Ветер над рекой: Тень Надежды.

Это знала и Ребекка, потому молча смотрела на свои руки, сложенные на коленях.

– Выпьешь лекарство и спать, – тепло улыбнулась Маргарита и погрозила дочери пальцем. – И не вздумай снова читать ночью. Помнишь, что доктор Нобоа сказал? Здоровый сон, отдыхать и не волноваться. Тогда ты обязательно поправишься, – прошептала она дрогнувшим голосом и нежно поцеловала дочь в щёку. – Спокойной ночи, – добавила женщина, ещё раз поправив одеяло и аккуратно подвернув его, чтобы Ребекка не замёрзла.

– Спокойной ночи, мама. – тихо произнесла она, не комментируя замечание про книги, и подняла глаза выше.

Рядом с мамой стоял неподвижно высокий мужчина. Тяжёлые густые брови, орлиный нос, что придавал лицу властный и строгий вид. Тёмные глаза и аккуратно уложенные чёрные волосы лишь усиливали его мрачность. Кристофер и тем более Ребекка, несмотря на всё сходство с главой их семьи, выглядели гораздо мягче.

– Спокойной ночи, Ребекка, – не сразу повторил пожелание мужчина и наклонился к девушке, чтобы коснуться губами лба дочери.

– Спокойной ночи, отец. – дрогнул голосок девушки, и взгляд опять замкнулся на собственных пальцах…

***

Кристофер разминулся с родителями у двери и оглянулся на них, словно ожидая чего-то. Но погруженные в тяжёлые думы, те как будто вовсе не заметили своего сына. Парень отрывисто вздохнул и поспешил к постели младшей сестры погодке.

– Вот, как я и обещал – какао. – улыбнулся он девушке, вручая нарядную чашечку с горячим напитком. – Выпей и не забудь про лекарства, вкуснее всего пока горячее. – добавил он, сразу поворачиваясь к двери.

– Кристофер, – окликнула брата девушка, обнимая чашечку тёплыми пальцами. – Я… Снова их расстроила…

– Расстроила… – подтвердил Кристофер не оборачиваясь. – Выпей и ложись спать, сестра.

День 0. 20:25. Подземный комплекс "Новая Надежда".

На первом же перекрёстке отряды разделились. Джон с Райаном быстро свернули налево, в то время как Адинни и Ник ушли вправо.

Джон продвигался вперёд короткими перебежками под прикрытием, затем второй перемещался к нему. Так, от точки к точке, они осторожно пробирались вперёд.

Время от времени Джон доставал перископ, проверяя возможные угрозы впереди. Узкие дверные проёмы по сторонам не обеспечивали надёжного укрытия, а некоторые и вовсе оказались опечатаны, что усложняло продвижение отряда.

– Заряд готов, – прозвучал голос Адинни по рации, и Райан ругнулся себе под нос. Они отставали от графика.

– Заряд готов. – прозвучал голос Назима – бойца из первого отряда, и Райан попытался поймать взгляд идущего впереди напарника.

Джон предупреждающе поднял руку, отчего другой опустился на колено, удерживая внимание на проходе перед собой.

По стене скользнул белый луч фонарика. Следом донеслись тихие шаги.

– Сектор чист. – произнёс кто-то из приближающихся людей за миг, до того как они поравнялись с Джоном.

Напарник резко выкинул вперёд руку и дёрнул одного из противников на себя, ударяя головой об угол. Второму досталась пуля Райана, и лишённый хозяина фонарик покатился к его ногам, отбрасывая на стены жутковатые тени.

Добивать и перетаскивать тела снова пришлось самому. И не возмутишься, ведь Райан Сафдар всего лишь рядовой боец, а Джон Андерсен – разведчик.

До первой точки ещё перебежка.

– Заряд готов. – прозвучал голос Сигвара.

Группа три отставала всё сильнее.

День 0. 20:28. Лаборатория Нобоа.

Тревожный красный свет не спешил сменяться на нормальное освещение, и большая часть приборов теперь была недоступна доктору. Видимо, это был прямой намёк на то, что рабочий день закончен и пора домой.

Алан торопливо убрал на столе, расставил приборы на места, затем склянки с реагентами. Оставался только чемоданчик. В нём хранились все его заметки, записи, формулы и дневник исследований – личная копия. Оставалось только закрыть её, как обычно, в сейф и…

– Доктор Нобоа, – раздался знакомый голос охранника по системе внутренней связи, – лаборатория обесточена, мы получили указания немедленно эвакуировать оставшихся сотрудников.

– Даже так? – удивился доктор, запирая своё сокровище. – Одну минуту. Мне нужно закрыть сейф и пройти дезинфекцию. – предупредил Нобоа, беря чемоданчик в руки, раздумывая мгновенье и направляясь к двери вместе со своей ношей. Если проблема на станции, то к утру точно все не восстановят, а так можно будет поработать дома.

День 0. 20:30. Подземный комплекс "Новая Надежда".

Джон и Райан продолжали движение по коридорам центра, и активность охраны только усиливалась. После установки второго заряда они натолкнулись на группу сопровождающих учёных. Такую же группу ликвидировал и головной отряд Константина ЛаФерре.

Плохой знак. Это означало, что следовало продвигаться быстрее, и Райан начинал нервничать.

Группа Адинни снова вела перестрелку, и судя по звукам, в ход пошла световая граната. Присутствие отряда обнаружено, и теперь противника станет ещё больше, гораздо больше, учитывая ценность сокрытых в этом месте знаний. Со слов информатора в случае ЧП на место выедет специальная группа реагирования. Пять, максимум десять минут.

Джон снова подал сигнал остановиться и перегруппироваться. До точки «А» оставалось установить последний заряд. В щитовой прямо за поворотом.

Новый сигнал и Райан целится в проход перед собой, понимая его значение. Засада! Судя по сигналам напарника – четверо. Двое слева. Двое справа.

В руках разведчика появляется дрон – любимые игрушки от Адинни, а также крайне эффективные. Райану нет нужды объяснять, что намеревается сделать напарник. Пусть у устройства совершенно иное предназначение, прямо сейчас она может дать им фору, но лишь несколько мгновений.

Сафдар отрывисто втянул воздух, планируя свой ход.

Дрон пчёлкой поднялся в воздух и метнулся в коридор навстречу противнику. Оружие из неё было никакое, но этого не знала охрана и тут же открыла огонь. Тут с места сорвался Райан.

Перекат. Очередь по противнику. Перекат в укрытие.

В ушах зазвенело от царапнувшей по шлему пули и перед глазами на миг поплыло. Но теперь ход напарника и перезарядка.

Джон метнул в проход световую гранату и вместе в бой.

Из четверых осталось только двое, и один от вспышки ослеп. Один. Райана цепануло в плече пулей, и его очередь мазнула выше цели. Ушёл!

– Чтоб его! – выругался Джон, но тут же остановил товарища, мельком бросая взгляд на рану. – Последний заряд… Этого примет группа четыре.

Не прошло и минуты, как впереди послышался вскрик. А ещё через несколько секунд, группы три и четыре уже двигались по коридору вместе. Джон вёл их вперёд. Сигвар Роннинг – узколицый мужик прикрывал их с тыла. Рафа Милакис – медик с раздражающе добрым взглядом, обрабатывал рану Райана прямо на ходу. Царапина. Но здесь даже такое не стоит снимать со счетов.

Джон снова подаёт сигналы.

В коридоре подозрительно тихо. А ведь охране пора сбежаться к ним со всего комплекса.

До точки встречи минута…

День 0. 20:35. Подземный комплекс "Новая Надежда".

Группы два и три продвигались дальше в свете красных ламп. Следов охраны не было, но открытые двери в технические помещения свидетельствовали о проведённой эвакуации.

Райан передвигался перебежками, время от времени меняясь позициями с Сигваром. Рафа всегда оставался в центре, будучи самым уязвимым бойцом.

Контрольная точка.

По сигналу Джона группа сбавила темп. Разведчик остановился впереди и аккуратно проверил помещение перископом. Отряд занял позиции, готовясь к бою.

Серия сигналов от Джона дала понимание обстановки. Впереди точка «А». На позиции не менее десяти охранников и несколько учёных. Они соорудили в проходе баррикады из мебели, готовясь прикрывать отступление. Значит, тяжёлая металлическая дверь, которую один из учёных пытался отпереть, – аварийный выход!

– Первая группа на позиции, – звучит по связи голос ЛаФерре. – Взять цель любой ценой. Он не должен уйти живым!

НАчался отсчёт до начала штурма: Три… Два… Один…

Джон и Сигвар открыли огонь первыми, нарушая тишину холла. Полетели отработанные гильзы. С противоположной стороны к атаке подключились Константин и Адинни, блокируя охрану перекрёстным огнём.

Защищающиеся отчаянно отстреливались из укрытий, но лишь несколько столов были металлическими, отчего тут же пролилась кровь. Шальная пуля сразила одного из учёных, что в отчаянье пытался спрятаться за спины охранников.

Райан и Рафа поменялись местами с напарниками, давая тем перезарядиться.

Дверь аварийного выхода отворилась, куда тут же кинулись люди в белых халатах. Ещё немного и уйдут!

– Назад! – выкрикнул Адинни, и в ход пошла граната, ослепляя на миг вспышкой и оглушая грохотом взрыва. Осколки со звоном ударили по стенам, полу, вонзаясь в тела защитников лаборатории.

– Взять цель! – выкрикнул Константин, не успело ещё осесть облако пыли.

Райан и Рафа с одной стороны, Ник и Назим с другой стороны, кинулись к месту взрыва, добивая раненых и оглушённых солдат. Сафдар перевернул один труп в белом, второй. Тоже сделали и товарищи.

– Здесь нет! – выкрикнул Райан, проверив всех.

– Здесь нет! – повторил Назим, и бойцы переглянулись с командиром.

И тут, сквозь стоны выживших после взрыва охранников, доносится гул удаляющегося лифта.

– Ушёл! – зло пнул Сафдар ближайший труп и выстрелил в парочку подающих признаки жизни охранников. – Ушёл в последний момент! – прорычал он, оглядываясь на пытающегося успокоить его Милакиса.

– Возьмём в городе. Тихо. – говорил он.

– Идём к точке эвакуации. Быстро! – приказал ЛаФерре, но в этот миг где-то в другом конце лаборатории прозвучал взрыв. – Они здесь! Действуем по плану «Б». Пошли!

Внезапно раздался ещё один взрыв, раскатисто отразившийся от стен коридора и тут же сливаясь с грохотом обрушивающихся перекрытий. Ударная волна прокатилась по залу, заставив стены содрогнуться. С потолка посыпалась каменная крошка.

– Заряды! – выкрикнул Аддини, перекрывая нарастающий шум.

А через мгновение последовал ещё взрыв и ещё! Пол под ногами зашатался, и потолок треснул, обрушиваясь на головы бойцов окончательно погружая всё во мрак!

День 0. 20:45. Дом Грейхер.

Боль!

Боль пронзила её голову, стремительно усиливаясь!

Ребекка распахнула глаза. Брызнули слёзы.

Боль пульсировала, разрасталась, натягивая нервы!

Комната поплыла перед глазами, но в поле зрения попала баночка Нобаксида.

Сейчас! Скорее!

Девушка вцепилась пальцами в простыни, пытаясь повернуться на бок.

Боль поползла по шее, собираясь жгучим комом в горле, сводя мышцы левой руки!

Лекарство! Сейчас!

Она впилась непослушными пальцами в подушку, пытаясь подтянуть своё тело и коснуться спасения! Совсем немного! Ещё чуть-чуть! Лекарство!

По лбу побежали крупные капли пота, волосы в ужасе встали дыбом, а перед глазами поплыли цветные пятна!

Это конец? Нет! Жить!

Кончики пальцев коснулись пластика спасительной баночки и сердце замерло!

Горячая волна боли усилилась в сто крат, выворачивая, выплёскивая наружу болезненными толчками всё то немногое, что она ела в этот день! А в следующий миг мир перевернулся, яростно обрушивая её во тьму!

На грохот проснулись все! Маргарита первой кинулась в комнату дочери, следом Вальтер и замыкающим Кристофер.

Отрывисто дыша, он шёл по лестнице, едва касаясь кончиками пальцев стены. Губы пересохли, а сердце бешено билось.

– Неужели… – шептал он, преодолевая шаг за шагом. В дверном проходе замер отец. Из комнаты слышались причитания матери. – Неужели… – тараща глаза, парень безумно улыбнулся, но тут же испуганно прикрыл рот ладонью.

Отец оглянулся именно в этот момент, по-своему понимая состояние сына.

– Опять приступ. Её стошнило. – поморщился он. – Принеси полотенце и воды.

– Да… Я сейчас… – выдавил из себя Кристофер, разворачиваясь и на пальцах пытаясь что-то посчитать. – Почему снова… Так… – прохрипел он, ускоряя шаг. – Сколько можно мучить всех, Ребекка… Сколько? – рыкнул он, уставившись на своё взъерошенное отражение в зеркале.

День 0. 20:50. Берег реки Стиаки. Ланвиль.

Эвакуационный тоннель сотрясали отголоски подземных взрывов, и на голову сыпалась бетонная крошка, несмотря на то, что выход находился довольно далеко от основных конструкций. Алан двигался в полной темноте, ощупывая дорогу руками, так как к этому моменту погасло даже аварийное освещение. Повезло, что хоть кабина лифта успела доехать до платформы. Оставалось надеяться, что люк на этом конце тоннеля не электрический. Иначе не видать ему свободы очень и очень долго.

Под пальцами бетон сменился холодным металлом, и Нобоа принялся ощупывать поверхность. Когда-то его инструктировали, как пользоваться этим выходом, и потому он смог открыть вход на том конце, но это было настолько давно, что времени ушло немеряно. Скорее всего, оставшиеся позади погибли. Все до единого.

Учёный отрывисто вздохнул и закашлялся. В воздухе было слишком много пыли, от которой пришлось отплёвываться. Зато в этот момент под руки попалась круглая рукоять. Дрожащими пальцами Нобоа впился в неё и поспешил повернуться. Метал неприятно скрипнул, но поддался усилию, придавая утомлённому мужчине сил. Повернуть ещё и ещё. Где-то в глубине металла скреблись друг о друга выдвигающиеся запоры. Щелчок и с тихим пшиком дверь подалась наружу, впуская в тоннель долгожданный ночной воздух.

Не найдя сил открыть двери полностью, Алан протиснулся в образовавшуюся щель, тут же прижимая к груди драгоценный чемоданчик – всё, что осталось от его разработок.

Тёмное небо озарили первые всполохи молний, и с реки ударил влажный ветер, тут же доносящий раскаты грома. Нобоа не успел сдвинуться с места, как на него обрушилась стена дождя, заливая небольшую площадку на берегу реки и посмевшего выбраться на улицу человека.

День 1. 9:07. Дом Грейхер.

Девушка проснулась рано и какое-то время лежала, глядя в потолок. Ночное происшествие не прошло бесследно. Глубже впали глаза, темнее очертили их круги. И всё же она проснулась. Выкарабкалась… Выжила…

Ещё какое-то время ушло на попытки подняться. Тело плохо слушалось. Падение наградило девушку ушибами, ноющая боль от которых сливалась с другой, ставшей частью будней в последние годы.

Она тихо хмыкнула, опустила ноги с постели и двумя руками взяла стакан с водой. Из-за дрожи в пальцах жидкость заколебалась в сосуде, и несколько капель сбежали по стенкам. Остальное Бекки жадно втянула в себя, на какое-то время утоляя жажду.

Просыпаться не хотелось, не получалось. И потому забывшись, она оставалась ещё какое-то время в ленивой задумчивости, согревая стакан руками.

Наконец, бережно поставила опустевший сосуд на место и потянулась к заготовленной вчера книжечке-ежедневнике. Чёрная, в твёрдой кожаной обложке с карандашиком-закладкой на шнурочке.

Теперь Ребекка пристально смотрела на книжку, на карандашик с колпачком точилкой. Нахмурилась, огладила тонкими пальцами обложку сомневаясь.

Время шло. Ускользало, подталкивая её к действиям, и потому она отрывисто вздохнула и открыла книжку. В руках оказался карандаш и побежал по белоснежному листу, царапая его и оставляя свой первый след.

«Мама, я пишу эти строки в дневнике только ради тебя».

Поставив точку, девушка снова замерла. Взгляд зацепился за кривую знаков, слов. Ребекка боролась с собой. Боролась, кусая губы и сдерживая чувства, что рвались наружу. К горлу подступил ком, и глаза наполнились влагой.

«Сегодня мне уже лучше. И будет лучше и лучше каждый день. Однажды я смогу быть как все остальные люди. Учиться, работать. Тогда тебе больше не нужно будет из-за меня плакать». – продолжила она писать, всё сильнее дрожащим карандашом.

Бекки всхлипнула, спешно растирая выступившую слезу по щекам. Нужно было быть сильной. Сильнее, чем сейчас. Но не получалось.

«Я буду жить». – торопливо дописала она в конце и захлопнула книжку, оттолкнула её от себя и вскочила на ноги. Но тут же качнулась и едва не рухнула обратно. Пришлось опереться на книжную полку.

Быть сильной казалось выше её сил и возможностей.

День 1. 9:15. Где-то в темноте.

Тьма… Абсолютная, непроницаемая и между тем живая. Тьма, дышащая шорохом оседающей пыли, потрескиванием движущихся бетонных обломков, отзвуками падающих капель и скрипом гнущегося металла. Тьма громкая. Громкая настолько, что от этой какофонии всё сильнее звенело в ушах Райана.

Мужчина застонал, а после закашлялся, отплёвываясь от песка и пыли. К собственному голосу приходилось привыкать заново, а перед глазами поплыли цветные пятна. Голова гудела, а тело ныло, как после хорошей драки в баре. Ничего. Зато живой.

Сафдар осторожно принялся ощупывать себя, стряхивая с груди каменную крошку. От движения заныла рана на плече. Мужчина аккуратно проверил поставленную доктором наклейку. Оставалось надеяться, что никакая зараза в не попала. Всё остальное, как не странно было цело.

Пора было выбираться отсюда.

Боец включил систему ночного зрения в шлеме и огляделся. Прямо перед ним под углом лежала изломанная бетонная плита. Декоративные панели были искорёжены, ощетиниваясь острыми краями и осколками. Рядом возвышалась бронированная дверь аварийного лифта. Именно она стала его спасением, удержав обрушившийся на голову бойцов потолок. Правда о том, что бы открыть дверь и думать теперь не стоило. Малейшее движение и оно завершит начатое, размазывая уцелевшего по полу.

Сафдар выдохнул и повернулся в другую сторону. Камеры очертили силуэты раздавленных тел охраны и учёных. Когда начались взрывы, все они уже были мертвы. Дальше показался человек в военной форме, и сердце Сафдара забилось чаще. Вольные! Кто-то из своих!

Торопливо переворачиваясь набок, мужчина подполз к бойцу и потянул на себя, принялся ощупывать. Заметных ран не было, как и следов крови.

– Эй. Эй, ты как там? – зашептал Сафдар, пытаясь разглядеть лицо товарища, а после отключая систему и включая фонарик.

Вольный тихо застонал, закрываясь от света.

– Кто здесь? – откашливаясь, выдохнул он, пытаясь разглядеть что-то в отсветах фонарика. – Сафдар? Я цел. Ничего серьёзного. Что произошло? – покрутил он головой.

– Да, я это, Милакис. – усмехнулся Райан, узнавая в товарище медика. Перед самым обрушением они вместе осматривали здесь тела и были ближе всех к дверям. – Сдетонировали заряды и нас накрыло. – пояснил боец, поднимая фонарик выше и скользя лучом света по обломкам бетона и раздавленным телам персонала. С одной стороны, между плит зиял достаточно широкий провал, чтобы попытаться выбраться. – Будем выбираться отсюда согласно протоколу. Вставай. – буркнул Сафдар и свободной рукой коснулся наушника. – Командир? Есть кто живой? – произнёс он, а затем постучал по устройству. Эфир молчал. – Похоже, мы теперь сами по себе.

День 1. 9:20. Руины больницы "Новая Надежда".

К блокпосту полиции подошёл автобус, и на улицу высыпали рабочие. А с ними, возвышаясь над всеми как скала, темноволосый, мускулистый, с хмурым, непроницаемым лицом мужчина. Как и другие, он был одет в рабочую униформу. На куртке логотип компании.

Уперев руки в боки, он обвёл взглядом площадку, охраняемую полицией, врачей скорой помощи, что несли на носилках в полевой лагерь очередного пострадавшего, пожарных, и задержал взгляд на военного с собакой, возвращающегося с тяжёлой смены.

За всем этим открывался вид на провалившиеся под землю здания. Часть этажей обрушилась, часть оказалась погребена под обломками. Из остатков стен торчали арматура и обрывки кабелей, на остатках перекрытий застряла сломанная мебель и искорёженные конструкции. Вокруг развалин опасно расходились трещины, грозя разрушениями. И над всем этим поднималось серое облако дыма и пыли.

– Не застревай тут, Бук. Ночная смена уже выдохлась, а под завалами, может, ещё кто живой, – произнёс один из парней, хлопнув здоровяка по плечу и торопясь дальше. Густые брови мужчины сошлись на переносице, и он широкими шагами двинулся следом.

Работа на площадке кипела. Несколько проходчиков с собаками и инфракрасными датчиками обследовали развалины, надеясь найти выживших, в то время как группы рабочих и пожарных осторожно разбирали завалы вручную. Тяжёлая техника стояла в стороне и ждала своего часа – сейчас её использование могло вызвать новые обрушения и погубить тех, кто оставался под руинами. Потому так важны были свободные руки, такие как у Бука Аскуро. Огромный, действуя уверенно и точно, он поднимал, передвигал и выносил массивные блоки и обломки мебели из развалин, помогал удерживать покосившиеся стены, прежде чем товарищи подопрут их домкратами.

– Налево, Бук, налево! – крикнул один из рабочих, указывая на узкий проход между завалами, когда здоровяк в очередной раз проносил мимо него бетонный блок.

– Нет, направо! – скомандовал полицейский, едва не напоровшись на арматуру.

Бук замер, покачиваясь с одной ноги на другую, посмотрел на рабочего, а затем на полицейского.

– Неси-неси! Налево! – замахал на Бука руками рабочий.

– Там проходчик! – замотал головой полицейский. – Направо!

– Какой ещё проходчик? Сектор уже проверили. Свалка там теперь! – повысил голос другой, снова махая руками здоровяку.

– Послушай, я тебе сказал, что там проходчик! Если ты сейчас туда пойдёшь, то спровоцируешь обвал! – злился всё сильнее полицейский, нервно постукивая по руке дубинкой. – Так что направо!

– Ну да, конечно! – выпучив глаза, надвинулся на офицера рабочий, – Нам выделили место под мусор! Там! Куда их тогда тащить? Бросить их здесь? – уже чуть ли не на ухо кричал полицейскому он. – А кто потом разгребать будет? Ты? Знаю я вас! Только приказывать умеете, да палками махать!

– Моя работа – следить за безопасностью! – скрипя зубами прошипел полицейский, и палка о ладонь его стала ударяться резче. – Делай, как сказано, иначе будешь арестован за неподчинение приказу!

– Ах так! – заорал, привлекая внимание всех поблизости, работник. – Давай, попробуй заставить меня! Ну? Давай! Посмотрим кто кого! Один на один! Не можешь? Без палки никак? – начал тыкать тот в офицера пальцем.

Вокруг них начали собираться другие рабочие и сотрудники полиции, переговариваясь и чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля. Кто-то даже неуверенно шагнул в их сторону, быть может, подумывая разнимать.

И вдруг Бук, с грохотом уронил блок прямо перед кричащей парочкой. Земля под ногами содрогнулась от удара, а скандалящие в ужасе отпрыгнули в стороны, тут принимаясь откашливаться от пыли.

– Ты совсем спятил, что ли?! – хором закричали на него оба, едва оправившись от шока.

– Вы себя видели? Как-нибудь без меня разберётесь. А мне работать надо. – равнодушно произнёс Аскро и, махнув на ошарашенную парочку рукой, потопал обратно в развалины. А следом за ним начали расходиться и другие зрители. Представление закончилось, а напряжение осталось, словно облако пыли, поднятое Буком.

День 1. 9:30. Дом Грейхер.

Ребекка спустилась из комнаты лишь через некоторое время, застав всю свою семью в прихожей. Отец собирался на работу и, вероятно, уже опаздывал. Время ведь было около половины десятого.

Родители обнялись. Отец нежно коснулся щёки матери губами. Девушка замерла, цепляясь белыми пальцами за перила, и смущённо отвела взгляд. Родители очень любили друг друга – это она хорошо знала.

Кристофер по-мужски обнял отца. Вальтер похлопал по спине сына, улыбаясь. Как же они были похожи. Только Ребекка, казалось, выбивалась из Грейхеров и видом, и здоровьем.

– И долго тебя ждать, Бекки? – из размышлений девушку вырвал родной голос. Ребекка покраснела и, спотыкаясь, сбежала по ступенькам, буквально падая в объятия отца.

– Вот и славно. – Сильные руки сжали хрупкое тельце дочери. – До вечера. Не скучайте, – попрощался он, буквально передавая девочку в руки матери и выходя наружу.