Илья Муромец и Святогор

– Говорю же: глупости, – перебила бабка. – Глебке Шальному верь больше. Сам бродяга нищий, а разговаривает, будто прорицатель какой. Одно прозвище чего стоит: дельного человека шальным не назовут. Ты вот хоть делом помог, а тот днями напролёт лясы точит. Вон смутил девчонку россказнями…

– Может, он тоже калика перехожий? – предположил Илья. – Они слов на ветер не бросают.

– Ну и ладно. Мы здесь, в Градиборово, живём, никого не трогаем, ни к кому не лезем, а в лесу хоть медведи, хоть великаны – лишь бы к нам не совались. А ты приляг на печи, отдохни с дороги. Вечером вернутся наши мужички, у них и порасспрашиваешь, кому кто докучает.

Не стал спорить с бабушкой Илья. Похлёбку доел, потом всех кукол Вторушиных, из веток сплетённых, просмотрел, поиграл с ней в прятки – еле протиснулся меж лавкой и сундуком, накрыв себя старым кафтаном. А уж после та тоже позволила гостю поспать.

Странный сон привиделся: стоит будто бы Илья вместе с мальцом Артемием в лесу черниговском и на Ауку смотрит. Тот поучает их, с муравьями, шмелями и червями сравнивает. Говорит, что все равны они перед ним – только срок у каждого свой. А вот Илья решил, будто сила возвышает его…

– Вставай, лежебок! – Бабка ткнула локтем в плечо. – Люди вернулись.

Проснулся от тяжёлого сна богатырь, и не почувствовал даже, что отдохнул.

Слез с печи, Вторуше подмигнул и во двор вышел. Услышал громкие разговоры, споры, ругань – жизнь вернулась в деревню. Вот и найдётся работа богатырю…

За воротами и, правда, стало людно, но разговоры вмиг стихли, едва в народе заметили чужака.

– А ты кто таков? – первым спросил низкорослый усатый мужчина, которого появление Ильи больше прочих обеспокоило. Видимо, отец Вторушин.

– Илья Муромец я, богатырь.

– Вон оно как… Богатырь, – повторил мужчина, поправляя усы указательным пальцем. Позади него раздались смешки. – А у меня дома что богатырь позабыл?

– Я ж дела ратного ищу. Но матушка ваша сказала: нет в округе ни чудищ, ни разбойников. Коли не беспокоит вас никто, так поблагодарю вашу семью за гостеприимство и дальше в путь отправлюсь.

Смотрел на Илью хозяин и думал, как поступить: странным был гость, болтал чушь несусветную. Или ворьё теперь новые отговорки придумывает?

– Твоя лошадь?

– Да.

– Давай-ка сумки выворачивай – проверим, нет ли там моего добра, – решился на смелый ход мужчина, чувствуя за спиной поддержку друзей.

Насупился Илья, предчувствуя нежеланную драку. Как-то неправильно всё пошло: хотел защищать народ от зла, а сам же и биться с мужиками станет ни за что ни про что.

– Ты меня за кого принимаешь, добрый человек? Разве не сказано было уже, что я богатырь и ратного дела ищу?.. Коли ты меня в неправедном чём-то обвинять вздумал, тогда биться с тобой будем. Не хочу я этого, но напраслины терпеть тоже не собираюсь.

Смотрел мужик на огромного воина в кольчуге и не решался биться с таким. Бросил взгляд на соседей и родичей в надежде на помощь. Те обступили телегу с сеном. Из оружия были только вилы. Да топор у деда Всеслава.

– Если ты такой хвалёный богатырь, может, колдуна, что на отшибе живёт, прибьёшь? – прервал тягостное молчание высокий кудрявый молодец в красной рубахе.

– Да перестань!

– Не замай!

– А что? Колдун с покойниками разговаривает – я сам видел! – недовольный тем, что его не поддержали, он отвернулся от всех и стал крепко к седлу звенящий мешочек привязывать. – И вообще у князя теперь новая вера в почёте: там всех ворожеев судить принято. А можно было бы и без суда… Эх, темнота!

– Князю до нашего Градиборово дела нет, – выкрикнули в толпе.

– Сюда ни один князь с самого основания деревни носу не казал, – поделился знанием дед Всеслав. – И не покажет ещё тысячу лет.

– Колдун живёт, нас не трогает, в нашу жизнь не лезет, – отец Вторушин снова красивые усы пальцем пригладил, – вот и мы в его дела соваться не станем.

Незаметно улыбнулся Илья, услышав знакомую песнь – видимо, заветная идея в их семье передаётся от отца к сыну…

– Не суйтесь, конечно. Но попомните вы мои слова… Попомните! Вот орда мертвецов из лесу нагрянет… – напоследок предупредил зловещим тоном молодец, на коня вороного сел и поехал прочь из деревни, увозя опустевшую за день торговли телегу.

Кто-то усмехнулся в ответ, но большинству не понравились слова юного купца. В толпе начались перетолки. Дед Всеслав предлагал старосте сходить к колдуну и поговорить по-мужски о том, чем же там он занимается на самом деле.

Пока все горячо спорили, о богатыре и думать перестали. Понял Илья, что не добиться ему ничего путного во враждебной толпе, и решил побольше разузнать про колдуна от самого рассказчика. Нагнал его у выезда из Градиборово. Поравнявшись с его вороным, окликнул молодца:

– Эй, добрый человек, расскажи-ка мне побольше о колдуне.

Очнулся, будто ото сна, юноша и с удивлением рассматривал богатыря, не понимая, был ли он продолжением его мечтаний или же во плоти рядом ехал.

– Да рассказал я уж почти всё. Колдун он. Это все знали с тех самых пор, как я ещё первый раз здесь оказался. Живёт в лесу, неведомо что ест и пьёт, невесть сколько лет ему и откуда силы черпает. Народ ходил к нему много раз за лечением от хвори али по другой надобности…

– Какой же это?

– Я же говорю: может он мёртвых вызывать.

– Мёртвых? – удивился Илья и почувствовал лёгкий холод под кожей.

– Заложных покойников. Они покоя себе не найдут. Умерли до положенного срока. По глупости… Или по дурости… В общем, не пускают их ни туда, ни обратно. И они по его требованию прийти могут. Как думаешь, хорошо это или плохо? Здешний народ дремучий. Они готовы жить, как жили, пока на них небо не свалится. Но вот сколько заложных зараз колдун вызвать сможет? – спросил молодец в красной рубахе и плечами пожал. Потом развернул лошадь и с тоской посмотрел на остающуюся в тени закатного солнца деревню. – Я боюсь, что однажды вернусь сюда с товаром и найду одни пустые избы… И не знаю даже, как убедить местных дуболомов…

– А не надо убеждать, – решил совершить подвиг Илья. После всех треволнений душа давно просила чего-то великого. И вот оно близко… – Коли подскажешь, как добраться мне до логова колдуна, так не успеет он и одного заложного позвать – лоб треснет от моего кулака. А не треснет, так у меня в запасе тоже кое-что есть…

Обрадовался молодой купец, с коня соскочил и добежал до того места, откуда Градиборово ещё хорошо видно было.

– Вон, видишь, от избы Маланьиной, высокая сосна растёт?

– Это что за изба такая?

– Крайняя справа. Да вон же: труба торчит криво. Вон и сосна.

– Нашёл сосну.

– Вот от той сосны тропка в лес ведёт. Её чуть видно. Но пока не стемнело, разглядишь. С версту по ней иди и наткнёшься на хату колдуна.

– Ладно. Теперь точно не заблужусь.

– Понимаешь, в деревне же денег не водится, вот люди и боятся, что платить тебе придётся. Но все хотят от колдуна избавиться. А коли деньги нужны, так я по приезде в другой раз тебе, хочешь, треть выручки отдам?

– Как считаешь нужным, так и отблагодаришь, – сухо ответил Илья, кивнул на прощание молодому купцу и по бездорожью через сорняки до пояса отправился к высокой сосне.

Тропки возле сосны не было – видел богатырь лишь местами примятые стебельки да пару вмятин в земле. Идти в эту сторону на свой страх и риск? Лес был вовсе не знакомым, не черниговским. А если подшутил над ним молодой купец? Лицо у него на редкость умное, а по рубахе видно, что не беден. У богачей от скуки так одно на уме – забавы.

Но не любил Илья долгие думы. Всю правду в мудрости народной надо черпать, а не самому копаться в грязи. Так что взялся за гуж – не говори, что не дюж. Версту примерно пройдёт по тропе, осмотрится. Коли и следа хижины не будет, вернётся. Отчего ж назад не вернуться, раз туда прямёхонько шёл?

Привязал коня к плетню и ступил на неведомую дорожку. Шёл, пролезая под поваленными стволами шириною в туловище человека. Порой приходилось слегка сворачивать, чтобы обойти упавшие ветвистые кроны. Скоро начали граять вороны, им вторили грачи и филины. Вдали громко пели нестройным хором лягушки.

Снова холодком сковало сердце Ильи. Вспомнились и слова про души умерших.

«Да что ж я? Аль не богатырь? Чего мне тут бояться? Птиц ночных? Стариков блаженных?»

Рассекая мечом бурелом, резво зашагал он дальше. Уже скоро должно всё выясниться: живёт тут колдун или шутка это купеческая?

Темно стало так, что Илья на расстоянии вытянутой руки только и мог разглядеть контуры деревьев и кустов. И вдруг – о чудо! – огонёк! Едва различимый, но всё же… Свеча ли теплилась в окне или простая лучина – путник шёл на неё. Скоро перед взором предстала стена: старая полусгнившая кладка, поросшая плющом и мхом. На ощупь вдоль неё дошёл до двери. Странно, что ни одного оконного проёма не встретилось. Откуда ж свет лился наружу? Или он уже был снаружи? Сейчас-то свет пропал…

Зашёл внутрь хижины богатырь. Осмотрелся. Но ничего не увидел. Как будто попал в абсолютную тьму. Как будто ослеп.

– Чего ты забыл здесь, чужак?!

Жуткий голос прогремел сверху, как раскат грома.

– Покажись, колдун! – приказал хозяину Илья.

– Зачем ты пришёл в мой дом?! – тот же голос продолжал выпытывать, но обладатель его не спешил показываться.

– Покажись, трус!

Ответа не было.

Сделал Илья два шага, споткнулся и чуть на полу не растянулся. А из-под ног что-то, шелестя, уползло во мрак.

– Я пришёл воздать тебе должное за грехи твои! Покажись и бейся со мной! – прокричал куда-то вглубь дома Илья. Тот план, о котором поведал он молодому купцу, провалился. Оставалось надеяться на заветы родительские. Достал богатырь из-за пазухи мешочек с солью, кругом себя посыпал и встал, держа в одной руке меч, а в другой оберег от злых духов.

– Ты этим думал остановить меня? – пророкотал с насмешкой голос колдуна.

А потом хижина завертелась. Не видел этого Илья, но чувствовал ветер, слышал свист, а голова будто в пляс пошла. На ногах не смог устоять – упал-таки.

Всё смолкло.

Поднялся Илья, вправо и влево руками пытался нащупать стены – не было их.

Пропала хижина.

А потом страшная мысль поразила богатыря – а ведь, значит, пропал и сам он. Теперь без двери и стен как понять, с какой стороны он сюда добрался?

Глубоко вдохнул, успокоился и сел.

Не стоит унынию поддаваться. Надо поспать и на свежую голову подумать. Глядишь, там и хижина отыщется. А не хижина, так следы на траве или сучья поломанные…

Не зря же в народе говорят: утро вечера мудренее.

Глава 3

Утро, во-первых, было светлее. Во-вторых, ночные страшные звуки сменились пением птиц. Конечно, проще не стало найти путь обратно: ни следа, ни тропки, ни намёка на то, что здесь вчера ночью стояла хижина колдуна. А может, и сейчас стоит – только или уменьшилась, или в мир Нави перенеслась.

Но солнечные лучи, правда, в большинстве завязнувшие в лесной крыше из переплетённых крон, подарили крохотную надежду приунывшему богатырю. Крики ночных хищников сменил звенящий голос зарянки, заливисто восхваляющий новое утро.

Ещё раз пристально всмотрелся Илья в каждую травинку и веточку – видно было лишь то, что сам и притоптал ночью, пока метался в поисках пропавшей хижины. Где север находится, определил ещё с самого рассвета, но вот незадача: не знал, в какую сторону он из Градиборово вчера шёл. Солнце садилось. Помнил богатырь, что где-то дальше его левого плеча оно последними лучами с землёй прощалось. Значит, можно теперь попробовать так же его с левой стороны оставить и по лесу идти, пока оно высоко подняться не успело.

Ринулся уже исполнять наспех придуманный замысел, а у самого на душе кошки скребли. Понимал он теперь Артемия. Ух и жутко, должно быть, было мальцу остаться наедине с бескрайним лабиринтом деревьев… Опыта сам Илья мало набрался, но рассказов наслушался и про заблудившихся на всю жизнь, которых лес по одному и тому же кругу водит; и про духов природы: Лешего, русалок, Верлиоку, Ауку; и про без вести пропавших, ни следа после себя не оставивших.

Напугал ещё и колдун неведомыми заклятиями своими. Кто его знает, какую порчу он наслал? И вообще в том же лесу всё ещё Илья? Или перенесла его сила нечистая за тридевять земель? А, может, колдун не избушку свою, а самого Илью в мир Нави отправил?

Что-то с того самого кулачного боя всё пошло наперекосяк. А ведь только начали мечты заветные сбываться о подвигах и службе богатырской… Всё с подлеца-князя началось. Ненавидел его с каждым днём всё сильнее Илья. Так ненавидел, что…

Что это за шум?

И не просто шум. Даже ногами ощущал богатырь дрожь земную. Треск сучьев становился громче – лез в чащу не медведь и не лось, а нечто страшнее и куда крупнее. Не иначе – древнее чудище, обитающее в здешних краях.

Богатырь достал меч, в другой руке сжал булаву. Неужели все его беды и неудачи вели к тому, чтобы сегодня встретиться лицом к лицу с величайшим злом?

Победить его или умереть.

Но, сгинув, всё равно победить, утащив за собой в мир духов.

Двигалось чудище откуда-то справа – верхушки высоких сосен шевелились, словно кто-то разрезал лес, точно пирог, невидимым ножом. Встал Илья на пути и приготовился к главной битве.

Сначала огромное острие копья вырвалось из тьмы и воткнулось в сосну, повалив её легче соломинки. Потом взору явилась морда исполинского коня. Такой может запросто человека проглотить! Что ж, попробовать в глотку ему прыгнуть? Язык проколоть, нёбо, потом на морду забраться и в глаза ткнуть?..

Но не один же чудовищный конь прокладывал путь сквозь тесный ему лес и копьё держал. Пока придумывал план Илья, на прогалине показался сам наездник. Охнул богатырь, и булава из левой руки в высокую траву упала, а правая с мечом сама по себе опустилась.

В кольчуге, каких давно не делают, и высоком шлеме, управляя копьём, чтобы не порубить все сосны в округе, огромный витязь явился перед глазами простого богатыря из-под Мурома. Седые волосы спадали до самых плеч, а тонкая витая борода – до могучей груди. Пришпорил коня витязь, заметив в лесу незнакомца при оружии.

– Кто таков? – прогремел с высоты голос. В сравнении с ним, вчерашнее громовое вещание колдуна казалось теперь детской шалостью. Будто сам бог снизошёл до простого смертного.

– Илья Муромец, богатырь русский, – ответил Илья и руку с мечом приподнял, готовый биться, несмотря на рост противника. А вот булаву даже искать в траве не думал.

– Богатырь? – переспросил великан, и разнёсся над лесом страшный клокочущий звук – смешным показался ответ. – Как измельчал нынче богатырь!

Второй раз уже Илью укоряют за гордыню. Аука, помнится, тоже важничал, будто сам он пуп земли, а люди так – пепел на ветру. Но исполинский витязь, если и в самом деле был богатырём, наверное, вправе был смеяться – не ровня ему ни один из черниговских дружинников. Может быть, у стольного князя Владимира только и есть витязи, что могли потягаться с таким в силе.

– На самом деле я крестьянский сын, – склонив голову, признался Илья. – А богатырём хочу стать. Очень хочу.

Медленно опустил копьё исполин, с коня слез, наклонился над Ильёй и стал его, будто муравья какого, рассматривать.

– С этого и нужно было начинать знакомство, – одобрительно закончил он, не отводя взгляда от упорны глаз. – Я Святогор-богатырь. И, видно, тебя, Илья, крестьянский сын, я давно уже поджидаю…

Сказав это, Святогор ловко подхватил богатыря двумя пальцами за грудки и стал поднимать. Илья сначала вырваться пытался, но всё было впустую. Чувствуя себя беспомощным котёнком, которого мальчишка-мучитель схватил за загривок, он покорился Судьбе. Съесть, что ли, его собралось это чудище в человечьем облике?

Но не увидел перед собою крупных очертаний лица Святогора – вдруг разжались пальцы и полетел богатырь в просторный карман размерами с дровяной сарай. Упал мягко, а вот поднялся кое-как: ноги не могли прочной опоры найти. За оборку кармана схватился, подтянулся и наружу выглянул, словно дед, который через забор за соседями подглядывает.

Вдруг резкий порыв ветра сверху молотом ударил по голове и плечам, и начались частые шлепки кармана о кольчужные диски – это Святогор на коня забрался. Весь побитый и оглушённый, Илья снова на дно свалился. Не скоро у него силы появились встать и обратно вскарабкаться. Но заставил себя богатырь – очень уж неведомое томило душу.

– Святогор! – прокричал Илья. – Куда ты меня везёшь?

– Домой, – ответил богатырь.

– К тебе?

– И ко мне, и к тебе. Мы оба едем домой.

Ничего не понял Илья. Наверное, старик совсем из ума выжил. Сколько, интересно, ему уже?

Отец как-то рассказывал одну историю про Святогора-богатыря. Но тот жил чуть ли не двести, а то и триста лет назад, оберегал лесные народы от бедствий и врагов. Не может ведь он тем самым древним витязем быть! Не живут столько даже богатыри. В родном Карачарове деду Ефиму было почти девяносто, так тот скрюченный весь ходил, ногами шаркал и не узнавал никого на селе. Святогор же выглядел на шестьдесят лет. Как и отец Ильи. Просто до сих пор силы его не оставили, а вот батя уже не тот: не только волосом бел, но и высох, сморщился как-то.

– У нас, богатырей, один дом…

Да уж… Из ума он точно выжил. Хуже деда Ефима. У каких это богатырей один дом? Каждый своему князю служит. Или призванию, как вот Илья для себя недавно решил. В разных городах и вотчинах.

Больше вопросов не стоит задавать. Лучше подождать, чем всё закончится. Одно радовало Илью: хоть такая теперь компания есть. Всё лучше, чем одному в глухом лесу блуждать. Может, дома у Святогора и кашу варят в котле размером с дом. Наесться можно будет до отвала, а там как-нибудь и дорогу в знакомые края выспросить.

Привал сделали у лесного водопада. Конь почему-то даже носа не поворотил, чтобы испить из речки. Илья лишь диву дался такому послушному животному: без приказа хозяина и с места не сдвинется. Сам Муромец тут же утолил жажду, а после окунулся и постоял под мощным потоком, вбирая телом силу водной стихии. Святогор присел, опершись спиной о крутой обрыв холма.

– В округе кабаны водятся. Можешь поохотиться, – предложил он Илье.

– Наслышан уже, – подтвердил Муромец, которому не понравилось это «можешь» и своё положение карманного питомца, который ещё и пропитание сам себе должен обеспечивать. Видимо, об огромном котле с кашей стоит позабыть. – С мечом за ними гоняться не совсем сподручно.

– Есть у меня в седле сумка – там разное оружие свалено: и луки с колчанами стрел, и копья.

Снова подивился Илья чуду, из речки вышел и взял, где сказано, себе по нраву разного добра.

Можно теперь убежать от похитителя и жить дарами леса.

Можно?

Долго думал об этом богатырь, пока блуждал по незнакомым тропкам в поисках звериных следов. Много их было. Значит, с оружием выжить здесь большие шансы.

Но тайна Святогора и нечто общее, связующее их, вдруг стало важнее свободы. Тем более никто за пределами леса не ждал Илью: от колдуна не избавил Градиборово, со службы княжеской ушёл.

Значит, нельзя убегать.

Подстерёг Илья зазевавшегося кабана и калёной стрелой насквозь на бегу проткнул. Не раздумывая больше, вернулся к стоянке у водопада, освежевал тушу и стал над костром готовить.

– Расскажи побольше о себе. Что привело тебя в здешние края? – спросил Святогор, всё ещё сидя в той же позе, в какой оставил его младший богатырь, уходя на охоту.

Не нашёл Муромец причин скрывать что-то от старого сотоварища. Рассказал всё, как было, начиная с того самого злосчастного кулачного боя и до проделок колдуна. Слушал Святогор с каменным лицом: ни единым мускулом не двинул.

– Вот, значит, как… – протянул он, когда смолкли звуки голоса Ильи. – Тогда придётся нам на пути домой сделать три остановки.

И снова не переспрашивал младший богатырь. Наверняка Святогор уже и позабыл, о чём ему только что рассказывали – помнил лишь заветную дорогу до своего дома.

– Первая возле Чернигова будет, – однако вполне осознанно сообщил Святогор. – Надо будет тебе вернуться и поговорить с князем про нечестные бои.

– Зачем это? – Тут же оторвался от томящегося над углями кабана исполненный негодования Илья. – Нечего мне с подлецом разговаривать!

– Но обида же твоё сердце гложет. Накажи князя или прости. Здесь два выхода.

– Как я его накажу? Или ты поможешь?

– Нет, – ответил Святогор. – Ты сам всё сделаешь, как надо. Пора тебе, Илья, жить начинать. Мудрость твоя стариковская. Растили тебя отец с матушкой, люди пожилые. И вырос ты волком-одиночкой. Тебя обидят – сразу в лес бежишь.

– Каким вырос, того не исправить, – насупился Илья, жалея, что не поддался первому желанию, когда только получил лук и копьё.

– Коли не исправить, почему же ты сказал, что богатырём хочешь стать?

И правда, говорил это Илья – нельзя отрицать. Что ж, видимо, не понимает просто Святогор глупость всей ситуации с кулачным боем. Упустил что-то сам в пересказе, значит.

– А как я бы вот смог наказать князя? Драться со всей его дружиной, чтобы сгнить потом в тюрьме? Я ж не с десять сажен ростом, чтобы…

– Почему же сразу драться? – удивился Святогор, не дослушав сравнения. – Можно и с обидчиком общий язык найти. Возможно, он на тебя зуб и не точил… Или князь черниговский именно тебя ненавидит?

– Нет, – поразмыслив, отвечал Илья. – Служил я ему верой и правдой. Но слышал я, что за собольи шкуры заранее была куплена победа Карапузова…

– От самого князя слышал?

– Нет.

– Вот ты про обиду свою ему прямо в лицо скажи, а потом насчёт шкур и спроси. Богатырское дело не только палицей на поле брани махать…

Неуютно стало Илье – так захотелось забраться в глушь, чтобы потеряться навсегда в лесу и не видеть больше людей.

Не молодой он, чтобы вот так день за днём его отчитывали.

Тяжело слушать, а понимать, что не прав – ещё тяжелее.

– Видишь, Илья, ты мне вроде как друг, но я не боюсь тебе свою правду говорить. Можешь с ней не соглашаться. Но, по мне, настоящий богатырь он таким и должен быть. Я по таким правилам долгую жизнь прожил.

Проткнул ножом мясо Илья, чтобы сок наружу вытек, проткнул в другом месте, перевернул…

– Чего бы тебе, Святогору, меня бояться? – в сердцах выпалил он.

– Вот этого и боюсь. Никому не нравится, когда им правду говорят. Один к приятелям побежит за опровержением и лаской, а другой из друга врага делает, убить задумает, будто так правду уничтожит.

– Не враг ты мне. И правда твоя одна. Нелегко её принять…

– Уже одно хорошо, что умом ты понял это. Сердце осталось.

– Что же мне теперь с повинной головой на службу в Чернигов вернуться? Как иначе я с князем переведаюсь?

– Ну это уж ты мне предоставь. Коли врагом не считаешь, могу и пользу принести. Как доешь кабана, полезай…

– Как понимать: доешь кабана?! – всполошился Илья, вернувшись к будничным делам. – А ты?

– А меня земля родная подпитывает. Нам с конём еда ни к чему. Мы существа неприхотливые.

– И снова чудеса. За эти два дня столько всего дивного приключилось – больше, чем за всю жизнь. Куда ж мне целого кабана умять зараз? Я-то на двоих рассчитывал. Ты вон какой большой – ничего не стоит целую тушу в рот затолкать.

– Ни к чему мне это, говорю же. Ты ешь-ешь. Сколько не съешь, сейчас ямку выкопаю – туда спрячешь. Вернёмся, достанем и…

– Вернёмся?

– Конечно, вернёмся.

– То есть мне на службу княжескую на день только?

– Может, и на день. Ты плохо слушал. Чернигов только первая наша остановка на пути к дому.

Долго смотрел в глаза Святогору Илья, проверяя, не шутит ли тот. Но ни тени насмешки не промелькнуло в спокойном взгляде. Значит, всё-таки с ума сошёл витязь.

И, может, не от старости, а с голодухи. Земля его питает. Ну не растение же он!

– Ты давай скорее с трапезой заканчивай, – так и не сменив позу, поторапливал Святогор. Как у него только мышцы не свело? – Потом в карман полезай – и в путь отправимся. Мы тебя мигом домчим до Чернигова. Уснуть не успеешь.

Точно не в себе дед Святогор: думает, что в его кармане можно уснуть!

Выжить бы…

Глава 4

– Всё. Высаживайся. Дальше мне нельзя, – почти с нежностью достал Святогор Илью и на землю поставил. Стояли они у края леса – дальше начинался просторный, заросший травой перелог. – Чернигов вон в той стороне.

– А ты? – поразился богатырь тому, что бросает его старший товарищ в трудный момент, ещё и такой непривычный для гордого воина.

– Говорю же: нельзя дальше. Здешняя земля меня питает. Да вот только этой границей она и заканчивается – за нею я ослабну, – угрюмо признался Святогор, потупив голову, так что седые волосы скрыли лицо.

«На кой же тогда силища могучая, коли ты дальше леса выйти не можешь?» – подумал Илья, но сказать вслух не решился.