Полная версия
Дело Уоллеса
Анастасия Волгина
Дело Уоллеса
Пролог
Центральный полицейский участок, Ливерпуль. 23 января 1931 года. 10:15 утра.
Воздух в кабинете инспектора Альфреда Мэсси был густым и едким. Не дешевый сигарный дым – он был лишь верхней нотой. Снизу поднимался запах пота, старого дерева, пыли из папок и едкой остроты чернил. Дым висел слоями, цепляясь за занавески, оседая на уже пожелтевших бумагах, грудами лежащих на столе. Сам стол был битком набит: папки с отогнутыми уголками, потрепанные блокноты, пепельница, переполненная окурками, и бутылка чернил, оставившая рядом с собой темно-синее кляксовое озеро.
Прямо напротив Мэсси, за этим хаосом, сидел Уильям Герберт Уоллес. Он держался неестественно прямо, словно спина его была привязана к спинке стула невидимым шнуром. Руки лежали на коленях, пальцы сплетены – не в молитве, а скорее в попытке удержать их от дрожи. Очки с тонкой металлической оправой сидели низко на переносице. За их стеклами глаза смотрели куда-то в пространство над плечом инспектора, но в них не было фокуса, только глубокая, почти физически ощутимая усталость. Темные круги под глазами казались синяками. Лицо было бледным, восковым.
Рядом с Уоллесом, занимая добрую половину пространства для посетителей, восседал его адвокат, Джозеф Хеминг. Массивный, тяжелый, он заполнял кресло. Его костюм из добротной шерсти казался броней. Руки, толстые и сильные, лежали на подлокотниках. Взгляд из-под нависших бровей был неподвижен и направлен прямо на инспектора Мэсси. Ни тревоги, ни сомнения – только холодная, оценивающая готовность.
Сбоку от стола, на менее удобном стуле, примостился сержант Паркс. Перед ним лежал открытый блокнот, ручка с пером была зажата в его костлявых пальцах. Он сидел, слегка наклонившись вперед, словно хищная птица, замершая перед броском. Его взгляд метался от Уоллеса к Мэсси и обратно, ожидая первого слова, первого признака слабости. Кончик пера уже касался бумаги, готовый скрипеть, фиксируя каждую паузу, каждую интонацию.
Инспектор Мэсси откашлялся. Звук был резким, разрывающим тягучую тишину. Он взял со стола фотографию – снимок комнаты в доме №29 на Вулвертон-стрит. Следы жестокой борьбы. Темное пятно на ковре у камина. Очень темное.
Мэсси открыл папку с громким щелчком. Голос его был низким, как ворчание недоброй собаки.
Мэсси: «Мистер Уоллес. Для протокола. Ваше полное имя и адрес.»
Уоллес: «Уильям Герберт Уоллес. Дом 29, Вулвортон-стрит, Анфилд.»
Мэсси: «Вы даете показания об обстоятельствах смерти вашей жены, Джулии Уоллес, обнаруженной вами вечером 22 января, примерно в 20:45, в вашем доме.»
Уоллес: «Да.»
Мэсси: «Опишите ваш день 22 января. Час за часом. Начиная с утра.»
Уоллес откашлялся, голос звучал ровно, но безжизненно.
Уоллес: «Я покинул дом примерно в 7:45 утра. Направлялся в офис «Пруденшал» на Дейл-стрит. Прибыл к 8:15. До 10:00 работал с бумагами, сверился со справочником насчет адреса «Менлав Гарденс Ист» – не нашел. Затем посетил клиентов.»
Мэсси: «Конкретно.»
Уоллес: «С 10:30 до 11:15 – миссис Элис Бэйнс, Токстет, Окленд-стрит, 12. Она подтвердит время. Я оформил ей отсрочку платежа. Затем, с 11:45 до 12:30 – мистер Гарольд Дженнингс, Эдж-Хилл, Бриндл-роуд, 8. Он внес квартальный взнос. Констебль Барнс, патрулировавший Бриндл-роуд, видел, как я подходил к дому и выходил оттуда около половины первого. Я сел на трамвай №4 обратно в центр.»
Мэсси: «И далее?»
Уоллес: «Около 13:00 я вернулся домой на обед. Джулия была дома. Мы пообедали вместе на кухне. Она выглядела уставшей, но говорила, что чувствует себя немного лучше, чем утром. Миссис Грин, наша соседка с дома 33, заходила как раз перед моим приходом, приносила бульон. Она видела меня, когда я подходил к дому, мы поздоровались. Я был дома примерно до 14:15. Затем снова вышел.»
Мэсси: «Куда?»Уоллес: «Посетил еще двух клиентов в районе Валласи. С 15:00 до 15:20 – миссис Эдит Фаррелл, Оук-лейн, 17. Она рассказывала об ограблении у соседей. Продавец табачной лавки на углу Оук-лейн и Принсес-роуд, мистер Энтони Кларк, видел меня, когда я спрашивал дорогу к дому Фаррелл. Затем, с 15:35 до 16:00 – мистер Эдгар Торнтон, его бакалейный магазин на Вулвертон-стрит, 41. Он внес страховой взнос за склад. Его помощница, мисс Молли Смит, была там и видела меня. После этого я вернулся домой, чтобы переодеться перед вечерней поездкой, о которой мне сообщили накануне.»
Мэсси: «Этот злополучный визит к «мистеру Куолти». Опишите.»Уоллес: «Я ушел из дома примерно в 18:45. Направлялся на трамвайную остановку на Энфилд-роуд. Кондуктор трамвая №4, мистер Артур Лидс, помнит меня – я покупал билет до Норрис-Грина. Мы коротко перекинулись словами о погоде. Прибыл на конечную «Менлав-авеню» около 19:05. Сразу направился в магазин мистера Джона Листера Джонстона на углу Менлав-авеню и Вултон-роуд. Я спросил дорогу на «Менлав Гарденс Ист, 25». Он подтвердит – я был у него в магазине около 19:10. Он сказал, что такой улицы нет. Я вышел и начал искать Менлав Гарденс Ист, предполагая ошибку.»
Мэсси: «И? Нашли?»Уоллес: «Нет. Я спрашивал дорогу. Около 19:25 я зашел в бакалейную лавку на Кальдерстон-Парк-Роуд. Хозяйка, миссис Этель Прайс, не знала улицы, но показала направление на Менлав Гарденс Вест. Я пошел туда. На углу Менлав-авеню и Менлав Гарденс Вест, примерно в 19:40, я спросил дорогу у молодой пары – мистера Питера Доу и мисс Энни Хьюз. Они указали на Менлав Гарденс Вест. Я прошел по ней, но дома 25 не было. Примерно в 19:55 я встретил констебля Сэлмона на углу Принсес-Роуд и Смитдаун-Роуд. Я снова спросил его о «Менлав Гарденс Ист, 25». Он ответил, что знает только Менлав Гарденс Вест, Норт, Саут. Посоветовал спросить на трамвайной остановке или в гаражах. Я пошел по Смитдаун-Роуд, свернул на Бэлмолл-Роуд. Там, около 20:10, спросил дорогу у мужчины возле гаража – механика мистера Томаса Берча. Он тоже не знал Менлав Гарденс Ист. Я вернулся на Менлав-авеню, нашел Менлав Роуд. Около 20:30 спросил у женщины на улице, миссис Флоренс Годдард. Она указала на дом 25. Я подошел. Мне открыла хозяйка, миссис Агата Норрис. Она сказала, что не знает мистера Куолти и никогда не слышала о нем. Было около 20:40. Я понял, что это ошибка или розыгрыш. Пошел на трамвайную остановку на Менлав Роуд. Кондуктор трамвая №5, мистер Джейкоб Финн, помнит, как я сел около 20:45. Он подтвердит. Я вышел на остановке Брекин-Роуд около 21:05. Шел по Ромни-стрит, затем Крэнбук-Роуд к дому. Подошел к парадной двери со стороны сада около 21:10. Она была приоткрыта…»
Уоллес замолчал, его голос впервые дрогнул. Он снял очки, протер их платком. Мэсси не сводил с него холодного взгляда.
Мэсси:«Приоткрыта. Насколько?»
Уоллес: «Не плотно закрыта. На защелке, но не на замке. Я толкнул… и увидел…» Он снова замолчал, глотая комок в горле.
Хеминг (Адвокат):«Мой клиент далее обнаружил тело супруги в гостиной и немедленно обратился за помощью к соседям, миссис и мистеру Джонстон, что уже зафиксировано в первоначальном протоколе. Его действия после этого шока не являются предметом текущего допроса о его перемещениях, инспектор.»
Мэсси: (Игнорируя адвоката, снова к Уоллесу) «Очень занятной день, мистер Уоллес. Утро – работа, клиенты, свидетели. Обед дома – соседка видела. После обеда – снова клиенты, свидетели. Вечер – целая процессия свидетелей ваших блужданий: кондукторы, продавцы, прохожие, констебль… И все подтверждают, что вы спрашивали дорогу на несуществующую улицу. Как по нотам. Идеальное алиби. Слишком идеальное. И ровно на то время, когда вашу жену зверски убили в вашем доме.»
Уоллес: «Это не алиби! Это ловушка! Кто-то хотел, чтобы я ушел из дома! Чтобы меня не было! Все эти люди… они просто видели меня в тех местах, когда я искал!»
Мэсси: «Все эти люди, мистер Уоллес, подтверждают ваше присутствиев разных точках города между 19:10 и 20:40. Они не подтверждают, что вы все это время непрерывно искали улицу. Они неподтверждают, где вы были междувизитами к этим свидетелям. Между разговором с констеблем Сэлмоном (~20:10) и появлением у миссис Годдард на Менлав Роуд (~20:30) – минут двадцать. Между механиком Берчем (~20:10) и миссис Годдард (~20:30) – тоже около двадцати минут. Двадцать минут – это много, Уоллес. Расстояние от места вашего последнего подтвержденного контакта (скажем, гаража Берча) до вашего дома на Вулвортон-стрит можно пройти быстрым шагом за 15-18 минут. Совершить убийство? Возможно. Успеть обратно к трамваю? Вплотную… но возможно, если действовать быстро. Ваши свидетели оставляют вам окна. Удобные окна.»
Уоллес: «Это абсурд! Я искал! Я ходил кругами, заходил в переулки, терял ориентацию в тумане! Я не смотрел на часы каждую секунду! Эти двадцать минут – они растягиваются, когда блуждаешь!»
Мэсси: «И самое удобное – этот звонок. «Мистер Куолти». Несуществующий человек. Несуществующий адрес. Как раз то, что нужно, чтобы отправить вас в долгое, подтверждаемое свидетелями путешествие по городу. Кто мог знать ваш график? Кто мог знать, что вы примете это сообщение всерьез? Кто, кроме вас, мистер Уоллес, мог так точно спланировать ваше алиби?»
Уоллес: «Я не знаю! Возможно, кто-то наблюдал за мной. Или за домом. Я не знаю! Но я невиновен!»
Мэсси: «Вы говорите, что спрашивали дорогу у констебля Сэлмона. Около 20:15 на углу Принсес-Роуд и Смитдаун-Роуд.»
Уоллес: «Да. Констебль Сэлмон. Он подтвердит это.»
Мэсси: «Констебль Сэлмон подтвердил, что примерно в это время к нему подошел мужчина, похожий на вас, и спрашивал дорогу на Менлав Ист. Он подтверждает, что сказал, что такой улицы не знает. Это подтверждает, что вы спрашивалидорогу в этом месте в это время. Это неподтверждает, где вы были до этого и после этого. Это не подтверждает, что вы действительно искали улицу все это время. Это не подтверждает, что вы не могли быть дома на Вулвортон-стрит раньше.»
Уоллес: «Но как я мог быть дома? Я был в клубе до 20:00! Потом шел пешком, спрашивал дорогу…»
Мэсси:«Расстояние от шахматного клуба на Сити-Роуд до вашего дома на Вулвортон-стрит можно пройти пешком за 25-30 минут в хорошем темпе. Вы вышли из клуба в 20:00. Теоретически, вы могли быть дома к 20:25 или 20:30. Совершить убийство. Уйти. И появиться у констебля Сэлмона в 20:15? Нет, не могли. Время не сходится. Но давайте посмотрим на обратный путь. После разговора с женщиной на Менлав Роуд, около 20:45, вы сели на трамвай. До Анфилда. Вышли около 21:05. Шли домой 5 минут. Пришли в 21:10. Но между 20:15 (разговор с Сэлмоном) и 20:45 (ваше появление на Менлав Роуд) – целых 30 минут. Где вы были эти 30 минут? Вы сказали, что ходили, спрашивали. Но конкретных свидетелей, кроме констебля Сэлмона и женщины на Менлав Роуд, вы не назвали. Тридцать минут – достаточное время, чтобы добраться от места разговора с Сэлмоном до вашего дома, совершить убийство и успеть к трамваю на Менлав Роуд.»
Уоллес: «Это абсурд! Я не был дома! Я искал эту чертову улицу! Я заходил в магазин на Кальдерстон-Парк-Роуд! Я спрашивал людей! Тридцать минут – это не так много, когда блуждаешь в незнакомом районе и спрашиваешь дорогу! Я не следил за часами каждую минуту!»
Мэсси: «Убийство было жестоким. Нанесено множество ударов тяжелым предметом. Вероятно, куском свинцовой трубы, который мы нашли рядом. Это требовало времени и сил. В доме царил беспорядок, как будто искали что-то. Имитация ограбления? Но пропало немного: кошелек вашей жены с несколькими шиллингами. Больше ничего ценного не тронуто. Странное ограбление. Ваша жена была убита в гостиной. Ее тело лежало у камина, накрытое пальто и ковриком. Зачем убийце накрывать тело?»
Уоллес: «Я не знаю! Я не знаю, что там произошло! Я нашел ее так!»
Мэсси: «Вы сказали соседям: «Я думаю, кто-то убил мою жену». Почему вы сразу подумали об убийстве? Вы видели только тело, накрытое макинтошем. Почему не предположили, что она упала, ударилась, потеряла сознание?»
Уоллес: «Кровь! Я видел кровь! И беспорядок! Стол опрокинут! Это было очевидно, что произошло что-то ужасное!»
Мэсси: «Ваши отношения с женой. Вы говорите, любили ее. Но соседи отмечали, что вы были сдержанны друг с другом. Не было особой близости в последнее время. Финансовые трудности?»
Уоллес: «У нас не было «былой страсти молодости», это правда. Но мы заботились друг о друге. Жили спокойно. Делили домашние обязанности. Финансы… да, времена тяжелые. Но мы справлялись. Я работал. У нас были скромные сбережения. Я любил Джулию. Я не мог причинить ей вред!»
Мэсси:«Страховка. У вашей жены было страхование жизни?»
Уоллес: «Да. Небольшая. В «Пруденшал», где я работаю. Но сумма незначительна.»
Мэсси:«Достаточная, чтобы быть мотивом?»
Уоллес: «Нет! Это смехотворно!»
Мэсси: «Вернемся к звонку. Звонивший представился «мистером Куолти». Это имя. Возможно, псевдоним. Но почему именно «Куолти»? Это редкая фамилия. Вам это имя ничего не напоминает? Ничего в вашем прошлом? Среди клиентов?»
Уоллес: «Нет. Ничего.»
Мэсси: «Человек, звонивший в клуб, попросил именно вас. Он знал, что вы будете в клубе в этот вечер. Значит, он знал ваш график. Круг людей, знающих, что вы играете в шахматы по четвергам, не так велик. В основном члены клуба. Вы подозреваете кого-то из них?»
Уоллес: «Нет. Я не могу поверить, что кто-то из знакомых мог сделать это.»
Мэсси: «Голос звонившего. Вы не слышали его. Но мистер Кэпстик слышал. Он описал его как грубый, возможно, с акцентом. Искусственный?»
Уоллес: «Я не знаю. Я не слышал звонка.»
Мэсси: «Почему вы не поехали на трамвае сразу к предполагаемому адресу? Зачем идти пешком через незнакомые улицы?»
Уоллес: «Я подумал, что Менлав Ист где-то рядом с другими улицами Менлав. Я ошибался. Я решил пройтись, сэкономить на трамвае. И спросить дорогу по пути.»
Мэсси: «Экономия пенни на трамвае привела к тому, что вы потратили почти час на бесцельные блуждания и опоздали домой ровно настолько, чтобы застать жену мертвой. Удобное совпадение.»
Уоллес: «Это не было совпадением! Это был план! Меня подставили! Явите хоть каплю понимания!»
Мэсси:«Понимание, мистер Уоллес, приходит с фактами. А факты пока выглядят так: вы единственный, кто получил выгоду от смерти жены, пусть и небольшую. У вас шаткое алиби, основанное на загадочном звонке в несуществующего человека. Ваши перемещения в ключевой период времени подтверждены лишь частично и оставляют окно возможностей. Вы первый обнаружили тело, но ваше описание состояния комнаты и тела… излишне детализировано для человека в шоке. Имитация ограбления выглядит неубедительно. Все указывает на вас.»
Уоллес: (Голос дрожит) «Это неправда! Я невиновен! Я любил ее! Я…»
Хеминг (Адвокат):«Инспектор Мэсси, этого достаточно. Вы переходите границы.» Голос Хеминга был резким и деловым. «Вы строите обвинение исключительно на косвенных обстоятельствах и собственных умозаключениях. Вы не представили ни одного прямого доказательства, связывающего моего клиента с этим преступлением. Ни отпечатков пальцев на орудии убийства или в комнате, которые бы совпадали с его. Ни свидетелей, видевших его около дома в критическое время. Ни следов крови на его одежде, которую тщательно осмотрели вчера. Ни мотива, кроме ваших домыслов о страховке, которая ничтожна.»
Мэсси посмотрел на адвоката. «Расследование продолжается, мистер Хеминг.»
Хеминг: «Именно. Расследование. А не обвинение. Вы фокусируетесь исключительно на мистере Уоллесе, игнорируя другие возможности. Этот звонок «Куолти» – очевидная попытка создать алиби для кого-то другого. Чтобы отвлечь внимание и обеспечить себе время. Настоящий убийца мог знать, что мистер Уоллес уходит в клуб по четвергам. Он позвонил, зная, что сообщение будет передано. Зная, что мистер Уоллес, будучи добросовестным агентом, отправится по указанному адресу. Это дало убийце окно для действий. Мистер Уоллес стал жертвой чудовищной инсценировки. Ваша задача – найти настоящего преступника, а не пытаться вогнать в рамки обвинения невиновного человека, который пережил страшную трагедию.»
Мэсси: «Мы проверяем все версии. Но пока основные подозрения падают на вашего клиента. Его версия событий содержит несоответствия.»
Хеминг:«Несоответствия? Или просто неудобные для вашей теории детали? Время в пути? Тридцать минут «неподтвержденного» времени? Это типично для человека, заблудившегося в незнакомом районе. Отсутствие других свидетелей? Он спрашивал у случайных прохожих, которые не запомнили его. Вы не нашли ни одного свидетеля, который видел бы его близко его дома в этот период. Это работает в его пользу. Алиби, основанное на звонке? Да, оно странное. Но это не его изобретение. Звонок был. Его зафиксировал мистер Кэпстик. Это факт. И он вынудил моего клиента действовать именно так. Его поведение после обнаружения тела – шок, обращение к соседям – естественно. Утверждать, что он «слишком детально» описал сцену – спекуляция. Он описал то, что увидел. Допрос в таком ключе бесперспективен и оказывает неправомерное давление. Мой клиент дал исчерпывающие показания. Если у вас есть новые фактические вопросы – задавайте. В противном случае, мы закончим.»
Мэсси несколько секунд молчал, просматривая записи сержанта Паркса. «Хорошо. На сегодня достаточно. Мистер Уоллес, вы свободны. Но не покидайте город. Мы продолжим выяснение деталей. Сержант, зафиксируйте в протоколе время окончания допроса: 11:45.»
Уоллес: «Я могу идти?»
Мэсси: «Да. Но будьте на связи. Расследование только началось. Мы проверим каждую минуту вашего времени. Каждого, с кем вы говорили. Каждую вашу улицу. Найдем этого «мистера Куолти». Или выясним, почему его не существует.»
Хеминг: (Вставая) «Мы готовы к сотрудничеству в рамках закона, инспектор. Но любое дальнейшее общение – только в моем присутствии. Пойдемте, мистер Уоллес.»
Уоллес встал. Он выглядел измотанным. Мэсси наблюдал, как адвокат и его клиент выходят из кабинета. Сержант Паркс перечитывал свои записи.
Мэсси (обращаясь к Парксу): «Сверим его маршрут. Проверь всех констеблей на маршруте от Сити-Роуд до Менлав Роуд, кто был на посту вчера вечером между 20:00 и 20:45. Найди тот магазин на Кальдерстон-Парк-Роуд. Найди продавщицу. Найди мужчину у гаража на Бэлмолл-Роуд. Найди женщину на Менлав Роуд. Узнай, что они видели, кого запомнили. Проверь всех членов шахматного клуба. Особенно тех, кто мог знать, что Уоллес будет там вчера. Найди всех, кто знал Джулию Уоллес. Кто мог войти в дом? Проверь финансовое положение Уоллеса. Тщательнее обыщи дом еще раз. Ищи следы, любые следы. И найди этого чертова «Куолти». Начни с телефонных станций. Кто звонил в шахматный клуб вчера около 19:10?»
Паркс: «Слушаюсь, инспектор.»
Мэсси откинулся на стул. Дело было сложным. Прямых улик не было. Но его интуиция подсказывала, что тихий страховой агент что-то скрывает. Алиби было слишком гладким, слишком причудливым. Расследование только начиналось. Нужно было найти слабину в истории Уоллеса. Или найти настоящего убийцу. И то, и другое казалось одинаково трудным.
Глава Первая: Звонок в Шахматном Клубе. Ливерпуль, понедельник, 19 января 1931 года.
Городской Шахматный Клуб, Ливерпуль. Вечер, 19 января 1931 года. Около 19:00.
В зале клуба царила сосредоточенная тишина, нарушаемая лишь редким стуком фигур по деревянным доскам и тихим бормотанием игроков. Воздух был плотным от табачного дыма. К семи часам вечера в помещении находилось около десяти завсегдатаев.
За ближним к окну столом шла напряженная партия между Джозефом Катоуной и Джоном Муром. Их лица были склонены над доской, пальцы замерли над фигурами в раздумье. За соседним столом Ричард Каллендер, хмурясь, передвинул ладью, а его противник, Фредерик Уильям Севелл, тут же ответил резким ходом коня. У столика прямо у входа, под висящей лампой, сидел секретарь клуба Сэмюэл Бид. Он склонился над журналом учета членских взносов, аккуратно внося записи тонким карандашом. Рядом с его столиком стоял, прислонившись к стене, Джеймс Кэмпбелл. Он что-то тихо говорил Биду, поглядывая на играющих.
Томас Дьюхерст сидел чуть поодаль от стола Катоуны и Мура, наблюдая за их игрой с видом знатока. В углу, на жестком стуле, неподвижно сидел Джозеф Данн. Он ждал опоздавшего партнера, его взгляд блуждал по залу. Пятидесятидвухлетний страховой агент компании "Пруденшиал", Уильям Герберт Уоллес, в клуб еще не пришел.
19:05.
Резкий, пронзительный звонок разорвал тишину клуба. Все вздрогнули. Несколько голов повернулось к источнику звука – маленькому тамбурчику у самого входа, где на стене висел телефон.
Сэмюэл Бид отложил карандаш, поднялся из-за стола. Его стул скрипнул. Он прошел несколько шагов до тамбура, открыл дверь, вошел внутрь и закрыл ее за собой. Тесное пространство освещалось одной тусклой лампочкой. Бид снял трубку с рычага.
«Городской Шахматный Клуб. Слушаю вас», – произнес он четко, привычно.
В трубке отчетливо прозвучал мужской голос. Низкий, ровный, без особого акцента. «Я хотел бы оставить сообщение для мистера Уоллеса. Для мистера Уильяма Герберта Уоллеса. Он является членом вашего клуба?»
«Да, он наш член», – ответил Бид. – «Но он еще не прибыл сегодня вечером. Я могу принять сообщение и передать ему?»
«Хорошо», – голос на другом конце провода не выражал эмоций. – «Передайте ему, пожалуйста. Меня зовут Р. М. Квалл. Я представляю фирму «Мэсси и Квалл», мы дилеры по фарфору и хрусталю высокого класса. Наш офис находится по адресу Мэннерхайм-Стрит, 25. Вы знакомы с этим районом?»
Бид нащупал в кармане пиджака маленький блокнот и короткий карандаш. «Мэннерхайм-Стрит, 25? Минуточку, я запишу. Повторите адрес, пожалуйста?»
Голос повторил, чуть медленнее, подчеркивая слова: «Мэннерхайм-Стрит, 25. Это угол Мэннерхайм-Корт. Рядом с парком Принсес. Он должен знать это место?»
Бид торопливо выводил карандашом: *Мэннерхайм-Стрит, 25. Угол Мэннерхайм Корт. Рядом Принсес Парк. Р.М. Квалл. Мэсси и Квалл. Фарфор/Хрусталь.* «Рядом с Принсес-Парком? Да, записал. И что именно передать мистеру Уоллесу?»
«Сообщите ему, что мы хотели бы обсудить возможность назначения его нашим постоянным торговым представителем в Ливерпуле», – голос звучал деловито. – «Мы получили рекомендации о нем как о человеке исключительной надежности. Завтра вечером у нас назначена важная встреча с потенциальными дистрибьюторами. Мы считаем необходимым встретиться с мистером Уоллесом лично перед этим, чтобы обсудить детали контракта. Сможет ли он подойти к нам завтра вечером? Скажем, около семи тридцати? Это критически важно для нас».
Бид дописывал: Предлож. пост. предст. Ливерпуль. Встр. завтра 19:30 обсудить детали перед встреч. с дистриб. Важно. «Завтра вечером. Семь тридцать. Мэннерхайм-Стрит, 25. Встреча по поводу представительства. Я правильно понял?»
«Совершенно верно», – подтвердил голос. – «Пожалуйста, передайте ему это сообщение без промедления, как только он появится. Это очень важно. До свидания».
«Хорошо, я передам», – сказал Бид. – «До свидания». Он положил трубку на рычаг. Звонок стих. Бид вышел из тамбура, держа в руке листок с записями. Он вернулся к своему столику у входа.
Джеймс Кэмпбелл, все еще стоявший рядом, вопросительно поднял бровь. «Что-то важное, Бид? Кто звонил?»
«Звонили для Уоллеса», – ответил Бид, кладя записку на столик так, чтобы она была хорошо видна. – «Какой-то мистер Квалл. Говорит, из фирмы «Мэсси и Квалл». Предлагают Уоллесу стать их представителем по фарфору и хрусталю. Просят прийти завтра в половине восьмого на Мэннерхайм-Стрит, 25. Адрес возле Принсес-Парка».
«Мэннерхайм-Стрит?» – Кэмпбелл нахмурился, явно напрягая память. – «25-й номер? Там же в основном жилые дома, разве нет? Офисы? Странное место для дилера фарфора».
«Именно так», – согласился Бид, постукивая пальцем по записке. – «Но звонивший четко назвал адрес. Записал, как есть. Передам Уоллесу, когда он придет».
Томас Дьюхерст, оторвавшийся от наблюдения за игрой Катоуны и Мура, повернул голову: «Представитель по фарфору? Уоллес-то? Вот это новости. Не знал, что он в этом разбирается. Интересно, кто ему такую рыбку подсунул?» – В его голосе звучало легкое недоумение и скепсис.
Ричард Каллендер, не поднимая глаз от шахматной доски, где его позиция явно ухудшалась, пробормотал сквозь зубы, двигая пешку: «Времена, Кэмпбелл, тяжелейшие. Безработица. Любой крючок, даже самый блестящий, может показаться золотым».
Около 19:15.
Тишина клуба, нарушенная звонком, снова сгустилась. Стук фигур, скрип стульев, редкие хриплые покашливания заполняли дымное пространство. Игроки вернулись к доскам. Сержант Паркс, не игравший, углубился в газету. Бид дописывал строку в журнале.
Дверь открылась резко, впустив волну холодного, влажного уличного воздуха. В проеме стоял Уильям Уоллес. На нем было его обычное темное, слегка поношенное пальто поверх темно-серого костюма. В правой руке он держал сложенный зонт с деревянной ручкой. Капли воды блестели на его плечах и на полах пальто. Его лицо, подчеркнутое металлической оправой очков, было бесстрастным, устало-спокойным. Он переступил порог, дверь захлопнулась за ним.
