Ветер над рекой: Тень Надежды.

Айве Лелия

Ветер над рекой: Тень Надежды.

День 0. 19:45. Автобус.

Автобус медленно вырулил на главную дорогу, напоследок подпрыгнув на кочках, и уже спокойнее заскользил по ровному асфальту. Деревьев становилось всё меньше, движение убаюкивало, укачивало – рабочие, возвращающиеся в город после тяжёлого дня, начинали клевать носом. В салоне пахло пылью и почему-то машинным маслом, но дремающим людям уже было всё равно. Где-то на заднем сиденье тихо постукивала пустая бутылка, перекатываясь по полу в такт вибрациям.

Машин по пути почти не было, потому мелькнувший в полях силуэт скорой помощи выглядел странно, на мгновение привлекая внимание одного из уставших пассажиров. Ни сирен, ни огней – но в этом молчаливом явлении было что-то тревожное, необъяснимо волнующее.

Откинувшись на спинку, рабочий нервно потёр глаза и медленно выдохнул.

– Глупости… – прошептал он. – Ну что им делать тут, сейчас…

И тут автобус вдруг подпрыгнул на кочке – что-то щёлкнуло, и в кабине водителя вспыхнул огненный шар! Взрыв сдёрнул машину с дороги – её затрясло так сильно, что пламя мгновенно перекинулось на людей и сиденья. Началась паника. В следующий миг перепуганных пассажиров швырнуло ударом прямо в огонь. Он побежал по сиденьям, по полу, по стенам – точно по заранее проложенным для него дорожкам.

Кто-то в ужасе пытался сбить пламя, кто-то бросался к дверям. Началась давка, раздались крики, огонь захватывал всё больше пространства – а двери заклинило. Кто-то в отчаянии рванулся их выламывать, кто-то метнулся к окнам, но стекло оказалось укреплённым. Слоты для огнетушителей под сиденьями были пусты. Казалось, кто-то заранее подготовил всё для гибели. Огонь пожирал всё, раздувая панику и отчаяние.

Боль. Жар. Вся машина пылала. Горящие люди бились о стекло локтями, плечами, головами – и вот одно из окон с треском лопнуло. Огненная вспышка выбросила наружу нескольких человек. Кто-то с криками катался по траве, пытаясь сбить с себя пламя. Пятеро? Десять?

Пламя начинало ослабевать, но победа осталась за ним. На обочине чернел остов автобуса. Скрюченные фигуры тех, кому повезло меньше… или повезло больше? Повезло ли им?

Вдалеке завыла сирена. Одна за другой подъезжали машины пожарных и скорой помощи…

День 0. 20:00. Больница "Новая Надежда".

Стерильный коридор. Белый, пустой, зловеще тихий. Запах лекарств и антисептиков вытеснял все ароматы, создавая удушливую атмосферу. Скамейки с пластиковыми сиденьями тянулись вдоль стены. На одной – забытая газета, страницы которой подрагивали на сквозняке. Холодный, искусственный свет резал глаза.Дверь открылась со скрипом. Девушка шагнула в коридор, робко, неуверенно. Тёмный свитер, простые джинсы, аккуратные кроссовки – всё чистое и неброское.Девушка прислонилась спиной к стене и закрыла серые глаза. Бледное лицо, осунувшееся, с обострившимися чертами и тёмными кругами под глазами, крупный нос с горбинкой, напоминающий клюв. Зажимая под мышкой книжку, девушка потёрла тонкими пальцами виски. На мгновение лицо исказила гримаса боли, такой, что девушка прикусила губу.Миг, ещё… Приступ закончился достаточно быстро.Девушка слизнула кровь с потрескавшихся губ, сглотнула и открыла глаза. Белые пальцы ненадолго погрузились в чёрные волосы, роняя их на лоб в попытке спрятать лицо. Словно в насмешку только нос и остался на виду.Губы дрогнули – едва заметная, нервная усмешка.Оставался последний выход – натянуть ворот свитера на лицо.У входа ждал парень. Высокий, широкоплечий, в кожаной куртке. Похожий – такой же нос, те же скулы. Только кожа загорелая, движения уверенные.– Ты что, ночевать тут собралась? – рявкнул он, делая шаг навстречу. – Последнего пациента выжидала, да?Он резко взглянул на книгу. Лицо скривилось.– Опять этот старик. Слушай, Бекки, его лечение не работает.Он схватил её под локоть. Девушка не сопротивлялась, только крепче прижала книгу к груди и зашаркала за ним, семеня. На каждый его шаг – четыре её.– Прости, Кристофер, – прошептала она, украдкой поглядывая снизу вверх на брата, – Доктору Нобоа не так много лет… – засмущалась Ребекка. – И… Мне и дома неплохо… с книгами… – не слишком убедительно пробубнила она, обнимая крепче книжку-талисман.– Пятьдесят лет мужику. – Кристофер усмехнулся, не глядя на нее.Девушка ничего не ответила.– Я же твой брат. Должен о тебе заботиться. – фыркнул Кристофер, ускоряя шаг.Вокруг сгущался серый туман, воздух становился всё холоднее.– Пошли через парк. Воздух тебе нужен. А то в четырёх стенах совсем исчезнешь.Свет фонарей рассеивался в молочной дымке. Кристофер шагал уверенно, не оборачиваясь. Девушка шла следом, едва поспевая за ним.Они не заметили, как от больницы одна за другой тронулись машины скорой помощи, озаряя улицу тревожными огнями, а с полей одновременно потянуло дымом, мгновенно смешавшимся с ароматом ночных цветов.

День 0. 20:02. Больница "Новая Надежда".

Из кабинета вышел доктор, на вид около сорока пяти лет. Пшеничные волосы аккуратно подстрижены, лицо обрамляли ухоженные усы и небольшая бородка. Он нахмурился, перелистывая бумаги в толстой папке, а затем устало потёр голубые глаза с покрасневшими белками.– Что же нам с тобой делать, девочка… – пробормотал он себе под нос, снова перелистывая страницы дальше. – Резать? Нет… Сердце может не выдержать… – покачал он головой и захлопнул папку.– Добрый вечер, доктор Нобоа, – послышался голос и навстречу вышел довольно крупный мужчина брутального вида, в кожаной куртке поверх которой был накинут белый халат. Хмурое лицо, ярко выраженные племенные черты Сакасийца: слегка раскосые узкие глаза, смуглая кожа, чёрные волосы, аккуратно подстриженные усы и бородка – треугольник. – Вы вообще спите? – нахмурив густые брови, спросил он доктора. – Вам нужно больше заботиться о себе. От вас зависят жизни и будущее пациентов. Зависит ее будущее… – чуть повысил голос мужчина.– Хасаи? – удивлённо вскинул светлые брови Нобоа. – Ты-то почему здесь ночью? Разве у тебя не было сегодня утренней смены? – затем вздохнул, отводя взгляд, – И правда, мне стоит уже отдохнуть, но… я должен кое-что проверить. Её состояние и так… непредсказуемо.– Я всего лишь подменяю знакомого и хорошо отдыхаю, чего нельзя сказать о вас, – усмехнулся Хасаи, но тут же стал серьёзен. – Ей не будет лучше, если вы просто надорветесь…– Ну и кто здесь врач? – вздыхая закатил глаза Алан, – Мне нужно десять минут и пойду домой. – добавил он, продолжая путь к лифту.

День 0. 20:04. Больница "Новая Надежда".

Несколько машин скорой помощи с тревожным завыванием сирен одна за другой подлетели к подъезду приёмного отделения. У самого входа сигнализация смолкла, сменившись гулким эхом на тихих стенах. Спавшая в тумане больница беспокойно пробудилась, оживая, как пчелиный улей. Раздались лязг открывающихся дверей и слаженные, отрывистые команды работников.

Водители и медики, одетые в форму, мгновенно выскочили наружу, спеша открыть задние двери машин. Одной уверенной командой они начали спускать каталки, на которых пострадавшие выглядели измождёнными и неподвижными. Лица на носилках были скрыты бинтами и кислородными масками, а тела укрыты простынями, пропитанными кровью и копотью, вызывая у проходящих мимо врачей и санитаров острое чувство тревоги. Повсюду раздавались суетливые шаги и короткие, сдавленные команды.

Выгрузка пациентов проходила быстро и слаженно: одного за другим катили по узкому коридору, каталки плавно миновали двери, где их тут же подхватывали медсёстры и санитары. Воздух в больнице наполнился запахом антисептиков, горелой ткани, а лица врачей становились всё серьёзнее и сосредоточеннее. Сквозь шум и суету доносились хриплые стоны, крики боли и страдания.

Одну из каталок толкал высокий, мускулистый медбрат. Под маской скрывались его тонкие, аккуратно подстриженные усы и бородка. Чёрные волосы были слегка взъерошены. А широкий, заострённый к кончику нос и ярко-зелёные, хищно сверкающие глаза придавали ему вид дикого зверя, охваченного жаждой крови.

На каталке лежал спортивный, подтянутый мужчина с темной, покрытой пылью шевелюрой. Лицо пациента было скрыто под кислородной маской, а из-под бинтов проступали следы крови. Его слегка размытые движения и тихие болезненные стоны свидетельствовали о тяжести состояния.

Медбрат, не снижая скорости, вёз каталку по приёмному отделению, ловко лавируя между санитарами и сотрудниками больницы. Он временами наклонялся над пациентом, проверяя пульс или поправляя маску, одновременно прислушиваясь к суете вокруг.

В напряжённой атмосфере, где каждый спешил занять своё место, одна из медсестёр на мгновение остановилась рядом, кинув сочувственный взгляд на пациента.

– Это критический случай? – тревожно прозвучал её голосок.

– Нет, стабилен. Лучше мной займись, малышка. – ответил медбрат, улыбаясь глазами, при этом забывая о каталке и настойчиво обвивая руками талию девушки.

– Дурак! – оттолкнулась от него заробевшая медсестра и помчалась по коридору в другую сторону.

Мужчина фыркнул, усмехаясь и возвращаясь к своей работе.

За следующим поворотом медбрат быстро затолкал каталку в кабину лифта и торопливо нажал кнопку нижнего этажа, после чего створки закрылись прямо перед носом молодого доктора.

– Пф… Тебе лучше оставаться там, пацан, – посмеялся мужчина над нерасторопным парнем, сбрасывая маску и белый халат, и обнажил военную форму цвета хаки без опознавательных знаков. – Джонни, подъём! – громко постучал он по груди «больного», выдёргивая из-под каталки тактический рюкзак и оружие, всё это время скрытые простынями.

– Не нашёл другого времени клеиться к бабам, Райан? – недовольно пробурчал сероглазый напарник, такой же темноволосый с чёткими чертами лица и прямым носом. Кровавые тряпки, маска, полетели на пол. Пальцы коснулись неприметного наушника. – Командир, мы на позиции.

Райан, не обращая внимания на упрёк, просто рассмеялся.

– Как можно устоять перед такими формами? – ответил он с задорным блеском в глазах и игриво подмигнул товарищу. – Подумаешь, немного развлекся.

Но в следующую секунду его лицо стало серьёзным и он продолжил готовиться к следующему этапу операции.

День 0. 20:07. Парк Надежды.

Ребекка и Кристофер шагали по ночному парку, погруженному в густой молочный туман, который с каждой минутой становился плотнее, скрывая всё вокруг. Свет фонарей вырывал из белёсой мглы очертания дорожек, извилистых ветвей, и мокрой от росы травы, превращая знакомое место в мрачный пейзаж из страшных сказок.Девушка шла, сгорбившись и дрожа. Ночная прохлада пробирала до костей, и даже свитер, натянутый до самых ушей, не спасал. В него же она спрятала и свой томик сказок – своё маленькое сокровище, которое сжимала под тканью, пытаясь защитить от холода и сырости.Отголоски сирен, доносящиеся издали со стороны больницы, настораживали её. Девушка тревожно оглядывалась назад, спотыкалась и замедляла шаг.– Хорошо, что мы вдвоём, – пробормотала Ребекка, дрогнувшим голосом, будто убеждая себя. – Одна… я бы точно испугалась…В этот момент она снова споткнулась, подняла глаза и вдруг остановилась. Брата рядом не было.– Кристофер? – дрогнул голос Ребекки, – Крис! – позвала она громче, беспокойно оглядываясь. Сердце забилось чаще и кровь отлила от лица. Быть может, он ушёл вперёд и ей просто надо ускорить шаг? Но свет фонаря перед ней освещал развилку. В каком направлении ушёл брат?Ребекка испуганно оглянулась уже не уверенная даже, что тот путь вернёт её к зданию больницы. Она метнулась в одну сторону, в другую, сделала еще пару шагов в белую мглу, ощущая подступающую панику. Дыхание стало рваным и тяжёлым.– Нет-нет, только не это… – шептала девушка, мотая головой. По щекам побежали слёзы. Бекки дернулась в одну сторону, в другую уходя в туман, уже не видя пути, не зная, куда бежит. Дорожки в парке будто специально путались, переплетались, уводя её всё дальше в глубину ночного парка, в глухую серую пустоту, где каждый шаг отдавался зловещим эхом и она оставалась совершенно одна.Некоторое время она металась по парку, словно в страшном сне, спотыкалась, плача. Сил звать брата не осталось. Да и вообще не осталось сил, отчего споткнувшись в очередной раз девушка рухнула лицом в мокрую траву и разрыдалась…– Ай-ай-ай, – раздался над ней наигранно обеспокоенный голос Кристофера. – Кто это у нас тут мышка-трусишка? – он наклонился к сестре, легко подхватил её под руки и, как игрушечную, поставил на ноги. – Ну и куда это ты побежала? Я на миг присел шнурки завязать, а сестрёнка уже исчезла, – укоризненно покачал головой он, стряхивая влагу с её одежды и аккуратно придерживая едва не выпавшую из-под свитера книгу.– Что теперь маме скажу? Не доглядел? Замёрзнешь, заболеешь… – ворчал с улыбкой Кристофер, снимая со своих плеч куртку, и заботливо накинул её на Ребекку. – Иди-ка сюда, – произнёс он мягко, подхватил заплаканную сестру на руки и, прижимая её к груди. – Нам давно пора домой.

День 0. 20:08. Лаборатория Нобоа.

Лаборатория была погружена в тишину, нарушаемую лишь слабым гудением приборов. Многочисленные полки с реагентами, ряды пробирок и важная для исследований техника, несколько сейфовых ячеек,.Нобоа сидел за столом, одетый в полный комплект биозащиты. Мягкий голубоватый свет монитора освещал уставшее лицо мужчины. Учёный был глубоко сосредоточен на растущем потоке данных перед собой. Результаты анализов, схемы, графики сменяли друг друга по кругу давая возможность наблюдать процесс со всех сторон. На столе рядом с ним были разложены планшеты с заметками и формулами, флаконы с реактивами, а также поблескивал железный чемоданчик с парольной защитой.Доктор наклонился к микроскопу, наблюдая за крошечными клетками крови на стекле, и запустил реакцию. На экране рядом замелькали колебания биомаркеров, которые он внимательно фиксировал, отмечая каждое изменение. Графики то поднимались, увеличивая амплитуду изменений, то снижались. Нобоая сосредоточенно хмурился, следя за малейшими изменениями данных и образца перед собой. Из под микроскопа потянулась тонкая струйка дымка. Плохой знак.Алан резко отшатнулся и вовремя. Розовая пена из устройства полезла в разные чтороны, заливая стол, склянки и плагшеты. На мониторе замигала предупреждающая надпись о биологическом заражении.– Провал… – буркнул недовольно Нобоа, не надолго откинувшись на спинку стула и закрыв покрасневшие глаза. – Кофе… Мне нужно кофе… – прошептал он, вздохнул и с трудом поднялся из за стола. В условиях лаборатории о кофе можно было только мечтать, особенно после этого микро инцидента. А усталость давала о себе знать всё сильнее.Доктор нервно пересёк комнату из конца в конец, то потирая руки, то пытаясь почесать подбородок через плотную маску. затем вернулся к столику и безжалостно спихнул неудавшийся эксперимент и все покрытое розовой пеной в сжигатель. Тихий гул устройства сообщил об уничтожении опасных материалов. Не первых и не последних в этом месте. На выходи придется пройти дополнительное обеззараживание, но к этой процедуре за последние годы Нобоа совсем уже привык.– Ещё попытка и закончим на сегодя, – произнес сам себе Нобоа, шумно усаживаясь на стул и снова принимаясь за смешивание реагентов.

День 0. 20:10. Подземный комплекс "Новая Надежда".

Два бойца стояли в лифте, полностью облачённые в тактическое снаряжение. В руках автоматы с глушителем. Оба одеты в бронежилеты. Карманы и крепления разгрузки загруженны по максимуму: запасные магазины, аптечки, инструменты, рации и патроны в обоймах для мгновенного доступа. На головах бойцов шлемы, оснащённые ночными визорами, с наушниками связи, спрятанными под защитными накладками. На поясах по кобуре с пистолетом, и ножны удерживающие ножи. На спинах тяжёлые тактические рюкзаки дополняли экипировку, позволяя нести с собой и другое важное для этой миссии оборудование.– Три… два… один… – едва слышно начал отсчёт Райан, пристально следя за сменяющимися цифрами этажей. За миг до остановки лифта лампы коротко заморгали, затем дверь с лёгким шипением медленно отворилась.Бойцы открыли огонь одновременно, рассекая очередью двух охранников на посту снаружи. Едва успели тела коснуться пола, Джон и Райан переместились к стойке, проверяя противника и добивая каждого контрольными в голову.Охранники здесь, очевидно, были совсем новички. Стоять рядом, да ещё и перед укрытием – грубая ошибка, стоившая им сегодня жизни. Райан усмехнулся, бросая взгляд на тела. Им же легче.Джон занял позицию у входа в лабораторию, давая товарищу оттащить тела за стойку. Не столько спрятать, сколько убрать с дороги.Двери лифта закрылись за спинами бойцов. Цифры начали отсчёт в обратную сторону.Джон коснулся плеча напарника и шагнул к дверям лаборатории. Его задача была прикрепить на створку хакерское устройство. Райан же в это время удерживал позицию с оружием наготове.– Группа три – готов. Врубай, – передал по связи Джон, коснувшись наушника пальцем. Теперь уже оба бойца подняли оружие и направили дула на двери перед собой.– Три… Два… Один… – посчитал Райан помаргивания устройства на двери.То пискнуло, и створки тяжёлой двери послушно поползли в стороны.Медленно.Очереди автоматов полоснули по следующей стойке, сразу же срезая одного охранника, но второй успел воспользоваться слепой зоной при открытии дверей и уклонился, падая на пол. Выхватывая оружие, мужчина высунулся и успел даже выстрелить в сторону Райана, прежде чем очередь Джона достигла его.Было близко. Настолько близко, что Райан снова выругался. Но пути назад не было. Миссия продолжалась.Райан лично выстрелил в голову каждому из охранников на полу, выплёскивая напряжение.Снова оттащить тела за стойку и занять позицию на посту. Перезарядка.Двери лифта в первом зале открылись.Двое бойцов в такой же экипировке, что и Райан с Джоном подошли к отряду три. То были рыжий инженер Адини и жутковатый, с выпученными глазами боец Ник. Их цель была прямо за стойкой – дверь, ведущая в щитовую.Пока Райан и Джон держали позицию в коридоре, Ник грубо выбил дверь в щитовую. Адини тут же бросил внутрь одно из своих устройств, сразу укрываясь за дверным косяком.Вспышка света была беззвучной, но следом весь комплекс мгновенно погрузился в кромешную тьму.Лишь через мгновение испуганно замигали огни резервного освещения зловеще красного цвета. Так подходящего их главной задаче.– Группа два и три на позиции. Путь открыт. – довольно сообщил по связи Джон. – Выдвигаемся к точке встречи.

День 0. 20:15. Дом Грейхер.

Кристофер нёс Ребекку на руках всю дорогу. Её голова покоилась у него на груди, а пальцы крепко сжимали любимую книгу, спасённую от росы. Одежда ее всё ещё была влажной и прохладной. Только куртка брата и его горячие руки не давали ей замёрзнуть.

Дом семьи Грейхер утопал в мягком свете уличной подсветки, выделяясь на фоне ночного неба. Бежевые стены фасада и белый камень контрастировали с тьмой и тенями ухоженного сада, превращая его в маяк покоя и теплоты.

Парень ускорил шаг и на крыльце осторожно поставил сестру на ноги, мягко стряхнул её за плечи и заглянул в большие серые глаза.

– Давай не будем пугать маму. Веди себя тихо, и я приготовлю горячее какао. Договорились? – спросил он Ребекку.

Девушка послушно кивнула и, слегка покачнувшись, опёрлась на дверь. С первой попытки открыть её не получилось – пальцы дрожали от холода и усталости.

Когда дверь наконец поддалась, Ребекка шагнула внутрь и огляделась. В прихожей было уютно и спокойно: мягкий свет настенных ламп отражался на тёплых бежевых обоях и деревянных полках. Рядом висели куртки и шарфы всей семьи. В углу виднелась скамейка и полка для обуви, рядом на крючках висели зонты, готовые к капризам погоды.

Ребекка остановилась, впитывая тепло родного дома. Внутри горел свет – значит их ждали.

Кристофер вошёл в дом следом за сестрой, стараясь закрыть дверь совершенно бесшумно, чтобы не привлекать внимания домашних.

Не вышло.

Мама – Маргарита появилась на пороге гостиной. Её светлые волосы были собраны в небрежный пучок, а на плечах был накинут тёплый вязаный кардиган, дополняющий простое платье. Лёгкая бледность кожи, хрупкость и большие серые глаза – эти черты достались от нее девушке.

Едва завидев детей, женщина стремительно приблизилась к Ребекке, осторожно обняла её и прижала к себе, проверяя, что с дочерью всё в порядке и поглаживая ту по плечам.

– Ты моя хорошая, – пробормотала она не скрывая своей тревоги, – да ты же вся замёрзла и вымокла! – Маргарита нежно поцеловала её в щёку и, не отпуская, подтолкнула к лестнице на второй этаж. – Ну-ка, быстро наверх, переоденься в тёплое. И свитер сухой одень. Не хватало ещё простудиться в такую погоду снова. Только только от прошлого раза оправилась.

Женщина на ходу сняла с плеч Ребекки куртку сына, и с укором взглянула на Кристофера.

– Как так вышло? Ты же знал, что её нужно оберегать от всего! Мокрая, замерзшая… Простуда для неё может стать роковой! Я доверила тебе её! Я поверила! – нервно повысила голос женщина, передавая парню его вещь. Затем она тяжело вздохнула, успокаиваясь, и с мягкой усталостью добавила, – Хорошо, что ничего страшного не произошло в этот раз. Иди, переоденься и отдохни. А я пойду помогу ей.

Некоторое время Кристофер стоял, глядя в след уходящим сестре и матери. Его усталый, отрешенный взгляд вернулся к куртке в руках. С тяжелым вздохом, он аккуратно повесил её на крючок и провёл по темной коже рукой. Но в следующий момент лицо его исказил злобный оскал со сдавленным рыком парень принялся бить по куртке и стене за нею кулаком. Один, второй, третий удар. Каждый следующий становился всё сильнее, словно пытаясь выбить таким образом накопившийся гнев, обиду, слепую злость. Последний удар был настолько мощным, что парень отрывисто ахнул и уткнулся лбом в стену.

Кристофер так стоял, сжимая и разжимая кулаки несколько секунд, выравнивая дыхание. Необходимо было принять нормальное выражение лица, успокоиться. Лишь после этого он выпрямился и поправил смятую яростью куртку. Его сестра ждала обещанное какао. Она очень любила какао…

День 0. 20:17. Дом Грейхер.

– Сейчас принесу обещанное, – громко предупредил Кристофер, направляясь на кухню.

Там он неспешно достал с полки всё необходимое. Сосредоточенно насыпал пару чайных ложек какао в маленький котелок, добавил сахар и начал перемешивать – белое и тёмное сливались в однородную массу.

– Вся семья так. Горькое и сладкое. Белое и чёрное, – усмехнулся он с лёгкой грустью, набирая в ложку молоко и добавляя его к смеси, потом ещё раз. Он начал разминать комочки, всматриваясь в темнеющее какао. – Кто-то скажет, что сладкое – это женщины… – хмыкнул он, но тут же опасливо оглянулся. – Только не ты… – продолжил парень и поставил котелок на плиту, зажёг газ. – Нет ничего лучше горячего какао перед сном, – едва слышно прошептал он, дальше помешивая массу ложкой, другой рукой медленно подливая ещё молоко. Кухню медленно наполнял приятный аромат.

– Бедная мама… целыми днями, с утра до ночи… – бормотал он, замечая, как молоко начинает закипать, оттого поспешно снимая котелок с огня. На столе уже стояла приготовленная для сестры чашка с узорами волн и цветов, с не менее нарядным блюдцем. Мама долго выбирала её для любимой дочурки. – Всё самое лучшее для Бекки… – усмехнулся Кристофер, снова и бережно перелил напиток в чашку, стараясь не пролить ни капли.

– Нет ничего лучше горячего какао перед сном, – тихо повторил он, потянувшись к полке за упаковкой таблеток. – И не забудем про лекарство, – совсем с другой улыбкой добавил Кристофер, выкладывая пару таблеток на блюдце. – То, что доктор прописал, – улыбнулся шире и вытряхнул на ладонь ещё несколько. – А это от любимого брата, – продолжил он. Одна таблетка за другой нырнули в горячий напиток, исчезая в молочной пене…

***

Комната Ребекки была уютным и тихим местом, словно специально созданным, чтобы оградить её от внешнего мира. На полках аккуратно стояли книги – её верные спутники и утешение. Небольшой ночник у кровати наполнял комнату уютным полумраком. Плотные занавески надёжно закрывали окна, отсекая прохладу ночи и шум извне.

Постель девушки была устроена так, чтобы окружить её максимальным комфортом. Белоснежные подушки и лёгкое одеяло с мелким цветочным узором превращали кровать в уютное гнёздышко. Такое, что среди подушек и покрывал хрупкая Ребекка казалась ещё меньше и беззащитнее.

Маргарита присела на краешек кровати. Серые глаза неотрывно следили за дочерью. Казалось, она боялась оставить своё беззащитное дитя даже на минуту, но знала – пора уходить.