Прикосновение тьмы. Аид и Персефона. Комплект из 4 книг

Вместо ответа он поднес ладонь к ее щеке, и Персефона тяжело сглотнула. Если сейчас он ее поцелует, она не в ответе за то, что случится дальше.

Но дверь кабинета Аида вдруг распахнулась, и в комнату вошла Минфа. На ней было ярко-синее платье, подчеркивающее все изгибы ее тела, и Персефона удивилась вспыхнувшей в ней ревности. У богини проскочила мысль, что, если бы она была хозяйкой подземного царства, Минфа носила бы исключительно водолазки и стучалась бы, прежде чем войти.

Нимфа с волосами цвета огня резко остановилась, заметив Персефону, сидящую рядом с Аидом, и ее гнев был очевиден. Губы Персефоны изогнулись в улыбке при мысли о том, что Минфа, возможно, тоже ревнует.

Бог убрал с ее щеки свою ладонь и раздраженным голосом спросил:

– Да, Минфа?

– Милорд, Харон попросил вас спуститься в тронный зал.

– Он сказал зачем?

– Он поймал смертного, который пытался пробраться в подземное царство.

Персефона бросила взгляд на Аида:

– Пытался пробраться в подземное царство? Но как? Почему он не утонул в Стиксе?

– Если его поймал Харон, значит, он попытался проникнуть на его паром. – Аид встал и протянул ей руку: – Вставайте, вы пойдете со мной.

Персефона приняла предложенную ей руку – Минфа наблюдала за этим движением, и у нее в глазах вспыхнул огонь, а потом нимфа развернулась и вышла из кабинета. Они последовали за ней по коридору и оказались в просторном тронном зале с высокими потолками. Круглые стеклянные окна пропускали приглушенный свет. По обеим сторонам от возвышения, на котором стоял трон, вдоль стен висели черные флаги с изображенными на них золотыми нарциссами. Трон изваяли так, что он, казалось, состоял из тысяч острых осколков раскрошенного обсидиана.

Рядом с возвышением стоял темнокожий мужчина в белой одежде и с золотой короной на голове. Две длинные косы опускались ему на плечи, подхваченные золотом. Взгляд его темных глаз сначала упал на Аида, потом на нее.

Персефона попробовала высвободить руку из хватки Аида, но бог лишь крепче сжал ее и провел девушку мимо паромщика к своему трону. Аид взмахнул рукой, и рядом с его троном появился еще один, поменьше. Персефона остановилась в сомнениях.

– Вы богиня. Вы будете сидеть на троне. – Он подвел ее к нему и только потом отпустил руку. Когда он занял свое место на троне, Персефона на мгновение подумала, что сейчас он, возможно, ослабит свои чары, но он этого не сделал.

– Харон, чем мы обязаны твоему визиту?

– Вы Харон? – спросила Персефона мужчину в белом.

Он совершенно не был похож на то, как его изображали в ее учебниках о Древней Греции – там он был представлен либо стариком, либо скелетом, либо фигурой в черном плаще. Эта же версия напоминала бога – прекрасного и обаятельного.

Харон улыбнулся, и Аид стиснул челюсти.

– Да, это я, миледи.

– Пожалуйста, зовите меня Персефоной, – сказала она.

– «Миледи» подойдет, – резко произнес Аид. – Я теряю терпение, Харон.

Паромщик кивнул. У Персефоны сложилось впечатление, что Харона позабавило настроение Аида.

– Милорд, мужчина по имени Орфей попался при попытке проникнуть на мой паром. Он желает аудиенции с вами.

– Приведи его. Я хочу как можно быстрее вернуться к разговору с леди Персефоной.

Харон щелкнул пальцами, и перед ними появился мужчина, стоящий на коленях со связанными за спиной руками. Персефона сделала вдох, пораженная тем, в какой позе его удерживали. Кудрявые волосы облепили лоб мужчины, с них все еще капала вода из Стикса. Он выглядел поверженным.

– Он опасен? – спросила Персефона.

Харон посмотрел на Аида, как и Персефона.

– Вы же можете заглянуть ему в душу. Он опасен? – снова спросила она.

По тому, как выступили вены на шее Аида, она поняла, что он стиснул зубы. Наконец бог произнес:

– Нет.

– Тогда снимите с него эти путы.

Аид вперил в нее взгляд. А потом наконец повернулся к мужчине и взмахнул рукой. Оковы исчезли, и тот упал вперед, ударившись о пол. Поднявшись на ноги, он посмотрел на Персефону:

– Спасибо, миледи.

– Зачем ты спустился в подземное царство? – спросил Аид.

Персефона была впечатлена – смертный не прятал глаз от Аида и не показывал ни капли страха.

– Я пришел за своей женой. – Аид не ответил, и мужчина продолжил: – Я хочу предложить контракт – мою душу в обмен на ее.

– Я не торгую душами, смертный, – отрезал бог.

– Милорд, пожалуйста…

Аид поднял руку, и мужчина с мольбой в глазах повернулся к Персефоне.

– Не ищи ее помощи, смертный. Она не сможет тебе помочь.

Персефона приняла это как вызов.

– Расскажите мне о вашей жене. – Она проигнорировала пылающий взгляд Аида и сфокусировалась на Орфее. – Как ее звали?

– Эвридика. Она умерла через день после нашей свадьбы.

– Мне очень жаль. Как это случилось?

– Она просто уснула и больше не проснулась. – Его голос надломился.

– Вы так внезапно ее потеряли… – К горлу подкатил ком. Персефона сочувствовала сломленному мужчине, что стоял перед ними.

– Ее жизненную нить перерезали мойры, – сказал Аид. – Я не могу вернуть ее к жизни и не буду торговаться о возвращении ее души.

Персефона сжала кулаки. В это мгновение ей захотелось поспорить с богом – перед Минфой, Хароном и этим смертным. Разве не этим он занимался во время Великой войны? Торговался с богами, чтобы вернуть их героев?

– Лорд Аид, пожалуйста… – Орфей с трудом сглотнул. – Я люблю ее.

Что-то тяжелое и холодное упало у нее внутри, когда Аид издал смешок – грубый лающий звук.

– Может, ты и любил ее, смертный, но сюда ты пришел не ради нее. Ты пришел ради себя. – Аид откинулся на спинку трона. – Я не удовлетворю твою просьбу. Харон.

Имя демона послужило командой, тот двинул запястьем, и они с Орфеем исчезли.

Персефона кипела от негодования, отказываясь даже взглянуть на Аида. Она была удивлена, когда бог нарушил молчание:

– Вы хотите попросить меня сделать исключение.

– А вы хотите объяснить мне, почему это невозможно, – ответила она.

Он поморщился.

– Я не могу сделать исключение ради одного человека, Персефона. Вы знаете, как часто меня умоляют вернуть души из подземного царства?

Она понимала, что очень часто, но все же…

– Вы едва дали ему высказаться. Они были женаты всего один день, Аид.

– Как трагично, – хмыкнул он.

Богиня бросила на него испепеляющий взгляд.

– Неужели вы настолько бессердечны?

– Они не первые, чья история любви так печальна, Персефона, и не последние, полагаю.

– Вы возвращали смертных обратно и за меньшее, – напомнила она.

Аид посмотрел на нее:

– Любовь – эгоистичная причина вернуть мертвого к жизни.

– А война разве нет?

Глаза Аида потемнели.

– Вы говорите о том, чего не знаете, богиня.

– Расскажите мне, как вы выбрали сторону, Аид, – сказала она.

– Я не выбирал.

– Как и не предоставили Орфею иной возможности. Вы считаете, что ваш контроль ослабнет, если предложить ему взглянуть на жену, которая пребывает в подземном царстве в спокойствии и безопасности?

– Как вы смеете указывать лорду Аиду… – начала Минфа, но замолкла, как только Персефона яростно воззрилась на нее. Богиня пожалела, что у нее не было силы превратить Минфу в растение.

– Хватит. – Аид встал, и Персефона последовала его примеру. – Мы здесь закончили.

– Мне проводить Персефону?

– Можешь называть ее леди Персефона, – сказал Аид. – И нет. Мы с ней еще не закончили.

Минфе явно не понравилось, что ей отказали, но она ушла, стуча каблуками по мрамору. Персефона смотрела ей вслед, когда вдруг почувствовала пальцы Аида у себя на подбородке. Ей пришлось посмотреть ему в глаза.

– Кажется, у вас есть немало советов, как мне следует управлять своими владениями.

– Вы не проявили к нему ни капли сострадания, – произнесла она. Несколько мгновений он просто смотрел на нее, ничего не отвечая, и она спросила себя, о чем он думает. – Но что еще хуже, вы высмеяли его любовь к жене.

– Я усомнился в его любви. А не высмеял ее.

– Кто вы такой, чтобы сомневаться в любви?

– Бог, Персефона.

Она уставилась на него:

– В вашей власти абсолютно все, но вы с ее помощью лишь причиняете страдания. – Аид вздрогнул, и она продолжила: – Как вы можете быть таким страстным и не верить в любовь?

Аид безрадостно усмехнулся:

– Потому что для страсти не нужна любовь, дорогая моя.

Персефона знала так же хорошо, как и он, что их страсть подогревало желание, и все же его ответ удивил и разозлил ее. Почему? Он не пожалел ее, а она была богиней. Возможно, она надеялась увидеть, как горе Орфея тронет его так же, как тронуло ее. Может, она надеялась увидеть в тот миг другого бога – того, что опровергнет ее предположения.

Но он лишь подтвердил их.

– Вы жестокосердный бог, – произнесла она и щелкнула пальцами, оставив Аида в одиночестве в тронном зале.

Глава X. Напряжение

В понедельник Персефона приехала в Акрополь рано утром. Она хотела начать свою статью, и Аид предоставил ей более чем достаточно информации для работы, пока она находилась в подземном царстве. Она по-прежнему сердилась на него за то, как он обошелся с Орфеем, по-прежнему слышала его горький смех над тем, как бедный мужчина выражал свою любовь к покойной жене, и от этого ей было не по себе.

По крайней мере, бог мертвых показал свое истинное лицо – и именно в то мгновение, когда она начала думать, что у него есть совесть.

Мойры должны быть на моей стороне.

Выйдя из лифта на своем этаже, она обнаружила в приемной Адониса, который мило болтал с Валери, облокотившись на ее стол. При виде Персефоны они сразу же замолчали, и у Персефоны сложилось впечатление, что она прервала личную беседу.

– Персефона, ты сегодня рано. – Адонис прокашлялся и выпрямился.

– Да просто хочу сделать рывок на старте. Мне надо многое успеть, – сказала она и направилась прямо к своему столу.

Адонис последовал за ней.

– Как все прошло в «Неночи»?

Персефона на мгновение застыла.

– В смысле?

– Когда мы уходили, Аид пригласил тебя в «Неночь». Как все прошло?

«Ах, верно. Ты становишься параноиком, Персефона», – выдохнула девушка.

– Отлично. – Она положила сумочку и открыла ноутбук.

– Я подумал, он сможет убедить тебя не писать о нем.

Персефона села и нахмурилась. Она даже не задумывалась о том, что намерение Аида пригласить ее на экскурсию по подземному царству могло быть тактическим приемом, чтобы не дать ей написать о нем.

– На данный момент ничто бы не смогло убедить меня не писать о нем. Даже сам Аид.

Особенно Аид. Каждый раз, когда он раскрывал свой рот, она находила новую причину невзлюбить его, даже несмотря на то что этот же рот разжигал внутри ее пламя.

Адонис улыбнулся, не подозревая, какими опасными были ее мысли.

– Ты станешь великим журналистом, Персефона. – Он отошел и указал на нее. – Не забудь прислать мне статью. Ну, в смысле, когда закончишь.

– Обязательно, – ответила она.

Оставшись одна, девушка попыталась разложить свои мысли о боге мертвых по полочкам. У нее получилось, как ей казалось, увидеть его с разных сторон. С одной стороны был вероломный властный бог, который так долго находился вне этого мира, что, кажется, совсем не понимал людей. Этот же бог заставил ее связать себя контрактом теми самыми руками, которыми исцелил ее. Он был таким осторожным и нежным, пока дело не дошло до поцелуев, и тогда он уже едва мог сдержать свою страсть.

Он словно изголодался по ней.

Но это не могло быть правдой – потому что он был богом и жил столетия, а значит, у него были столетия опыта. Она же была поглощена этим только из-за отсутствия этого самого опыта.

Персефона закрыла лицо руками, досадуя на саму себя. Ей необходимо было заново разжечь в себе гнев, возникший в тот момент, когда Аид так надменно признался в злоупотреблении своей властью, притворяясь, будто помогает смертным.

Ее взгляд упал на заметки, которые она делала, когда брала у него интервью. Она писала так быстро, что слова едва можно было разобрать, но, внимательно перечитав их несколько раз, богиня смогла собрать все воедино.

«Если Аид и правда хочет помочь, он должен отправлять людей с зависимостью в реабилитационные центры. Почему бы не сделать еще один шаг и не оплатить лечение?»

Она села немного прямее и напечатала первые строчки, чувствуя, как у нее в крови снова пробуждается гнев. В нее словно подливали горючее, и вскоре ее пальцы уже летали по клавишам, добавляя одно яростное слово за другим.

«Я вижу душу. То, что тяготит ее, растлевает, разрушает. И бросаю этому вызов».

Эти слова пронизывали ее насквозь. Каково это – быть богом подземного царства? Видеть только борьбу, боль и грехи других?

Звучало весьма тоскливо.

«Он, должно быть, несчастен, – подумала она. – Устав быть богом мертвых, он ради развлечения занялся судьбой смертных. Что ему было терять?»

«Ничего».

Она перестала печатать и откинулась на спинку стула, сделав глубокий вдох.

Персефона никогда раньше не чувствовала столько эмоций по отношению к одному человеку. Она злилась на него, и в то же время ей было любопытно. То, что он делал и говорил, вызывало в ней удивление и отвращение. Но кроме этого было еще невероятное влечение, которое она испытывала, находясь рядом с ним.

Как она могла желать его? Он представлял собой полную противоположность всему тому, о чем она мечтала всю свою жизнь. Он был ее тюремщиком, в то время как она жаждала свободы.

За исключением того, что он освободил нечто внутри ее. Нечто долго подавляемое и совершенно незнакомое.

Страсть, вожделение и желание – вероятно, все, что Аид искал в обремененной душе.

Богиня занесла пальцы над клавиатурой и представила, каково было бы целоваться с ним со всей этой яростью, текущей по ее венам.

«Стоп! – приказала она себе, сильно прикусив губу. – Это просто безумие. Аид – враг. Он твой враг».

Он целовал ее только ради того, чтобы одарить благом, чтобы она не вносила в его жизнь хаос. И наверняка то, что она едва не погибла в подземном царстве, отвлекло его от чего-то важного.

Например, от Минфы.

Персефона закатила глаза, затем снова сфокусировала взгляд на экране и перечитала последнюю строчку.

«Если этот бог присутствует в нашей жизни, то какого мы встретим после смерти? Как мы можем надеяться на счастливую загробную жизнь?»

Эти слова задели ее – она знала, что несправедлива к нему. После прогулки по подземному миру было очевидно, что Аид заботится о своем царстве и о тех, кто его населяет. Зачем еще ему тратить силы на поддержание такой грандиозной иллюзии?

«Потому что это наверняка приносит ему какую-то выгоду, – напомнила она себе. – Он определенно любит красивые вещи, Персефона. Почему бы ему не создать себе красивое царство?»

У нее на столе вдруг зазвонил телефон, и девушка так сильно испугалась, что подпрыгнула и неловко схватила трубку, только чтобы звук умолк.

– Персефона слушает. – Сердце все еще колотилось у нее в груди, и она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Персефона, это Валери. Здесь твоя мама.

У нее внутри все упало. Что здесь делала Деметра?

Она на мгновение прикусила губу – неужели богиня узнала, что на выходных она была в подземном мире? Персефона вспомнила ее слова в Саду богов: «Мне что, нужно напомнить тебе одно из условий твоего пребывания здесь – что ты должна держаться подальше от богов? Особенно от Аида». Она все еще не выяснила, как ее мать узнала, что она была в «Неночи», но предположила, что у богини плодородия есть шпион в клубе бога мертвых.

– Я сейчас приду. – Персефона приложила невероятные усилия, чтобы сохранить спокойный тон.

Не заметить Деметру было сложно. Та была почти в своем божественном облике, сохранив сияние загара и яркость глаз. На ней были светло-розовый сарафан и белые лодочки.

– Мой цветок! – Деметра бросилась к Персефоне и обняла дочь.

– Мама. – Персефона отстранилась. – Что ты здесь делаешь?

Деметра склонила голову набок.

– Сегодня понедельник.

Персефоне не сразу удалось понять, что это значит.

О нет.

Кровь отлила у нее от лица.

Как она могла забыть? Каждый понедельник они с матерью вместе ходили на ланч, но из-за всего, что случилось за последние несколько дней, она напрочь об этом забыла.

– Вниз по улице есть такое чудесное кафе… – продолжила Деметра, но Персефона почувствовала напряжение в ее голосе. Она поняла, что Персефона забыла, и ей это не понравилось. – Может, сходим туда сегодня? Что думаешь?

Персефона осознала, что не хочет оставаться наедине с матерью. Не говоря уже о том, что ей только-только удалось поймать вдохновение, чтобы написать статью об Аиде. Если она сейчас остановится, возможно, ей вообще не удастся закончить.

– Мама, я… мне так жаль. – Слова, вылетающие из ее рта, были подобны стеклу. Конечно же, это была ложь. Она совершенно не жалела о том, что собиралась сказать. – Но я правда сегодня очень занята. Может, мы перенесем?

Деметра заморгала:

– Перенесем?

Она произнесла это слово так, будто никогда раньше его не слышала. Ее мать ненавидела, когда что-то шло не так, как она хотела, и Персефона никогда прежде не просила ее изменить расписание. Она всегда помнила о ланче, как и о правилах, установленных своей матерью, – но за прошедшую неделю успела проигнорировать и то и другое.

Она знала, что ее мать составляет список обид, нанесенных дочерью, и то, что Деметра заставит ее за них заплатить, – лишь вопрос времени.

– Прости меня, мама, – повторила Персефона.

Деметра наконец встретилась с ней взглядом. Богиня плодородия стиснула челюсти и произнесла идеально ровным тоном:

– Ну, тогда в следующий раз.

Деметра развернулась и, даже не попрощавшись, вышла из офиса.

Персефона выдохнула. Все это время она готовилась к ссоре с матерью, а теперь ее адреналин иссяк, и она чувствовала себя измотанной.

– Ух ты, какая у тебя красивая мама! – Комментарий Валери привлек внимание Персефоны. – Так жаль, что ты не смогла пойти с ней на ланч.

– Ага, – ответила Персефона.

Она медленно направилась обратно к своему столу под грузом облака вины – пока не заметила стоящего за ее стулом Адониса, который смотрел на экран ее ноутбука.

– Адонис. – Она захлопнула ноутбук. – Что ты делаешь?

– О, Персефона. – Он улыбнулся. – Просто читаю твою статью.

– Я еще не закончила. – Она попыталась сохранять спокойствие, но это было сложно с учетом того, что он только что вторгся в ее личное пространство.

– Я думаю, это очень хорошо, – сказал он. – В тебе и правда что-то есть.

– Спасибо, но мне бы очень хотелось, чтобы ты не смотрел в мой ноутбук, Адонис.

Он натянуто рассмеялся.

– Я не собираюсь красть твою работу, если ты беспокоишься об этом.

– Я сказала тебе, что отправлю статью, когда закончу!

Он поднял руки вверх и отступил от ее стола.

– Эй, да успокойся ты.

– Не проси меня успокоиться, – процедила она сквозь зубы. Она ненавидела, когда люди просили ее успокоиться. Это унизительное замечание злило ее лишь больше.

– Я ничего такого не имел в виду.

– Мне все равно, что ты имел в виду, – огрызнулась она.

Адонис наконец замолчал. Она предположила, что он понял – на этот раз ему не удастся вывернуться с помощью своего обаяния.

– У вас тут все в порядке? – В дверях появился Деметрий, и Персефона сердито покосилась на Адониса.

– Ага, все отлично, – сказал Адонис.

– Персефона? – Деметрий выжидательно посмотрел на девушку.

Ей следовало сказать ему «нет», что на самом деле ничего тут не было «отлично» – что она балансировала между невыполнимым контрактом с богом подземного царства и сокрытием этого факта от матери. Потому что если та узнает, то непременно приложит все усилия, чтобы ее дочь больше никогда не увидела сверкающие небоскребы Новых Афин. Вдобавок ко всему этот смертный, кажется, считает, что нет совершенно ничего такого в том, чтобы читать ее личные мысли – потому что именно это здесь и было, черновик статьи, которую она планировала.

И, возможно, именно поэтому она так злилась. Потому что слова, что она написала, были грубыми, яростными и эмоциональными. Они сделали ее беззащитной, и если бы она открыла рот, чтобы возразить Адонису, неизвестно, что бы из этого вышло.

Она сделала глубокий вдох, прежде чем выдавить:

– Да, все хорошо.

Она увидела на лице Адониса самодовольное выражение, и у нее возникло предчувствие, что ей придется пожалеть об этой лжи.

* * *

Несколько дней спустя Персефона поздно вечером отправилась в «Неночь». Ее учебная группа готовилась к экзаменам, и хотя богиня весны очень устала, она знала, что ей нужно проверить свой сад. Пыль подземного царства удерживала влагу не лучше песка в пустыне, а это значило, что ей нужно поливать растения каждый день, если она хочет дать им хоть какой-то шанс выжить.

Персефона вышла из автобуса под пристальными взглядами людей, ожидавших в очереди, чтобы попасть в клуб Аида. Они таращились на нее так, словно у нее отросли когти и крылья. Она всем телом ощущала неуместность своего внешнего вида. На богине были штаны для йоги и майка, длинные волосы были собраны в неаккуратный пучок. Она даже не смотрела на себя в зеркало сегодня и не хотела тратить время на возвращение домой только ради того, чтобы полить сад. Ее передергивало от одной мысли, чтобы переодеться в платье и туфли в конце этого тяжелого дня. Аиду и посетителям его клуба придется с этим смириться.

«Ты здесь не для того, чтобы произвести на кого-то впечатление, – напомнила она себе. – Просто как можно быстрее войди туда и спустись в подземное царство». Она поправила лямки тяжелого рюкзака, поморщившись от боли в плечах, и зашагала к двери.

Из темноты возник Меконнен. Он мрачно зыркнул на нее, но, узнав, тут же расплылся в обаятельной желтой улыбке и потянулся к двери.

– Миледи… в смысле, Персефона.

– Добрый вечер, Меконнен. – Она улыбнулась огру и вошла в клуб.

Девушка остановилась в темном фойе. На этот раз она не хотела входить в сам клуб и решила сразу переместиться. Она щелкнула пальцами в ожидании знакомого движения воздуха вокруг.

Но ничего не произошло.

Она попробовала еще раз.

И снова ничего.

Значит, ей придется подняться в офис к Аиду и спуститься в подземное царство оттуда.

Она опустила голову, проходя через основной зал клуба. Она знала, что на нее пялятся, и чувствовала, как у нее заливает краской лицо от их осуждающих взглядов.

На плечо ей вдруг опустилась рука. Она повернулась, ожидая увидеть огра или другого работника Аида, остановивших ее из-за ее неподобающего вида. С кончика языка у нее уже готовы были слететь возражения, но когда она обернулась, то увидела знакомые золотые глаза.

– Гермес, – с облегчением произнесла она. Даже под маской чар он был необыкновенно прекрасен в белой рубашке и серых брюках, уже с напитком в руке. Его золотые волосы были идеально уложены – подстрижены по бокам, а сверху сияли длинные кудри.

– Сефи! – воскликнул он. – Что это ты надела?

Она оглядела себя, хоть в этом и не было нужды. Она отлично знала, во что была одета.

– Я приехала сюда сразу после занятий.

– Колледжский шик, – он приподнял золотые брови. – Секси.

Она закатила глаза, отвернулась и продолжила свой путь к лестнице. Бог хитрости последовал за ней.

– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась Персефона.

– Ну, я посланник богов, – пожал плечами он.

– Нет, что ты делаешь здесь? В «Неночи»?

– Боги тоже играют, Сефи, – ответил он.

– Не называй меня так, – начала злиться богиня. – И зачем богам играть с Аидом?

– Ради острых ощущений, – ответил он с плутовской улыбкой.

Персефона дошла до края лестницы с Гермесом.

– Куда мы идем, Сефи?

Ей показалось забавным, что он включил в вопрос и себя.

– Лично я иду к Аиду.

– Его там нет, – сказал Гермес, и до нее вдруг дошло, что он, возможно, не знает об их с Аидом сделке.

Персефона посмотрела на бога и, хотя она пришла не к Аиду, громко произнесла:

– А где же он тогда?

Гермес улыбнулся:

– Изучает предложения для заключения контрактов.

Персефона стиснула зубы. Ну конечно, где же еще?

– Я здесь не для того, чтобы встретиться с Аидом, – сказала она и поспешила к его офису. Оказавшись внутри, она кинула рюкзак на диван и размяла ноющие плечи.

Подняв глаза, она обнаружила у бара Гермеса. Он брал разные бутылки и читал этикетки. Что бы в итоге ни оказалось у него в руках, он счел это подходящим, потому что открыл бутылку и наполнил пустой стакан.