Айр'Калет

И тогда я увидел его. Лоринтар. Уже вне лагеря, едва различим в полутьме. Он был тенью. Его глаза – единственное, что выдавало присутствие. Он смотрел прямо на меня. Кивнул чуть заметно и поднял ладонь, раскрытую и вытянутую вперёд – знак: не двигайся, тише воды. Я кивнул, понимая. Движением бедра прижал ножны, чтобы не звякнули. Меч я уже держал в руке – вытянутым вниз.

Из-за деревьев, из тусклого тумана раннего утра, начали выплывать фигуры. Один. Второй. Третий… Я замер и начал считать. Сперва пятеро. Потом ещё двое. Следом – трое, шедшие чуть позади. Всего десять. Десять человек. Вооружены не хуже нас. Луки с наложенными стрелами, мечи на поясах, топоры. Но шли они не просто мимо – крались. Шли точно к нам. Тени сгущались, и я уже мог различить лица. Никого из них я не знал. Ни одного. За те годы, что я бродил по этим землям, побывал во многих деревнях, тавернах и трактирах. Вижу людей, даже если не хочу. Но этих – впервые. И это плохо.

Я вглядывался в шаги, движения, глаза. Не было у них растерянности случайного путника. Они шли, как идут к добыче. Прожжённые или просто уверенные в своём превосходстве – неважно. Они были уверены, что найдут в лагере лёгкую цель. Увидят двоих. Один спит. Другой, может быть, у реки. Не ждут, что им дадут отпор. Это была не охрана. Это была засада.

Лес дышал туманом и страхом. Я почувствовал, как пальцы сами нащупывают канавку на рукояти меча – старую, едва заметную. Сделал её, когда впервые убил человека. С тех пор я всегда держал большой палец на этом месте, когда знал: крови не избежать.

Мы с Лоринтаром были готовы. Но даже готовность – не всегда щит. Десять на двоих – это уже не драка, это бой. А бои редко заканчиваются чисто. Я выдохнул медленно, беззвучно. Один удар, второй – нужно будет действовать молниеносно. Если удастся убрать лучников первыми – шансы есть. Если нет… Ну, по крайней мере, я не умру во сне.

Тени приближались. Я ощущал их запах – пот, металл, кожу. Живые. Нерешительные, но жадные. Кто они? Грабители? Кто-то, кого прислали убить нас? Или просто местные шакалы, чуявшие лёгкую наживу?

Я чуть подался вперёд, меч лёг на ладонь, как родной. В такие моменты не думаешь. Ты – не человек. Ты – сталь и инстинкт. Мышцы помнят, куда резать. Глаза знают, куда смотреть. Сердце бьётся – не от страха, а от предвкушения.

Я посмотрел на Лоринтара. Он ждал. Один миг. Второй.

И в этот миг я понял: кто бы они ни были, эти десять теней… к рассвету кто-то из нас не увидит солнце.

Я услышал магию прежде, чем ощутил её. Эти звуки невозможно спутать ни с ветром, ни с шагами, ни с дыханием зверя. Они текут сквозь пространство, как змея сквозь траву. И через миг пелена ночи взорвалась огнём. Пламя ворвалось в лес, прорываясь между мной и Лоринтаром, ослепительный шар вспыхнул с сухим треском, вздыбив воздух и ударив в землю с силой, от которой задрожали кости. Я упал, инстинктивно прикрываясь, спиной в мох, сжав меч обеими руками. Тепло обдало лицо. Пахло гарью и жаром – огонь лизнул стволы деревьев, разметал листья, вырвал дыхание из груди.

Когда я поднялся, лес уже кричал. Шаги. Шорох. Металлический звон. Идущие на нас знали, что делают, но не знали, с кем связываются. Я не стал ждать, пока они соберутся в кучу. Слишком глупо было бы стоять на месте. Я нырнул в тень ближайшего дуба, скользнул вдоль его ствола, стараясь дышать ровно. Слева, откуда вспыхнул огонь, сыпались стрелы – быстрая, точная стрельба. Один… два… три… четыре. Четыре лучника. Один раз за другим. Ясно. И, по звукам, не один из них не по мне. Они работали по обеим целям – я и Лоринтар. Разделили. Умно.

Вижу движение. Тени среди деревьев. Блеск стали. Двое на меня – спешат, думают, застали врасплох. Я позволил им подойти ближе, дыша сквозь зубы, сдерживая желание рвануть первым. Накопить момент. Дождаться ошибки. И она случилась – левый замахнулся слишком широко. Я метнулся вперёд, шаг в сторону, снизу вверх – и меч вошёл ему в подмышку, пробив ткань, кость, лёгкие. Он вздрогнул, выронил меч, осел на одно колено, не успев понять, что умер. Второй ударил почти одновременно, сбоку – я отшатнулся, почувствовал, как острое лезвие царапнуло бок. Боль резкая, но неглубокая. Он попытался повторить выпад, но я уже вертелся вокруг него, перехватывая темп. Один шаг, второй – и мой клинок прошёл сквозь его живот с той безжалостной точностью.

Не останавливаюсь. Не оборачиваюсь. Всё в движении. Я слышу – сзади приближается ещё кто-то, тяжёлые шаги, броня звенит – один, нет, двое. С топорами. Лес встречает их скрипом, они обходят деревья, идут врассыпную. Не дают себя поймать в ловушку. Но и сами не суют голову в пасть. Я выбираю траекторию, ухожу влево, позволяя одному увидеть меня. Специально. Он хватает наживку. Тяжёлый, с размаха – слишком прямолинейный. Я прячусь за мхом, срываюсь, как кошка, рванувшись к нему на полном ходу. Прыжок. Удар не лобовой, а по бедру, и прежде чем он может опустить топор – второй удар в горло, короткий и быстрый. Он дёрнулся, как щука на крюке, и упал, захлёбываясь.

Его напарник остановился, занял оборону. Я подхожу медленно. Он уже понял, что я не новобранец. Мы кружим друг друга, как звери, меряя взглядами и понимаем: выживет один. Он делает выпад. Я парирую, чувствую вибрацию в запястье, чуть отклоняюсь, подсекаю. Он теряет равновесие, делает шаг назад – и тут же получает пинок в колено, падает. Я опускаю меч сверху, в грудь. Он ещё дёргается, когда я отвожу клинок.

Стрела ударяет в землю рядом. Чёрт, я слишком долго был открыт. Присаживаюсь, прикрываясь деревом, выглядываю – вижу, как один из лучников, глупец, выходит из прикрытия. Видит меня раненым. Думает, сможет добить. Подкрадывается. Я лежу, затаив дыхание, прикинувшись уставшим. Он приближается. Слишком близко. Я метаю нож – он втыкается в шею, точно, мягко, как в глину. Лучник хватается за горло, падает на колени. Я уже рядом, добиваю.

Снова вспышка. Справа. Огненный заряд. Взрыв. На этот раз – ближе. Мне в лицо летит земля, глухой жар обжигает щёку. Чувствую пульсацию магии, она исходит не с фронта, а сбоку. Этот ублюдок не с нами на одной линии. Он стреляет из глубины, затаился. Я не вижу его, но чувствую. Слишком метко, слишком быстро. Либо видит сквозь лес, либо использует заклинание чувств. Арканист. Умный и хитрый

Я вжимаюсь в землю, перевожу дыхание. Где Лоринтар? Слышу – где-то дальше, глухие удары, гортанные выкрики, звон клинков. Он жив, держится. Я должен прорваться, зачистить фланг и добраться до мага. Иначе этот бой – не бой, а медленная смерть.

Мои пальцы сжимаются на рукояти. Я вдыхаю глубже. Кровь в боку стекает по талии, но это не важно.

Я почувствовал жар на коже задолго до того, как понял, откуда он исходит. Очередной огненный шар взорвался где-то за спиной, и воздух снова наполнился пеплом и дымом. Проклятье. Удары шли туда, где мы были всего мгновение назад. Слишком быстро, и… наугад?

Я зажал меч в руке и опустился на одно колено, прижавшись к стволу дерева. Сердце билось часто, но ровно. Паники не было – только расчёт. Мне нужно было найти его, раньше, чем он найдёт меня. А если он способен так точно бить сквозь деревья – значит, у него есть усиленный слух. Или он наложил заклятие наблюдения через магические потоки. Неважно. Всё равно – надо вытащить крысу из его норы.

Я сосредоточился. На мгновение суета боя отступила, и я позволил магии пройти сквозь моё зрение. Потоки окутали мир туманным светом, бледно-синим, серебристым и красным. Лес преобразился: деревья засияли естественным светом жизни, мои собственные следы мерцали, точно тлеющие уголья… но самое главное – я увидел нить. Толстая, тугая, как канат, она тянулась от свежего следа заклятия в сторону северо-востока, за рощу, где деревья росли плотнее. Прямо туда он и затаился.

Двинутся сразу было бы глупо. Вместо этого я протянул руку и нашарил на земле небольшой гладкий камень. Идеально. Поднеся его к губам, я прошептал короткую формулу, ощутив, как камень задрожал в пальцах. "Голос вопля". Старое, простое заклинание. Когда он разобьётся, мир услышит – а маг с магическим слухом, скорее всего, среагирует молниеносно. Главное – чтобы не в мою сторону.

Я метнул камень, придав ему лёгкую дугу. Он улетел влево, упал где-то между мхами, и оттуда же разнёсся непрекращающийся крик. Через секунду треск – и из-за деревьев тут же вылетело три огненных шара. Один за другим, как цепь молний. Каждый ударил туда, где недавно лежал мой маленький подарок. Бум. Бум. Бум. Земля вздрогнула, и я едва сдержал усмешку.

Он реагировал не на движение – на звук. Возможно, он усилил слух до предела, но пожертвовал восприятием – значит, мне просто нужно быть тише ветра и громче тени, когда захочу его отвлечь. Я поднял ещё один камень. Потом ещё. Один за другим, бросал их в разные стороны – шаг за шагом, приближаясь, каждый раз отводя его внимание прочь от себя. Магические крики с мужским голосом заполонили лес в разных местах. Маг среагировал дважды. Слишком быстро, слишком уверенно. Он был хорош – но не готов к тому, что я иду не в лобовую.

Когда я оказался почти вплотную, я пригнулся, прокрался под низко свисающими ветками, чувствуя, как мох впитывает звук шагов. Я развеял своё магическое зрение – теперь оно только мешало. Вперёд шёл только инстинкт, обострённый тренировками и запахом страха, который начинал сочиться от его неуверенности. Да. Он чувствовал, что цель исчезла, но не знал, где она. Не знал, что смерть уже у него за плечами. А множественные крики от моих камушков, придавали ощущение, что впереди, в бою страдают в агонии десятки людей. Это сбивает мага с толку.

Я увидел его. Он стоял в небольшой низине, прижавшись к валуну, облитый серебристым сиянием рун, которыми был исписан его жезл. Молодой. Высокий. И, что интересно – лицо было спокойно. Он читал заклинание. Длинную формулу. Сложную. Такую не читают, чтобы просто взорвать куст. Он хотел призвать что-то серьёзное. Он думал, что находится в безопасности.

Я выдохнул. Медленно поднялся. Сделал два шага – и в тот же момент, как он начал поднимать руку с жезлом, я оказался за его спиной. Меч в руке, но я не стал убивать. Он даже не обернулся. Просто получил удар рукоятью в висок. Один. Точный. Резкий. Глухой звук удара и он рухнул.

Я опустился рядом, быстро ощупал его шею. Да. Вот он. Камень. Амулет. Тёплый, пульсирующий, настроенный. Не просто украшение – источник магической концентрации. Я сорвал его, сунул в мешочек, который сразу же запечатал тенью. От этого артефакта могло быть слишком много последствий. Его нельзя было просто оставить.

Я посмотрел на мага. Он лежал в пыли, дыхание неровное, кровь тонкой полоской стекала с виска. Жив. Пока. Убей я его – и никто бы не осудил. Но я знал: такие как он – хранители тайн. А я всегда предпочитал вытаскивать информацию из живого рта, а не из холодного трупа.

Я выпрямился. Лес вокруг начал успокаиваться. Где-то вдалеке ещё слышались крики, но Лоринтар справится. Не зря же он носит два клинка. А теперь – у нас был пленник, и возможно, ответы, которых мы не искали, но которые теперь были в нашем распоряжении.

Крики, вызванные моими отвлекающими заклинаниями, быстро стихли. Они были лишь всплеском в спокойной воде – буря на мгновение, а потом снова тишина. Камни, напоённые чарами, замолчали, и лес, казалось, затаил дыхание. Туман, тяжёлый и липкий, ещё полз по земле, унося с собой запах сгоревшего дерева и чего-то едва уловимого… страха.

Я сбегал до лагеря, прихватил канат и вернулся. Опустился рядом с поверженным магом, связал его быстро, крепко, привычными движениями. Он дёрнулся один раз, что-то пробормотал, но я вдавил ему узел глубже в плечо, и он снова обмяк. Пока он жив – у нас есть рычаг. Может, даже знания. А может и просто повод лишний раз спросить Лоринтара, какого дьявола тут происходит.

Вот только его рядом не было. Я замер, прислушался – нет шума боя. Нет взрывов. И это меня насторожило. Не думаю, что тёмный эльф мог просто погибнуть. Я встал, перебросил связанного мага через плечо и направился обратно к лагерю, сжимая зубы. Не любил, когда куски головоломки исчезали из поля зрения.

Я нашёл его недалеко от обрыва, где скалы смотрели вниз на нашу стоянку. Он стоял спокойно, как будто не было никакого боя. Протирал клинок – тряпкой, что уже не была пригодна ни для чего, кроме как сжечь. По земле были раскиданы тела. Пятеро. Нет, шестеро. Все мертвы. Один – с открытым ртом, в котором кровь уже начала сворачиваться. Другой – с шеей, изогнутой под невозможным углом. Двое других лежали рядом.

Я присвистнул и усмехнулся.

– Вот уж не знал, что ты умеешь танцевать, Лоринтар. Признаться, даже завидно. Я-то только одного мага поймал, а у тебя тут… целый оркестр. Блестяще. – шутканул я. Хотя сам половину перебил. А их в итоге, оказалось больше десяти. Надо же…

Он не обернулся. Только опустил клинок, провёл по лезвию пальцем, проверяя, не затупилось ли. Не затупилось. Конечно. Эти клинки были выкованы не для того, чтобы тупиться.

Я стал серьёзнее, чувствуя, как лёгкая усмешка сползает с лица.

– Но всё же. – сказал я, подходя ближе. – Кто это были, а? Простые разбойники редко могут себе позволить боевого мага в наступательной категории. Они даже не понимают, как с ним работать. А этот… действовал слаженно. Знал, где искать. Кого искать.

Лоринтар бросил взгляд на одного из мертвецов. Подойдя к нему, он присел на колено и стал шарить по карманам убитого.

– Преследователи. – сказал он наконец. – Старые. Ещё до Глимура. Должно быть, нашли мой след… – он бросил быстрый взгляд на меня, как будто проверяя, понял ли я намёк. – Может, хотел посмотреть, не приведут ли они кого-то интереснее.

– Чёрт бы тебя побрал, – выдохнул я, чувствуя, как во мне закипает раздражение. Я опустил мага на землю, чуть грубее, чем следовало. – Ты мог бы предупредить. Хотя бы перед тем, как нанять меня. Я рисковал своей головой!

Он поднялся, спрятал клинки в ножны, и только тогда посмотрел прямо мне в глаза. В его взгляде не было извинений. Только усталость.

– А наёмнику твоего уровня не пристало жаловаться. Тем более, бояться каких-то неумелых преследователей.

Слова были холодны, как его клинок, но я знал – это не оскорбление. Это напоминание. Между прочим, тонкое. Я вздохнул, отвёл взгляд, стирая с пальцев пепел, что остался после моих трюков с магией. Он не обесценивал меня – он просто проверял, на сколько я хорош, если соглашаюсь идти рядом с ним. В его мире не было случайных союзников. Либо ты достоин, либо ты труп, которому, нечего сказать.

– Хорошо. – бросил я. – Но если ещё раз кто-то попытается взорвать мне задницу из-за твоих старых грехов – ты первым пойдёшь вперёд. И не рассчитывай, что я пойду за тобой без вопросов.

Он только кивнул и снова отвернулся к телам. Я посмотрел на связанного мага, потом на Лоринтара.

Вздохнув, я опустился на корточки рядом с ближайшим трупом и начал обыскивать его. Пальцы работали привычно. Пряжки, ремни, карманы – всё на автомате. Грубощитовая куртка, испачканная кровью и грязью, скрывала только дешёвый нож и мешочек с пятью золотыми. Да уж, на такого мага это слишком жалкий гонорар. Я усмехнулся и бросил взгляд на Лоринтара, но тот всё ещё осматривал тела.

Следующий труп оказался ещё беднее – пара медных монет, обломанный наконечник стрелы и ладанка с вытертым символом какого-то деревенского божка. Я не стал её трогать – пускай уносит с собой. Третий – чуть интереснее: крошечный флакон пуст, но пах чем-то едким, похоже на зелье, усилитель для заклинаний. А это уже стоило упомянуть. Но больше всего меня зацепил взгляд одного из мёртвых. Широко открытые глаза, как будто даже смерть не смогла вырвать из них удивление, или страх. Я вытащил у него из-под тела кожаный кошель, на удивление тяжёлый, и, прикинув на вес, пересчитал: девятносто золотых и два серебряных. Итого, не считая мелочь, девяносто пять золотых. Немного. Не тот заказ, за который можно умереть с достоинством. Или за который нанимают мага с наступательной специализацией. Это было личное. Я это нутром чувствовал.

Я поднялся, отряхивая руки. Свежий ветер чуть пошевелил верхушки деревьев. Листья шептались между собой о только что случившемся, как старушки у колодца. Я схватил за шиворот нашего мага, которого тащил как мешок с картошкой, и мотнул головой в сторону лагеря.

– Пора возвращаться. Надо допросить нашего нового друга, пока он не решил притвориться овощем. Или, что хуже, мучеником.

Лоринтар кивнул, без слов, и мы пошли. Лес стал тише. Когда мы вышли к лагерю, то почти сразу заметили, что одна из лошадей исчезла. Верёвка, которой она была привязана, болталась, как обрубленный канат на мачте утонувшего корабля. Следы копыт вели в сторону холмов. Вторая лошадь – моя – всё ещё была на месте. Моя красавица, умная. Она встретила нас тихим фырканьем, будто говорила: «Ну наконец-то. Я тут одна за всех отдувалась».

Я хмыкнул и покосился на Лоринтара.

– Ну и лошадка у тебя. – сказал я с усмешкой. – Такая же стойкая, как и хозяин. Сразу дала дёру. Может, в ней больше ума, чем в нас двоих?

Он ничего не ответил. Только тихо вздохнул и, почесав затылок, пробормотал:

– Найду.

И пошёл прочёсывать лес, не удостоив даже взгляда. Сурово. Хотя, зная его, он, возможно, беспокоился о лошади больше, чем о маге или трупах. В этом тоже был смысл – без лошади мы сильно замедлимся. А быть пойманными в пути без транспорта – хуже, чем битва с магом.

Я устроился у костра, усадив мага напротив себя, и достал флягу. Он был в сознании. Глаза прикрыты, губы слегка дрожат. Я опёрся на колено и постучал по его щеке.

– Эй. Без фокусов. Ты у нас теперь – гость. А у гостей принято разговаривать. Особенно если хотят сохранить зубы. Или… что поважнее.

Он приоткрыл один глаз. В нём не было ни благодарности, ни страха – только тупая ненависть. И я уже знал, что разговор будет долгим. Но в этом-то я был хорош. Как палач с бархатной петлёй, я умел вытянуть душу через рот – медленно, спокойно, без крика.

– Ну что. – сказал я, устраиваясь поудобнее. – Рассказывай. Кто вас нанял, зачем вам тёмный, и самое главное – откуда вы знали, где искать?

Он молчал, но я не спешил. Мы только начинали. А Лоринтар тем временем бродил где-то в тени деревьев, ругаясь на лошадь, судьбу и, наверное, меня. И пусть.

Он поднял на меня глаза, и на секунду в них мелькнуло что-то… Точно не злость. Скорее – упрямство, перемешанное с презрением. Таким взглядом могут одарить пса, который гавкнул не на того прохожего. Он усмехнулся, криво, с натугой, как будто ему приходилось сдерживать боль, а может, просто отвращение к самому факту, что его держит в живых кто-то вроде меня.

– Ты, наёмник, – процедил он сквозь зубы, – встрял не в своё дело. Но раз уж ты теперь с ним, с этим тёмным ублюдком… то умрёшь вместе с ним. Драх-нат лийрэк! – закончил он, шипя странное слово, и тут же сплюнул мне под ноги.

Молча смотрел я на него секунду, может две. Слово прозвучало чуждо, не просто незнакомо, а как из иного измерения. Оно цеплялось за уши, как заноза под ногтем, и внутри меня что-то дрогнуло. Но я остался спокоен. За годы работы научился отличать театральные угрозы от настоящих. Правда, эта угроза звучала… чересчур уверенно. Но я не дал себе показаться.

– Для своего возраста ты чертовски агрессивен. – ответил я спокойно. – Ты уверен, что это я встрял в неприятности? Потому что, насколько я вижу… из нас двоих – именно ты связан и сидишь у костра, как дичь в капкане. А я вот свободен. Хожу, дышу, говорю… и у меня все части тела пока при мне.

Я присел ближе, чтобы видеть его глаза. Чтобы каждое моё слово вошло в него, как гвоздь в гнилую доску.

– Так вот. Дам тебе ещё один шанс. Один, запоминай. Говори, кто тебя нанял… и зачем вам тёмный?

Молча. Он просто смотрел на меня, и глаза его потемнели – не от тени, а от ярости, холодной и мерзкой, как подземная река. А потом он заговорил хриплым голосом:

– Да чтоб ты сдох, пес наёмный. Пусть черви из тебя пьют. Пошёл ты… и всё твоё племя вместе с тобой.

Вот тут мне уже перестало нравиться. Я вскочил, резко, хватая его за ворот рубахи и поднимая так, что ноги его слегка оторвались от земли. Глаза мои горели, как угли, я чувствовал, как закипает внутри. Я наклонился к нему, почти прикасаясь лбом к его лбу.

– Слушай сюда, щенок. Думаешь, я впервые допрашиваю кого-то вроде тебя? Думаешь, мне в первый раз приходится ломать упрямца? Я могу сделать с тобой такое, что ты сам станешь умолять о быстрой смерти. Я из тех, кто не задаёт лишних вопросов. Я просто ломаю. Понял?

Он не испугался. Чёрт возьми, он улыбнулся. Улыбнулся, как безумец, что знает, что уже мёртв.

И прошептал:

– Эртах морл ир'тхан…

Я даже не успел отреагировать. Слова были быстрые, рваные, словно ритуальный крик в последней молитве безбожника. В тот же миг на его лбу засветился кроваво-красный символ – круг с перекрестьем, исписанный странными знаками. Он вспыхнул, как печать, и затем…

ВСПЛЁСК.

Голова мага исчезла. Не исчезла в магическом облаке – нет. Она взорвалась. Как гнилая тыква, как мясной пузырь, разорванный изнутри. Кровь, мозги, куски черепа – всё это полетело в стороны, как ошмётки от недоваренного супа, брошенного в стену. Один особенно неприятный кусок попал мне прямо в губы. Я отшатнулся и сплюнул, смачно, но было поздно – мерзкая вязкая жижа уже касалась языка.

– Твою мать! – прорычал я, вытирая рот тыльной стороной ладони. Меня передёрнуло. Я наугад схватил флягу, отвинтил крышку и жадно плеснул в рот воды, выполаскивая, как яд, как проклятие. Сплюнул ещё раз. Запил. Морщился.

– Ну и мерзость… – прошептал я, всё ещё ощущая этот мерзкий привкус.

Я глянул на обугленное тело без головы, с дымящейся шеей. Вот теперь мне стало по-настоящему не по себе. Он знал, что проиграл. И всё равно пошёл на это. Кто же должен быть настолько предан или напуган, чтобы выбрать смерть… вот так? Или может, я просто перестарался и надавил слишком сильно?

Я ещё долго стоял, молча глядя на окровавленный труп без головы, который медленно обмяк и завалился набок, прям как сломанная кукла. Что-то в этом маге было… иное. Он умер не как человек. Он сгорел изнутри, как запечатанная руна, переполненная силой и безумием. И то, как он ушёл – взрывом, без сожаления – означало лишь одно: за ним стояли те, кому очень не хотелось, чтобы узнали правду. А я, похоже, уцепился за нить, которую не должен был трогать.

Я сплюнул в траву ещё раз, всё ещё ощущая мерзкий привкус на языке. Потом сделал пару глотков из фляги и постоял, обдумывая, что делать с трупом. Не потому, что жалко. Просто он воняет. Уже сейчас воздух вокруг наполнялся тем отвратительным духом – смесью сгоревшей плоти, крови и внутренностей. Я поморщился. Потом выдохнул сквозь зубы.

– Тьма тебя побери… – пробормотал я себе под нос и положил руки на бока, бессильно, будто ждал, что кто-то мне подскажет, как быть.

Острая боль пронзила меня сбоку, как игла. Я поморщился и скривился, нащупав рану, о которой на фоне допроса и взрыва совсем позабыл. Она всё ещё была там, под бронёй и плотной тканью рубахи – не смертельная, но неприятная. Пульсировала, как гнилой зуб. Я стиснул зубы, выпрямился, кивнул сам себе. Надо привести всё в порядок. Иначе не выживу.

Подцепив тело за ворот, я потащил его к краю лагеря. Оно было тяжёлым, несмотря на то, что без головы. Ветви царапали лицо, трава шуршала под ногами, а я с каждой минутой чувствовал, как всё сильнее наливается болью мой бок. Добравшись до ближайшего оврага, я столкнул его вниз, где его и приметет земля. По крайней мере, не у костра будет вонять. Самое время позаботиться о себе.

Вернувшись в лагерь, я подошёл к своей лошади – старая, верная кобыла по имени Бронза. Она фыркнула, уловив запах гари, и слегка отбросила голову. Я погладил её по шее, успокаивая, и открыл седельную сумку. Припасы лекаря были внутри – фляга с зельем, перевязочные бинты, старый нож, прокаленный до черноты. Всё, что нужно, чтобы не умереть от инфекции.

Я сел под деревом, тяжело, с тихим выдохом, и начал снимать с себя снаряжение. Сначала наплечники, затем пояс, потом броню с грудной частью. Она была вся в пыли, пятнах крови и копоти, как свидетельство дня, что выдался дерьмовее обычного. Под бронёй рубаха прилипла к телу. Я снял её медленно, сквозь боль, с шипением. Края ткани порвались – под ними зияла рана, длинная, но не глубокая, с зазубренными краями.

Я налил немного зелья на ладонь и провёл им по ране. Сначала было холодно, а потом всё огнём запылало. Больно не было. Скорее очищающее жжение. Я стиснул зубы, подавив стон. Дождался, пока зелье впитается, и начал бинтовать, плотно. Руки действовали привычно, без лишних движений – как учили меня когда-то в горах, где каждый день мог быть последним, если не знаешь, как залатать себя сам.

Когда закончил – боль отступила. Вместо неё пришла мягкая, тёплая пульсация. Зелье делало своё дело, плетя внутри ткани живительную нить. Я позволил себе закрыть глаза на миг и вздохнуть. Не то чтобы было приятно – но по сравнению с тем, что было раньше, это было почти блаженство. Я снова стал целым. А значит – снова опасным.