Ветер над рекой: Тень Надежды.

– Идёмте завтракать, – недовольно прозвучал голос Кристофера, и Маргарита подтолкнула дочь в сторону кухни.

Несколько мгновений девушка разглядывала помещение, освещённое светом с улицы. День был пасмурный, но это не уменьшало уюта, созданного её матерью. Стены нежного кремового цвета, деревянные полки с банками для специй и мелкой утварью. На одной из полочек был установлен небольшой телевизор. Центральное место занимал деревянный обеденный стол с несколькими стульями, над которым висел абажур. На подоконнике стояли горшки с пряными травами – базиликом, розмарином и тимьяном. Кухонные шкафы из светлого дерева, на столешнице из натурального камня аккуратно были расставлены плетёные корзинки с фруктами и хлебом. В углу стоял массивный холодильник, на дверце которого прилеплены фотографии и детские рисунки. Пол был устлан кафелем в клетку. И за всем этим день за днём присматривала мама. Ребекка не допускалась до домашних дел. Не допускалась очень давно…

– Сядь, – буркнул Кристофер, и Бекки плюхнулась на стул.

Перед нею тут же мама поставила блюдечко с кашей и горячее какао.

– Надо поесть, – по-доброму, но достаточно строго предупредила Маргарита дочь, заметив, как та посмотрела на еду и поджала губы.

Перед Кристофером тарелка была куда больше, а ещё бутерброды и чашка кофе. Мама потрепала его по волосам, и парень с довольной улыбкой принялся наворачивать угощение.

Беря с него пример, девушка взяла ложечку в руку, но тут же замерла.

На экране телевизора появилась она – Анна Бореи! Ребекка затаила дыхание, любуясь этой сказочной женщиной. Её медные, сияющие волосы свободно спадали мягкими волнами до середины спины, переливаясь оттенками от насыщенного рыжего до золотистого. Лицо было идеально! Тонкие брови изящной дугой подчёркивали огромные светло-зелёные глаза. Уголки ярко накрашенных губ всегда слегка приподнимались. Сегодня на экране она появилась в длинном вечернем платье из шёлка алого цвета, облегающем фигуру, с разрезом на бедре и глубоким декольте. Драгоценности – изысканные серьги с сапфирами и массивный браслет – добавляли блеска и утончённости.

Ах…

Ложечка стукнулась о стол, будучи забыта, едва Анна запела. Её голос – такой бархатный, что пробирал до мурашек, превращая песню в личное откровение. Она пела так, что затаили дыхание и мама, и брат, забывая обо всём. Пела о любви, о богине, о реке. Несколько минут семья как зачарованная слушала её голос, полностью утопая в этом волшебстве.

– Если бы и я могла так… – выдохнула едва слышно Ребекка, и её глаза наполнились слезами. Эта яркая, сказочная фея и бледный призрак Бекки были просто как небо и земля. Куда уж ей, если девушка даже нормально пройтись по улице не могла, а тут – петь!

Увы, но песня закончилась.

– Мы прерываем показ выступления Анны Бореи срочным выпуском новостей, – заговорила диктор с напряжённым выражением лица. Позади неё на экране появились кадры разрушенных зданий и экстренные службы на месте событий. – Прошлой ночью в Ланвиле произошла трагедия. Лаборатория фармацевтики и продвинутой медицины «Новая Надежда» была разрушена в результате серии подземных взрывов. Причины катастрофы расследуются. На месте работают спасатели.

На экране появились густые облака дыма, развалины лаборатории и взволнованные жители, собравшиеся в безопасной зоне подальше от места происшествия. Видны были полицейские, ограждающие территорию, и рабочие, разбирающие завалы вручную. Кадры сменились на людей, спешащих к эвакуационным автобусам, несколько плачущих детей и волонтёров, предлагающих тёплые одеяла и воду пострадавшим.

– В целях безопасности началась эвакуация жителей из домов, расположенных вблизи места катастрофы. Управление по чрезвычайным ситуациям обеспечило транспорт и организовало убежища. Люди временно размещены в отелях и специально подготовленных лагерях.

На следующем кадре пожарные и проходчики с собаками вели поисковые работы среди развалин. Один из них жестом показал группе остановиться, прислушиваясь к звукам из-под камней.

– Пожарные службы Ланвиля приступили к разбору завалов, несмотря на риск новых обрушений. В поисково-спасательных работах задействованы специализированное оборудование и обученные собаки. Медицинские бригады готовы оказать помощь пострадавшим.

В кадре коммунальные службы восстанавливали поваленные линии электропередач, работали над ремонтом труб и размытых дорог. Видны искорёженные машины скорой помощи, частично засыпанные обломками.

– Коммунальные службы начали устранять последствия катастрофы. Восстанавливаются электрические сети, водоснабжение и газовые линии.

Камера крупным планом показала мужчину около сорока лет, с подтянутой, выправленной фигурой. Он энергично общался с сотрудниками служб, руководя восстановительными работами.

– Маркус Тамашир, известный специалист по чрезвычайным ситуациям, прибыл в Ланвиль для координации всех восстановительных работ. А также специальное подразделение военных. Их основная задача – обеспечение порядка и помощь в ликвидации последствий катастрофы.

Кристофер подхватил пульт и резко выключил телевизор. Вся семья некоторое время пребывала в шоке.

– То есть… Больницы больше нет? Нет экспериментального лечения? – прошептала Ребекка, смотря на испуганное лицо матери и сердитое Кристофера.

– Сейчас узнаем, – выхватил из кармана телефон брат и торопливо принялся набирать номер.

– Телефон отключён или недоступен, попробуйте позвонить позже… – послышалось из аппарата, и Крис быстро сбросил звонок, смотря на маму.

– Доктор Нобоа? – выдохнула девушка. – А как же моё лечение? – медленно перевела она взгляд с брата на маму. – Как же… Я?

Маргарита опустила глаза, а Кристофер скрипнул зубами. Бекки медленно встала из-за стола, хлопая ресницами. По щеке поползла первая слеза.

– Значит, всё? Теперь я умру? – выдохнула она, ища ответа в глазах родных. Кристофер сильнее стиснул зубы, а Маргарита отвела взгляд, хватаясь за кухонное полотенце. – Я умру! – простонала девушка и резко зашагала прочь.

День 1. 9:51. В развалинах "Новая Надежда".

Райан двигался под землёй, больше ориентируясь на слух, нежели на зрение и прибор ночного видения. Виды вокруг оставались однообразными – свалка камня и бетона, перемешанная с раздавленным оборудованием. Реже попадались тела людей. Шелесты, отзвуки, поскрипывание камня и металла позволяли хоть как-то ориентироваться. Изредка доносился гул сверху. Продолжение обвала или работающая на поверхности техника спасателей? И то, и другое для них было плохим знаком.

Иногда Сафдар замирал, прижимая ладонь к раненому плечу, стискивал зубы и прислушивался в надежде ощутить приток воздуха. Рана неприятно ныла, но это было далеко не первое его ранение и, вероятно, не последнее. Гораздо сильнее болела голова, заставляя сомневаться в своих силах и способностях. Путь домой обещал быть долгим.

Рафа двигался следом, стараясь не теряться и не отставать. Он тоже вслушивался в гулкие звуки, пытался рассмотреть среди обломков путь наверх.

Ползти приходилось по узкому тоннелю, изломанному и пересечённому арматурой, кусками бетона и мебелью. Не раз им приходилось останавливаться, чтобы расширить проход руками или кусками арматуры, лишь бы пробиться дальше в поисках свободы.

Вот и сейчас они задержались, чтобы расчистить путь, выбивая обломки и разгребая завалы. Как более сильный, Сафдар пробивал дорогу первым, затем уступал место Мелакису, и так по кругу.

Внезапно плиты над их головами заскрипели, затрещали, смещаясь. Райан едва успел отдёрнуть товарища в сторону за мгновение до того, как на его место рухнул фрагмент потолка, поднимая облако пыли.

Лаборатория продолжала разваливаться, и их шансы выбраться стремительно сокращались.

Но в случившемся оказалось и нечто хорошее.

Сдвинув упавшую плиту, Райан и Рафа заметили достаточно широкий провал в потолке и один за другим поднялись на следующий уровень. Здесь им открылось небольшое пространство, где можно было сесть и передохнуть.

Бойцы устроились на полу, плечом к плечу, распаковывая свои припасы. Упаковка сухпайка. Несколько глотков воды из фляги.

– Какой план? – устало прошептал Рафа, поглядывая на товарища. – Думаешь, мы выберемся из этой дыры?

– План? – рассмеялся Райан, морщась от боли. – Выжить. Ползти вверх. Главное – не останавливаться.

– Как твоя рука? Болит? – опомнился Мелакис, торопливо разворачиваясь к товарищу. – Давай-ка сменю повязку и всё обработаю, – засуетился мужчина, отрывая наклейку и осматривая рану. – Воспаления нет, – констатировал он, но всё же плеснул на рану немного воды. Затем достал из рюкзака флакон антисептика. – Будет неприятно, – предупредил он, наблюдая за его реакцией бойца. Райан дёрнулся, но жжение стерпел.

– Теперь повязка, и закончим, – скорее успокаивая себя, чем пациента, пробормотал Рафа. Он обернул бинтом плечо наёмника, закрепил узел и поправил рукав. – Пока сойдёт. Готов двигаться дальше?

– Готов. Не отставай, мужик, – оскалился в подобии улыбки Сафдар и поднялся, чтобы продолжить путь к свободе.

День 1. 10:00. Город Ланвиль.

У окна в кресле-качалке сидела женщина. Золотистые волосы мягко обрамляли усталое лицо, печальный взгляд ловил малейшее движение снаружи. Руки, сцепленные на коленях, чуть подрагивали. Женщина была одета строго, совсем не по-домашнему: белая блузка, юбка до колена, туфли-лодочки. Между тем не казалось, что она куда-то торопилась или только что вернулась.

Скрипнула половица. Женщина вздрогнула и резко выпрямилась, с надеждой смотря в полумрак.

– Мам, он не придёт. Ты ведь знаешь, – нахмурился молодой человек, заметив её реакцию, так похожий на неё саму. – Не мучай себя снова. Он никогда не изменится, – сдавленно прорычал парень, смотря на поникшую тут же женщину.

– Да. Знаю… – горько улыбнулась она, поднимаясь с места. – Хорошо. Я пойду отдохну, – кивнула женщина и приблизилась к всё ещё хмурящемуся парню. – Не волнуйся за меня, – коснулась она волос сына и торопливо поднялась по ступеням на второй этаж.

Внизу послышался щелчок входной двери, и лишь тогда она торопливо достала телефон и набрала номер.

– Телефон отключён или недоступен, попробуйте позвонить позже… – послышалось из аппарата.

– Ничего не меняется… – прижала устройство к груди она, опуская взгляд, а потом, разворачиваясь, побежала по ступеням вниз, замирая у входных дверей, прислушиваясь и робко выглядывая на улицу. Фигура сына удалялась вдали. Рассерженный, он пнул мусорный бак, но тут же заметил кого-то из друзей и поспешил к ним. Когда он скрылся из виду, вышла на улицу и она…

День 1. 10:03. Город Ланвиль.

Ребекка стояла у калитки, глядя на дым со стороны больницы, поднимающийся над зданиями. Символ надежды и её спасения превратился в груду обломков, как и вся её жизнь.

Пальцы впились в распахнутую дверцу. Сделать шаг за стены родного двора она так и не смогла, как и прекратить плакать, нормально дышать. Страх за себя смешивался с чувством утраты. Больница была частью её мира – второй дом. Здесь она чувствовала себя защищённой, окружённой заботой, здесь могли ей помочь. Доктор Нобоа был единственным врачом, который понимал, что с ней происходит, и мог справляться с её болезнью. А теперь всё исчезло в один миг, оставив после себя лишь боль и пустоту. Нет… Только боль. Другие лекарства уже давно не помогали.

Она стояла неподвижно, глядя на клубы серого дыма, пока не заметила едва различимую фигуру, движущуюся по улице в её сторону. Мужчина шёл, покачиваясь, время от времени опираясь на ограждения. Его лицо было таким же бледным и хмурым, как у неё самой, а одежда странно запылённой. Время от времени он оглядывался на руины, и ей показалось, что его взгляд был полон той же боли, что терзала и Ребекку. Она не одна оплакивает утрату?

В этот момент мужчина повернул голову в её сторону.

– Почему? – прохрипел он, неуверенно шагая к ней. Его голос дрожал. – Почему они мертвы?

Ребекка оцепенела, видя, как мужчина протягивает к ней руки. Испугавшись, девушка отшатнулась. Домой! Спрятаться! Но свитер зацепился за ограду.

– Все умерли! – стал громче голос мужчины. Он сделал шаг. Ещё. Расстояние между ними стремительно сокращалось.

– Я видел тебя! Видел в больнице! Но сейчас ты здесь! Живая! А моя любимая жена – мертва! – закричал он девушке прямо в лицо.

Грейхер снова попыталась высвободить свитер и убежать, но мужчина схватил её за руку так, что она вскрикнула от боли, и дёрнул на себя.

– Почему ты жива? – прорычал он, нависая над перепуганной Бекки и внезапно хватая её за горло. – Почему не она? – прохрипел он, сдавливая пальцы на тонкой шее.

Девушка вскинула руку, отчаянно пытаясь освободиться, хотя бы ослабить хватку, окончательно лишившую её воздуха. Дёрнулась жедлая сделать вдох!

– Верни мне её! Верни! – рычал мужчина, обеими руками сжимая горло Ребекки. – Нет? Тогда умри! – прошипел он, глядя в мутнеющие глаза задыхающейся жертвы.

– Бекки! – испуганно вскрикнула на пороге дома мама.

В следующее мгновение перед Ребеккой и нападающим возник Кристофер, и в голову безумца врезался кулак. Мужчина не удержался на ногах, но его пальцы не разжались, и он потянул девушку за собой, роняя на тротуар.

– Не смей прикасаться к моей сестре! – прорычал Кристофер, с размаху ударив противника ногой в живот, а после отталкивая от девушки.

Ребекка, отчаянно глотая воздух, закашлялась. Пред глазами всё плыло и по щекам бежали слёзы. Старший брат тем временем продолжал избивать безумца, изливая всю свою ярость и не обращая внимания на слабые попытки того защититься. Никакой пощады!

– Вызови полицию! – закричала Маргарита, подбегая к дочери и помогая ей подняться, ощупывая, заглядывая в глаза.

Кристофер ещё раз пнул обидчика Бекки, затем прижал того ногой к земле и достал телефон…

День 1. 10:15. В развалинах "Новая Надежда".

Райан и Рафа продвигались по узким щелям между обвалившимися плитами, рискуя в любой момент оказаться ими придавленными. Трещины в стенах и потолке грозили новыми обвалами. Свет фонарика пронзал облака пыли, что покрывали все вокруг серым налётом и поднимались в воздух при малейшем движении. Дышать этим было категорически нельзя, поэтому оба бойца прикрыли лица плотными масками. Многоуровневость лаборатории и больницы наверху усложняла их продвижение к свободе. Далеко не везде удавалось найти лаз, ведущий вверх. Они то ползли на четвереньках, то на животе, протискиваясь в щели, теряя ощущение направления и расстояния.

Время от времени Райан останавливался. Рана была не такой уж и сильной, но напоминала о себе, ослабляя левую руку, требуя внимания к перевязи и осторожности. Дышать было тяжело. Трудности вызывала не только пыль, но и общая усталость. И всё же он двигался впереди, освобождая от этой ноши напарника.

– Проклятая дыра… – злобно выдохнул Райан, проводя рукой по лицу, чтобы смахнуть пыль, но лишь оставляя грязные разводы. Затем хрипло рассмеялся, оглядываясь на Рафу. – Мы живучие как крысы… Выберемся… Не отставай, Милакис.

Рафа полз следом и не жаловался, терпеливо дожидаясь, пока товарищ отдохнёт. Жить хотелось обоим, и выбраться из этой дыры – обоим.

– Замри, – вдруг остановил Райана Рафа, и бойцы затаились. Впереди помимо скрипов и потрескиваний камней, раздался какой-то другой звук, непохожий на ставшие привычными уже, отголоски подземелья. – Слышал? – тихо спросил он напарника. – Давай туда.

Райан замер, прислушиваясь тоже, полежал немного, ожидая повторения звука, а затем быстро пополз в том направлении, огибая завалы, стараясь не шуметь. Свет фонаря выхватил из рухнувших перекрытий покосившуюся дверь и небольшое уцелевшее пространство за ней, откуда и доносился тот странный звук.

Протиснувшись внутрь, Сафдар медленно поднялся на ноги, распрямляя спину и разминая плечи. Помещение до обвала было какой-то служебной раздевалкой. Одинаковые шкафчики, скамейки, теперь частично были смяты и раздавлены обрушившимся потолком.

– Нету здесь ничего, – пожал плечами боец, пытаясь высмотреть среди обломков путь наверх.

– Стой! – вдруг прошептал Рафа, дёрнув Райана за руку. – Смотри!

В тёмном углу, под обломками бетонной плиты, виднелась человеческая фигура. Мужчина – едва различимый во мраке. Необычно крупный для медперсонала, в белом халате поверх кожаной куртки.

Райан и Рафа переглянулись. Медик осторожно приблизился, опасаясь обвала, и коснулся двумя пальцами шеи незнакомца.

Внезапно мужчина дёрнулся и распахнул глаза.

– Не свети… – поспешил незнакомец закрыть лицо рукой и тяжело закашлялся. – Лучше помогите сдвинуть эту плиту… – прохрипел он, отплёвываясь от пыли и толкая лежащий у него на груди обломок потолка. На какое-то время, щурясь от света, он уставился на Райана. – Мужики, мы сейчас в одной лодке. Вместе выбираться будет сподручнее.

– Кто ты вообще такой? Что ты здесь делал ночью? – спросил Райан, продолжая светить придавленному в лицо. – Не вижу никакой пользы от раненого.

– Тащить на себе не станем… – согласно покивал Милакис. – Самим бы выбраться.

– Не придётся меня тащить… – закашлялся мужчина. – Лунг меня зовут. Я тут уборщик и чернорабочий. Знаю служебные проходы, пожарные лестницы, расположение лифтовых шахт. – продолжал он говорить, пряча глаза от света ладонью. – Вы, конечно, ребята серьёзные, но если вы на меня наткнулись – где выход всё ещё не знаете… Помогаете мне – я забуду, что видел вас тут. Уговор? – приподнял Лунг руку, пытаясь разглядеть выражения лиц бойцов сквозь свет фонарика.

Сафдар посветил на Милакиса, потом снова на Лунга, недовольно хмурясь.

– Ладно, – засунул он за пояс фонарик и подхватил край плиты. – Я приподниму, а ты постарайся вытащить этого парня. – буркнул боец, тут же хватаясь за край обломка и напрягая мышцы.

– Как скажешь, – согласился без споров Милакис, хватая Лунга за плечи и с силой потянув на себя. Для доктора мужик под плитой был определённо тяжеловат, и сдвинуть его с места оказалось не так просто. Благо тот сам, закряхтев, принялся руками и ногами помогать бойцам.

Затем Лунг поднялся, выпрямился, болезненно морщась. Правый бок явно был повреждён.

– Я благодарен вам. Умирать совсем нет желания. Думаю, и вам тоже. Следуйте за мной. Думаю, я знаю, где мы сможем подняться на поверхность, – сказал здоровяк, указывая на покосившуюся дверь, и уверенно зашагал к ней.

День 1. 10:30. Мэрия города Ланвиль. Оперативный штаб Маркуса Тамашира.

Оперативный штаб Маркуса Тамашира развернули в конференц-зале мэрии. Потеснили ряды кресел, заменяя многие из них столами с компьютерами, телефонами и кипами бумаг. За ними работали опытные специалисты из военных. Обсуждали планы действий, отвечали на звонки. На большом экране над сценой транслировалось изображение карты Ланвиля, графики и оперативные сводки городских служб.

Зал гудел, наполненный отрывистыми фразами и звуками работающей техники. Слышались переговоры по рациям, приказы. Каждый знал своё место и обязанность.

Здесь находился и сам Маркус Тамашир – мужчина около сорока лет, с подтянутой, выправленной фигурой. Суровый, сосредоточенный, с резкими чертами лица. Холодные серые глаза, тёмные аккуратно подстриженные волосы с лёгкой сединой на висках.

Рядом с ним сегодня была одна из его помощниц Майра Коэл – сильная и решительная женщина. Военная выправка, угловатое лицо, впалые щёки и прямой нос. Пепельно-русые волосы собраны в строгий пучок.

Оба, одетые в форму Сакасии, беспрестанно переходили от одного стола к другому, изучая поступающие отчёты и отдавая распоряжения. Вернее, отдавал Тамашир, реже их это делала от его имени Коэл.

– Катастрофа произошла ночью, в лабораторном комплексе, – произнесла Майра, перебирая бумаги в строгой папочке перед собой – Жители из близлежащих домов сообщали о подземных взрывах. У полиции также есть свидетель, который утверждает, что видел неизвестных в военной форме, хорошо оснащённых. Место происшествия частично разрушено, и завалы затрудняют доступ на нижние уровни в лабораторию. Пока неизвестно, были украдены какие- то результаты исследований или цель состояла только в уничтожении объекта.

– Разрушения довольно обширные. Предполагаю, что уничтожение было запланировано. Но нам нужны факты, улики, более чёткие свидетельства произошедшего. – Маркус остановился, оглядываясь на Майру. – Пригласите того свидетеля из полицейского участка. Проследите, чтобы он в целости и сохранности добрался до мэрии. Я хочу поговорить с ним лично, – пояснил он, направляясь к следующему столу. Коэл пошла за ним.

– Лаборатория занималась медицинскими исследованиями: вирусологией, генетической терапией, разработкой лекарств от рака. Их препараты широко применялись по всей стране. Несколько важных открытий анонсировали совсем недавно, что могло и стать причиной происшествия. Отчёт предоставлю в ближайшее время, – продолжила женщина, поглядывая на работающих в зале специалистов.

– Если мотивом было уничтожение исследований опасных или конкурирующих, то круг подозреваемых будет внушительным. «Новая Надежда» обошла всех в Сакасии по результатам работ несколько лет назад и равных ей не было до вчерашнего дня. – хмурился Тамашир, – Пусть подготовят списки в любом случае. Высока вероятность, что не выдержали нервы у кого-то из них. В особенности обратите внимание на компании, что вели похожие исследования. Изучите списки недовольных пациентов при деньгах и положении. Также общественные организации, протестующие против каких-то проектов «Надежды», – диктовал указания Маркус. – Никто не взял на себя ответственность?

– Никак нет, – качнула головой Майра.

– Доказательств кражи наработок у нас нет, но и эту версию исключать рано. Потенциал у разработок был просто огромен. – прошёлся по залу Тамашир и резко оглянулся, едва не сталкиваясь с женщиной. – Как продвигается поиск сотрудников, которые находились за пределами комплекса в ту ночь?

– Работаем над этим. Удалось получить адреса нескольких человек. Но большая часть документации всё ещё в развалинах. Коммунальные службы работают над завалами, и займёт это несколько дней. Обеспечить доступ к нижним уровням лаборатории пока не представляется возможным. Вентиляции, лифтовые шахты и пожарные лестницы полностью разрушены. На месте работают отряды с собаками. Следов взрывчатки не наблюдается, но заряды могли быть установлены на глубине.

– Там, где столкнулся с ними наш выживший… Потому так важно переговорить со свидетелем… – устало выдохнул командир. – А что с аварией автобуса? Полиция передала отчёты по расследованию, осмотру места? Событие может оказаться связанным.

– Ещё нет. Я потороплю, – ответила Майра, делая ещё одну заметку.

– Займись этим лично. Ночью шёл дождь и найти что-то будет непросто. Особенно местным.

– Как скажете, мистер Тамашир, – кивнула Майра. – Хочу напомнить, в городе распространяются слухи о произошедшем. Паника растёт. Уже зафиксированы случаи нападений, мародёрства и беспорядков, включая конфликты в полевом госпитале и даже в полицейском участке.

– Да, я видел отчёты. Всё развивается слишком быстро. Нам нужно быть ещё быстрее. Исследования в лаборатории могли проводиться с использованием опасных веществ. Уверен, так и было. Иначе не много смысла всё уничтожать подобным образом, – Маркус остановился и обернулся к Майре снова.

– Наши специалисты обследуют пострадавших, анализируют полученные данные от медиков Ланвиля. Результаты проб воды и воздуха ожидаются в течении получаса, – перелистнула она свои записи.

– Основная задача сейчас – удержать граждан в пределах Ланвиля, усилить охрану полевого госпиталя, полицейского участка и мест эвакуации. Если есть риск биологической или химической угрозы, карантин введём немедленно. Выживших сотрудников лаборатории – допросить. Обязательно начните внутреннее расследование работы охранной компании, что отвечала за безопасность. Они явно не справились с задачей и должны ответить за свои ошибки.

Тамашир сделал паузу, подняв взгляд на Майру.

– Итак, зафиксируй: найти виновных и их мотивы, исключить биологические и химические угрозы, восстановить контроль над ситуацией в городе. Далее уже обеспечить доступ к глубоким уровням лаборатории для оценки ущерба. Также подготовить меры для предотвращения подобных инцидентов в будущем. Всё ясно?