Бурятская родовая сага. Из дневников хори-бурят

Пришлось прервать Ринчу, будет час говорить, не остановишь.

– Главный его секрет – это верность Забайкалью. Ему предлагали в Кремле стать начальником то ли Камчатки, то ли Чукотки, а улан-удэнские земляки видели его во главе Бурятии… И он мог бы выиграть. Но остался на малой родине, а после образования Забайкальского края, назначили сенатором. Теперь в Забкрае его знают и в городах, и в деревнях, его авторитет автоматически зеркалится на его коллег-бурят. В Чите, кажется, каждый третий-четвертый начальник – это бурят. Авторитет Жамсуева кроется еще и в том, что он не замечен в казнокрадстве, абсолютно чист. Поэтому в Чите люди совершенно четко понимают, бурят-чиновник и понятие казнокрад – это совершенно немыслимо, буряты честные люди, как сам Жамсуев.

– Это лишь слова, слова.. Но ты не сказал о главной мысли Баира Баясхалановича, которые он адресовал каждому буряту: «Когда начинают выяснять, кто лучше, хори, эхириты или сонголы, то это уже путь к вражде, раздробленности, которые будут сказываться на детях и внуках… Мы, конечно, разные, но мы – буряты, значит, мы один народ».

– Да, он прав стопроцентно! На самом деле монгольский, а значит и бурятский, мир, был велик, он простирался от корейского полуострова до провинции Найван, что в Ираке, в Верхнем Междуречье. Там жили долгое время хори-буряты, и называлась та земля Наи Нава. Сейчас там турки топчутся, мочат террористов…

Мы выпили еще грамм по пятьдесят. Ринча продолжил свой монолог:

– В молодости работал в газете «Бухоро хакикати», что означает «Советская Бухара». Подружился с корреспондентом Шухратом Батыралиевым, историком по образованию, зятем ректора тогдашнего Бухарского пединститута имени Серго Орджоникидзе. Однажды разговорились за кружкой пива, он поведал интересные факты. Например, в узбекском полуисторическом и полулегендарном сочинении «Маджму ат-таварих» было сказано, в этническом составе узбеков имеется род под названием «бурат».

– Это почему полуисторическом?

– Там исторические факты и даты переплетены с легендами и мифами. А писал это двухтомное сочинение мулла Сайф Ахсикенди в пятнадцатом веке. Я в то время собирался перевестись с журфака на восточный факультет, знакомился с преподавателями-востоковедами и мог предположить, что мулла, автор сочинений, вполне мог написать «бурат» вместо «бурят». Поэтому и ходил в библиотеку, собирал сюрприз преподам с «восточки» Ленинградского университета.

– Ты случайно, не в поисках ли следов этого племени приехал к нам?! – шутил Шухрат. – Когда уезжал из Бухары, он то ли в шутку, то ли всерьез, попросил отправить вырезки публикаций об Узбекистане… Он не мог не заметить, часто сижу в областной публичной библиотеке имени Абу Али ибн-Сины, интересуюсь историей.

Ринча трезвел на глазах. Во всяком случае, так показалось.

– У нас, бурят, вплоть до двадцатого века, устойчиво сохранялась родоплеменная структура. Принадлежность к роду пожизненна, передавалась только по отцовской линии от поколения к поколению. Родовые названия сохранялись на протяжении тысячелетий. Так вот, племя «бурят» могло оказаться там с войсками Хулагу-хана, внука Чингисхана. В середине тринадцатого века монголы снарядили тридцатитысячную военную экспедицию, чтобы окончательно подчинить себе завоеванные земли в Месопотамии. Согласно «Ясе» Чингисхана, тридцатитысячное войско состояло из отдельных племен и родов, значит, в нем были и хори-буряты… Кстати, этноним хори впервые упоминается в сокровенном сказании, до разделения монголов. Этот факт ничем невозможно опровергнуть.

– Ну, ты, Ринча, становишься исследователем-историком, – только и смог сказать.

– Дело в том, что государство кочевых узбеков начало формироваться в двадцатых годах пятнадцатого века, как раз в период распада Золотой Орды… И вполне могли затесаться среди них хори-буряты, как кочевники.

– Это, Ринча, очень примитивный взгляд…

– Не отрицай того, чего мы не знаем. Так вот, в генах хори впитаны огромные познания культуры и традиций народов Востока. Хори-буряты в те далекие времена по воле судьбы находились в узловом центре монгольского государства Хулагуидов, недалеко от всех ее столиц, на стыке между Ираном, Ираком, Сирией, частью нынешней Турции, которая называлась Румом, а также Арменией и Азербайджаном. Вот что такое земля Наи Нава, нынешняя провинция Ирака. Буряты в тринадцатом-пятнадцатом веках кочевали в верхне-месопотамской провинции Наи Нава, в предгорной возвышенности с хорошими пастбищами по берегам рек Тигр, Большой Заба и Малый Заба. И соприкасались с множеством других племен. Рядом с хори, по соседству, жили и воевали, как тумены войск монголов, и мангыты, мангыто-кыргызы, крупные племена кара-китаев, кереитов, коныратов, кыпчаков, а также предки нынешних узбеков и таджиков. А племя хори-бурятов, жило в непосредственной близости, контактировало со всеми. Я все время думаю, какое дипломатическое искусство требовалось от малочисленной народности, чтобы тебя не сожрали с потрохами более крупные, кровожадные племена, а потом еще суметь вернуться на историческую родину?!

– Ну, это как красивая легенда… Кстати, в последнее время в соцсетях пишут о хоринцах, как о гонимом племени…

– Это ерунда всё. О хоринцах еще скажу, ты только слушай меня внимательно… Ты посмотри, наши буряты по всему миру раскиданы, они укоренились на всех континентах. И всюду имениты, талантливы, своеобразны… Тому примеров множество… Скажешь, все народы таковы? Учти, тех народов десятки миллионов, а нас, бурят, полмиллиона едва набирается… Буряты легко впитывают культуру других народов, других цивилизаций, они легко становятся своими среди чужих. Среди русских – они русские, поют их песни, пьют их водку. Но и среди чехов, которых называют одичавшими немцами, выдающими себя за славян, буряты оказываются тоже своими, ничем не отличаются от них. Такое же происходит, когда бурят или бурятка живут в Германии, в Америке, в Китае или Японии. Буряты гибки, по-своему хитры, быстро начинают понимать нужды, сомнения, вкусы и предпочтения окружающего мира, их нравы, обычаи, язык жестов и взглядов. Такое дается не только от природы, это генная память, уметь жить среди чужого пространства, чужой культуры, чужого языка… За два столетия, которые провели хори-буряты в Верхней Месопотамии, сменилось минимум четыре-пять родовых поколений, а это очень и очень немало… Вот откуда у бурят, говоря современным языком, эмансипированность.

Мне хотелось вставить и свое мнение, но Ринча был так вдохновлен своей речью, что мне оставалось только слушать и слушать его речь:

– Хори-буряты очень древний род, есть известные исторические хроники, написанные при ханских дворцах чингисидов Ирана, Средней Азии и Монголии. В этих сказаниях подчеркивается, золотой род Чингисхана является ответвлением от хори-туматского племени, из Баргуджин Токума, которая начиналась вниз по течению Селенги и заканчивалась на севере Байкала. Но имей в виду, Бато, что с созданием империи Чингисхана, о хори упоминания прекращаются. Пишут только о монголах, о монгольском войске и их военачальниках – отдельные племена уже не упоминаются.

– Также и с бурятами должно произойти, никаких племен, родов, народностей – буряты – и точка! – попытался я внести свое весомое слово. Но Ринча был непреклонен:

– Стой, слушай меня! Лишь после распада империи, Золотой Орды, вновь стали писать и говорить о старинном и древнем племени хори.  Ты читал хроники персидского ученого Рашид-ад-Дина?!

– Нет.

– Вот, видишь, а я читал, и знаю о чем говорю. Коренной юрт, так называли в древности родовые владения чингисидов, и это бесспорно, находились по бассейнам рек Онон и Керулен. Эти родовые земли были переданы младшему сыну Чингисхана Толую. А дети сына Потрясателя Вселенной, человека тысячелетия, внуки Чингисхана, Мунхэ-хан и Хулагу-хан, в середине тринадцатого века снарядили военную экспедицию из тридцати тысяч воинов, чтобы колонизировать Иран, Багдад – земли западной Азии. А войска эти в основном состояли из хоринцев, так как они как раз и жили, трудились в бассейнах Онона, Керулена и частично Ингоды. И обрати внимание – этот период времени ученые называют временем великого переселения народов. На Руси нечего было искать, там по полгода зимы, торговли нет практически никакой, тайга и топи, товарное производство – что собрали, то и поели. А в Центральной, Средней и Западной Азии кипела жизнь, круглый год лето, солнца много, в огромных масштабах велась торговля со странами Средиземноморья, Индостана, научные труды греков, римлян тысячами были переведены и стали достоянием ученых Востока.

Почему хори остановились в Евфрате? Потому что Багдад сопротивлялся, и внуки Чингисхана его превратили почти в руины, а вот шиитское население древней Хиллы, наведя мост через Евфрат, встретили Хулагу-хана с почестями.

Багдад был уничтожен и практически лежал в руинах еще сотни лет. Простых багдадцев убивали без разбору, однако монголы сохранили жизни христиан и евреев. Об этом Хулагу просила его жена-несторианка. Не тронули и тех, чья помощь понадобится будущей администрации: судей, крупных чиновников, сборщиков податей.

Когда же он переправился через реку Ефрат, он сказал воинам: «Я намереваюсь пойти в Сирию и Миср. Ежели кто пойдет со мною – ладно, а не то пусть отсюда же возвращается обратно». Они из страха за свою голову ничего не могли сказать и отправились вместе с ним в Сирию и Миср по дороге на Ану и Хадису.

Монголы несли в эти края большой прогресс. Познакомься, Бато, с историческими хрониками тех времен и ты узнаешь потрясающие вещи, поймешь, что монголы того времени, а значит и хоринцы, совершали многочисленные созидательные вещи, – воспаляясь, говорил Ринча. – Бато, смотри,  это переписано мною из «Сборника летописей. Том третий, страницы двести пятая и далее двести десятая cтраницы…

Слушай далее, вот как описывает Рашид ад Дин в «Рассказе о походе Хулагу-хана в Сирийские края, завоевании Халеба и Сирийского царства». Хулагу-хан чрезвычайно любил благоустройство и из построек, которые он возвел, осталось много. В Аладаге он соорудил дворец, а в Хое выстроил кумирни. В том году он посвящал себя благоустройству и распоряжался на благо царства, войска и подданных. Когда наступила осень, он с намерением зазимовать на [реке] Заринаруд, которую монголы называют Чагату и Нагату, отправился в Мерагу и поусердствовал в окончании [постройки] обсерватории.

Он очень любил знания, поощрял ученых к спорам в науках,  назначал им определенное жалованье и содержание и украшал свой двор присутствием ученых и мудрецов. Он был весьма склонен к алхимии и на ту братию постоянно взирал благосклонным оком. А они ради своих вымыслов и мечтаний зажигали огни, сжигали безмерное множество снадобий и бесполезными мехами надували малых и больших. Они мастерили котлы из глины мудрости,  но польза от стряпни не шла дальше их ужинов и завтраков. В превращении они ничего не смыслили, зато в извращении и подлогах творили чудеса. Ни одного динара они не снабдили решеткой  и ни одного дирхема не отлили, зато растратили и изничтожили богатства вселенной.  На их нужды, домогательства и пропитание было израсходовано так много, что и злосчастный Карун за свою жизнь не стяжал столько философским камнем». У Ринчина этот рассказ был переписан от руки, мелким, ровным почерком, но потом я нашел этот текст в Интернете.

Ведь Хулагу-хан и его войско, состоящее в основном из хори-бурят, покорили эти земли и считали, что теперь это их вторая Родина. Например, Хулагу хан построил для крупнейшего математика и астронома Насир-ад-дин Туси большую обсерваторию в Мараге с библиотекой из двадцати тысяч книг, в которой работали наряду с местными индийские и китайские астрономы. Великий ученый-летописец монгольской истории Рашид-ад-Дин в Тебризе создал библиотеку в шестьдесят тысяч книг, ряд медресе с шестью-семью тысячами студентов и госпиталь, где работали пятьдесят хирургов, окулистов и врачей других специальностей из Индии, Китая, Сирии и Египта.

Вот что сообщают исторические хроники: «Хан чрезвычайно любил благоустройство, в Аладаге он соорудил дворец… Именно в улусе Хулагуидов созданы величайшие труды по средневековой истории монголов и Монголии. При монголах создавал свои всемирно известные произведения гениальный персидский поэт Муслих ад-Дин Саади, написавший элегии на взятие Багдада Хулагу ханом. Монгольские кочевья на территории улуса Хулагуидов были расположены в самых разных его частях. Но при этом занимали обязательно такое стратегическое положение, чтобы одновременно быть недалеко и от границы страны, и от крупных административных центров. Это вытекало из необходимости контролировать огромную страну с преобладающим инородным населением, которое периодически поднимало восстания». (Речь идёт о верхнемесопотамской провинции, где располагались кочевья монголов, в том числе хори, во времена улуса Хулагуидов (1256–1353), государства Джелаиридов (1340–1410) и даже Ак-Коюнлу (1468–1508).

Я был ошеломлен и ошарашен! Из своего толстого и пузатого портфеля он вытаскивал и вытаскивал какие-то записи, сделанные от руки, и читал все это мне с этих листков.

А теперь посмотри, Бато, на карту. И Ринча вытащил скопированную, наверное, давным-давно, на пергамент, карту, нарисованную им самим.

– Наиболее удобным районом для монгольских кочевий во всех отношениях – и по стратегическому положению, и по природно-климатическим условиям – была верхне-месопотамская провинция Найнава – предгорная возвышенность с хорошими и обширными пастбищами по берегам рек Тигр. И географически – это стык между Ираном и Ираком, Сирией, Арменией и Азербайджаном. Это так сегодня, а тогда была единая страна, но с разными региональными властями.

– Кстати, вижу там названия большой Заба и Малый Заба. А вспомни, в хоринских преданиях иногда упоминается и Заян, а Заба.

– Ринча, нет-нет, там речь шла о Заян-Заба и Наин-Нава…

Ринча прервался, спросил: «А у нас есть что-то еще выпить?!» Увидев мой смущенный взгляд, понял – пусто. Воспользовавшись паузой, я спросил: «Эти данные можно внести в книгу, чертовски интересно, ведь, в сущности, это же тоже твои дневники, ты выписывал эти данные из архивов…»

– Так то оно так… Но выглядеть будет это или как компеляция, или же, что еще хуже, плагиат… Поэтому поостерегся вносить эти данные в дневники.

– Но мы можем подать это, как выписки из «Исторических хроник» тех времен…

– Да, было бы полезно включить эти данные в книгу… Но смотри сам.

Тут он, словно спохватившись, внезапно осознав, что сам себя увел от основной темы разговора с этими несчастными «зунграммами», схватился за голову: «Так, так, так… Я продолжу дальше, вспомнил нить…»

– Словом, Хулагоиды строили здесь свое государство самовольно, в пику Джучидам из Золотой Орды. А государство должно быть крепко защищено. Скорее всего, боясь укрепления нового государства, Египетский султанат с Палестиной заключили военный союз с Золотой Ордой против улуса Хулагуидов. Золотоордынцы видели, что Хулагоиды строят могучую империю на территории от реки Инд до самого Средиземного моря, от Индийского океана до Кавказских хребтов. Все народы, жившие на этих бескрайних просторах стали вассалами, платили дань Хулагоидам.

Природно-климатические условия Ная-Нава благоприятствовали для кочевого и полукочевого скотоводства. Поэтому пришедшие сюда монголы, как известно из хроник, начали заселение и обустройство запустевшей в результате военных действий, но благодатной области.

К чести хоринцев, за почти два века жизни в Наи Нава, они не забыли язык, культуру и традиции. Они как жили в степях Приононья, так и там обустроились, ведь никто не смел бы их притеснять, хулагоидов. Наоборот, они имели огромные привилегии, как ближайшие представители монгольского хана. Высокоразвитое сознание хоринских бурят, бережное отношение к родному языку, культуре, традициям, видно и сегодня, в Приононье, в Аге бережно хранят все, что связано с прошлым. Да что далеко ходить за примерами и не стоит, ведь и в Хулун-Буире тоже живут хоринские буряты – среди полуторомиллирадного населения Китая, они сумели бережно сохранить язык, культуру, традцици.

И так, в бывшем улусе Хулагуидов до сего дня живут монголы, которые по тем или иным причинам не возвратились на родину, а остались там. Сегодня они – хазарейцы, их пять миллионов, и все они монголоязычные. Кстати, в Афганистане есть населенный пункт Шиндант, и на берегу Онона есть Чиндант. По-бурятски хазар – узда, или всадник. Подобных примеров наберется очень много. Тут к бабке не ходи, ясно, что хазарейцы – далекие потомки ононских хори-бурят. Уже восемьсот лет живут они там. Кстати, во времена ковида, совсем недавно, американская компания USAID хотела переселить хазарейцев в Монголию, этот факт тоже говорит о многом.

Монголы нередко давали свои, монгольские, названия местностям, где они обитали. «…на реке Заринаруд, которую монголы называют Чагату и Нагату.., где Чагату означает «белый» – пишет об этом Рашид-ад-Дин.

Сохранились в этом регионе и другие названия монгольского корня, такие как Чиган, Мандали, Бово-Нур, Кара-Булак, Барлут, Карату, Мангайш, Мала-Кара, Дорбанд и т.д. У шоссе Мосул – Холмс расположен населенный пункт Аршан, у северных окраин Найнава протекают речка Кяхта и есть населенный пункт Кяхта. Все это на небольшой территории области Наи Нава и в приграничных с ней местностях.

Из исторических хроник известно, что в XVI веке Верхняя Месопотамия снова характеризуется как опустевшая, малолюдная область. В связи с этим интересно отметить то, что в хоринских преданиях говорится о том, что после их ухода из Наи Нава край этот долго оставался незаселенным. Вероятно, информацию об этом хоринцы, находясь в южной Монголии, могли получать через своих мусульманских соседей, которые постоянно поддерживали религиозные связи, в том числе паломнические, с Юго-Западной Азией.

Рашид-ад-дин сохранил в своих рассказах анекдотичный случай из Багдада: одним из первых прилюдно казнили придворного астролога халифа. Хулагу лично допросил его: «Поскольку ты был звездочетом и сведущ в злом и счастливом влиянии звезд небосклона, то отчего же ты не предвидел свой злой день и не посоветовал своему господину мирной стезею пойти к нам на служение?». На что астролог ответил: «Халиф был самовластен, звезды не сулили ему счастья, а он не слушал советов доброжелателей». Оправдание не было принято, и звездочета вместе с его семьюстами родственниками и учениками лишили жизни. Учитывая странную любовь Хулагу к астрономии и обсерваториям, история кажется недосказанной.

После Халагуидов в Персию, в конце четырнадцатого века, пришел Тимур, самаркандский монгол из племени барлас. Впоследствии он вошел в историю, как среднеазиатский правитель и полководец под прозвищем Тамерлан. В Узбекистане Тамерлана считают узбеком. И вправду, он говорил на узбекском языке (вернее сказать, на карлукском). Но само слово «узбек» появилось-то ведь лишь в шестнадцатом веке, тогда какой же он узбек? А в «Сокровенном сказании», созданном еще при хане Угедэе, касательно монгольских племен, написано, что барласы являются не тюркскими, а монгольским племенами, близким к роду Борджигинов. Так что Тамерлан по происхождению – монгол. А может и хори- бурят!

А Тамерлан пришел на эти земли, потому что в улусе Халагуидов начался разлад и кризис в правящей верхушке. И, нужно заметить, Тамерлан действовал, и как реставратор монгольских государственных традиций, и в то же время, как кровавый усмиритель народных восстаний.

По иронии потомки Хулагу на новой для них земле вскоре сами… приняли ислам. Хотя сын Хулагу, Абака-хан был христианином и даже женился на дочери византийского императора Михаила VIII Палеолога. Впрочем, это не помешало ему иметь других трех жен и под конец своего правления погрязнуть в пьянстве, предположительно допившись до белой горячки и смерти.

Сам Хулагу, воевавший за Гроб Господень, судя по всему, под конец жизни принял тибетский буддизм – прекрасное завершение этой истории из жизни хори-бурят под предводительством Хулагу-хага и его потомков. С тех пор буддизм прочно укрепился в Монголии, да и у нас, у бурят.

Одним словом, хори-монголы (буряты) ушли с уже насиженных и обжитых мест, когда тяжелая смута охватила верхи монгольской знати, а также в результате неприятия процессов ассимиляции хоринцев с древними народностями этих земель. Племена возвращались на далекую родину из Месопотамии на восток, в сторону Хоросана, знаменитый тем, что  там проживали и работали величайшие ученые и литераторы исламского мира, в том числе врач Ибн Сина, создатель алгебры аль-Хорезми, богослов Газали, поэты Руми и Фирдоуси, историк и географ аль-Бируни, математик со склонностью к алкоголизму Омар Хайям. И уже с тех славных мест монгольские племена, среди которых были хори-буряты, направились на восток, в южную Монголию, более известную в древние времена, как Кукунор.

Кстати, существует версия, что провинция Наи Нава, и одноименная песня, якобы, относятся к Кукунору. Это сущая неправда, об этом говорят люди, не имеющие глубоких познаний в монгольских и арабских летописях.

Точно по такой же причине, боязни ассимиляции, многие бурятские семьи переезжают в Агу и в Бурятию из Шэнэхэна. А почему русские переселяются в Россию из стран ближнего зарубежья. Точно также, чтобы избежать притеснений и ассимиляции.

Ринча меня удивлял больше и больше. Он, чувствовалось, знает тот предмет, о котором говорит, довольно сносно, значит, изучал, думал об этом много дней и ночей.

– Ринча, – прервал я его интересный рассказ. – О песне расскажи, о песне Наи Нава, что знаешь.

– В исторической памяти есть, оказывается, вещь, крепче бумаги. Это – предания в виде песен. В песне сказано, в очень давние времена наши предки проживали в далеком прекрасном теплом крае, который назывался Наи Нава. Хори вернулись на свою родину, но песня осталась. Кстати, монгольские ханы запретили эту песню, но хори-буряты пели ее тайком. И тут случилось событие – в наших краях появились английские миссионеры, они-то и записали слова этой песни. И опубликовали. Знаешь где?! В Лейпциге, в одна тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году, а спустя тридцать пять лет там же ее переиздали.

Такие строки есть в песне, в переводе на русский:

Походная жизнь от судьбы,

Наи Нава ты моя (моя ли?)

Байдан, байдан от жизненной ситуации,

Бада Его ты моя (моя ли?)

И свою тоску по той прекрасной стране выразили в песне, появившейся после того, как они покинули уже ставшими родными места – путь на восток занял почти целое столетие. Песня воспевает края Наи Нава и Бада. Это – древняя земля бурят, расположенная очень далеко, где мягкий климат, не требуется теплой одежды, люди питаются фруктами, а в углублениях конских копыт застревает виноград.

Немного помолчали.

Я удивлялся тому, откуда у него такие познания, помнится, он даже бурятский язык весьма поверхностно знал, словарный запас состоял из ста, не более, слов и словосочетаний. А он, наверное, увидел во мне внимательного слушателя.

– В последнее время, читал в соцсетях, весьма поверхностно пытаются доказать, что хори никогда не были на севере Ирака или юге Афганистана, наоборот, мол, Наин Нава находится где-то в Куруноре… И песня эта – якобы сложена, сартулами, к хори не имеет никакого отношения. Но, послушай, Бато, песню, строки песни прочитай. В языке сартулов  употребляется аффрикат (t'š, d'ž, ts, dz) и вместо общебурятского фарингального звука h произносится сильный спирант s. Когда мы говорим о племенах одного народа, всегда есть желающие перетянуть культурное, литературное или спортивное «одеяло» на себя. Это, как у русских с украинцами. Если пойдем по такому пути, думаю, скоро найдутся люди, которые напишут, якобы, это они выкопали озеро-море Байкал. Подобные домыслы не имеют никакого научного, исторического обоснования, и все от лукавого. И у Байкала, якобы, хори-бурят никогда не было. Некоторые подобные измышления вредят в целом бурятскому народу, раскалывают единство. Уверен, время таких людей-писателей и иерархов уходит, им на смену идут молодые, грамотные, с современными взглядами буряты, не погрязшие в родо-племенных разборках стареющего и уходящего поколения. Интересуется подобными измышлениями малюсенькая горстка людей, ноль целых, одна сотая процента.

Ринча глубоко вздохнул, словно сбрасывая пепел от случайного кострища, и продолжил:

– Мне думается, в наше время нужно сохранять культуру, свою историю, идущую из глубины веков, нужно танцевать ёхор, петь старинные песни, рассказывать улигеры. Но нашу, современную бурятскую молодежь этим не увлечь. Они будут смотреть, слушать, восторгаться, но сами не будут танцевать, петь с тем неистовым азартом и вдохновением, как это делали наши предки… Они сегодня углубились в смартфоны, гаджеты…

Мне показалось, Ринча искал ответы на волновавшие его вопросы, но находил их только сейчас, в ходе своих рассуждений. Настолько разоткровенничался, что делал какое-то неожиданное открытие для себя.