – объяснил Терри Бордеру.
– Почему?
Бордер говорил приятным, почти мурлыкающим голосом.
– Узнаешь его и поймешь. Он немного странный, вот и все.
Капрал Хьюз был немного странным во всех отношениях. Казалось, он все время на что-то обижался. Природа наделила этого незначительного человека гармоничными чертами лица, дав ему пару круглых глаз, одновременно испуганных и раздражительных.
Слегка растрепанные усы скрывали пухлые, упрямо сжатые губы. Капрал приобрел плохую репутацию из-за своих мрачных предсказаний, которые, казалось, сбывались, хотя никто не знал наверняка, так это или нет. Кроме того он обладал удивительной способностью видеть истинную природу тех, с кем общался.
– Бедный мистер Норри! Завтра его разорвет на куски, – воскликнул Хьюз вечером, накануне того дня, когда в Норри попал снаряд.
В тот момент был перерыв между боями. Хьюза упрекнули в кровавом пессимизме, но на следующий день Норри и правда разорвало на куски.
Когда они нашли Хьюза, тот уставился на Бордера как будто со страхом, хотя, возможно, это было удивление. В любом случае реакция Экстрасенса была довольно необычной.
– Чтоб мне провалиться! – выдохнул он и замолчал.
Так Терри встретил Винсента, который занял в его жизни куда более важное место, чем случайный знакомый.
Их новый товарищ подробно рассказал обо всех сражениях, в которых побывал с первых дней войны. Всем скоро стало ясно, что Винсент солдат по самой своей сути. Такой же бесстрашный и презирающий опасность, как Терри, он обладал и другими качествами. Бордер был предан насилию, кровопролитию, ужасу. Кошмары фронтовых траншей стали его таинствами, а Марс – его божеством.
Тем не менее Терри и его товарищам новый знакомый показался благодушным и скромным. На всех подействовало его удивительное обаяние.
Терри был до странности заинтригован «Вторым лейтенантом Адонисом», как Бордера немедленно прозвали. Казалось, что внешность и природа Винсента находятся в гармонии друг с другом. Он многое знал и обладал острым умом. Жизнь на передовой стала более терпимой с его приходом. Однако потом произошли два события, которые заставили Терри усомниться в нем.
Первое случилось вечером, вскоре после появления Бордера. Терри поворачивал за угол Костяного переулка, двигаясь к Насыпи мертвеца, за которой находилась его траншея. Неверное освещение ракетниц на мгновение погасло, и возле насыпи он увидел, как во тьме сверкнули два огонька, похожие на глаза кошки.
Кто-то молниеносно повернулся и побежал легко, беззвучно. Однако Терри все же успел почувствовать запах алкоголя. Правда была очевидна. Он хорошо знал своих товарищей – они редко пили, к тому же не имели запасов спиртного. Здесь скрывался их новый знакомый. Что он задумал?
Было нечто сверхъестественное в прячущемся существе. И эта пара светящихся глаз … Разумеется, он лишь вообразил их, или у него перед глазами плясали пятна от света ракетниц.
Усталый и по какой-то причине подавленный, Терри решил лечь спать. У них были постели, которые довольно хитроумно устроил изобретательный Хьюз.
Все спали, кроме Бордера. Он сидел в рубашке и кальсонах, свесив ноги с импровизированной кровати, и смотрел на Терри странным, немигающим взглядом. Его глаза сияли, но ничего не выражали.
В них словно воскресло то, что давно умерло. Терри понял, что этот человек опасно, неимоверно пьян, хоть и был странно сдержанным. Никто из них ничего не сказал. Терри, полусонный от усталости, разделся и лег в постель.
Он проспал около часа. Потом чувство опасности, которым война одаривает своих рабов, заставило его проснуться. Над ним стоял Бордер и смотрел на него остекленевшим, безумным, завораживающим взглядом хищника.
В руке он держал раскрытый складной нож, намереваясь нанести удар и перерезать спящему горло.
Привыкший к опасностям войны, Терри всегда просыпался спокойным и готовым справиться с любой проблемой. Он с неожиданной силой схватил руку Бордера. Пьяный или нет, тот оказался абсолютно беспомощным. Нож упал. Терри выворачивал его руку до тех пор, пока боль не заставила Винсента очнуться и в его расфокусированном взгляде не появилось осмысленное выражение.
«Я дам ему немного его же лекарства», – решил Терри.
Он почти задушил его, потом жестко встряхнул. После такого лечения боевой дух Винсента, подпитанный виски, неожиданно растаял. Бордер захныкал и обнял бы сослуживца, если бы тот позволил.
Терри милосердно похлопал пьяного по щекам. Оказавшись на кровати, Винсент что-то забормотал. Терри уложил его поудобнее, укутав одеялом, сел на свою постель и стал наблюдать, не выкинет ли Бордер еще что-нибудь. Однако тот бы спокоен, и стало ясно, что он во власти хмельного сна.
Следующим утром виновник обратился к старшему офицеру с раскаянием и непередаваемой кротостью.
Терри ожидал этого, но не любил жалкое отчаяние пьяниц, потому насмешливо смотрел на Бордера.
– Что, адское похмелье?
– Говорю же, прости меня…
Смирение и покаяние буквально полились на Терри.
– Нельзя мне было пить виски.
– Еще бы! Несколько глотков не стоят жизни человека.
– Я что, напал на тебя?
– Господи, ты чуть не зарезал меня!
– У меня уже второе предупреждение. Клянусь, я больше не прикоснусь к этому пойлу.
– Конечно, ты же не дурак, чтобы тащить виски сюда. Вчера ты напал бы на меня, будь я даже из высшего офицерства. Я должен об этом доложить.
Тут Бордер продемонстрировал все свое красноречие. Несмотря ни на что, Терри все же симпатизировал ему. Раскаяние грешника было столь же очаровательным, сколь ужасен был его проступок.
Наконец, мольбы о сострадании, которым Терри никогда не мог противиться, смягчили его жесткую решимость.
– Есть у тебя еще спиртное?
– Клянусь, нет.
– Мне нужно обыскать твое снаряжение.
– Ты мне не веришь?
– Я не верю ни одному алкоголику.
– Но я не алкоголик
– Скажешь тоже. Зачем сопротивляться, если нечего прятать?
– Да пожалуйста. Обыскивай!
Бордер произнес это с достоинством и укором, из-за чего Терри по иронии ощутил вину, но, получив разрешение, он все же внимательно обыскал Винсента и его снаряжение. Пустые бутылки ясно говорили о том, что запасов алкоголя у него нет.
– Что ж, вряд ли ты достанешь виски, пока мы здесь. Хотя, когда нас отпустят, у тебя, конечно, будет шанс. Если выкинешь этот номер снова, жалости не жди. Тебе повезло, что вчера я не пристрелил тебя. Если бы я тебя прикончил, меня бы оправдали. Не забывай, мы здесь, чтобы убивать немцев, а не друг друга.
– Клянусь богом, я борюсь со своим пристрастием. Ты знаешь, Клифф, с ребятами здесь происходит много всякого. Мы все напуганы, больше или меньше, и по-разному справляемся со страхом. Кто-то тайно молится, кто-то пристрастился к игре, кто-то пьет или употребляет чего похуже. Все это для того, чтобы унять воображение. Счастливы те, у кого нет или почти нет фантазий. Когда мы будем в лагере, ты приглядишь за мной? Я буду бороться как черт, и я смогу победить, если меня поддержит сильный товарищ. Если у меня будет человек, с которым можно поговорить по душам и отвлечься от крови, бомб и кошмаров, которые не выходят из головы. Время отдыха сводит меня с ума.
Терри пообещал, отчасти проклиная себя за глупость. Неужели вокруг мало ужасов, чтобы еще взваливать на себя ответственность за страхи Бордера?
Однако Терри отнесся к ним с сочувствием, поскольку был человеком совестливым, за что снискал глубочайшее уважение окружающих. Если он сможет помочь парню, который был не старше его самого, он будет гордиться собой. Винсент стоил того, чтобы о нем позаботились.
Терри понимал напряжение, копившееся в траншеях, как бы оно ни выражалось. И хорошо понимал этого парня, чувствительного на вид, хотя несомненно храброго в бою, который страдал от страха перед шумом, перед резней, перед необходимостью убивать или риском быть убитым. Другие обстоятельства их жизни тоже играли не последнюю роль. Крысы, например.
Да, он присмотрит за Бордером, когда они будут отдыхать, и постарается развеять накопившийся страх кровавой бойни.
Во всяком случае, он собирался так поступить, пока не понял, что объект его сочувствия не боится, а ужасным образом наслаждается войной, кровью и кусками разбросанных повсюду человеческих тел. Терри выяснил это, когда после изнуряющего и жестокого сражения их полк захватил несколько важных вражеских траншей.
Трупы громоздились с обеих сторон. Сражение было таким страшным, что сложно было отличить своих от чужих. Бордера не оказалось на месте. Пока Винсента искали, Терри раздумывал о нем. Раньше он сопереживал Винсенту, а теперь был озадачен.
Во время безумной атаки на нейтральной полосе Терри обернулся, чтобы прокричать что-то ободряющее, и взглянул в лицо Бордера, искаженное демонической радостью и смертельным экстазом. Его пустой светящийся взгляд напомнил о том случае, когда он напился. Винсент и сейчас был пьян от наслаждения убийством, от запаха крови, от вида исступленной бойни.
«Черт! – подумал Терри. – Этот парень – опасный демон, злодей и бессовестный лгун».
Потом ему пришла мысль, что во время их короткого и жестокого броска через ад Винсент так вел себя по тем причинам, которые заставили Терри симпатизировать ему и хотеть помочь.
Терри шел от одного трупа к другому. Вдруг, двигаясь в этом грязном и кровавом коридоре, он увидел Бордера, стоящего над телом, разорванным от горла до паха. В это мгновение Терри и объект его совестливой заботы были совершенно одни. Винсент не слышал и не видел неожиданного свидетеля, настолько он был погружен в свое мрачное исследование.
Он улыбался, глядя на текущую кровь. Бордер посмотрел по сторонам. Несмотря на то, что его взгляд скользнул по Терри, он не увидел его. Винсент что-то бормотал. На губах выступила пена.
Наклонившись, он окунул в кровь палец…затем кисть руки.
– Бордер!
Словно почувствовав удар током, одержимый резко выпрямился. Он вскрикнул, как будто от боли. Казалось Бордер буквально вырвался из транса, заставив себя осмыслить происходящее. Однако Терри успел увидеть в его глазах возбужденное ликование.
«Что это было? – спрашивал себя позже несостоявшийся самаритянин. – Он временно потерял рассудок? У него сдали нервы?»
Терри проявлял к Бордеру большую снисходительность. Одно можно было сказать наверняка: пусть Винсент не был достаточно сильной личностью, чтобы выдержать ужасные картины войны, он, во всяком случае, не уклонялся от боя и воевал хорошо.
Терри знал многих солдат, которые буквально превращались в Аяксов, Гекторов, Ганнибалов и Давидов, когда шли в атаку и должны были либо убивать, либо бежать.
На следующий день Терри и Бордер были ранены и доставлены в лагерь, где и очнулись на соседних койках.
Оба медленно повернулись, чтобы посмотреть, кто лежит рядом.
– Привет!
– И ты тут!
«Зря я плохо думал о нем. Может, он и ненормальный, ну так и я тоже», – решил Терри, отметив, что даже страдая от боли, Бордер улыбался невыразимо приятно.
Во время их выздоровления в Англии, Терри стал еще лучше относиться к Бордеру. Они сблизились почти как настоящие друзья.
Тесно общаясь, Терри не увидел в нем серьезных пороков. Возможно, виски и действовало как яд на его замечательную личность, но по природе своей Винсент был прекрасен и внутренне, и внешне.
Глава 2
Глава II
В семьях Терри и Мэри многое изменилось после начала войны. Отец Терри служил, мать заведовала хозяйством в доме отдыха для раненых солдат, сестра ухаживала за больными в Месопотамии. Отец Мэри, доктор, тоже был на фронте. Однако Мэри до сих пор жила в уютном провинциальном доме, где она выросла рядом со своим другом.
До последнего времени Терри не думал о финансовом состоянии Бордера. Он рассеянно принимал товарища и обстоятельства его жизни как данность, что было неизбежно во время войны. Однако теперь он задумался о судьбе этого странного и красивого человека. Кем он был? Чем занимался? Пока они выздоравливали Терри все больше проникался дружескими чувствами. Он обнаруживал в Бордере качества, очарованию которых не мог сопротивляться. Он считал появление Винсента в их подразделении благом и чувствовал, что жизнь стала намного ярче благодаря тому, о ком он так заботился.
Терри решил, что противоречия в характере Винсента проявляются из-за виски и страха, и снова поклялся помочь ему справиться со слабостями. Насколько он сможет это сделать, и насколько Бордер ему позволит.
Когда Терри собрался на побывку, то понял, что будет сильно скучать по другу. Хотя зачем им расставаться? Пока Терри не строил планы на отпуск, но теперь задумался, где будет жить. Его дом был пуст и заперт. Он написал Мэри.
«Приезжай ко мне, – ответила она. – У меня сейчас тетя Шарлотта.»
С радостью. Но что будет делать Бордер? Терри, хоть это и было довольно нелепо, никогда не забывал об ответственности за друга. Поедет ли тот домой? Есть ли у него дом? Если подумать, он ничего не знал о Винсенте Бордере.
– Поедешь к родным, Винс?
Друг для друга они теперь были Терри и Винс.
Тот пожал плечами.
– Мой отец умер, а у матери на примете другой мужчина. Полковник, которому я не по душе.
– И какие у тебя планы?
– Никаких. Поехали куда-нибудь вместе? Увидим интересные места, наделаем шуму.
– К сожалению, не могу. Не настолько я богат.
Винс рассмеялся, и Терри вопросительно посмотрел на него.
– У меня есть средства.
– Счастливчик!
– О, не знаю. Это лишает жизнь цели и подавляет инициативу.
Бордер помолчал, а потом добавил:
– Я был в Кембридже, когда началась эта грызня.
Это, казалось бы, случайное упоминание подействовало на Терри самым благоприятным образом.
«Университетское образование накладывает на мужчин особый отпечаток, – думал он. – И укрепляет их репутацию».
Вид, тон, мировоззрение – все указывало на то, что Бордер студент университета. И порядочный человек.
– Почему бы тебе не поехать со мной?
Терри начал рассказывать о Мэри, о ее характере, о том, что она не была красива, но в ней удивительным образом проявлялись все формы красоты. Винс, отметил Терри, слушал очень внимательно. Наблюдая за Бордером, он вдруг замолчал, увидев в нем что-то необычное.
«Кажется, он никогда не бывает в своей тарелке, – подумал Терри. – Как-будто его поместили в общество, к которому он на самом деле не принадлежит. … Но, боже, он в любом случае слишком красив, чтобы быть настоящим».
Терри, размышляя о Винсенте, понял, что когда они говорили о женщинах, тот без всякой причины вел себя странно. Нет, он не демонстрировал равнодушие. Бордер был далек от этого. Скорее, в нем появлялось ужасное напряжение.
«Как будто он родом с Марса и жаждет чувственных земных удовольствий», – думал Терри.
И все же он не был похож на распутника. Винс с его точеными чертами лица и маленьким изящно-очерченным ртом напоминал, скорее, аскета.
Терри интересовался и физиологией, и психологией, но все же не мог дать Винсу точную характеристику. В его друге было что-то загадочное и в то же время он очаровывал и вызывал восхищение. Скромный, добрый, интеллигентный, общительный. Во многих отношениях он был совершенно нормален.
Они решили, что проведут драгоценный отпуск в родном городе Терри.
Приближалось время отъезда, и Терри понял, что почти невыносимо хочет увидеть Мэри. Мэри в ее скромном, уютном, типично английском доме, стоящим бок о бок с его собственным. Он с наслаждением представлял ее в знакомой обстановке, ведь эти картины напоминали ему о дорогом сердцу мире, который теперь стерт с лица земли чудовищными снарядами.
Он был рад что война никак не затронула Мэри. Ее сложно было представить на напряженной активной работе. Однако у нее был красивый голос. Терри знал, что она часто пела для солдат. Боже! Милые одаренные женщины были бесценны для раненых парней.
Он несколько расплывчато написал о Винсе и получил ответ:
«Разумеется, привези его, и мы вдвоем удержим его на пути праведника».
Так что он взял своего необычного друга с собой, чтобы передать его легкомысленной заботе Мэри, чья природа пока не слышала зова и дремала – тихая, но мощная, готовая в любой момент навострить уши, чтобы откликнуться на первый отдаленный призыв.
– Да есть ли здесь война? – спрашивал Винс, пока поезд ехал по мирной сельской местности и красивым долинам, окутанным туманом.
Мэри встретила их. Она умела носить простую и повседневную одежду, не важно дешевую или дорогую, так, чтобы демонстрировать тщательный подход, бесконечный вкус и огромные деньги. В ее походке сквозила невероятная грация Дианы. Сияющая, с лучистыми глазами и чуть приоткрытыми губами, она трепетала от нетерпения. Лавируя в толпе, Мэри шла по платформе прямо в жизнь Винсента Бордера.
Но пока на ее горизонте был лишь Терри. Вот он! Ее друг. Теперь она знала, как много он значит. И пусть он не привлекал ее как мужчина, Мэри восхищалась другими его качествами
Она схватила его за руки, закружила, будто в танце и воскликнула с такой радостью, что удивила саму себя.
– Я говорила отцу, что тебя не смогут убить!
Терри позабыл все ужасы войны. Месяцы постоянной опасности, страданий, грязи, боли ничего не значили теперь. Один миг может возместить мужчине годы терпения. Наслаждение, счастье, радость в ее глазах были удивительно похожи на любовь.
Великолепная Мэри! Сейчас она была воплощением красоты. Сияющая. Ослепительная. Несравненная.
Они начали болтать, как она потом рассказывала, словно голодные обезьяны, пока довольно грубый толчок в область почек не напомнил Терри, что он привез с собой Винсента Бордера. Терри беззаботно хихикнул, резко повернулся и увидел взволнованный взгляд Винса, который сиял также, как взгляд Мэри. Увидел, что оба они невероятно красивы.