Секс, наркотики и спинальная амиотрофия

Новый звонок. Моя хорошая. Почему ты плачешь? Успокойся, пожалуйста. Хорошо, хорошо приезжай. Да, давай, через пол часа встречу тебя у цветочных часов. Люблю тебя, не накручивай себя. Пока. Прости, Дашенька. У неё видно какой-то совсем напряг в семье, это не типично для неё. Она захотела приехать, я думаю нам лучше разойтись до этого, она в сильных эмоциях и не совсем адекватно реагирует, извини меня. Давай попросим счёт. Извини, что так мало пообщались. Но я был всё равно рад тебя увидеть. Как у тебя самой дела?

«Как у тебя самой дела?» – могло значить что угодно. Как твоё здоровье? Ты не умираешь? В шестнадцать лет у Даши произошел несчастный случай, завершившийся приземлением на гору снега с высоты седьмого этажа. Дашу спасли, она даже самостоятельно передвигается. Только время от времени теряет сознания в общественных местах и вынуждена ежедневно колоть какую-то необходимую дрянь. Как твои родители? Всё ещё скандалят, не принимая твою ориентацию? Дашино сердце разбивали не только роковые красавицы, не смеющие переступить через тонкую грань гетеронормативности, но и знаменитые родители, отвергающие саму идею, что их умница красно-дипломная дочь может быть **********. Мы не ковырялку растили. Это у тебя временное, это пройдёт. Но это не проходило и скандалы в семье продолжались. Как дела в «конторе»? Следствие не беспокоит?

Даша с детства была умна и изобретательна. Столкнувшись в пубертате с людьми, ослепленными большими деньгами и белым порошком, Дарья придумала некоторое изящное решение, позволившее одновременно и обезопасить транспортировку и увеличить трафик. В результате, никогда не находясь в эпицентре криминального мира, зная лишь через знакомых-знакомых серьёзных людей, Дарья несколько раз оказывалась под угрозой серьёзных статей с большими сроками. Однажды дело зашло настолько далеко, что Дарья приехала ко мне в Школу-студию прощаться. На следующий день, суд признал обворожительно накрученную в мелкие золотистые кудряшки Дарью, феноменально разыгрывавшую роль о несчастной любви к одному из уже сидящих членов конторы, полностью невиновной. Возможно, помогла розовая кофточка с котиками, создающий образ такой невинной и глупенькой куклы, что присяжные никогда в жизни не распознали бы в ней гения наркотрафика. А возможно помогла очень большая взятка. Мне не до конца были ясны отношения конторы с Дашей, но одно можно было сказать точно – эти люди своих не бросают.

Впрочем, Даша всегда обладала бурным воображением и излишней склонностью к драматизму, что и привело её на сценарный факультет ВГИКа. А потому, любая история о её прошлом, весьма вероятно является лишь Дашиной попыткой убежать от рутины. Писателю нужен читатель. Сценаристу – верующий в любые вымыслы друг. Человек сам создаёт своё будущее. В случае Дарьи, весьма вероятно и прошлое. Весеннее солнце клонилось к закату, отливая золотистым лучом на Стелле Победы, подчеркивая своими размерами не столько величие народного подвига семидесятилетней давности, сколько сексуальные комплексы её скульптора. Вот так же года три назад мы сидели с Дашей всё в том же кафе, предварительно гуляя по парку и держась за руки. Я почувствовал тогда очень многое, Даша – ничего. А затем снедаемый, не столько ревностью, сколько завистью выслушав Дашину исповедь о злоключениях с любовниками и любовницами, ошарашил её признанием глубинного чувства. Ревность – это когда ты не хочешь, чтобы кто-то другой ел с твоего стола. Зависть, это когда тебя не приглашают туда, где уже многие отобедали. Выпитый пуэр отбивал кофеиновую чечетку на моём сердце, и потому нам пришлось экстренно покинув заведение отправиться глотнуть свежего воздуха. А затем, Дарья в очередной раз объясняла мне, почему это невозможно. Ну смотри, мы будем целоваться, вероятно даже несколько раз переспим. Но это не то, что тебе нужно. У меня нет к тебе ни романических, ни эротичных чувств. Совсем. Это будет мучение для тебя. Я со всем соглашался. Я не слышал её от слова совсем. Мы долго-долго говорили, Даша хотела сделать это как можно более обстоятельно, чтобы я понял, что она права. Я же с того вечера запомнил только обидчивое папино ворчание, мол, подставил я его, обещал вернуться на парковку на два часа раньше. А он меня всё время ждал в машине, игнорируя звонки с работы. И теперь несколько домов будут спать с неработающими домофонами.

Приближалась минута Лизиного появления. Инстинкт самосохранения подсказал Даше точный момент, когда надо ретироваться, а я остался ожидать Лизу, призывая мне в помощь все силы природы и доставшееся от моих забытых предков еврейское терпение. И вот маленькая фигурка в знакомом пальто отделилась от толпы прохожих и устремилась в мою сторону. Ещё за несколько метров до нашей встречи, я заметил бушующую черную тучу на несколько метров разверзнувшуюся над головой моей девочки. Это была не Лиза. Она вообще не понимала, где она и что происходит. Её несла чёрная туча, подхлёстывая молниями уязвляющих фантазий. Действовать нужно было быстро. Я широко развёл руки, представляя, как моё тело превращается в пуховую подушку, в белую комнату с мягкими стенами. Вот белая комната обволакивает чёрную тучу. Лиза, моя хорошая, что случилось? Отрешенный взгляд боли. Комната содрогнулась от удара тёмного фрактала. Девочка моя, всё хорошо. Комната начала сжиматься. Лиза, посмотри на меня. Пока ещё не слышит. На заплаканных глазах блестят редкие весенние снежинки. Милая, я люблю тебя, ты слышишь, это я, твой Базь, твой Женя, твой Кавот. Из далёкого темного туннеля, где-то на самом дне Лизиных глаз, на краешке затуманенного сознания мелькнул знакомый силуэт. Посмотри на меня, дай мне лапу. Неуверенно протягивает мне свою руку. Теперь надо медленно вытянуть её из тумана. Тёмный зверь в белой комнате начал терять свою силу. Медленно притянул её к себе и попытался согреть холодные щёчки поцелуями. Всё хорошо, я рядом, я люблю тебя. Ты слышишь меня? Медленно водит головой. Взгляд затравленный, израненный, но уже не агрессивный. Внутренняя тьма рассеялась, оставив изнасилованную Лизину душу пожимать последствия демонического фестиваля. Она была потеряна и обессилена. Победив демона ревности, пора было переходить к следующему шагу. Теперь надо накачать Лизу любовью. Мои руки прижимают её ближе, помещая маленькую рыжую фигурку на моих коленях, губы как заведенные то повторяют магические заклинания, то исполняют дионисийские ритуалы. Я люблю тебя, всё хорошо, я с тобой, я не сержусь на тебя, всё в порядке, моя маленькая, моя любимая, моя хорошая, я рядом, ты со мной, Базя с Базей, лапа в лапе… Я заговариваю Лизу, я возвращаю ей энергию нашей любви. Поцелуй в щёку, поцелуй в глазки, поцелуй в губы, новый раунд заклинаний, поцелуй в другую щёку, поцелуй в глазки, поцелуй в губы…

Полусонная Лиза сидит на подлокотнике моего кресла, всем своим телом прижимаясь ко мне. Её губы сопят нечто нежное и туманное прямо мне на ухо. Уворачиваюсь от попытки поймать меня зубами. Это хороший знак, если начинает баловаться, значит возвращается в норму. Нельзя меня кусать, когда я за рулём! Ты за джойстиком! А ты сейчас пешком пойдёшь! Притихла, притаилась. Я везу её вдоль Кутузовского проспекта, от Парка победы до самого Кутузовского МЦК. На электроколяске это минут двенадцать полного хода в одну сторону. Только там по подземному переходу можно пересечь Кутузу и выйдя наружу, отправиться ловить сто пятьдесят седьмой, который домчит нас до дома. На остановке немноголюдно, протискиваюсь на место для коляски, не прекращая держать Лизу на коленях. Она сегодня такая маленькая, она может заблудиться, если отпустить её руку. Как алкоголик после бурной ночи по мнению Венечки Ерофеева на утро представляет одно сплошное малодушие, так и моя возлюбленная после приступа бурных эмоции нуждается в любви, ласке, заботе и принятии. Я бы ещё и ремня добавил к этому списку, но про её поведение мы спокойно поговорим после, когда придёт час обсуждения доверия в наших отношениях и возведения новых договоренностей.

Женщина истерического типа. Настасья Филипповна. Сорок тысяч – в огонь. Героини Фитцджеральда с нервными расстройствами. Тереза из невыносимо лёгкого шедевра Кундеры, вернувшаяся в оккупированную Прагу. Женщины – оголенный электрический нерв. Только с такими можно себя почувствовать настоящим мужчиной. Заботиться, оберегать, ласкать и поддерживать. Распутывать тот невыносимый клубок самых страшных мыслей, что они успеют себе наплести. Принимать от них энергию эмоций и перерабатывать её в чистую любовь – вот задача настоящего мужчины в гармоничных отношениях. На Славянском бульваре автобус был накачан пассажирами доверху. Стараясь не прижаться своим лицом к чьей-то попе, я ехал домой с моей ядерной электространцией на коленях, слушая в одном наушнике хиты Queen и Nervanы. По невероятно насыщенному барабанному звуку я догадался, что все гитары остались в Лизином ухе.

По улице Алексеева вверх, затем налево во дворы, затем направо по Беловежской до самого подъезда. Нажимаю кнопку вызова на подъёмнике. Не работает. Достаю телефон, звоню в справочную. Да? Это Беловежская 2, 6 подъезд, платформу откройте пожалуйста, я нажимал не срабатывает. После минутной тишины начинается свето-представление. Щелчок в электронной будке, и металлическая плоть подъёмника наполняется живительным электричеством. Жму на кнопку. Подъёмник исполняет череду балетных па – опускает платформу, поднимает поручень. Из второй позиции в третью, пятую, и променад. Заезжаю, нажимаю на кнопку вверх. Мои руки плохо слушаются с мороза, и палец соскакивает с кнопки, прерывая движение подъемника. Лиза берет эту роль на себя. Доезжаем до площадки перед лифтом. Снова балет. Скатываюсь, оглашая весь подъезд ударом моих задних защитных колесиков о металлический пандус. Жму на кнопку выключения. Пораздумавший пару секунд над своей нелёгкой жизнью агрегат, начинает сворачиваться и вжимается в стену. Электронный щелчок в будке, гаснет свет. Дверь на этаже открыта, соседи всем семейством направляются закупаться в Ашан. Обнаруживаю свой приход только звонком в дверь квартиры. Открывает мама. О! Ты чего так рано? Оооой, и Лизанька с тобой! Проходите! Папа как раз только картошки нажарил. Ну как с Дашей встретились?