Где кончается ночь

Но не пришла. И, возможно, больше не придёт.

Дни тянулись, как пережёванная плёнка – серые, одинаковые, бессмысленные. Работа, люди, команды, сигналы. Всё как по накатанной. А внутри – гул. Пустой, вязкий, раздражающий, как статический шум в старом телевизоре.

Очередной вечер. Я снова сижу с бокалом рома. Третий. Может, четвёртый – я уже не считал.

За окном – дождь. Не романтичный. Не очищающий. Просто слякоть, в которой тонет город, а я – в себе.

В комнате только сигаретный дым и тишина. Та тишина, от которой звенит в ушах. Та, где даже мысли не хотят разговаривать.

Вонючка свернулась у ног. Смотрит снизу вверх, будто чувствует: я рассыпаюсь.

И, чёрт возьми, она права.

Я не выдержал. Потянулся за телефоном. Пальцы дрожали – то ли от рома, то ли от чего-то внутри.

Набрал. Тот самый номер.

– Алло, Несс.

Пауза. Лёгкий шум в трубке.

– Габи? В её голосе сразу тревога. – У тебя голос как у зомби. Что случилось?

– Извини, что поздно… – пробормотал я. Пауза. Потом: – Можешь узнать – она одна дома или нет?

– Ты всё ещё про Люси?.. – Ванесса вздохнула, как будто только что поставила бокал и поняла, что её вечер опять пошёл не по плану. – Ты так и не писал ей?

– Нет. Я сделал ещё глоток рома. Огонь обжёг горло. Губы жгло, как и всё внутри.

– И сейчас ты снова напиваешься. Вместо того чтобы быть с ней? Вместо того чтобы хоть попробовать сказать, что у тебя в голове?

– Несса, пожалуйста… – прошептал я, как будто извинялся. Хотя не знал уже – за что. За молчание? За страх? За то, что весь изломанный и не умею по-другому?

Она замолчала. На секунду. А потом резко, по-деловому:

– Ладно. Я проверю по городским камерам. Но это будет тебе стоить.

– Я на всё согласен.

– Вот и славно.

Пауза.

– Скажи только одно, Габи. – Теперь в её голосе появилась знакомая ирония. – Ты вообще понимаешь, насколько ты упрямый идиот?

Я промолчал. Потому что… ну, да. Понимаю.

– Ты влюбился? – резко.

– Да. – выдох. – До черта. До боли.

– Тогда хватит сидеть в своей сигаретной норе и пить ром, как проклятый. Она одна. И ждёт. Хотя, может, сама этого не осознаёт. Если ты и дальше будешь играть в мученика – она научится жить без тебя. Ты этого хочешь?

– Нет.

– Вот и славно. Кстати… кажется, у неё появился кто-то.

Я замер.

– Что?

– Ну, на фото она не одна. Какой-то парень. Они часто рядом. Не обнимаются, но… он держит ритм. Появляется в нужное время, в нужных местах. Ты сам знаешь, что это значит.

– Кто он?

– Не знаю. Может, никто. А может, тот, кто оказался рядом, пока ты смотрел в пустоту и пил ром.

Пауза. Я молчал. Слов не было. Только бешеный, глухой стук в груди.

– Несса… ты специально это говоришь?

– Конечно, специально. Потому что, если ты и дальше будешь сидеть и изображать жертву, она правда научится жить без тебя. Может, с ним. Может, одна. Но точно – не с тобой. Ты этого хочешь, Габриэль?

Я сжал кулаки. Сердце колотилось, как в драке.

– Тогда вставай. Надень нормальную футболку. И иди возвращай ту, которую хочешь держать за руку до конца своих дней.

– Несса…

– Я всё сказала. И не вздумай провалиться. У тебя один шанс. Не потеряй его.

Связь оборвалась. Осталась только тишина. И моё дыхание. Глухое. Сбитое. Словно после удара в живот.

У неё парень. Она не скучает. Она улыбается кому-то другому. Кому-то, кто не несёт на себе восемь лет боли. Кто не разрушен, как я. Кто не отталкивает.

И если я не встану прямо сейчас – потеряю её.

Навсегда.

Я могу хотя бы набить ему морду… Что за херню я несу… Я встал, потом снова сел. Потёр лицо руками. Гнев клокотал внутри. Я сорвался и резко рванул к выходу. Кожаная куртка – на плечи, ствол – в кобуру под неё. Мало ли что. А если они… Занимаются сексом прямо сейчас? Плевать. Я вытащу его оттуда, если придётся. Да хоть голого.

Дверь хлопнула. Вонючка пулей вылетела за мной, взлетела на переднее сиденье и села гордо, словно говорила: «Делаем грязь? Я в деле».

Окей, моя девочка. Погнали.

Мотор зарычал. Я надавил на газ, как будто мог обогнать свои мысли. Мы влетели в ночь – я и моя ярость.

Я ехал, как сумасшедший. Красный за красным. Поворот за поворотом. Машина глотала асфальт, как будто знала – мне некогда.

Минут тридцать. Но ощущение – будто тридцать лет. Сжатые пальцы на руле. Стиснутая челюсть. Ни одной мысли – только образы.

Она открывает дверь – а он рядом. Он касается её руки. Она улыбается. Он смеётся, держит её за талию. Он не я.

Я молился. Чтобы он уже ушёл. Чтобы я не увидел его рядом с ней. Чтобы не пришлось сделать то, о чём потом пожалею.

Хотя… пожалеть – это уже не про меня.

Я был на грани. Внутри горело всё: ревность, страх, ярость, сожаление, желание.

Пульс бился в висках. Я не отдам её. Я не могу. Я не вынесу.

Если она снова улыбнётся – но не мне… если он там, с ней, в этот момент… Я не знаю, что сделаю. Но знаю точно – я не проеду мимо.

Дверь не открылась сразу. Значит, ждут? Я выломал её с ноги. Влетел в её квартиру, как ураган. В руке – пистолет, сердце колотилось, как будто сейчас вырвется из груди. Вонючка зарычала, побежала вперёд, ища цель.

– Ты, мать твою, что здесь забыл, больной ублюдок?! – Люси. Её крик пронзил меня сильнее, чем я ожидал.

– Где он? – я оглядывался, в глазах застыл бред ревности и ярости.

– Кто?! – она смотрела на меня, в глазах смесь страха, боли и бешенства. – Ты идиот! Что ты творишь?!

Она вскочила, подбежала ко мне и начала колотить кулаками в грудь. Я стоял, как вкопанный. Вонючка тем временем радостно лизала ей щиколотки, как ни в чём не бывало. Предательница.

– Парень, который тебя провожал… – наконец выдохнул я, с трудом сдерживая дрожь. – Красотка… где он?

– Нету тут никого, идиот! – она продолжала стучать меня кулаками, но слабее. – Ты псих. Ты просто… ненормальный!

Я взял её запястья, сжал нежно, но крепко.

– Я не могу так. Ты моя. Ты должна быть моей. Когда я разберусь со всем дерьмом в своей жизни – ты будешь моей. Я поклялся себе, Люси. Я не могу тебя отпустить.

– Ты сам просил оставить тебя. Сам исчез на все эти долбанные недели, а теперь вот так врываешься? – она вырывалась из моих рук, глаза налились слезами.

– Теперь я прошу: уходи. Пожалуйста. Вонючка, скажи своему хозяину, что он идиот.

Вонючка, как назло, весело гавкнула.

– Точно предательница, – пробормотал я.

Я шагнул вперёд и обнял Люси. Она сначала замерла, а потом задрожала. Заплакала. По-настоящему. Я вытер её слёзы пальцами, поцеловал в макушку. Она пахла домом. Тем, которого у меня никогда не было.

– Я всё исправлю. Услышала? Дай мне только шанс… – шепнул я ей в волосы.

Потом выпрямился, поднял с пола выломанную дверь, аккуратно прислонил к проёму. Свистнул Вонючке, она нехотя побежала за мной.

– Завтра пришлю людей, всё починят, – бросил через плечо и ушёл. Я оставил за собой не только сломанную дверь. Я оставил за собой своё разбитое сердце.

Я уже почти вышел. Уже почти. Но чёрт возьми… не смог.

Развернулся. Два шага – и я был рядом. Прижал её к стене. Резко. Но не грубо. Так, как будто хотел убедиться: она реально здесь, что это не галлюцинация из моей головы.

Люси открыла рот, будто хотела что-то сказать, но я не дал ей времени. Взял за подбородок, поднял лицо – и поцеловал.

Сильно. Жадно. По-настоящему.

Не как извинение. Не как просьба. Как признание. Каждой клеткой. Каждой прожжённой частью себя.

Она не отстранилась. Наоборот – потянулась ближе, как будто ждала этого. Месяц. Год. Жизнь.

Я прижал её бедром к себе, сильнее. Поймал её ногу, закинул на свою спину – и держал. Целиком. Всё в этом моменте было про "я не отпущу. " – Я с ума схожу без тебя, – прошептал я ей в губы. – И больше никуда не уйду.

– Ты не можешь так, Габи, – прошептала она, глядя в глаза. – Ты приходишь, целуешь меня, а потом снова исчезаешь. Ты постоянно сбегаешь.

Я молчал. Дышал резко, как после погони. Всё внутри сжималось – она говорила правду.

– Я не знаю, что с тобой делать, – выдохнула Люси. – Я не знаю, как быть с человеком, который не знает, хочет ли остаться.

– Я хочу, – сказал я сразу, без раздумий. – Я просто… боюсь. Слишком много всего сгорело. Но ты – ты как… вода после пожара. Как то, что всё ещё может спасти.

Она прикусила губу. В её глазах – растерянность, обида, любовь. Всё сразу.

– Тогда останься. На этот раз – по-настоящему. Не телом. А всем, что у тебя ещё живо.

Я снова взял её за талию. Медленно. С замиранием сердца. – Я не уйду, Люси. Если ты скажешь остаться – я останусь. Навсегда.

Она смотрела на меня долго. И всё-таки прошептала: – Тогда останься. Чёрт с ним, с прошлым. Просто… останься.

Я коснулся лбом её лба. И в этот момент понял: я уже остался.

Глава 5 Люси

Чёртов нахал.

Он ушёл. Или отошёл в другую комнату – я уже не помню. Тело дрожало не от холода. Я всё ещё чувствовала его руки на себе. Губы. Дыхание. Этот поцелуй, в котором было столько всего: боль, отчаяние, надежда, голод, страх. Словно он пытался не просто поцеловать – а вжиться в меня, запомнить, врезаться в самую душу.

И я… Я позволила.

Хотя должна была его ударить. Должна была сказать, что я злилась, что мне больно, что он пропал, что игнорировал, что делал вид, будто мы – ошибка.

Но я молчала. Потому что всё это время ждала именно этого: его дыхания рядом. Его рук. Его взгляда, в котором снова было "мы", а не "я и ты".

И теперь я не знала, что с этим делать.

Он всегда сбегает. Сначала приближается, трогает что-то во мне, а потом исчезает, как будто напугался собственной нежности.

А я… Я больше не знала, как себя от этого защищать.

Мне хочется быть с ним. Но ещё больше – не хочется снова зашивать сердце. Его приход – как буря. Сметает всё. И оставляет после себя либо свет – либо руины.

И всё же… Когда он был рядом – мир снова становился не таким одиноким.

Я прислонилась к стене, закрыла глаза и прошептала в темноту:

– Только не исчезай больше. Пожалуйста.

Сломал мне дверь. Просто сломал. Как в дешёвом боевике с плохой актёрской игрой и пафосной музыкой. Я едва не подпрыгнула от страха.

Всё бы ничего – но я как раз смотрела сериал. Там был трагический момент. Главный герой умирал в слезах и крови, скрипела музыка, я уже почти начала рыдать, потому что у меня, видимо, накопилось. И тут – бах. Пистолет.

Вонючка. Драматичный рывок. Габриэль, мать его, Дельгадо собственной персоной. Прекрасно. Аплодисменты, занавес.

И конечно, собаку свою притащил. Хотя… Вонючка радостно лизала мне щиколотки, будто мы не виделись вечность. Хвостом махала, как вентилятором, прижималась, фыркала от счастья. Предательница.

А я… Я стояла с кружкой в руке, в тапках и старой пижаме, а внутри всё разлетелось на куски.

Почему именно сейчас? Почему – после нескольких недель тишины, , в которые я каждый день уговаривала себя: это было случайно. Он просто пришёл и ушёл. Я ошиблась. Это не было тем самым. Это был порыв. Буря. Глюк.

Я почти убедила себя.

Почти.

А теперь – он здесь. Дышит тяжело. Смотрит так, будто мир кончился. И я чувствую, как внутри всё ломается. Злость. Страх. Надежда. Смешались в такой узел, что стало трудно дышать.

Он был другим. Грязный. Мокрый. В глазах – небо в грозу. В теле – сдержанная ярость и… отчаяние?

Чего ты хочешь, Габи? Почему ты снова пришёл, если уходил молча? И почему, чёрт возьми, я всё ещё хочу тебя обнять?

Телефон завибрировал. Я вздрогнула. Посмотрела на экран – Габриель. И в этот момент поняла: всё только начинается.

Габриэль: Прости. Завтра придут мои люди и всё исправят.

Я закатила глаза, села на пол прямо у двери и прижала к себе подушку.

Люси: Ок. Я подвинула к двери шкаф, если тебе интересно.

Пауза.

Габриэль: всё, что связано с тобой, мне интересно. Особенно твоя чёртова пижамка.

Я глянула на себя. Пижама с ананасами. Спасибо, Габриэль, за очередной повод почувствовать себя сексуальной женщиной.

Люси:Не пиши мне. Я злюсь на тебя!

Габриэль: Прости. Я всё исправлю. Я сижу в машине. Могу подняться?

Я не ответила. Просто закрыла глаза и прикусила губу. Мне стало так жарко. Опять. Как только он появляется – всё тело будто переходит в режим «экстренной готовности». Я представила, как он снова врывается, зажимает меня в углу, прижимается всем телом. Его дыхание. Его голос у моего уха. Его руки, твёрдые, тёплые, властные. Соберись, Люси, мать твою…

А что, если бы он реально поднялся? Мы бы поссорились, а потом… А потом мы бы оба забыли о своих проблемах. Хотя бы на одну ночь.

Я уткнулась лбом в дверь и прошептала самой себе:

– Только попробуй подняться, и ты узнаешь, как выглядит женщина, готовая разорвать. И не в хорошем смысле. Хотя… кто знает.

Утро наступило слишком быстро. Я ещё не успела полностью уснуть, как в семь утра у двери уже топтались. Хуан и трое других парней. Я вышла в пижаме и с кружкой кофе. Хуан улыбался, как будто не он с дружками ломал мне дверь пару дней назад.

– Привет, Люси.

– Привет, Хуан. Как ты? Как твои дела?

– Хорошо. Пока Габриэль не выламывает двери, всё спокойно.

– Да уж, он умеет произвести впечатление. Но он хороший человек, несмотря на… всё.

– А что за "всё"? Он так ничего и не рассказал. У вас у всех какие-то тайны. Вы кто? Бандиты? Волшебники? Подпольные спасатели?

Хуан рассмеялся, но глаза у него потемнели, как будто я всё-таки коснулась чего-то настоящего.

– Это не моя история. Спроси у босса. Если он решит рассказать – расскажет сам.

Я усмехнулась.

– Удобная позиция. Мол, «я всего лишь водитель».

– Вообще-то, я личный водитель с широким функционалом, – подмигнул он.

– Ага. Наверняка умеешь не только водить. И взламывать замки, и собирать пистолет с закрытыми глазами?

Он снова засмеялся, чуть склонив голову.

– Ну… скажем так, я не только кофе умею заказывать.

– И всё-таки… – я посмотрела на него чуть внимательнее. – Вы не похожи на плохих. У вас столько боли в глазах, но и доброты тоже. Как будто вы что-то несёте. Или кого-то спасаете.

Хуан стал серьёзнее. Улыбка не исчезла – но стала другой. Тихой, почти тенью. – Мы просто стараемся держать друг друга на плаву. Это всё. А что было до этого… некоторые вещи лучше оставить в прошлом. Но если ты осталась рядом с ним – значит, ты уже знаешь больше, чем думаешь.

Я замолчала. Он был прав. Интуитивно я чувствовала: за всем этим юмором, пистолетами и таинственными взглядами прячется нечто намного большее.

– Ты его любишь? – вдруг спросил он, глядя в лобовое стекло. Голос был тихим, почти небрежным.

Я вздрогнула от прямоты. Слишком прямой вопрос. Слишком простая правда.

– Не знаю, – сказала я честно. – Но мне без него холодно.

Хуан кивнул.

– Тогда держись крепко. С ним легко не будет. Но если он выбрал тебя – он уже не передумает. Габриэль не умеет любить вполсилы. Он либо весь, либо никак.

Я посмотрела на него.

– А ты?

Он улыбнулся чуть грустнее.

– Я? А я – как вонючка. Просто рядом. Всегда.

Он подмигнул, что-то сказал остальным парням на испанском – и те сразу задвигались, будто по команде. Профессионалы. Даже не сомневаюсь. Наверняка умеют чинить двери днём и выбивать их ночью.

Меньше чем за час у меня стояла новая дверь. Гораздо надёжнее. Толще. Матовая, с мощным замком и тем самым «щелчком», от которого сразу чувствуешь себя главной в этом доме.

Я даже проверила пару раз. Закрывается тихо. Замок крутится мягко, ничего не скрипит. Никакого «прощай, хлипкая реальность».

– Ну что ж, спасибо тебе, драматичный взломщик, – пробормотала я себе под нос. – За прокачку нашей безопасности. Теперь можно не бояться апокалипсиса, разве что, если он влюблённый и с пистолетом.

Я выдохнула. Но, как ни странно, стало не легче. Потому что, кажется, вместе с новой дверью в мою жизнь вползли десятки новых вопросов.

Например: Как, чёрт возьми, Азалия умудрилась познакомиться с Соломоном Стоуном?

Да, тем самым. Очень влиятельным человеком в Лондоне. Богатым. Серьёзным. Вроде как даже опасным – если верить слухам. Он был словно вырезан из другого мира. Мира, где люди не толпятся в метро, а решают вопросы на виллах с видом на закат.

Я задала этот вопрос напрямую. Азалия только вздохнула, вытащила полотенце из шкафа и бросила:

– Долгая история.

Потом скрылась в душе, как в портал, оставив меня с кипящим в голове списком: Кто он? Как? Почему? Что за долгая история? И… причём тут ты, Азалия?

Конец сказке? Скорее, начало новой главы.

А Габриэль… снова исчез. Он обещал разобраться со своими проблемами. Но сколько ждать? День. Неделя. Вторая. Третья. Тишина. Ни одного сообщения. Ни звонка. Ни даже глупого смайлика.

Я даже, признаюсь, отправила ему пару сообщений. Коротких. Без драмы. Просто «Привет» и «Как ты?». Он их прочёл. И ничего не ответил.

Что ж, видимо, наш роман закончился так и не начавшись. Красиво, эффектно. Как трейлер к фильму, который так и не вышел в прокат.

Я даже попробовала… «отвлечься». Сходила на пару свиданий. Один был с преподавателем йоги, второй – айтишник. Оба были нормальными. Вежливыми. Симпатичными. Говорили о работе, о погоде, о новых кафе.

И всё. Никакой искры. Никакого безумия. Никаких пульсирующих пальцев, когда он берёт тебя за руку.

То, что я хотела увидеть в них – было только в одном человеке. А ведь мы даже по-настоящему не узнали друг друга.

Но почему именно он остался внутри меня – как шрам, который вроде бы и зажил, но ноет по ночам?

Я собиралась на работу, когда на экране телефона всплыло смс с незнакомого номера:

Мартышка в сети: Привет, Люси. Я хочу увидеться с тобой и обсудить Габриэля.

Я уставилась на сообщение, как будто оно сейчас само раскроет мне тайну вселенной.

Люси: Ты его бывшая?

Мартышка в сети: Нет. Я его друг.

Чёрт. А если это всё-таки его бывшая? Или парень? Я сразу себе представила красивого латинского мачо в обтягивающей рубашке, который хочет «по-мужски поговорить». Почему я всегда думаю о худшем?

Тем не менее, спустя минуту мне пришёл адрес – кофейня в центре. Интересный выбор. Я знала это место – у него была репутация самой «фешенебельной» кофейни Лондона. Её держал милый русский парень с вечной шапкой на голове и надписью "Лью любовь" на фартуке.

Сегодня был понедельник, и казалось, будто весь город сговорился дать мне выдохнуть. Ресторан опустел после обеда, смена закончилась раньше, и я впервые за долгое время не бежала, а просто… шла.

Я переоделась в джинсы, худи и вторые любимые найки. Волосы оставила распущенными, не было смысла их укладывать. До кафе я добралась за тридцать минут – приятная прогулка, лёгкий ветер, музыка в наушниках и мысли, которых слишком много.

Кафе оказалось светлым, с большими окнами, зелёными растениями и деревянными столиками. Я заняла столик у окна, заказала кофе и пирожок с вишней – ну интересно же, правда. Это мой способ справляться с тревогой: сладкое и наблюдение за людьми.

Кафе выглядело уютно и современно, всё в светлых тонах, с деревянными вставками и живыми растениями. Тихо, спокойно. Идеальное место для странной встречи.

В дверь зашла красивая девушка. Её кудряшки развивались на ветру, на голове красовалась огромная розовая шляпа с широкими полями, от которой нельзя было оторвать взгляд – она словно сошла с обложки французского журнала. Стильная, уверенная, свободная.

Она сразу направилась к барной стойке. Бариста, молодой парень с татушкой в виде кофейной чашки на предплечье, поднял глаза и расплылся в улыбке.

– Hola, Vane (Привет Ванесса), как всегда? – спросил он по-испански, подавая ей стакан с каким-то фирменным напитком ещё до того, как она что-то сказала.

– Claro, cariño (Конечно, милый) . Ты мой спаситель, – весело ответила она и поцеловала его в щёку.

Они явно были давно знакомы. Обменялись парой шуток, рассмеялись, и только потом Ванесса повернулась ко мне и уверенно направилась к столику. За стеклом по-прежнему стоял тот самый высокий парень – Каспер, как оказалось позже, – и, увидев, как она снова задела шляпой проходящего мимо мужчину, театрально закатил глаза и изобразил жест: «Сними ты уже эту штуковину! »

Я сглотнула. Сколько в ней было лёгкости, иронии и… силы. Она подошла ко мне, улыбнулась и села за столик.

– Привет, Люси. «Я Мартышка в сети», —сказала она так буднично, будто мы давно переписывались на мамском форуме.

– Привет… Эм… Откуда ты меня знаешь?

– Я знаю много про тебя. Я друг Габриэля. Он работает на моего мужа. Он тебе что-то рассказывал про нашу работу?

– Нет, увы. У меня всё больше и больше вопросов возникает к вам: кто вы? Чем занимаетесь? И… почему он себя так странно ведёт?

Она засмеялась. Громко, искренне, по-женски.

– Ох, милая, Габриэль – идиот. Милый, надёжный, верный – но идиот. Он так боится чувств к тебе, что ему проще страдать, но не быть с тобой.

– Я тоже особо не счастлива. Я ничего про него не знаю, а меня так тянет к нему, что иногда страшно. Кстати, как тебя зовут? «Мартышкой» звать как-то неудобно…

– Ой, извини, – снова рассмеялась она и поправила шляпу так, будто это был королевский венец. – Я Ванесса. Ванесса Мачадо.

У меня отвисла челюсть.

– Ого… То есть… ты работаешь с Соломоном Стоуном и Каспером Мачадо? Тогда выходит, Габриэль работает на вас?

– Да, – Ванесса кивнула. – Он в нашей команде. Если можно так сказать. Ну, неформальной мафиозной командочке, – подмигнула она.

Я нервно захихикала.

– Офигеть. Вот это повезло мне вляпаться.

– Да не преувеличивай. Мы все хотели с тобой познакомиться. Я вот что думаю: в пятницу я организую ужин. Приезжай. Там будем мы с Каспером, наш малыш, может Соло заедет с Крессидой. Будет уютно, обещаю. И никакой мафии.

– Я подумаю… Просто я вас не знаю. Не хочу быть лишней.

– Лишней? Ты не лишняя, Люси. Ты – как раз очень в точку. Тебе понравится.

Мы разговорились. Час пролетел незаметно. Ванесса оказалась классной – живая, яркая, без пафоса. К нам подходил бариста, иногда шутил, рассказывал забавные случаи про клиентов. Один раз, когда она снова задела шляпой солонку, Каспер за стеклом театрально закатил глаза и показал жест "убери эту чепуху с головы".

Я впервые за последние дни смеялась по-настоящему. И впервые подумала – может быть, я всё-таки не зря вляпалась в этот сумасшедший мир.

Дни тянулись медленно. Хуан стал практически каждый день заходить к нам в ресторан. Он был, как добрый призрак будней – всегда один и тот же костюм, всегда тот же аромат духов, словно он старался заполнить собой пустоту. Я привыкла к нему. Он был спокоен, вежлив, иногда даже казался симпатичным… Но это не был Габриэль. Это был просто Хуан – сдержанный, уравновешенный, он никогда не флиртовал напрямую, но я чувствовала, что он многое замечает. Иногда я садилась к нему за стол, если не было посетителей. Мы разговаривали. Спокойно, по-дружески.

Я узнала, что Хуан и Габриэль росли в одном городе. Не знали своих отцов. Прилетели с Кубы – с солнцем в глазах и тяжёлым прошлым в рюкзаках. Они оба хотели покорить большой мир. И, как ни странно, почти это сделали. Забавно, как далеко может занести сирот из Гаваны.

– Эй, звезда медфакультета, ты там не забыла, как держать поднос? – голос Хуана прозвучал за спиной, с привычной усмешкой.

Я обернулась, вытерла руки фартуком.

– Привет, волшебный кубинский водитель. Ты пришёл поесть или покомандовать?

– Поесть. И посмотреть, жива ли ты. Габриэль весь на нервах. Значит, ты ему всё ещё не безразлична. А это повод для беспокойства.

Я усмехнулась.

– Он… сам не понимает, чего хочет.

Хуан вздохнул, провёл ладонью по затылку.

– Он знает. Просто боится, что не сможет удержать. Когда всё, что ты знаешь – это потери… Ты начинаешь заранее готовиться к следующей.

– Ты говоришь, как будто сам это прожил.

Он замер, на секунду потеряв свою фирменную лёгкость. Потом уселся за стол и кивнул.

– Мы с ним росли в одном доме. Солнце, голод, бетонный пол и мечты – вот всё, что у нас было. Мы не знали своих отцов. Не знали, что такое "дом". Но точно знали, что отсюда хотим уйти. И у нас получилось. Ну… почти.

Я молчала. Не потому, что не знала, что сказать – а потому что впервые увидела, что за шутками Хуана стоит целый океан.

– Забавно, – сказала я. – Как далеко может занести двух одиноких парней из Гаваны.

Он улыбнулся. Улыбка была мягкой, тёплой, по-настоящему человеческой.

– Да. Но знаешь, Люси… Иногда даже те, кто улетают далеко, всё равно всю жизнь ищут, куда бы приземлиться.