Солдатский крест

– Все целы? Никто не ранен? – распознал молодой солдат голос своего взводного, находившегося где-то поблизости и кричавшего во все стороны: – Осмотреться. Проверить снаряжение и оружие.

Он встал, поднял винтовку и, следуя указаниям командира, осмотрел себя, смахнул руками с головы, плеч, рукавов шинели и груди листву и мелкую щепу, прилипшие к сукну.

– Бегом глубже в лес! Бегом, я сказал! – кричал на солдат взводный, размахивая руками, подгоняя их и глядя по сторонам, чтобы не оставить на незнакомой местности кого-либо раненного и просто растерявшегося в суматохе отхода или от страха.

Валентин старался не отставать от остальных. Все время держал перед глазами спину кого-то из сослуживцев, по ней ориентируясь в направлении движения. Минут через десять довольно интенсивного бега он снова увидел взводного – младшего лейтенанта, стоявшего посреди лесной поляны и выборочно останавливавшего бойцов из числа тех, кто пробегал мимо него.

– Валентин Сафронов, – выставил он руку перед молодым солдатом и жестом направил его в другую сторону позади себя, где уже находились и пытались отдышаться сержант помкомвзвода и два красноармейца.

Повертев головой в направлении тропы, в обе ее стороны, по которой следовали солдаты, и убедившись, что никто из них не отстал, не потерялся и не сбился с пути, он обратился к тем, кого оставил возле себя:

– Товарищ сержант, проследуйте назад с бойцами, – кивнул взводный на Валентина и стоявших рядом с ним солдат, – осмотрите местность. Кого найдете, отправляйте по тропе сюда. Увидите раненых, посылайте вестового. А я в ответ пошлю к вам санитаров. Столкнетесь с противником – в бой постарайтесь не вступать. Проведите разведку и назад.

– Есть! – ответил ему помкомвзвода, вытирая рукавом ватника пот со лба, стекавший из-под шапки.

– Пулеметчики и красноармеец Сафронов со снайперской винтовкой пойдут с вами на всякий случай, – произнес младший лейтенант и жестом указал на остальных.

Только после этих слов Валентин обратил внимание, что солдаты возле него являлись бойцами расчета с ручным пулеметом в руках у одного из них и коробкой с запасными дисковыми магазинами у второго. Сержант держал в руках автомат. Имеющаяся у группы из четырех бойцов огневая мощь немного успокоила молодого солдата и вселила чувство уверенности.

– За мной! – негромко крикнул помкомвзвода и первым направился в обратном направлении, где уже была протоптана сотнями ног хорошо различимая на мерзлой лесной земле тропинка.

Валентин двигался последним в цепи. Перед ним шли пулеметчики. Сержант возглавлял их группу, а потому был впереди и задавал темп движения, периодически останавливался и, вглядываясь в лесную чащу, прислушивался к доносившимся звукам, среди которых отчетливо различались лишь пушечные выстрелы, пулеметные очереди, редкие хлопки винтовочной пальбы и далекие разрывы снарядов.

– Наши? – задал ему вопрос один из пулеметчиков, когда вся группа в очередной раз остановилась, чтобы осмотреться и сориентироваться в лесу.

– Нет, – ответил сержант и вскинул перед собой автомат в направлении донесшегося шума от ломающихся веток и учащенного дыхания кого-то, кто приближался к ним.

Из-за деревьев на них вышли два шатающихся от усталости солдата, один из которых помогал идти второму, по виду раненному и сильно хромавшему, при этом опиравшемуся на товарища.

– Туда, по тропе! – крикнул им сержант и указал рукой на отчетливо видимую свежую тропу.

– Из второй роты, – произнес старший пулеметного расчета, провожая глазами встреченных ими бойцов.

– Может, помочь? – предложил ему Валентин.

– Отставить! Сами дойдут! – оборвал его сержант, жестом указав на направление движения.

Через пару минут они встретили в лесу еще одного солдата, растерянно метавшегося между деревьями, пытавшегося определить нужное направление движения.

– Из нашей роты, – снова опознал потерявшегося бойца пулеметчик.

– Красноармеец Бобров! – выпалил тот, вытягиваясь по стойке «смирно», с испугом и одновременно радостью в глазах представляясь сержанту, которого явно узнал в лицо.

– С нами пойдешь, – ответил ему тот и добавил: – А то так и будешь блудить.

Солдат послушно примкнул к его группе и занял место за Валентином, все время до этого следовавшим в авангарде.

Еще через несколько минут они достигли довольно широкой поляны, одна сторона которой как раз вела к тому самому пахотному полю, где меньше часа назад состоялся первый в жизни Валентина и большинства его товарищей бой. На противоположной ее части виднелась проселочная дорога, терявшаяся где-то среди деревьев, а за ней снова располагался лесной массив.

– Куда дальше-то? – задал вопрос пулеметчик, но не получил ответа, потому как сержант жестом приказал остановиться.

Только теперь стало понятно почему. Издалека доносился нарастающий гул ревущего от натуги мотора, смешиваемый с глухим лязгом металла. Все пятеро начали всматриваться в том направлении, пытаясь увидеть источник появления звука.

– Наши? – снова задал вопрос пулеметчик, поправляя тяжелое оружие, что нес все время на плече, придерживая рукой за деревянный приклад.

– Не похоже, – ответил сержант, одновременно жестом указывая всем на необходимость скрыться за лесной растительностью.

Менее чем через минуту на проселочной дороге появился раскачивающийся при передвижении по неровностям немецкий танк. Он полз, изрыгая серо-белые дымовые клубы отработанного топлива. За его башней виднелись каски солдат десанта, сидевших на броне и державших в руках наготове оружие.

– Ложись! – крикнул сержант и упал на землю за кустарником, чтобы не быть замеченным гитлеровцами, которые должны были проследовать на расстоянии около пары сотен метров от его группы.

Неожиданно танк остановился. Пехотинцы спрыгнули с него и скрылись где-то позади его бронированного корпуса. Башня начала вращаться, поворачиваясь в направлении леса и через короткий промежуток времени огрызнулась несколькими громкими пулеметными очередями.

– Видать заметили кого-то! – взволнованно прохрипел сержант и повернулся к остальным, убеждаясь, что все его подчиненные выполнили команду «ложись», а потому не будут обнаружены вражескими танкистами.

Немецкая боевая машина несколько секунд стояла неподвижно на одном месте. Огня она больше не вела. Наконец ее башня начала поворачиваться в исходное положение, а пехотинцы стали занимать места на броне. Как только все они вскарабкались на него, танк взревел двигателем и снова двинулся вперед по проселочной дороге.

– Там еще один! – выкрикнул взволнованным голосом пулеметчик.

Валентин оторвал от земли голову. Сквозь ветви кустарника и за стволом гнилого поваленного дерева он разглядел еще один танк. Выдерживая дистанцию в сотню метров, он двигался по дороге вдоль леса. На нем также сидели несколько человек десанта.

– Притаиться! Огонь не открывать! – произнес сержант, обращаясь к солдатам.

В ответ на его слова Валентин вжался в мерзлую землю. Но отвести взор и прильнуть лицом к земле он себя заставить никак не мог. Любопытство одолевало его в эту минуту. Так близко врага он еще никогда не видел. Даже в минувшем бою бронетехника противника находилась дальше от него, чем сейчас. Немецкий танк вот-вот должен был проследовать мимо, на противоположной части поляны, всего в сотне метров. С такого расстояния его можно было отлично рассмотреть, увидеть пехотинцев на его броне, разглядеть детали корпуса, башни, элементы подвески и гусеницы.

– Сафронов! – прикрикнул сержант на молодого солдата, призывая его тем самым к маскировке, опасаясь, что из-за своего любопытства может выдать всю группу советских бойцов.

Валентин послушно и быстро опустил лицо вниз, почти положив голову на землю, и тут откуда-то справа от себя, со стороны леса, услышал нарастающий рев еще одного мотора, лязг металла и разносящийся по округе треск ломающихся стволов деревьев. Неожиданно появившийся новый громкий звук привлек не только его внимание – сержант и остальные бойцы машинально повернули головы вправо. Всех одолевало любопытство. Валентину достался самый лучший вид для обзора новой картины. Просвет между двумя деревьями позволил ему первым увидеть появление уже замеченной ранее во время боя тридцатьчетверки. Ревя мотором, лязгая гусеницами, подминая под себя тонкие стволы молодых березок, она выползла на край поляны, туда, куда уходила и терялась в лесу та самая проселочная дорога, по которой шли сейчас немецкие танки. Спрятанная для маскировки под массой воткнутых за поручни веток башня начала вращаться, наводя орудие на гитлеровские машины. Те в свою очередь заметили появление противника, но среагировали на его действия довольно поздно. Головной танк резко остановился, дернулся пару раз и замер на месте. Пехота с его брони посыпалась вниз и в стороны, спасаясь от скорого очевидного боевого столкновения двух стальных монстров. Башня начала вращаться, а ствол пушки пополз вверх – за броней работал наводчик.

Через пару секунд первой открыла огонь по врагу тридцатьчетверка. Валентин и его товарищи едва успели согласно военной науке открыть рты и заложить уши ладонями, спасая барабанные перепонки. Хлопок выстрела сорвал оставшуюся и еще не опавшую с деревьев листву. Деревья справа и слева качнулись от резко возникшего потока воздуха. Выпущенный снаряд за доли секунды преодолел расстояние в пять сотен метров и с громким металлическим звуком вспорол металл брони немецкого танка, левую сторону которого немного подбросило вверх, а от борта полетели в стороны искры, обдавая яркой вспышкой пространство рядом.

Валентин дернулся всем телом от неожиданности. Танковая дуэль развернулась прямо на его глазах. От момента, когда он и его товарищи заметили появление Т-34 среди деревьев справа от себя, и до первого выстрела прошло не более десяти секунд. Все произошло на их глазах крайне быстро. Времени на отход на безопасное расстояние не оставалось. Всей группе солдат, отправленной командиром взвода на разведку, пришлось невольно стать свидетелями встречного танкового боя.

Тридцатьчетверка метким выстрелом поразила цель. Немецкий танк не успел ей чем-либо ответить. Его двигатель взревел, танк дернулся и начал движение назад. Неожиданно впереди отвалился фрагмент из нескольких звеньев гусеницы, а корпус боевой машины стало разворачивать под углом, подставляя под очередной удар левый борт машины.

Танковая пушка Т-34 снова с резким и громким хлопком ударила по немецкой машине. Борт немецкого танка молниеносно пропорол бронебойный снаряд. От кормы ввысь брызнули искры пламени, которое взметнулось столбом в небо, будто изнутри кто-то зажег боевую машину. Люки на бортах и крыше башни распахнулись один за другим. Немецкие танкисты в страхе предпринимали отчаянные попытки быстро покинуть загоревшийся от метких выстрелов тридцатьчетверки стальной корпус, рискуя сгинуть в объявшем его пламени.

Глядя на них, Валентина словно толкнул кто-то изнутри. Он схватился за винтовку, решив открыть огонь по спасающимся бегством гитлеровцам, но тут же опомнился и снова прижал ладони к ушам, поняв, что бой танков еще не окончен и раскаты пушечных выстрелов могут вот-вот повториться. На его глазах вторая немецкая боевая машина начала выкатываться вперед, навстречу только что стрелявшему танку Т-34. Ее орудие уже смотрело на цель. Гром ее работы не заставил себя долго ждать. Стрелок по всему знал свое дело. Снаряд попал точно в цель. От наклонного борта тридцатьчетверки отлетели вверх и в стороны снопы искр.

Это было неожиданно. Бойцы напряглись. Немецкий танк продолжал ползти вперед, разбрасывая вперед-назад гусеницами комья мерзлого чернозема. Его пушка снова смотрела в направлении безмолвно застывшего на месте Т-34, который, казалось, получил смертельное ранение и не может дать сейчас ответа. По телу Валентина пробежал холодок. Глаза парня начали наполняться влагой из-за потери советского танка, как вдруг танк огрызнулся, выстрелив по врагу.

Грохот пушки тридцатьчетверки и поражение бронебойным снарядом корпуса немецкого танка почти совпали по времени и слились в единый удар сталью по стали. Солдатам на кромке леса даже показалось, что вражеская машина была прошита метким выстрелом насквозь – от ее кормы что-то с грохотом отлетело назад. С бортов отскочили и попадали на землю висевшие на броне солдатские ранцы, канистры и какие-то ящики, роль которых никому не была известна. И почти сразу, едва ли не секунда в секунду, внутри немецкого танка что-то взорвалось, да так сильно, что его массивная башня с громким треском отделилась от корпуса, подлетела над ним примерно на метр и рухнула возле борта, обдаваемая ярким и жарким пламенем и густым черным дымом. От того места на крыше боевого отделения, где она только что находилась, в небо взметнулся яркий стремительный огонь.

Валентин и бойцы рядом с ним ошалело смотрели на происходящее перед ними. На их глазах, перед их восхищенными взорами, ставшая родной до боли тридцатьчетверка победно расправилась с двумя немецкими танками, сделав по ним три метких пушечных выстрела. На широкой и вытянутой поляне полыхали огнем немецкие танки. А невозмутимый и непобежденный Т-34, только что повергнувший в дикий страх и смертельный ужас своими действиями гитлеровцев, громко урча мотором, подминая сломанные деревья, развернулся и через полминуты скрылся где-то в лесном массиве.

– Видели! – радостно закричал пулеметчик, обращаясь к своим товарищам.

Валентин обернулся в его сторону. Широкая улыбка возникла в эту секунду на его лице.

– Отходим! – прервал общую радость сержант и поднялся.

Подгоняя всех остальных жестами, он побежал в глубь леса, удаляясь как можно дальше от места боестолкновения танков. Бойцы направились за ним. Метров через триста, преодолев лесные заросли, они остановились, чтобы отдышаться. Еще одной причиной остановки было обнаружение ими раненого красноармейца-артиллериста, голова которого была замотана окровавленным бинтом. Тот брел, шатаясь, опираясь на стволы деревьев, и ничего не понимающим взглядом озирался по сторонам.

– Контузия, – заключил сержант, остановившись прямо перед ним.

Красноармеец протянул к нему руку и что-то невнятно произнес. Потом приподнял глаза и сказал уже более отчетливо:

– Все погибли! Весь взвод! Накрыло нас!

– Это с позиций сорокапяток, товарищ сержант! – прокомментировал слова бойца Валентин. – Слева от нас огонь вели по танкам и бронемашинам!

– Да, геройски сражались ребята! – добавил к сказанному пулеметчик, разглядывая обнаруженного в лесу артиллериста.

– И пали все смертью храбрых, – тихо произнес сержант, сразу после этого громко выкрикнув, обращаясь к Валентину: – Сафронов!

– Я! – отозвался тот.

– Доставь бойца к нам на позиции и передай санитарам. Сам оставайся там же. Возвращаться к нам не нужно.

– Есть! – немного уныло ответил ему молодой солдат.

Уходить назад, оставлять группу, отправленную взводным в разведку, ему никак сейчас не хотелось. Он поймал боевой кураж. Завелся как воин от вида победоносного сражения танкистов, которое воочию наблюдал всего пять-семь минут назад. А за час до того сам уничтожил не менее пяти гитлеровцев, ведя огонь из своей винтовки с оптическим прицелом, чем открыл свой личный снайперский счет.

Взяв бойца под локоть, он повел его рядом с собой, ориентируясь в лесу по ярко светящему солнцу, лучи которого отчетливо пробивались через кроны почти голых, по сезону лишенных листвы деревьев. Слева, издалека, довольно глухо из-за плотности зарослей, он услышал звук сильного взрыва. Направление его он определил как то самое место, где должны были догорать поверженные огнем тридцатьчетверки немецкие танки.

– Снаряды внутри, видать, рванули! – с улыбкой произнес он, обращаясь к послушно бредущему рядом артиллеристу.

Тот из-за контузии никак не реагировал на его слова и просто следовал вперед рядом с ним, ведомый под руку, опустив голову вниз.

Справа, не так далеко от них, тоже что-то сильно ударило, напомнив Валентину уже знакомый ему выстрел орудия танка Т-34. Он тут же стал искать глазами источник его появления. Увидел просвет между деревьями, очевидно, ведший в направлении к шоссе, которое сегодня утром обороняла его рота, погибший взвод противотанковых пушек и несколько тридцатьчетверок, что вели огонь скрытно, из засады. Он тут же двинулся туда, отклоняясь от намеченного направления движения, рискуя не выполнить приказ сержанта и не довести контуженного артиллериста до санитаров.

– Мы только поглядим, – в оправдание своих действий произнес он солдату.

Но тому было все равно. Он послушно переставлял ноги и полностью подчинялся Валентину, не в силах сопротивляться.

В это время еще раз ударил раскат пушечного выстрела. Ему тут же дважды ответили с интервалом в пару секунд. Потом еще и еще. Спустя короткий промежуток времени снова ударило первое орудие. Ответы прогремели незамедлительно.

Бойцы миновали просвет между деревьями, прошли еще около сотни метров и наконец увидели полосу шоссе. Открывшаяся им картина подтвердила догадки Валентина. На противоположной стороне широкой дороги действительно мелькала тридцатьчетверка. Она стремительно появлялась в одном месте, выныривая из леса, и замирала на доли секунды. При этом ее башня делала поворот в нужном направлении, ориентируясь на цель. Потом гремел выстрел. Танк немного подбрасывала громадная сила отдачи орудия, и он сразу же уползал задним ходом куда-то в лесные заросли, оставляя на месте себя клубы дыма отработанного моторного топлива. Потом, спустя минуту-другую, тридцатьчетверка выскакивала из-за деревьев в совершенно другом районе, метрах в ста от прежнего. Резко останавливалась на месте. Ее башня снова поворачивалась в нужную сторону, и снова гремел оглушающим раскатом выстрел ее пушки. Не проходило и нескольких секунд, как она исчезала в той стороне, откуда появилась, а ее краткосрочная стоянка завершалась формированием новых многометровых объемных клубов серо-белого дыма.

Валентин перевел взгляд вправо, в том направлении, куда прицельно вел огонь из своего орудия активный и шустрый танк Т-34, стремительно появлявшийся то в одном месте, то в другом.

Глаза парня моментально округлились от увиденного. Над шоссе поднимались несколько массивных, черных и плотных столбов дыма. Чтобы лучше их рассмотреть, молодой солдат прошел немного вперед, поднялся на пригорок и только тогда смог увидеть картину происходящего. Его взгляду открылись несколько горящих немецких танков и один бронетранспортер. Последний не горел. Но весь его вид говорил о том, что стальной корпус и ходовая часть были подвержены разрушающему воздействию снаряда, метко выпущенного из пушки танка Т-34, стрелявшего из грамотно организованной активной засады. Бронированные двери были распахнуты настежь. Разбитая гусеничная лента на одном борту была перебита и растянулась по земле. Под днищем зияло огромное черное пятно пролитого масла. А рядом лежали тела гитлеровцев, скорбный боевой путь которых блестяще завершили храбрые танкисты тридцатьчетверки.

На шоссе горели, испуская в небо черный дым и пламя, три немецких танка. Два из них стояли прямо на дороге, один за другим. Люки на корпусе и башне были распахнуты настежь только у одного. Членов экипажа рядом видно не было. Они успели скрыться в лесных зарослях за пределами шоссе, чтобы не повторить печальную судьбу своих коллег из бронетранспортера. Танкисты другой стальной машины покинуть ее не смогли – горели вместе с ней. Видимо, там их общее движение в бронированной колонне и было остановлено снарядами, выпущенными из засады пушкой Т-34.

На правой обочине, съехав с дорожного полотна, пылал ярким огнем третий танк. Обе его гусеницы слетели с катков и протянулись по земле по бортам от корпуса. Башня была повернута в сторону, а пушка уныло смотрела вниз, словно объявляла о своей капитуляции перед сильным, смелым и умелым врагом.

Немного поодаль, в паре сотен метров от горящих боевых машин, стояли на шоссе еще два немецких танка. Они вели огонь из пушек по внезапно выезжавшему каждый раз в новом месте из-за деревьев Т-34. Ловили момент его выхода из леса. Пытались предугадать маневр советских танкистов. Но никак не могли это вовремя сделать. Тридцатьчетверка все время опережала их на секунды и стреляла первой. Один из таких выстрелов оказался результативным. Валентин успел заметить, как сноп искр, сопровождаемый громким звуком удара металлом по металлу, отлетел от брони одного из вражеских танков. Ответить тот не успел. А через несколько секунд запылал. От его кормы повалил дым, а потом вспыхнуло яркое пламя. Люки бронированной машины моментально распахнулись. Экипаж пытался спастись бегством из облизываемого огнем корпуса.

– Видал?! – громко и радостно крикнул Валентин артиллеристу.

Но, обернувшись, увидел того сидящим рядом с ним на земле и крепко сжимавшим руками голову.

– Потерпи, браток, – произнес молодой солдат, – такое нельзя никак пропустить. Я тебя обязательно доставлю нашим санитарам. А сейчас просто очень нужно самому увидеть, как врага кто-то так хорошо бьет. Пойми меня.

Артиллерист промолчал в ответ, испытывая сильные муки от контузии. Видя его страдания, Валентин не стал дожидаться конечного результата боя маневренной тридцатьчетверки с немецкими танками. Он поднял солдата и повел в предполагаемом направлении расположения своей роты, чтобы передать его санитарам.

– А ты комиссара видел? – не удержался и спросил он артиллериста, когда они далеко отошли от места сражения бронетехники и до них перестали отчетливо доноситься звуки орудийных выстрелов. – Пожилой такой старший политрук. Лет пятидесяти, с пышными усами.

Он продолжал вести контуженного солдата и пытался выведать у того хоть какую-то информацию о судьбе политработника, опекавшего его в последнее время и находившегося рядом во время боя.

Уже не молодой, но довольно опытный военный, как человек, немало повидавший и познавший на своем веку, даже внешне напомнивший молодому солдату облик покойного отца, запал ему в душу. Поистине отеческая забота, неформальные разговоры с ним, основанные не на воинской тематике, а больше на жизненном опыте и наблюдениях, запали в душу парня.

– Неужели не видел? Он к вам должен был прийти в расположение, когда вас первый раз огнем накрыло, – пытался он выяснить у артиллериста хоть какую-то информацию об интересующем его человеке.

Солдат посмотрел измученным и уставшим взглядом на Валентина. Он явно ничего не знал о политработнике.

– Понятно, – последовал ответ бойца.

Он продолжил вести артиллериста в направлении позиций своей роты и по пути сожалел о том, что не попросил, не уговорил сержанта, назначенного старшим в разведку, пойти к тому месту на краю леса, где начиналось огромное пахотное поле и где состоялся бой взвода сорокапяток. Он хотел найти старшего политрука, увидеть того, надеялся застать живым, питал надежду на то, что тот вышел из боя, не погиб, не ранен, не попал в плен к врагу. Верил в то, что еще увидит пожилого политработника, что встретит того, когда вернутся в роту и сможет снова пообщаться с ним, поговорить, поделиться пережитым и увиденным.

Глава 2

– Соблюдать маскировку, никому не высовываться, отставить курение, огня без приказа не открывать! – пригнувшись и придерживая полы шинели, говорил быстро шедший по траншее командир стрелковой роты.

За ним поспевали ротный политрук и младший лейтенант – командир того самого взвода, позиции которого обходил в данный момент старший по званию.

Валентин проводил их взглядом. Он медленно повернул голову к оптическому прицелу своей винтовки, который тщательно замаскировал, прикрыв сверху ветками с желтыми, под окрас местности, сухими листьями. Отблеска оптики, по его мнению, не должно было быть. Ярко светившее несколько дней назад солнце скрылось за плотными серыми и низкими октябрьскими облаками. Немного потеплело. Только взамен с северо-запада подул холодный ветер, стало сыро, воздух наполнился влагой, а потому ночами солдаты мерзли, грелись у костров на передовой или посменно уходили для короткого отдыха и сна в крайние избы местных жителей, что были оставлены ими по приказу воинского начальства и распоряжению властей.

Оптика молодого солдата не подводила. Уже несколько минут он наблюдал вдалеке, у края того самого леса, с противоположной стороны которого состоялось несколько дней назад его боевое крещение, остановившуюся группу немецких мотоциклистов. Те достигли редких в том месте деревьев и начинавшегося широкого поля с уходящей по нему дорогой и не смогли дальше по нему двигаться из-за непролазной для их техники осенней грязи. Распутица, сырость и вязкий, липкий чернозем сделали свое дело. Вдобавок проселочные дороги были сильно разбиты гусеницами активно передвигавшихся по ним танков Т-34 и БТ-7, что несколько дней назад прибыли на ближайшую железнодорожную станцию, были сгружены там с платформ и уже успели провести несколько результативных и успешных боев.