Виновным назначить Родиона

– Нисколько, – убежденно говорил он. – Война спровоцирована непосредственно Агароном. Авангардом его армии стали орды кочевников, собранных в южной части Степи. Как только Гралиция и Алесция вступят в войну с Ригороном, на него с севера лавиной хлынут кочевники.

– Вы шутите, верно? – огрызалась девушка, не чувствуя в своих словах той убежденности, что была при ней в самом начале войны.

– Очень редко, но признаю, мои шутки никому не нравятся, – Родион, если и признавал тот факт, на деле им вовсе не тяготился. – Чего же все ждут? Отчего кочевники замерли близ Шанана, не штурмуют стены города? Сколько месяцев прошло, а они все еще держат город в осаде. Все ждут смерти Генрада Гралийского, который этой войны не желал. Ваш жених, принцесса Отриэн, я правильно понимаю? Генрад прав, Мерион и Гралиция – лишь пешки в игре Агарона. Мерион пал жертвой первым, он пастбище и кормежка для степного войска. Гралиция и Алесция – следующие, они штыки в войне против Ригорона. Сколько их погибнет, кто их будет считать?

– Отриэн, не слушай его. Это ложь! – неуверенно защищалась Эстерсэн.

Родион Ялагр недобро рассмеялся.

– Ах если бы. Принцессе Отриэн давно пора повзрослеть и посмотреть на мир глазами политика. Ее страну скормили кочевникам, и сделали это ваши братья, Адериан Ослепительный и Астерон Бессердечный, как я понимаю. Вам тоже пора повзрослеть, – нагло хмыкнул он. – Сведений о браке баронта Астерона с принцессой Вивиэн нет. Его Светлость, Рисмаг Дэвони отличается разговорчивостью, когда ему сильно сжать горло. Никакого брака с Мерионом нет! И что-то мне подсказывает, уже не будет.

Эстерсэн растерянно всматривалась в его лицо.

– Вы блефуете!

– Почти всегда, – обаятельно улыбнулся он. – Но не в этот раз. Так где же настоящая принцесса Вивиэн? И что с ней стало, пока вы под ее именем беззаботно прозябали в Ригороне? Предлагаю объединить наши усилия и выяснить. Для начала, могу я задействовать ваших агаронских стражей? Полагаю, ваш ответ – да. Делать им особо нечего, вот и пригодились.

Эстерсэн растерянно куталась в свои руки, раздавленная свалившейся вестью. Она готова в пух и прах разбить его аргументы, она не верит ни одному его слову, он блефует, и это слишком очевидно, но судьба Вивиэн ей не безразлична. Слишком не безразлична, они близки с первого дня знакомства, они сестры и подруги, единомышленницы, союзницы, которые впервые за десять лет разлучились и ровно для того, чтобы Вивиэн вступила в брак и тем помогла своему государству. Но если этого не произошло…

– Что вам угодно?

– Мне угодно поговорить с Магистратом с глазу на глаз без его магических штучек. Не хочу вдаваться в подробности, но мне нужно сделать так, чтобы ваши агаронцы проникли к тем агаронцам, и выкрали для меня одну очень важную персону. Нет, это я не про Ти. Учитывая ваше отношение к ордену светоликих и храму первородных, спрошу прямо: можно ли незаметно подобраться к главному магистрату? Пусть даже с помощью магии?

Глава 5

Агаронец проснулся от острого ощущения пронзительного взгляда. Это что-то внутреннее, неосознанное, но часто действенное, словно в кожу вделаны дополнительные органы чувств, воспринимающих чужое внимание даже во сне. К слову, не всякий взгляд разбудит человека, порой это всего лишь легкий скользящий взгляд близких людей, которые отметят для себя вашу особую усталость и заботливо поправят одеяло. Или взгляд матери, которая с умилением отметит, как вы хороши, когда спите, и поцелует лоб едва ощутимым прикосновением. Или, к примеру, одобрительный взгляд слуги: «пусть спит, мне меньше работы».

Но сегодня ни один из них не сработал, отчего чувство опасности вытолкнуло человека из мира снов, и в этот момент мозг услужливо выдал сразу несколько неприятных обстоятельств. Во-первых, на него смотрела женщина, девушка, если разобраться, проморгав глаза и снимая остатки сна. Смотрела она действительно пристально, непрестанно, изучающе, при этом сжимая в маленьких ручках тонкий клинок с едва заметными зазубринами. Во-вторых, и это пугает больше прочего, смотрит он на себя со стороны, видит картинку целиком и плавно над ней воспаряет.

Вот она, обратная сторона смерти: ты видишь, как костлявая уже протянула над тобой свою карающую длань, как клинок сверкнул, подлавливая на себе редкий лучик света, как тьма уже сгустилась вокруг твоей головы, но продолжаешь молча и даже как-то безучастно смотреть на самого себя, беспечно спящего на краю бездны. И хочется крикнуть себе «вставай, проснись, у тебя еще есть время, ты молод и полон надежд», но голова болит так, что для начала хочется выпить хотя бы глоток воды и скорее не прокричать, а прохрипеть от боли «боже, что со мной».

А тем временем твое бренное тело уже поднялось над неприглядной действительностью, ты успеваешь приметить, что находишься в совершенно незнакомом месте. По виду просторный шатер, сгустившийся сумрак не может скрыть того, что вне шатра уже утро или день, кто их разберет с похмелья, вокруг безмятежно спят разбросанные женские тела, кто-то из них храпит, кто-то подсвистывает, есть и те, кто немилосердно почесывается, и только ты существуешь в двух ипостасях. Одна из них продолжает лежать, разинув рот и засунув одну руку под голову, а вторую под мантию, из-под которой торчат твои голые белесые ноги. А вторая продолжает воспарять и перемещаться в пространстве в сторону выхода.

Это неправильно, несправедливо, несвоевременно, он совершенно не хочет умирать, не здесь, не в Светлом стане – хотя кто его назвал светлым, если здесь так грязно, душно и немилосердно воняет – не в женском шатре, куда он не мог попасть в трезвом уме и доброй памяти, только если по принуждению. Наверное, так и было, точно вспомнить нет никакой возможности, голова во время тряски совершенно отказывается соображать. Под мантией он голый, это уже очевидно, не прикрыто даже самое сокровенное, что неприлично по меньшей мере и негигиенично по большей, мало ли в кочевом шатре грязи и злокозненных вошек.

И только после твое тело, то, которое эфемерное, но с больной головой, плавно покидает шатер, и тебе затыкают рот. Возмущение помимо воли заставляет тебя дернуться, голова взрывается новой волной боли, и хочется крикнуть «не тому телу затыкаете рот, бездари», но выходит только невнятное мычание. На этом его окончательно разделили с телом, закинули на… тут уж точно не разберешь, что к чему, потому что глаза его не обманывали, он плывет сквозь Светлый стан, минует людей и шатры, но никто даже не примечает присутствие твоего воспаленного разума. Немного волнуются собаки, озираются и принюхиваются, настороженно бурчат в твои сторону, но шарахаются от страха.

Что происходит? Если уж начистоту, для начала его пронесли на чьем-то плече, а затем швырнули на такую же невидимую лошадь, закинули в седло и дали ходу. В лицо ударила волна встречного ветра, и в этот момент он окончательно пришел в себя.

Память угодливо восстановила потерянные фрагменты мозаики, вчера он самую малость отвлекся, дал слабину, выпил с пленником по чашке примирительной браги, поделился мнением о напитках по крепости, да и по составу превосходящих местную кислятину, а после… в голове промелькнула череда событий, которая заканчивалась уже под утро где-то в месте, далеком от женского шатра. Все, что произошло после, мозг уже не фиксировал, но логика, наука расчетливая и проницательная, уже восстанавливала провалы.

В женский шатер его доволокли. На каком этапе он таки расстался с собственной мантией в пользу Ригоронца… здесь даже логика оказалась бессильна. Есть в жизни моменты, которые объяснить можно только магией, не иначе. В голове пульсировали имена Ти и Тери, именно так он общался с язычником и с ужасом вспоминал, что общение зашло дальше обычного разговора, припоминаются и дружеские объятия, и приятельские тычки, и с задорным гоготом обмен мантиями.

Лучше бы он его убил. Первое решение всегда правильное, нельзя поддаваться второму мнению. Всего-то захотел разобраться, откуда в пленнике такая уверенность в завтрашнем дне, отчего такая беззаботность и легкость, в чем секрет обаяния. По зрелом размышлении решил, что обменять его на Родиона Ялагра живым, будет легче, и вот результат. Родион на штурм не явился, а выкрал «брата», едва Агаронец потерял бдительность.

***

– Я ему говорю, кто будет защищать Светлый стан? – жаловался СанДу своему верному помощнику. – А он мне отвечает: «Зачем защищать? Ты в безопасности, можешь уйти с нами. Мы расскажем миру, как Ригорон начал войну, напал на мирное поселение Татхи, убивал женщин и детей».

Помощник из числа близких родственников, дядька по матери. Далеко ходить не нужно, в племени все, так или иначе, друг другу родственники, а ТхуДи в силу своего возраста стал не только помощником и защитником, но и близким другом и прозорливым советчиком. Нынче утром он разделил с ним утреннюю похмельную трапезу, качал головой и активно сочувствовал.

– Я ему говорю: «Но это мои женщины и мои дети. Кто защитит их от гнева разъяренного Ялагра? Я не смогу быстро увести их в Степь, у меня лошади, поклажа, шатры». А он мне в ответ: «Брось их, купишь себе новых женщин, родишь новых детей. Скоро будет много новых женщин, много лошадей и золота. Ригорон падет, тебе достанется богатая добыча».

– Стариков тоже новых заведешь? – с осуждением качал головой ТхуДи.

– Так я ему и сказал, – поморщился от головной боли СанДу. – Я ему говорю: «Иди на восток, смотри трава на караванном пути. Путь есть, трава есть, торговцев нет. Если война Гралиция с Ригорон так и начинается, мне это не нравится». Он мне говорит: «Убери сомнения в самый дальний шатер, война так и начинается. В королевский дворец один король умер, второй корону надевает, а купцы засмотрелись на такую красоту. Скоро на караванный путь будет не протолкнуться».

ТхуДи церемониально разлил по чашкам кислое молоко и рассудительно потеребил длинный ус.

– Купец я хорошо знаю. Он сначала на свою корону смотреть, ему нет дела до того, на чью голову надета корона в Титон. Пока караван идет, пусть хоть десять королей короны примеряют.

СанДу в который раз оценил мудрость своего помощника и согласно кивнул:

– Я ему говорю: «Смотри, нюхай, Степь изменилась. Ригорон никогда не мешал нам жить по своим традициям и законам. Не запрещал кочевать, не нарушал моих границ. А теперь он пришел и принес с собой столько железа, что у меня слепнут глаза. И это только один палец на одной руке. А если он соберете пальцы в кулак, что останется от моих людей?» А он отвечает: «У меня с собой магистраты и заряженные кристаллы. Я обращу их в бегство».

– Не люблю я магию, – посетовал помощник. – Я видел, как глаза ригоронских послов каменели, когда они смотрели на кристаллы.

СанДу с опаской осмотрелся по сторонам и приглушил голос:

– А сегодня я ему скажу: «Вот гралийский торговец, мои люди нашли их в степи. Что говорит купец? Король остановил караваны, не хочет торговать с Агарон. Король живой и корону не снял. Он раскрыл заговор и не будет воевать с Ригорон». Что он скажет мне в ответ? «Не верь своим ушам, не доверяй глазам. Будь глуп и послушен, погуби себя и своих людей».

– СанДу, тебе нужно послушать Ригорон, тогда твое сердце будет знать все голоса и примет правильное решение.

Князь устало допил чашку и вытер рукавом рот.

– Мое сердце видит, как пустеют магические кристаллы. Что останется после того? Шесть сотен агаронских рыцарей и полторы тысячи ригоронских копий? А между ними мои шатры и тело щенка Ялагра? Что останется после того? Сотня копий, а на них моя голова, твоя голова, голова Агаронца и еще много других голов.

– Не так я представлял себе свое посмертие, – нахмурился ТхуДи. – Ворон клюет мой глаз и относит в гнездо мой волос. Выкради щенка Ялагров и подбрось ригоронский стан. Копья Ригоронца сразу уйдут.

СанДу в отчаянии качал головой.

– Он снова в женский шатер ночевать. Ступать в женский шатер, все одно, что сунуть руку в кокон диких пчел. Княжна Летучих мышей достала кинжал. Я отнимаю кинжал, но у нее в руке новый, и так много раз, будто лезвия порождает ее лоно. Сегодня в том же шатре Магистрат. Одно неверное движение, и в шкура Агаронец появится незаметная дырочка, кровь даже не выйдет наружу, будто укус летучей мыши. Но сердце уже остановится. Утром, как проснется, я провожу Ялагра к брату.

***

Родион настороженно вытянул шею и замер в ожидании. В поход собирались быстро, с собой прихватили стражу и полторы тысячи солдат из гарнизона. Для слуг места не было, в его венценосном синем шатре всем заправляет Тибель. С утра Принц таки доверил ему бритву и мыло, и теперь морщился от плохого предчувствия. Брадобрей из секретаря таков, что несложно расстаться с жизнью, и увидишь напоследок только то, что тот от старательности высунул язык и с каким-то кровожадным остервенением подобрал нужный угол лезвия.

– Ваше Вашество, пользуясь случаем, – Тибель с горкой зачерпнул густой раствор мыла и щедро прокрасил Милорду ноздри и губы, – хочу сказать, что в шатре с господином Айло мне тесно и душно. Он храпит, хотя мой тонкий музыкальный слух заявляет, что это не храп, а рык, напоминающий ссору двух степных ялагров за самку. Причем господин Айло дублирует все роли кряду, включая мурлыкающую от волнения виновницу схватки.

– Мы-ми-му…

– А так и понял, Милорд, – счастливо завибрировал тот. – Ваше милосердие не знает границ. С этой ночи я сплю в вашем шатре.

– Ме-мо-ме-эм…

– Как можно, Милорд? – возмутился помощник и полоснул кожу с характерным трескающим звуком. – Я в шатре, а ноги в степи? Определенно, в этом нет никакого смысла. Ночью холодно, я простыну и заболею.

– Ми-к-ми-мо…

– Вы полагаете, у лихого бога, куда вы меня посылаете, будет теплее? Мои ступни? Запах? Что бы вам не подхватить насморк, так вы перестанете придумывать несуществующие запахи? Но так и быть, я воспользуюсь вашими благовониями и вылью на свои ноги целый пузырек духов. Договорились, – Тибель со знанием дела повертел Милордовым подбородком, с сомнением поджал губы и принялся мылить снова. – Наверняка вы хотели бы спросить меня о делах. Докладываю: в степи сильный ветер, погода нынче по-осеннему скверная. Полагаю, будет дождь. Что еще? Ах да, храп Айло распугал дичь, мы перешли на сухие припасы, на завтрак у вас каша.

– Мо-с-момием-мамимрата?

– Ах, вот вы, о чем? – Тибель ухватил Милорда за нос и пробрил надгубную венценосную область. – Вылазка выдалась успешной. Ведьма что-то там наколдовала своим подопечным, те одобрительно кивнули. Как вернулись, не ведаю, но со слов знающих людей одна очень важная персона таки объявилась в нашем выделенном шатре для переговоров. Насколько я смог понять, его имя Рестиан Ялагр.

– Мо?! – Милорд дернулся, и его почти силой вернули в кресло.

– Я знаю, вы посылали их за магистратом, – Тибель угрожающе завис над ним с лезвием и прижал ногой грудь, – но надо понимать, на чьи плечи легло исполнение задания. Красноволосая ведьма грамотно перехватила инициативу и приказала вернуть только вашего брата. Я ее не сужу, она – такой же магистрат такого же храма. Наверняка она знает больше нашего и не хочет ввязываться в дрязги. Если милорд Ти вернулся, делать нам больше нечего, мы можем отправляться домой. Не буду скрывать, мне здесь не нравится, я соскучился по нашим милым уютным шелковым подушкам, резным диванчикам, затейливым занавескам…

Родион перехватил его руку на подлете к артерии и одним движением брови признал процедуру законченной. Тибель услужливо подал полотенчико и даже прочистил уши хозяина от мыла. Немного раздражения в венценосном теле осталось, Родион вибрировал от неудовольствия и громко сопел мылом в носу, но выбора у него не осталось.

Шатер для переговоров пригоден только для переговоров. Тонкая светло-синяя материя пронизывается не только лучами солнца, но и местным ветром, здесь люди должны повстречаться, наспех поговорить, прикрытые пологом от чужих глаз, и быстро разбежаться, причем так быстро, чтобы не успеть передумать и нагнать отъехавших. По плану, душевная беседа с главным магистратом должна была состояться именно в этом шатре, и она бы состоялась, если бы не…

Тибель и его Принц вдумчиво всматривались в очень важную персону, наклоняли головы и так, и сяк, но подходящих эпитетов не подобрали.

– Так пить нельзя, – сделал вывод Родион.

– Милорд, я нахожу некоторое сходство, – заметил Тибель. – Например, рубашка точно наша. Волосы могли и попутать, уходили затемно. Да, этот немного рыжеват, но по части беспорядка на голове, определенно, путаница могла возникнуть.

Незнакомец молча таращился на двух мужчин, ничем не выдавая своих чувств. Всего один раз дернул веком и поморщился от головной боли. С Рестианом его разнило все, от роста, до сложения. Мужчина ниже на полголовы, плотный, с наметившимся животом и гладковыбритым подбородком, отчего Милорд завистливо размял свою колючую нижнюю челюсть.

– А если это и есть наш главный магистрат? – предположил Родион. – Допустим, наша так называемая принцесса Вивиэн ничего не попутала и выдала нам желаемое за желаемое? И перед нами тот самый паскудник, что привел с собой рыцарей и магов? Тибель, что же я хотел сказать ему при встрече? Что-то очень важное.

– Милорд, вы хотели сказать: «Ха!».

– Ах, да. Мы все знаем о ласцийской плесени, и знает о том Генрад. Гралиция не вступит в войну. Ха!

Пленник пожевал пересохший язык и прикрыл глаза от усталости. Родион перегруппировался и приступил к главному:

– Тибель, окликни нашу гостью, она нам нынче потребуется. Господин магистрат, или как вас там? Считаю официальную часть переговоров открытой. Итак, у нас в плену ваша невеста, небезызвестная принцесса Вивиэн, старшая дочь мерионского короля Тауриса. И все ее сестры, включая принцессу Отриэн, невесту Генрада Гралийского. Предлагаю взаимовыгодный обмен. Две девицы по цене одного моего младшего брата. Что скажете?

– Скажу, что это блеф! – прохрипел тот.

– А вы не знали, что семья мерионского Короля дошла до нас в потоке беженцев?

– Я прекрасно знаю о том, но среди них не могло быть старшей принцессы Вивиэн. Хотя бы потому, что она мертва! А значит, и все остальные твои слова – ложь!

– Мертва? – заинтересовался Ригоронец.

– Принцесса Вивиэн погибла еще прошлой зимой. Не пытайся переубедить меня в обратном. Она погибла на моих глазах, мы опоздали на встречу, я видел ее тело. Кочевники нагнали отряд и растерзали всех ее стражей.

Полог шатра качнулся, к переговорному процессу присоединилась девушка с красными волосами. Шагнула она решительно, но на последних словах споткнулась, запуталась в занавесях входа и уже оттуда вскрикнула:

– Астерон? Что?! Что ты сказал про Вивиэн? Что с Вивиэн?!

– Она погибла в степи, – мужчина подобрался в тугую струну и настороженно встретил взволнованную девушку.

– Что? Этого… Этого не может быть! Этого не может быть! Ты… ты должен был ее встретить! Ты… ее охраняли сотни воинов! Этого не может быть!

Эстерсэн срывалась на истеричный крик, бесновалась, потянула к пленнику руки с обострившимися ногтями. Не слишком теплая встреча между сводными братом и сестрой, но остановить их некому. Родион молча наблюдал за сценой, успел сказать только «упс» при упоминании имени очень важной персоны и дал девушке более удобный подход к телу, отступив чуть в сторону. Нельзя мешаться под ногами, когда близкие люди «мило» тянутся друг к другу после длительной разлуки.

– Это неправда! Неправда! Она не могла умереть! Она… это неправда! Ты лжешь! Ты всегда лжешь!

Родион притворно поморщился, изображая сочувствие, нисколько его не испытывая. Ведьма била несчастного ногами, царапала когтями кожу, драла волосы, плевала и сыпала проклятиями. Не совсем то, что ожидал Ригоронец, в плане было лишь небольшое замешательство и нервное пожимание плечами, а нынче настоящий пир для эмоциональных гурманов.

– Ты пришел сюда, к Татхе? – опомнилась девушка. – Чтобы освободить Мерион?

Это не вопрос, это требование. Она спрашивала зло, обиженно, с вызовом. Агаронец не спешил отвечать, слизнул кровь с расцарапанных губ и попытался освободить руки.

– Я веду переговоры с Татхи.

– Об освобождении Мериона?

– Не время и не место сейчас об этом говорить.

– А когда время? Когда время? – взревела она.

– Когда придет время, Эстерсэн!

– Ничуть не смущайтесь, – осторожно заметил Родион. – Агаронской речью я владею в совершенстве. Ничто не должно отвлекать вас от родственных откровений. Не обращайте на меня никакого внимания.

– Вот оно что! – понимающе рычала она. – Еще не время! Мерион практически уничтожен, погибли тысячи людей, детей! Шанан в осаде, десятки городов сожжены! Но еще не время?

– Я веду переговоры, – огрызался Агаронец.

– Тебе и не нужно было ее встречать, верно, Астерон? – хрипло проговорила она. – Она не нужна была! Мешала только! Мерион ты отдал Татхе и Вересу!

Последние слова она прокричала ему в лицо. Губы мужчины сжались, и он с силой пнул ее ногами, при отсутствии возможности охолонить звучной пощечиной. Девушка с криком откатилась на пол и завыла. Она каталась по полу и била ногами, от отчаяния рвала рукава платья и швырнула в пленника увесистым серым шариком, поблекшим от отсутствия магической энергии: последние крохи она слила, когда снимала полог невидимости с Бальзаара и его ноши.

– Не хочу ввязываться в чужие семейные дрязги, – сообщил Родион. – Но мы отклонились от сути нашей теплой, дружественной встречи. С Мерионом и так все ясно. Насчет Гралиции я тоже успел в начале переговоров сообщить. Остался незначительный вопрос, я осторожно о нем напомню и можете продолжать.

– Родион Ялагр? – догадался Магистрат.

– Баронт Астерон? – догадался Родион. – Прошу прощения, я сознательно ввел вас в заблуждение. Разумеется, никакой принцессы Вивиэн у нас нет, но есть кое-что похуже, ваша сестра Эстерсэн. Как бы нам их элегантно поменять местами, Эстерсэн и Ти. Вам не нужен мой брат, мне не нужна ваша сестра.

– Вот ты какой, Родион Ялагр! – проговорил Астерон и смерил Ригоронца внимательным взглядом. – Тебя ждут в Агароне.

– От приглашения откажусь. Не так, чтобы не к месту и не ко времени, исключительно по велению сердца, – глумливо отвечал тот. – К тому много забот. Для начала вызволить Рестиана, затем заниматься мерионскими беженцами. Столько хлопот навалилось последнее время.

– Тебе, все одно, придется ехать в Агарон! – рявкнул ему в спину Магистрат.

– Как-нибудь, – отмахнулся тот, готовый покинуть шатер, чтобы оставить агаронцев наедине со своими чувствами и броситься в Светлый стан за братом, но в последний миг остановился. – Кстати, раз уж представился такой случай, всем на заметку: будет потребен хлебушек, приезжайте, поговорим.

Родион развернулся в сторону всклокоченной Эстерсэн и добавил:

– Соболезную вашей утрате, принцесса Эстерсэн. Завидный жених освободился, можете составить ему партию. Как надумаете, не забудьте отомстить за Вивиэн. Нет-нет, за Ридалага можете не беспокоиться, у меня с Гралицией налажены связи, если вы понимаете, о чем я. Как вернется, сообщу ему о вашей помолвке. Счастья молодым!

Два агаронца угрюмо смотрели друг на друга, не замечая его присутствия. Ригоронец снова повернул к выходу и в очередной раз вернулся:

– Ах да, совсем забыл. Астерон, с тебя триста мер золотом за содержание беженцев в Новом Шанане и Новом Итоне. Золото прошу доставить в Северную Навадну. Если будете продлять договор, десять мер за каждый новый день пребывания. Отсчет с завтрашнего дня, не буду крохоборствовать. Издержки сами себя не покроют, я не хочу, чтобы денежный вопрос стоял между нами слишком долго.

– Тебя ждут в Агароне, – упрямо повторял Астерон. – Лучше будет, если поедешь прямо сейчас.

– Не люблю Агарон, не люблю зиму, – нетерпеливо отмахнулся он. – Принцесса Отриэн останется с вами в качестве нашего жеста доброй воли. Я попрошу ее передать привет Генраду Гралийскому и пожелание хорошей свадьбы, а также неискренние извинения перед принцем Загардом. Так получилось.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Ты Рестиан Ялагр?

2

Не смей лгать, или я отрежу тебе ступни.

3

Отвечай.

4

Добрый день, прекрасная (Принцесса ригоронск.).

5