Илья Муромец и Святогор

– Я тебе позже расскажу о сделке одной, – добавил Святогор, будто почувствовав недобрые мысли собеседника.

«Да всё и так понятно: ты силу, чай, получил в обмен на это. Кому только в дремучем лесу нужен огромный богатырь? Птенцов, выпавших из гнезда, домой возвращать?» – с каждым разом больше злился Илья на исполина. Как говорится, умный на словах… Поучать мастер.

Плюнул богатырь себе под ноги и, не оборачиваясь, пошёл по широкой тропе через перелог. Горел затылок от гневного взора Святогора, но ни слова укора не сказал он вслед.

«А ну не переборщил ли сейчас? – задумался по дороге Илья, так как неприятный холодок стал понемногу пробираться под кольчугу. – Если земля его питает, то я, получается оскорбил святыню… Нет. Глупости… Сумасшедший старик да и только. И возвращаться в лес не стану. Смысл какой, если в Чернигове устроюсь? Да я вообще могу и мимо Чернигова пройти – зачем мне наказы деда блаженного исполнять? Не обязан я. Он сам всё придумал. Чтобы простой дружинник и разъяснений каких-то у князя требовал! Да меня там засмеют – и всё!»

Громкий свист с одинокого клёна пробудил Илью – не заметил он, как прошёл половину поля и вышел к знакомым местам. Однако выглядели они совершенно по-новому: несметное войско, как пчёлы тарелку с мёдом, облепило город. Издалека виднелись сотни шатров, костров, лошадей и суетящихся людей.

На свист сбежались другие часовые. Они даже спрашивать не стали, кто идёт и зачем. Натянули тугие луки, и в Илью полетел визжащий рой. Оцепенение мигом сошло – отпрыгнул богатырь в куст ежевичный. Покусало колючее растение, зато стрелы вражеские не тронули. Одна только задела предплечье, но отскочила от кольчужного рукава.

Долго в кустах не засидишься – сейчас изрешетят так, что и броня не спасёт. Внутренним взором представлял, как новые стрелы прикладывались к тетиве и направляли враги луки прямо в заросли.

Пришло время действовать! Позади кустов на расстоянии прыжка виднелись лошадиные ноги. У Ильи и времени как раз осталось на один прыжок. Ринулся туда с мечом в одной руке и с булавой в другой. Метнул её в голову всадника – метко попал, сшиб врага с седла. Сам взлетел на коня, развернулся кое-как – конь фыркал и сопротивлялся. На двоих пеших часовых наехал, затоптав. Второго конного на ходу мечом по груди ударил – если не ранил, то наземь повалил.

Остался последний наездник. Тот держал Илью на прицеле длинного лука, пока богатырь на чужой лошади разгон набирал, чтобы добраться до врага. Сейчас всё и решится. Меч наготове. Если промахнётся воин, останется без головы тело и без всадника конь.

Ещё три прыжка.

Почему он не стреляет?

Два прыжка.

Всадник опустил лук, развернулся и помчал во всю прыть к осаждённому городу.

Илья погнался следом.

Вот сегодня точно везёт! Не то что в последние дни.

Не успеет часовой предупредить своих – голова его покатилась по полю, а тело дальше отправилось, но тоже назад опрокинулось. Конь встал на дыбы и скинул останки наездника, а сам стал кружить рядом.

Разгорячённый жаром битвы Илья утирал рукавом пот с лица. Вернуться надо за булавой, а там и к Чернигову дальше двигаться. Нелёгкой будет дорога…

Печенеги – кто же ещё – решили, значит, город взять облежанием: вон их шатрам конца края нет. Со здешними дозорными-то Илья разобрался, но если ближе к лагерю поедет, то на перелоге его и с других концов заметят.

Снял шапку печенежскую с павшего воина, у второго забрал лук, через плечо повесил – всё издали больше на своего похож. А вот в самом лагере как себя вести, чтобы в город перебраться, – над этим серьёзно по пути подумать стоит. Вблизи даже шапка не спасёт.

Ехал медленно, чтобы подозрений не вызвать. Шатры приближались, стали слышны голоса, стук металла, лай собак и ржание коней. Придумать пока ничего не выходило. Может, остановиться? Соскочил Илья с коня, присел под кустами лещины и стал решать сложную задачу. Интересно, знал ли Святогор, что происходит в Чернигове, когда отправлял его сюда?..

Впрочем, сейчас не о том надо думать! Как же сквозь лагерь проехать? Лицо бы прикрыть да так, чтобы не сильно выделяться. А чем тут прикроешь? Не щитом же и не седлом…

Осмотрелся Илья – в поле пусто: высокая трава разрослась на перелоге, волю на весь год почуяла. Вот и кусты тоже местами выглядывают. Густая листва, кстати, у лещины – в ней и скрыться можно…

Пообрубал богатырь тонкие зелёные веточки, на правое плечо положил – так и сел на коня, будто вёз себе их в шатёр, чтобы веники наделать. Пышные кроны до самой шапки прикрывали лицо. Голову слегка склонил, на дорогу временами поглядывал и дальше ехал, всё ближе к лагерю печенегов.

Вот мимо прошли первые вражеские воины. Ничего не сказали. Смотрели, конечно, с подозрением. Наверное, из-за того, что ехал он с поля с кучей веток непонятно зачем.

Дальше лучше стало: клубы дыма от походных костров расстилались по лагерю; сотни людей, будто в муравейнике, не замечали постороннего; споры и ругань, стук топора по колодам и лязг металла, хохот и свист – всё отвлекало внимание печенегов.

Илья медленно ехал дальше.

Самое страшное ждало впереди. Возле заставы нужно держаться до последнего, чтобы потом выбросить ветви и к своим на полном ходу скакать. Тут снова на удачу придётся положиться, чтобы шальная стрела не задела.

Нехороший гвалт позади заставил Илью обернуться. Воин на коне, запыхавшийся и разгневанный, что-то рассказывал своим старейшинам. Те тут же строго, в приказном тоне прокричали команды подчинённым. Печенеги всполошились, стали озираться по сторонам в поисках предателя. Один из воинов обратился к Илье – тот, конечно, не понял и спокойно ехал дальше со своими пышными веточками.

А ведь почти добрался до границы лагеря – вон уже последние шатры. За ними линия обороны Чернигова. Со стен могут помочь. А могут и за печенега принять!

Повторно окрикнули Илью. Громче и требовательнее, хотя слова были те же.

Крепко держал охапки лещины богатырь и твёрдой рукой вёл коня к границе.

Голос, звавший его, стал быстро тараторить что-то, а потом уже за спиной услышал Илья с десяток других более грубых окриков.

Значит, пришло время.

Бросил ветки в стороны, коня пришпорил и поскакал сначала в полный рост, а потом пригнулся на всякий случай. И правильно сделал, потому что просвистели над головой пущенные ему вслед печенежские стрелы.

Всё!

Лагерь за спиной.

Скинул с себя шапку, лук с колчаном и помчал во всю прыть к городским стенам. С великой радостью увидел Илья, что ему навстречу едут дружинники черниговские. Видимо, отправились на переговоры с врагами.

Сейчас доскачет до них… Осталось лишь на удачу положиться. Или Богу помолиться – что-то с удачей не всё ладно выходило в последние деньки. Впрочем, можно и пригнуться ещё раз напоследок.

Прижался Илья к лошадиной шее, услышал наверху знакомый свист.

И вдруг покатился мир кувырком: коварные враги выстрелили в коня! Богатырь полетел кубарем с падающего скакуна.

Шлем ударился о землю и слетел с головы. Тело протаранило поле, оставив глубокую борозду.

Илья ещё дышал. Он чувствовал и руки, и ноги. Возблагодарил Бога шёпотом и попробовал пошевелиться.

– А кто это такой у нас тут? Никак тот самый воин, кто – нет, не кто, а что… Тот воин, что привык валяться в грязи? – раздался над жужжащей от боли головой противный голос Карапуза.

«Тебя только тут не хватало!» – успел подумать богатырь перед тем, как тьма заволокла разум.

Глава 5

– Мне кажется это лучшим исходом, если, конечно, печенеги не обманут.

– Насчёт чести у них свои законы, княже.

– Но мы сильно рискуем.

– Да. Если наш боец проиграет, придётся щедро откупаться.

– Значит, надо найти того, кто победит.

– Так Карапуза давайте выставим. Он всех в кулачном бою недавно побил.

– Но…

На вечность, казалось, растянулось это «Но», пока не приподнялся с лежака Илья:

– Не победить Карапузу в честном бою, – проговорил он, чувствуя страшную ломоту в спине и боках.

Все важные люди, дружинники черниговские и сам князь, разом повернулись к ожившему воину, о котором они давно позабыли.

– А почему же бой с печенегом обязательно должен быть честным, Илья? – нимало не смутившись, спросил князь. Он-то бывшего дружиника хорошо помнил.

– Как я понял по разговорам, вы договорились с врагами вместо долгой войны решить дело поединком, – превозмогая острую боль ещё и в голове, Илья цеплялся за жизнь и своё дело богатырское. Быстро осмотревшись, понял, что сидят они в палатах княжеских, где обычно и решают важные дела. Значит, состоялись переговоры, вернулись послы и его с собой привезли для допроса. Но князь, видимо, из-за былой честной службы его в погреб не бросил. Пока…

– Правильно ты всё понял, – кивнул князь.

– Враги пришли разорить город. Поединок им выгоден. Если их боец победит, они заберут выкуп и уйдут. Не потеряют ни людей, ни время.

– Ты сейчас наше время тратишь, – устало потирал переносицу князь, так как Илья прописные истины вещал как великое открытие.

– Я к тому веду, что их бойцу нельзя проигрывать. Если будет бой нечестным, печенеги ни за что не отступят.

Нехотя князь кивнул. Согласился с Ильёй. Дружинники тоже согласно закивали.

– А кого ж тогда, если не Карапуза, на бой отправлять?

И вдруг всё понял Илья: внутри словно бутон подснежника распутился после долгой зимы – так приятно и легко стало на душе. Святогор просчитал каждый шаг. Илья был нужен Чернигову не в потешном бою – он победит настоящего врага и спасёт город.

– Я буду биться, – уверенно заявил он.

Слова Ильи встретили перешёптыванием. Князь с сомнением рассматривал витязя. Был Илья уже далеко не молод, а ни славы, ни богатства себе не нажил. Конечно, поединок с Карапузом он, слов нет, выиграл, но потом опромечтиво поступил, бросив службу. Слишком вспыльчив для старого воина. Можно ли такому доверить важный бой?

– Есть в дружине много славных воинов, – выразил общее недоверие старый боярин.

– Может, устроить ещё кулачные бои, только честные? – заговорил другой.

Князь состроил презрительную гримасу, но смолчал.

– Времени нет. Поединок на рассвете, – ответил за него первый.

– Я буду биться, – повторил Илья. – Мне было видение: Бог приказал вернуться в Чернигов. Теперь-то я понял, для чего…

Слукавил он, выдав Святогора за образ Божий. Но с недавних пор крепко поверил он в силу древнего богатыря, что и не подумал даже, сколь кощунственными были его слова.

– Даже так… – уважительно проговорил князь, обдумывая услышанное. Всеми здесь услышанное. Ведь если победит русский богатырь, слава о пророчестве облетит всю русскую землю. – Мы доверяем тебе защиту города, Илья Муромец.

Всё наконец правильно пошло.

И никогда Илья так не был уверен в победе, как сейчас.

– Надо бы послать за помощью к Владимиру, – шепнул прямо в ухо князю старый боярин, но так громко, что услышали это все в палатах. – Вдруг обманут печенеги. Или богатырь наш маху даст…

– Давно уже послали, глухой дурень, – отмахнулся князь. – Как только печенеги на границе появились, я гонца в Киев отправил.

Значит, всё предусмотрел князь. Умный и расчётливый – не замечал этого Илья, пока в обиде за нечестное судейство был. А ещё за продажность. Соболиные шкуры князю дороже законов.

Сказать бы это ему сейчас в лицо, да время не то – ещё передумает о своём решении.

– Битва на рассвете, – теперь уже к Илье обращался князь. – Отлежись сегодня здесь, отдохни. Тебя накормят, напоят. А завтра покажешь себя. Не подведи. Я в долгу не останусь.

“Шкуры соболиные мне отдашь, что ли?” – хитро щуря правый глаз, смотрел Илья на князя, не переставая относиться к нему с пониманием, как и учил Святогор. Вроде бы камень сдвинулся с мёртвой точки, но ещё не покатился с горы.

***

Ночью плохо спалось.

Бился и не раз с врагами чужеземными Илья, пока служил Чернигову. Однажды на разбойничье логово напали вместе с дружиной – не все в живых остались.

Побьют – не страшно. Умереть… Страшно, конечно.

Однако такой ответственности ещё не брал на себя Илья, чтобы исход поединка решал судьбу города. Наделили калики перехожие силой больного крестьянского сына. Но достаточно ли её, чтобы побить лучшего воина печенежского? А вдруг он как Святогор?

До встречи с ним и не поверил бы Илья, что существуют на свете такие великаны. Наверняка и у печенегов свои огромные витязи есть.

Всю надежду пришлось возложить на судьбу. Всё же неспроста. Он здесь именно в тот момент, когда нужен. Значит, Святогор специально его сюда отправил показать князю черниговскому, чего стоит Илья. Чтобы потом состоялся тот самый разговор. И выскажет богатырь обиду свою…

Только это и утешало. А вот всё остальное ужасно пугало.

Ещё и слова о пророчестве… Зачем он их сказал? Сбудутся – станут его чуть ли не святым почитать. А нет, так все их забудут навсегда или сочтут Илью за лжеца.

Мёртвого лжеца.

Солнце только-только развеяло сумрак, а Илья до сих пор не мог уснуть.

Новая забота – не отдохнул ночью. Поединок на рассвете – так обычно говорят про время, когда торговцы свои лавки открывают и жизнь в городе начинается. А настоящий рассвет летом – вот он, сейчас. И между двумя рассветами промежуток хороший. Значит, поспать ещё можно…

Зевнул Илья, на другой бок повернулся, а мысли не отпускали.

Видимо, не уснуть уже… Встал богатырь, во двор вышел. Там уже чистили конюшни, готовили лошадей для него и всего посольства. Кланялись люди в пояс, завидев богатыря – все знали, что едет он биться за их город, чтобы не было войны.

“Святогор всё знает. И прошлое, и будущее. Он отправил меня побеждать", – твердил себе Илья, потому что страх сковывал конечности, будто погружался витязь в ледяную воду в стальных доспехах.

Солнышко поднималось всё выше, проливало свет на улочки черниговские, терявшиеся среди множества белокаменных храмов и колоколен. Лучами с возвышения расходились плотно жавшиеся друг к другу дворы. По этим улицам бродил он после службы, полный таинственных дум о своём предназначении. Теперь пришёл черёд показать себя.

– Вижу, ты отдохнул, – голос князя с крыльца заставил Илью вернуться обратно в мир земной. Сколько же времени прошло? Неужели пора?

– Волнуюсь, княже, – честно ответил богатырь.

– Чего ж тебе волноваться, коли за тебя уже на небесах всё решили? – подозрительно отнёсся к тревогам Ильи правитель. Только сейчас, ранним утром, увидел богатырь, сколько глубоких морщин узором испещрили вроде бы ещё не старое лицо.

Не было ответа у Ильи. Лишь молчал и плечами пожимал. На помощь в неловком положении внезапно пришли, с шумом вывалившись на крыльцо, дружинники княжеские и бояре. И Карапуз.

– Кто рано встаёт, тому Бог подаёт, – залихватски объявил он о своём появлении всей собравшейся публике.

Князь одобрительно пробубнил привественную фразу, его люди поклонились.

– Поехали побеждать!

Посольство черниговское оседлало коней и выехало в чистое поле.

Снова что-то тревожное закралось в душу богатыря, когда посчитал он число ехавших впереди всадников: князь, десять человек дружины и Карапуз.

Илья замыкал процессию.

Тринадцатым по счёту…

Глава 6

Печенеги выбрали ровный участок поля, огородили квадрат в три косых сажени верёвкой на вбитых в землю колышках. По правую сторону арены расположилось почти всё их воинство, загораживая возведённые шатры. По левую не было никого. Здесь и спешилось посольство черниговское. Князь сел на холме, в отдалении. Дружинники встали в ровный строй, прикрывая его.

Илья вышел вперёд и перешагнул через край арены.

Он ждал соперника.

Под громкое улюлюканье и звон мечей о щиты сквозь толпу печенегов шёл вражеский воин.

Илья разминал мышцы: крутил шеей, сводил руки вперёд и за спину.

Вот расступились передние ряды, открыв взорам противника: почти на локоть был он выше Ильи и на столько же шире. Голова его, итак огромная, казалась вдвое больше из-за косматой львиной гривы иссиня-чёрных волос. В руке он держал кубок. Или череп…

– Белгородку взял. Сам. Один. И пью за твоё здоровье из победной чаши, – по-русски выговорил враг, делая большой глоток. По глабко выбритому подбородку потекло густое красное вино. – Когда буду Киев брать, буду пить из твоей пустой головы.

Хоть и плохо говорил огромный воин, но смысл сказанного дошёл до Ильи. Независимо от воли, затряслось тело, перестало подчиняться разуму.

И вдруг, словно почувствовав слабину врага, отбросил пустой кубок и молниеносно напал печенег во всю ширь – метил Илье в голову, чтобы одним ударом закончить бой. Стоял богатырь, словно очарованный, как усыплёная дудочкой змея. Но в миг замаха для удара прозвучали слова откуда-то изнутри колоколом в голове:

“Очнись!”

Голос Святогора – не иначе.

“Падай!”

Послушался – опрокинулся на спину. Перекатился, встал и отмочалил левый бок противника, так что тот повалился в колючую траву, оцарапав жёсткими стеблями правую щёку.

Стал ждать Илья – лежачих не бьют.

Печенеги позади него громко ругались, причём больше русские браные слова выкрикивали.

Враг поднялся. Удар Ильи больше удивил, чем ослабил. Чёрные злые глаза сверлили богатыря, а пальцы подманивали ближе подойти.

“Штыком, а потом в подобородок”.

Ринулся Илья выполнять указания: разогнался по арене, саданул прямым ударом посередине груди противника, сделал полный поворот и снизу успел в лицо ударить, пока скрутило врага от резкой боли.

Снова упал печенег.

И теперь уже не спешил вставать.

Отошёл от него Илья и стал ждать под громкую брань с правой стороны арены.

Поднялся огромный печенег, кровь капала с разбитого носа. По правилам, надо бы заканчивать кулачный бой. Но никаких знаков не подавали вожди – неужели ждут смертельного исхода?

Раз печенег хвалился черепом последнего врага, побеждённого им под Белгородкой, – видно, так и есть. Посмотрел на своих: Карапуз потирал обгоревшую под палящим солнцем шею; дружинники недвижимо стояли грозной линией; по каменному выражению лица князя можно было прочитать приговор. Конечно, тот знал, что бой насмерть. Это ж не простая кулачная потеха во дворе.

Враг надвигался медленно, готовясь к обороне от любого удара.

“Жди”.

Значит, нужно понять, чего хочет разозлённый боец. На быстрый выпад, как в самом начале, сил вряд ли хватит. Наверное, попробует задавить своей мощью.

“Жди”, – снова раздался ставший привычным голос в голове. Интересно, надолго Святогор там поселился? На всю жизнь?

Они сошлись. Глаза разъярённого печенега в свете полудня казались красными. Ветер развевал его пышную гриву спутанных сальных волос. Ничего страшнее Илья не встречал в жизни. Даже Святогор-великан не так испугал, когда выехал на огромном коне тогда в лесу.

– Умри! – закричал печенег и стал молотить Илью боковыми ударами, целясь то в бок, то в голову. Еле успевал отбиваться богатырь, а голос молчал.

“Где же Святогор? Долго так не продержаться…”

Скоро устанут предплечья – предательски прогнётся одно из них и позволит кулаку-кувалде пробраться к желаной цели.

Чтобы самому атаковать – и думать нечего.

Но неужто печенег долго так сможет без передышки? Как водяная мельница при бурном потоке сыпал он удар за ударом.

Чувствовал Илья, что руки превращаются в какие-то банные вехотки. Вот-вот и всё – порвутся размокшие от жара и воды пучки лыка.

“А чего я жду? Команды от Святогора, чтобы победить и прославиться? Но разве это он мне обещал? Разве не сам я такое за него надумал?”

Конечно, Святогор уже помог Илье дважды. Но целей его не постичь…

Может, сейчас должно проиграть?

Или самому найти способ побить врага? Святогор только помог преодолеть первый страх? А дальше…

В самом деле, сколько можно терпеть?

Зачем ему голос в голове, если сама голова думать умеет.

Следующий удар Илья не стал отбивать. Выждал нужное время, присел, повернулся вполоборота и, выпрямляясь, ухватил запястье печенега правой рукой, дёрнул со всей силы, а левой саданул по шее.

Повалился враг на заросшее одуванчиками поле, но вывернулся из хватки богатырской, перевернулся, попробовал встать…

Удар прямой рукой по лбу застал его врасплох.

Со стоном пал печенег, затылком стукнувшись об острый камень. Кровью оросило белые пушистые головки, мелькавшие в траве.

После затихшего с приходом смерти стона зловещая тишина разлилась в воздухе. Не для того чтобы уйти ни с чем, прибыли сюда орды печенегов. Поединок был честным – вождям не придраться. Но отступать из-за такой мелочи никто не хотел.

Старейшины собрались в тесный кружок и горячо спорили. Тяжело дышавший Илья подошёл к своим, где его тут же обнял князь, распинаясь в похвалах. Дружинники оставались на страже, не двигаясь. Они предчувствовали беду.

– Не спешат тело с поля забирать. Плохая примета. Значит, мёртвое тело, – подбадривал шутками Карапуз, но никто почему-то даже не улыбнулся привычно в ответ на реплику княжеского любимчика.

– Отступаем! – резко скомандовал один из дружинников, заметив что-то вдали. – Все на коней!

Обернулся Илья и увидел, что среди старейшин шла заваруха, в конце которой один из спорящих схватился за шею, ещё один за живот. Оба через мгновение осели, потом упали и задёргались, хватаясь ногтями за сорняки.

Несогласные.

Люди чести.

Это и понятно: их всегда меньше, чем подлецов.

Оставшиеся вожди стали громко кричать, и весь лагерь всполошился.

– Прирежем их!

– Не будет мира!

– Там слабаки за стенами!

– Долой разговоры – убьём послов!

– Их вождь тут – покончим с ним!

Печенеги перешли черту закона войны.

Но дружина уже мчала во весь дух к Чернигову.

Кони печенегов, более сильные и выносливые, быстро сокращали расстояние.

Прикрывавших тылы разгневанные печенеги изрешетили стрелами. Самые быстрые трое воинов для верности рубанули их саблями и, не сбивая темпа, полетели дальше.

Путь им преградила восьмёрка оставленных умирать, защищая князя. Разреженной цепью встали они, держа копья наготове, чтобы задержать несметные орды как можно дольше.

Князь же нёсся во всю прыть на лучшем коне к стенам Чернигова.

Печенеги прошли сквозь заслон почти без остановки: стрелы, резкие взмахи сабель – и кони русских витязей фыркают и стучат копытами без всадников.

– Задержите их, прошу! – то ли приказывал, то ли просил князь, уезжая подальше от последних оставшихся в живых, но не числившихся в дружине воинов. – Вы же лучшие бойцы!

Как бы ни старался Илья, в одиночку никак не смог бы он сдержать несметную орду. Уже обступали обоих воинов плотным кольцом, а первые наездники незаметно оказались перед княжеским скакуном.

– Не стоит их убивать. Продадим. Воеводу городу продадим, а этих в рабство продадим, – проговорил один из вождей, пока лошадь княжеская пыталась найти выход из окружения чужих скакунов.

Коня у Ильи ранили стрелой в бедро. Встал на дыбы скакун, сбросив Муромца.

Почувствовал холодную сталь возле шеи богатырь, когда попытался подняться и биться с врагами. Так и остался сидеть на коленях с вложенным в ножны мечом.

– Пощадите!.. – сам спрыгнув с лошади, взвыл Карапуз. Крик тут же заглох, потому что левая нога застряла в стремени и незадачливый кулачный боец упал в траву. Никогда его шутки не вызывали столь сильную волну искреннего смеха, как потешное падение. Карапуз приподнял голову и отплёвывался забившими рот стебельками, стоя на четвереньках. – Пощадите! Я воин. Я могу сражаться. Я буду биться за вас.

– Он будет биться за нас! Да кто ты такой? – спросил смуглый вождь со шрамом, пересекавшим пол-лица от правого глаза до левой щеки. Ехидная улыбка делала гримасу устрашающей: будто бы огромным ртом насмехался он над просящим.

– Я не из Чернигова. Я тоже здесь чужой. Мой народ живёт далеко на востоке. Но я отличный воин, – поднимаясь с колен, убеждал победителей Карапуз.

– Отличный воин? – снова переспросил вождь. – Тогда убей того, кто побил Кегена.

Вождь указал на Илью.

Карапуз повернулся на знак, увидел соперника и быстро кивнул. Как будто бы радость промелькнула в трусливых глазах.

– Если убьёшь, примем тебя в войско.

Карапуз снова кивнул и сделал рывок в сторону Ильи. Оба были без оружия и щита. Княжеский шут длинными тонкими пальцами с острыми ногтями вцепился в шею поставленного на колени воина и сдавил её.

В тот же миг Илья почувствовал, что печенеги убрали сабли.

Он свободен на время.

И Карапуз в его распоряжении.

Одним рывком оторвал он когтистые пальцы от шеи, схватив запястья противника. Развёл руки Карапуза в стороны и ударил лбом в переносицу. Глаза соперника поплыли, как у захмелевшего на пиру боярина, а нос сплющился, из обеих ноздрей ручьями полилась кровь.