Большая линия

– Номер три.

Тут включился еще один мужчина:

– Вы уверены?

– Да.

– Хорошо. Принято. Поздравляем с вступлением на новый жизненный этап, – он протянул небольшую прямоугольную карточку. – Послезавтра вам необходимо прибыть по этому адресу. Не задерживайтесь. Там вам дадут дальнейшие инструкции.

Остальные члены комиссии одобрительно кивнули и расплылись в широкой улыбке. Марк, давно привыкший к этому формальному и безапелляционному ритуалу, означающему окончание разговора, развернулся и вышел в предусмотрительно открытую дверь. Ожидая лифт, он еще раз внимательно осмотрел город сквозь огромное окно, задержав взгляд на скоплении желтых домов вдали. Один из них на ближайшие двенадцать лет может стать его постоянным жилищем. Двери лифта открылись и механический голос вновь поприветствовал входящих.

Глава 8. Желтый дом

В назначенный день с самого утра у Марка прибыть не получилось. Сперва он вынужден был поспать после утренней смены. Потом выдалось долгое прощание с соседом. Везувия дома не оказалось. Зато Наим Ухаили, проснувшись после приема гирольдерона, предстал в непривычном для себя образе унылой размазни. Никогда прежде Марк не видел его таким подавленным. Новость о том, что он вот уже сейчас, в данный момент, навсегда уезжает, совсем сбила соседа с ног. Сперва Наим восторженно радовался, цитируя фразы из учебника по Основам Общественного Строя и выдержки из монографий коллективных мыслителей. Затем вдруг засуетился и бросился помогать Марку собирать немногочисленные вещи, а после разрыдался, как маленький, и повис на нем.

– Ну как же так? Друг, товарищ, единомышленник! Неужели мы с тобой больше не увидимся? Поселят вместо тебя какого-нибудь зануду и как я тогда буду жить? Вот уже не думал, что докачусь до такого примитивизма, как страдать по кому-то!

Марк отшучивался, успокаивал Наима и говорил, что они смогут видеться после переезда, что новый сосед может оказаться еще лучше и интереснее, что когда-то и сам Ухаили переедет в желтый дом и они снова станут соседями. Тот слушал, верил, надеялся и успокаивался.

Около полудня Марк вошел в фойе дома по нужному адресу. Внутри было тихо и светло. Напротив входа находился лифт, справа вверх уходила небольшая служебная и одновременно пожарная лестница. Слева от парадной двери стояли в ряд несколько стульев. В дальнем правом углу за большим столом дремал пожилой охранник. Подобную униформу, которая была на нем, Марк никогда не видел. Светлый голубой костюм с бежевыми нашивками на локтях. На плечах небольшие погоны. Весь мундир выглядел ярко, пестро но, в целом, – несуразно.

Стоило Марку бесшумно подойти к столу со спящим за ним стариком, как тот мгновенно вскинул голову и скороговоркой проговорил:

– Метрдотель Луи Жан Пьер к вашим услугам!

Марк замер и изумленно уставился. Он не понимал ни слова.

– Что, простите?

Старик зевнул, оглядел Марка и улыбнулся, говоря ласково, вальяжно и смакуя каждое слово:

– Ах, мальчик мой, ты новенький. Сейчас поясню. Метрдотель – это профессия из прошлого. Человек, который встречает входящих в какое-нибудь важное заведение. Я это вычитал в одной старой книге, – охранник сделал паузу и стал следить за реакцией собеседника.

Зацепившись за смущенное молчание Марка, старик продолжил:

– В наше время мало кто читает всякое старье.Больше монографии Мантермейта или что-нибудь из “Трактатов о Зените”. Так вот о чем я. Был в одной книжонке герой такой – Метрдотель Луи Жан Пьер. И встречал он посетителей в доме, куда приезжали временно пожить различные люди. Меня, кстати, тоже Луи зовут. Мне нравится это сочетание, потому я им и пользуюсь. Люди уже привыкли. Я ж тут уже без малого три десятка лет работаю. Всем заведую, все знаю, все вопросы решаю. Так и говорят в шутку: “Без Луи ни одно зачатие не происходит”. Возможно, парень, твои родители тоже через меня прошли.

Старик заулыбался и снова взял паузу. Было видно, что произносил он эту речь многократно, поэтому отточил до идеала. Каждый входящий новичок непременно выслушивал историю его странного имени и проникался пониманием важности рассказывающего. Уловив его крайне дружелюбный и доброжелательный тон, Марк расслабился и протянул старику сопроводительные документы:

– Вот, прибыл к вам.

Луи заглянул сперва в бумаги, а затем полез искать что-то в своих записях. На минуту в комнату опустилась тишина. Марк внимательно изучал пространство внутри. Желтые стены, желтый потолок, узорчатые мягкие ковры на полу, вазы с цветами в человеческий рост в углах, разноцветные гирлянды над окном и этот яркий приветливый старик возбуждали в нем любопытство. Все вокруг непривычно уютно и доброжелательно. Сквозь лестницу с верхних этажей едва уловимо доносились звуки приятной музыки.

– Так… Понятно… – пробурчал себе по нос Луи. – Твоя партнерша пришла заметно раньше тебя. Сразу видно, кому интереснее такое важное дело, хе-хе…

Луи подмигнул и улыбнулся. Марк, не понял эту шутку и никак не отреагировал. Старик слегка раздосадовано разорвал зрительный контакт.

– Четвертый этаж. Квартира четыреста девять. Поднимайся. Пока знакомьтесь, а завтра с утра я к вам загляну.

Марк кивком головы поблагодарил его и направился к лестнице. Интересно, зачем этот Луи хочет к нам заглянуть?

– Куда ты? А лифт на что? – окрикнул его старик.

– Так невысоко же, пройдусь пешком.

– Не положено. Для проживающих есть лифт, а лестница для персонала, – проговорил старик очередной заученной фразой.

Поднявшись на нужный этаж, Марк еще больше удивился убранству общего пространства. Если в привычном ему оранжевом доме все было максимально лаконично и без излишеств, то здесь, в желтом, в каждом его коридорном пространстве были расстелены ковры, на и без того ярких стенах висели не менее кричащие картины, вдоль стен стояло большое количество цветов в огромных горшках, а из врезанных в потолок динамиков доносилась легкая и приятная музыка. Местная атмосфера начинала нравится. Волнуясь от ожидания новых апартаментов и еще больше сгорая от смеси неловкости, страха и радости от встречи с девушкой, Марк долго стоял, не решаясь открыть дверь квартиры с номером четыреста девять. Несколько минут, переминаясь с ноги на ногу он подбирал слова, с которых стоит начать приветствие. Ведь, если все сложится, находящийся за этой дверью человек станет для него самым близким на следующие двенадцать лет. Самым близким во всем мире.

Собравшись с силами, Марк открыл дверь и вошел. Перед ним оказалась большая и уютная комната с двумя проходами вправо и влево. Интерьер комнаты выглядел еще лучше, чем холл и коридор, и гораздо уютнее его предыдущего жилища. Вдали от стола виднелась большая, аккуратно заправленная, двуспальная кровать. Над ней под потолком находилось длинное окно – больше, чем в его предыдущей квартире, но недостаточно низкое, чтобы смотреть туда с высоты человеческого роста. Мебели немного, но выглядела она добротнее и качественнее той, которой Марк пользовался раньше – два кресла, два стула, два стола и два шкафа для вещей. Все – для двоих.

А вот девушки не было! Марк прошел вперед и аккуратно заглянул в проем слева – там оказалось небольшое помещение с кроватью на одного человека и прикроватной тумбой. Марк развернулся, подошел к противоположной комнате и аккуратно, словно боясь спугнуть какое-то небольшое животное, заглянул внутрь. А там стояла она! Изящная, ростом чуть ниже Марка, с длинными темными волосами, девушка смотрела в окно под потолком и щурилась от падающего на лицо солнечного света. На ней было длинное, почти до пола, черное широкое пальто из искусственной кожи. И даже через эту бесформенную верхнюю одежду уверенно проглядывала её стройность. У Марка сперло дыхание. Не в силах что-то сказать, он молчал, чуть дышал и просто слушал усиливающийся стук своего сердца.

– Знаешь, почему окна сделаны так высоко? – не поворачивая головы спросила девушка. Марк замер, не понимая, что ответить. Тело стало ватным, горло пересохло, язык предательски онемел. У него давно было свое мнение на этот счет. Местоположение окна и невозможность видеть из него ничего, кроме неба, долго не давали ему покоя. Иногда Марк даже размышлял об этом перед очередным приемом “Гидры”. И приходил он к одной мысли: окна в домах расположены так, чтобы живущие в них люди не могли видеть панорамы города, отвлекаться на мысли о том, что находится за горизонтом, а вся их жизнь должна быть ограничена работой и домом. А дом, в свою очередь, ограничен стенами маленькой квартиры.

Марк хотел сказать девушке об этом, но не стал. Не настолько они знакомы, чтобы делиться такими откровениями. После небольшой паузы она продолжила:

– А ведь все просто! О чем мы думаем, когда смотрим в окна? Что мы видим в них?

Не дожидаясь ответа, она продолжила:

– Ну, конечно же, небо. Солнечное, пасмурное, дождливое, яркое или ночное звездное. Так придумано, чтобы человек не думал ни о чем, кроме неба. Ведь все его устремления и все цели должны быть направлены туда – для приближения великого Зенита, – она повернулась, улыбнулась и протянула руку. – Марта!

Теперь Марк увидел ее лицо – прекрасное, симметричное, со слегка сведенными книзу скулами и выразительными живыми глазами. В мире, полном скупых на эмоции и равнодушных людей, эта девушка показалась ему ошибкой или статистической погрешностью – такую ясность и выразительность источало все ее существо.

– Марк, – он бережно пожал протянутую теплую ладонь, вздрагивая от первого в своей жизни прикосновения к женщине.

– Знаю. Мне показывали твою анкету. У меня будут к тебе вопросы. И у тебя, наверняка, ко мне тоже. Но у нас будет на это время. Ты же в курсе, как все устроено?

– Теоретически. Я ходил на курсы репродукции.

– Курсы? Да чушь все эти курсы? – она рассмеялась. – Наверное, вам рассказывали о том, что женщины примитивны, склонны к индивидуализму и все такое?

– Откуда ты знаешь? – удивился Марк?

– Нам говорят то же самое: “Мужчины примитивны, человечество давно ушло далеко вперед и мыслит высокими понятиями, а они до сих пор не побороли свой половой инстинкт. Все войны в мире были из-за мужчин, революции, эпидемии, тирания тоже от них. Все тоталитарные и растлевающие человеческое сознание режимы были также созданы мужчинами. И так далее, и тому подобное.” Конечно, большинство в это верит. Я и сама охотно все это воспринимала. Но ведь, когда подают такую, казалось бы, одностороннюю категоричную правду, со временем невольно появляются вопросы. А, не найдя на них ответы, начинаешь сомневаться.

Марк слышал в её словах некоторую досаду и даже возмущение, корнями уходящее в глубокую обиду.

– У тебя это не в первый раз? – спросил он.

– Третий, – спокойно ответила она.

В воздухе повисла тишина. Неловкая пауза затянулась слишком долго. Марк впервые в жизни испытал жгучее в груди болезненное чувство. Он даже понятия не имел, что оно значит. Но возникало это жжение от мысли о том, что эта, предназначавшаяся ему, девушка уже была с кем-то. Спустя эти короткие минуты знакомства она уже нравилась ему. Весь окружающий мир и вся его прошлая жизнь свелись в точку, равную этой квартире, в точку, ставшую началом системы координат нового этапа его жизни. Марк не знал, что такое ревность, и даже не мыслил подобными категориями, но в своем воображении уже рьяно защищал свое эксклюзивное право всегда находиться рядом с этой женщиной.

Марта заметила его замешательство:

– Если тебе интересно, я расскажу, почему в те разы ничего не вышло.

Марк настороженно взглянул на нее.

Марта прошла в большую комнату и села на край кровати.

– В первый раз партнера мне назначили по ошибке. Мы только познакомились, а уже через два дня выяснилось, что он должен проживать совсем в другом месте и с другой девушкой. Если честно, то я даже обрадовалась. Он был неразговорчив и даже чем-то пугал. Ох, какой-то бедняжке придется с ним жить, – Марта засмеялась.

Смех ее был настолько прекрасен, что Марк засиял и подумал о том, что он хочет смешить ее каждый день, чтобы слышать эти, возбуждающие душу, нотки. Это был самый прекрасный смех, который он знал в своей жизни.

– Во второй раз мне попался парень гораздо разговорчивее, – Марта слегка улыбнулась. – Поначалу это даже радовало. Но спустя время чаще говорилтолько он. Мужчина. И, что самое неприятное, женщина для него была просто небольшим придатком к жизни. Он постоянно говорил о себе, о своей будущей высокой должности, куда его вот-вот должны назначить, и о роли женщины в современном мире. Естественно, эта роль была такой, какую объяснили на курсах репродукции. В конечном счете, когда этот парень начал повышать на меня голос, я попросила куратора сменить его.

– А что, так можно? – удивился Марк.

– Да, конечно. Не знаю, как у мужчин, но женщина имеет право попросить замену партнера, если чувствует, что ей угрожает опасность, испытывает неприязнь или психологический дискомфорт. Это нужно для того, чтобы в дальнейшем вынашивать плод в комфортной среде.

– И что, у вас ничего не было? – неуверенно спросил Марк.

– О, если ты о близости, то да, ничего не было.

На душе стало спокойно. Значит, по сути, у нее это тоже в первый раз. Тепло разлилось по его телу. Марк почувствовал, как сердцебиение усилилось. Пытаясь скрыть радость, он как будто бы безучастно спросил:

– А как тут все устроено? Ты же уже в курсе.

Марта уловила его притворство, но не подала виду:

– О, это я оставлю нашему дорогому Луи. Завтра он все объяснит. Ты уже познакомился с ним? Правда, он душечка?

– Да, он какой-то странный.

– Не то слово! – воскликнула Марта. – Столь добрых и приятных людей редко встретишь. А каким волшебным голосом он поет! – она игриво закатила глаза. – Ладно, располагайся. Сегодня мне пора. Завтра я вернусь уже с вещами. Утром зайдет Луи и во все тебя посвятит. Ничего сложного нет – ты разберешься.

Она встала и направилась к выходу. Марк, не шевелясь, провожал ее взглядом и вдыхал возбуждающий аромат волос, пытаясь записать на подкорки эту приятную смесь. У двери Марта обернулась:

– Надеюсь, мы поладим и мне не придется тебя менять на кого-то другого.

Марк ничего не успел ответить, как она вышла и захлопнула за собой дверь. В комнате стало настолько тихо, что он услышал свое сердцебиение. Носовые рецепторы продолжали улавливать остатки нового приятного запаха женщины. Влажными руками он коснулся кровати, а потом аккуратно лег на самый край, закинул руки за голову, свесил в сторону ноги в ботинках и поддался рефлексии, прокручивая в голове каждую деталь произошедшей только что встречи.

Остаток дня Марк провел в попытках осмыслить свои ощущения после знакомства с Мартой. Мысли, которые одна за другой воспроизводил его возбужденный разум, не давали покоя. Без сомнений Марта ему нравилась. Но помимо естественной природной красоты, гораздо больше задевали душу невербальные признаки: уверенность в голосе, живая мимика, плавные движения и пронзающий насквозь внимательный взгляд, а столь раскованный язык тела был настолько непривычен, что легко мог быть воспринят, как непозволительная в коллективном обществе вульгарность. Вопросов было гораздо больше, нежели ответов.

Осмотрев свое новое жилище, Марк обнаружил, что две боковые комнаты совершенно одинаковы и как будто созданы для раздельного проживания партнеров. В каждой из них, помимо односпальной кровати и тумбы, есть едва заметная дверь, ведущая в небольшой санузел с душем. Судя по всему, так задумано для того, чтобы партнеры, находясь в одной квартире, могли при необходимости проживать автономно.

Ближе к вечеру в дверь постучали. За порогом стоял кудрявый мальчишка в голубом костюме с нашивками на локтях – по всей видимости – стажер и помощник Луи.

– Сейчас время ужина. Прошу вас спуститься в общую столовую на цокольном этаже, – быстро проговорил он отрепетированную фразу и, развернувшись, растворился в глубине коридора.

Пройдя по пустому коридору и спустившись по служебной лестнице, Марк оказался внизу. По стрелкам на полу он быстро нашел нужное помещение и вошел внутрь. В огромном зале оказалось множество людей: мужчин и женщин разного возраста, внешнего вида, роста, комплекции и цвета кожи. Марк ожидал увидеть несколько десятков человек, как в его привычном оранжевом доме. При наличии большого количества проживающих приемы пищи были организованы так, чтобы люди пересекались и смешивались как можно меньше.

Здесь же все было наоборот. Людей оказалось в разы больше, чем можно было себе представить. Все обозримое пространство заставлено небольшими столиками, за которыми друг напротив друга парами сидели мужчины и женщины. Некоторые из них общались между собой, но большинство принимало пищу молча. Марк аккуратно прошел мимо не обращавших на него внимания людей в дальний конец, взял поднос со своей порцией и сел за один из пустующих столиков у стены. Отсюда можно было хорошо осмотреть зал. Практически все столы пронумерованы согласно номерам квартир. Некоторые из них пустовали, за другими сидели люди поодиночке – видимо, партнер или партнерша не смогли прийти. Марк увидел свой четыреста девятый, но пересаживаться не стал. Марты за ним не было. Кажется, она, действительно, появится только завтра.

Такое количество пар людей Марк видел впервые. Поэтому он и наблюдал за ними с интересом. Некоторые мужчины помоложе, такие, как он, привлекали к себе внимание. Голоса их выдавали эмоциональное возбуждение и потому, стараясь говорить шепотом, пусть и громким, они, незаметно для себя, но заметно для окружающих, переходили на повышенный тон, пытаясь понравиться своим партнершам. Некоторые из них краснели и смущались в ответ, другие подхихикивали, опустив глаза в тарелку, а третьи изо всех сил делали невозмутимое лицо. Неужели в присутствии Марты Марк будет вести себя также, как один из этих глупцов?

Однако окружающие не обращали на этих фигляров никакого внимания. Молча уткнувшись в свои подносы, они ловко орудовали столовыми приборами. Это были люди постарше тех молодых ребят. Марк долго наблюдал за одной парой, сидевшей рядом. За весь ужин они не обмолвились ни словом и ни разу не взглянули друг другу в глаза. Таких, как они, было немало. И если иногда тишина у такой пары нарушалась, то, как правило, это были просьбы передать соль или приправы.

Разобравшись с ужином, Марк стал продираться сквозь расходящихся по квартирам людей. У лифта уже собралась очередь, поэтому он проскочил по лестнице вверх и быстро зашагал по коридору. Еще заранее, подходя к своей двери, Марк увидел, что там дежурят двое. Волна животного испуга прокатилась по всему телу и выбросила андреналин в кровь. Но нет, эти люди не из полиции. У двери стояли мужчина и женщина и о чем-то говорили. Парень сутулился, устало втянув голову в узкие плечи.А его девчонка, наоборот, выдавалась в теле и была полна энергии, освещая ярким румянцем все вокруг.

Когда Марк подошел к своей квартире, дама животом перегородила ему путь.

– Добрый вечер, молодой человек! – обратилась она.

– Здравствуйте! – ответил Марк, чувствуя неловкость.

– Как вам ужин у нас? Лучше же, чем в оранжевом доме? – дама лукаво заглянула ему в глаза.

Наблюдая за людьми, Марк не сразу обратил внимание, что еда здесь разнообразнее и вкуснее.

– Да, несомненно, лучше. Надеюсь, завтрак и обед будут не хуже, – ответил он.

Она вдруг рассмеялась, а мужчина пожал плечами.

– О! Это еще далеко не самое лучшее, на что способны наши повара! Репродукторов кормить нужно хорошо.

– Кого, простите? – удивился Марк?

Женщина снова любезно заулыбалась:

– Ах, да! Вижу, термин для вас новый. Так мы называем родителей детей. Просто само слово “родитель” применимо только к женскому полу. И, чтобы не уменьшать важность мужского участия, мы называем обоих партнеров репродукторами.

– Теперь понятно.

– Кстати, меня зовут Луиза. Я секретарь “Комитета репродукторов” в этом здании. Мы помогаем новичкам в нашем доме адаптироваться и понять их место в коллективном обществе согласно принципам ООС, обсуждаем вопросы зачатия, беременности, взаимоотношений между партнерами. А еще устраиваем чаепития со сладостями. Приходите лучше как-нибудь к нам на собрания – и сами все увидите, – сказала она и широко заулыбалась.

– Благодарю, – ответил Марк. – Мы обязательно придем.

– Кстати, я уже познакомилась с вашей партнершей. Уверена, вам очень повезло, – она коснулась его плеча и засмеялась. – Познакомьтесь, это мой…

Она замялась на долю секунды, а потом продолжила:

– Это – Борман. Мы с ним живем уже больше десяти лет и произвели на свет четырех детей. А постараемся, – она бросила взгляд на партнера, – будет и пятый! Кстати, Борман работает на железной дороге и бывает за пределами города…

Луиза хотела сказать что-то еще, но Борман схватил ее за руку и сжал. Женщина спохватилась, словно поняла, что сказала что-то лишнее. Дружелюбная улыбка мгновенно сошла с её лица.

– Простите её, – впервые вмешался в разговор Борман. – Женщина с богатой фантазией и все такое. Я привык. Деятельность у меня не такая интересная – перекладывать бумаги с места на место да выдавать пропуска рабочим. Правда, дорогая?

Луиза снова включилась:

– Да, милый. Прости. Вечно меня заносит. А вы с Мартой приходите к нам на собрание в следующий Десятый день. Обычно мы подводим итоги прошедшей недели и строим планы на следующую. Без планирования никуда! Неправда ли, милый? – она повернулась к Борману. Тот впервые улыбнулся ей в ответ.

– Да, несомненно, мы придем. Еще раз спасибо, – кивнул Марк.

– Ах, да! По случайному стечению обстоятельств мы с вами теперь соседи, – она шагнула к двери напротив. – Увидимся!

Когда новые знакомые скрылись, Марк вошел в свою квартиру. Внутри по-прежнему было пусто. В какой-то мере это даже хорошо, потому что после похода в столовую и знакомства со странной парой он чувствовал себя опустошенным. Ему не хотелось, чтобы Марта видела его таким уставшим и растерянным. День выдался насыщенным на события и знакомства. Сперва этот забавный старик на входе, потом она – та, о которой он думал долгое время до и теперь будет думать ещё больше после, затем столовая с молчаливыми парочками, а теперь ещё и эти странные соседи напротив. В их отношениях Луиза явно доминировала, была яркой, эмоциональной и экспрессивной. Борман был ведомым и холодным на реакции. Но как он отреагировал, когда она сказала про поезд и то, что он выезжает за стену! Даже если это и бурная фантазия его партнерши, то она явно сказала то, чего говорить не следовало.

Марк снял обувь и прошел в комнату слева. Из лежащей рядом сумки он достал ампулу с серебристой жидкостью. После, покопавшись, извлек шприц. Наполнив его “Гидрой”, он медленно ввел его под кожу. Легким холодком защекотало вену. Выдавив все до конца, Марк лег на кровать и свернулся в клубок. Слишком многое предстояло осмыслить. Неподготовленное сознание вчерашнего одинокого ребенка не справлялось с принятием того факта, что дальнейшая жизнь будет происходить в тесном взаимодействии с другими людьми, каждый из которых вызывает разные чувства. Но деваться некуда – придется адаптироваться, как приходилось это делать уже не раз в жизни каждому из жителей этого густонаселенного города. О, Эпсилон! Что ты такое? Кто ты? Кто тебя придумал и создал таким, какой ты есть и что с тобой будет дальше? Ты единственная возможность спасения человечества или чья-то чудовищная ошибка? Почему все устроено именно так? Почему возникает так много противоречий, на которые принято закрывать глаза? И если мы готовы отдать своих детей в руки других, пусть и специалистов, то чем мы лучше первобытных дикарей? И ушли ли мы от них далеко? И это ли наивысшая ступень общественного устройства и миропорядка?

Глаза слиплись, вопросы, не дождавшись ответов, ушли куда-то в область затылка. За ними начало мерцать сознание. Где-то на самом краешке, небольшой вспышкой, практически сразу потухая, проскочило что-то новое, едва родившееся, и тут же ушло обратно в глубины подсознания. Ответы придут, несомненно, но позже, гораздо позже. А пока сердце качает кровь, доставляя в мозг частички гидрольдерона, который поможет зародить тысячи новых нейронных связей за счет погубленных тысяч других.

Часть 2

Глава 1. Беспамятство

Настенные часы, работающие уже много лет без завода благодаря какой – то древней технологии, отсчитывали последний десяток минут до окончания рабочего дня, когда в кабинет постучали. Марта, откинувшаяся в кресле с закрытыми глазами, вздрогнула. Она прокручивала в голове события вчерашнего дня и представляла, что ждет дальше. Немногочисленные вещи уже собраны в две сумки, стоявшие в углу. На столе лежал лист бумаги со списком задач. Почти все пункты вычеркнуты. Нетронутым оставался лишь “Разговор с Элизой”.