Западня для юного гения

– Что ж, давай так и поступим, дядя, – с трудом согласился племянник. – Я всё-таки надеюсь, что с папой ничего страшного не случилось.

– Ты надеешься, а я в этом уверен, – солгал Вадим. – Если появятся какие-то новости, я дам тебе знать телефонным звонком, Кирилл. И буду очень признателен, если ты сделаешь то же самое.

***

Малик позвонил поздно вечером. Вадим сразу же ответил ему взволнованным «алло».

– Я рад тебя слышать, дорогой, – заговорил Малик вкрадчиво. – Вай, сколько горечи и печали в твоём голосе, Вадик? Может, ты болен?

– Да, я болен, я с ума схожу! – воскликнул истерично Вадим. – Где мой брат? Что с ним? Меня уже одолели звонками его дети, друзья и знакомые! А я названиваю тебе весь день, а ты…

– Сколько вопросов за один раз, – ухмыльнулся Малик. – Давай поступим так, Вадик, ты сейчас выходишь на улицу, садишься ко мне в машину, и мы спокойно разговариваем, дорогой. Только свою мобилу оставь, пожалуйста, дома. Мы должны поговорить так, чтобы быть уверенными, что нас не подслушают. Не знаю, правда или нет, но, говорят, американцы научились заставлять шпионить за хозяевами их смартфоны, телефоны, компьютеры… А если они умеют это делать, значит и россияне от них не отстали.

– Ты что, допускаешь возможность, что нас могут подслушать? – ужаснулся Вадим.

– Выходи, моя машина у подъезда, – сказал Малик. – Я приехал к тебе не случайно. Нам есть о чём поговорить.

Несколько минут спустя Вадим уже сидел на пассажирском сиденье рядом с Маликом. Наступившие сумерки не позволяли его рассмотреть, но Богословцев и так хорошо знал, как он выглядит.

Красивый, атлетического телосложения мужчина, с пышными усами и короткой чёрной бородой… Большие, широко открытые лукавые глаза зачаровывали собеседника и располагали к доверию, которым Малик впоследствии бесцеремонно злоупотреблял. Вкрадчивым голосом он говорил о порядочности, справедливости и об исламе как о главенствующей религии, убеждая собеседников в том, что исламские террористы – мученики, которых вынудили взяться за оружие, чтобы противостоять злу. Свою жизнь он расписывал как упорную борьбу и всё преподносил так, словно был рождён только для этой «великой цели».

– Ну, чего молчишь, спрашивай, дорогой? – коснувшись руки Вадима, заговорил «доверительно» Малик. – Вижу, не в себе ты, и знаю от чего. Ты беспокоишься о своём брате?

– Да, о нём, – дрогнувшим голосом ответил Вадим. – Мне уже два дня звонят, Дениса разыскивают. Дети, партнёры… Только ты не звонил, это я тебе названивал.

– А нечего мне сказать тебе было, вот я и не отвечал на твои звонки, – вздохнул Малик. – Нет у тебя больше брата, дорогой, умер он.

– Что-о-о? – прошептал поражённый новостью Вадим. – То есть как умер? Так ты же обещал…

– Обещал, но не смог сдержать своего обещания, – пожимая плечами, сказал Малик. – Мы схватили твоего брата, запихнули в машину и увезли в укромное место, чтобы поговорить с ним. Но, аллах свидетель, случилось непредвиденное. Твой брат умер в машине. На вид он был таким здоровым и цветущим, а сердце… Мы даже пальцем его не тронули, а он умер от сердечного приступа.

Вадим опустил голову, и из глаз закапали слёзы.

– Знаю, знаю, тяжело тебе сейчас, – вздохнул сочувственно Малик. – Но не держи зла на меня, Вадик. Мы ведь собирались только поговорить с ним и… припугнуть немного. Теперь и мы в затруднении, не знаем, как быть дальше.

– И, что же делать теперь? – смахнув слёзы и с трудом проглотив подхвативший к горлу ком горечи, прошептал Вадим. – Как же я смогу объяснить смерть брата его друзьям и, в первую очередь, детям?

– А чего тут объяснять, – пожимая плечами, сказал Малик. – Мы его отвезли в больницу, а там сказали, что на улице возле ресторана подобрали. Здесь всё чисто, не подкопаешься. Детям найдёшь что сказать, а там… Займёшь место брата в его офисе и продолжим сотрудничество. Начатое дело придётся продолжать, согласен? Да и тебе большие деньги не помешают, я прав, Вадик?

Богословцев промолчал. Его сотрясало от беззвучных рыданий. В салоне зависла удручающая пауза.

– Всё, хватит рыдать, дорогой, – не выдержал, наконец, Малик. – Ты же мужчина, а брата твоего слезами не оживить.

– Это я, я во всём виноват, – всхлипнув, посетовал Вадим. – Если бы не я, то…

– Ша, я сказал достаточно, – чтобы воздействовать на него, повысил голос Малик. – Как дальше дела варганить, вот о чём думать надо, а не слёзы лить. Ты сейчас домой топай и о похоронах думай. А утром мне позвони. Какая помощь нужна будет, не стесняйся, проси. Мы теперь с тобой как братья и помогать друг другу обязаны. Если я не прав, то не стесняйся скажи?

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

«АБОРИГЕНЫ «ГОРОДКА ЧЕКИСТОВ»

1.

Покатав племянников по городским улицам, Вадим подвёз их к комплексу зданий на проспекте Ленина и, свернув на перекрёстке, остановил машину.

– Вот этот комплекс называется «городком чекистов», – указывая рукой на облезшие пятиэтажки, сообщил он. – Между прочим, памятник архитектуры федерального значения. Здесь четырнадцать корпусов, в которых располагаются четыреста сорок четыре квартиры.

– Знаю, не раз проезжал мимо, – вздохнул Кирилл.

– Хорошо, возможно, вы и бывали здесь, – не стал спорить Вадим. – Может быть, в краеведческий музей приезжали. А известно ли вам, племяннички, что этот городок – конструктивистский ансамбль в квартале проспекта Ленина и улиц Луначарского, Первомайской и Кузнечной?

– Известно, мы же в Екатеринбурге живём, – поморщился Кирилл. – Только не пойму, к чему ты клонишь, дядя?

– Так вот, – будто не услышав его, продолжил Вадим, – городок состоит из четырнадцати корпусов: восьми жилых и одиннадцатиэтажного общежития. Здесь имеются поликлиника, столовая, прачечная, ясли, дом культуры, магазины, общественная баня, парикмахерская, детский сад и клуб с концертным залом. Жилые корпуса городка выстроены пилой. Вместе строения образуют закрытый двор, доступ в который во времена СССР был ограничен.

– Послушай, дядя, для чего ты нам всё это говоришь? – заподозрив неладное, насупился Кирилл. – Ты для чего нас привёз сюда? Мы что, в одном из этих сараев жить будем?

– Вот именно, для этого я сюда вас и привёз, – улыбнулся Вадим. – Жизнь в коттедже даже для взрослых обременительна и затруднительна, а здесь… В двенадцатом корпусе жил ваш дедушка и его сыновья, то есть я и ваш папа… Здесь центр города, дома считаются элитными, и вы, кстати, рядом со мной будете. Я здесь недалеко живу.

Вадим провёз племянников по городку и остановил машину у корпуса номер двенадцать. Выйдя из машины, они вошли в подъезд и поднялись на третий этаж.

– Вот здесь вы будете жить, парни, – открыв дверь и пропуская в квартиру племянников, сказал Вадим. – Эти хоромы принадлежат только вам двоим при условии, что вы будете вести себя тихо, не беспокоить соседей, и они не будут строчить на вас жалобы.

– А если будут «строчить»? – переступая порог, сказал Кирилл, беря за руку брата и потянув его за собой. – Сам знаешь, дядя, что на соседей угодить трудно. Да мы и отвыкли жить с кем-то рядом вообще.

– Да, я понимаю, – кивнул Вадим. – Вы привыкли жить в коттедже, и квартира для вас что-то вроде сарая для живности.

– Нет, эту квартиру мы хорошо знаем, – сказал Кирилл, вращая туда-сюда головой. – Здесь когда-то жил наш дедушка. Папа привозил нас сюда пару раз и показывал.

– Здесь жили когда-то не только ваш дедушка, но и бабушка, – уточнил Вадим. – Теперь ты с Мариком будешь здесь жить. Этот «городок» – мечта многих горожан, но не всем по карману купить здесь жильё.

– Да не убалтывай ты меня, дядя, лучше скажи, как платить будешь, – ухмыльнулся Кирилл. – Эта квартира, как и всё имущество дедушки в Екатеринбурге, тоже принадлежала моему отцу по дедушкиному завещанию. Так почему ты перевёз нас сюда, когда мы могли бы и там проживать дальше?

Вадим замялся. Вопрос племянника смутил его.

– Понимаешь ли, вот какая штука, Кира, – заговорил он, соображая, как доходчивее объяснить мальчику причину переезда его и брата из коттеджа в квартиру. – Я здесь живу неподалёку и могу чаще навещать вас. А коттедж расположен далековато от центра, и я…

– И ты решил его продать, – не дав ему договорить, высказал свою догадку Кирилл. – А что, он дорого стоит, я уже навёл справки.

– Ты? Навёл справки? – удивился Вадим. – Но-о-о… Как это у тебя получилось?

– Проще простого, – пожимая плечами, ответил племянник. – В интернете увидел наш коттедж с предложением о продаже. И сумма там указана нехилая.

Вадим покраснел. Ему было очень хорошо известно, что его племянники уникальные дети. Старший, Кирилл, виртуозно владеет компьютером, а младший, Марк, вообще чудо природы. Он хотя и аутист, но…

– Послушай, а куда подевался Марк? – спросил он. – Твой брат случайно не вышел на улицу?

– Нет, не вышел, он выбирает для проживания комнату, – ответил Кирилл. – Марик выберет ту, которая ему понравится, и в ней поселится. Другую выберу я. А в третьей поселится Екатерина Матвеевна. И не смотри на меня таким кислым взглядом, дядя. Это моё условие, и его мы уже обговаривали.

Вадим пожал плечами.

– Что ж, так тому и быть, – сказал он с кислой миной на лице. – Только вот нужна ли эта старуха Марику? Он же вполне и без неё может обходиться.

– Да, он особенный мальчик, – усмехнулся Кирилл. – Но ему не обойтись без Екатерины Матвеевны. Она для него, да и для меня тоже как бабушка, и мы с Мариком её очень любим.

– Может быть, мы ему молодую тьюторшу найдём? – вздохнул Вадим и с надеждой посмотрел на племянника. – Может быть…

– Никого другого Марик к себе не подпустит, – с уверенностью ответил Кирилл. – Прежде, чем папа взял её на работу, несколько учителей приходили устраиваться. Но Марик «не одобрил» ни одной, а вот Екатерина Матвеевна нашла к нему подход сразу. Не забывай, дядя, Марик человек особенный и это не он к нам, а мы к нему должны подстраиваться.

– Ну что ж, вы тут обустраивайтесь, племянники, а мне на работу пора, – желая избежать очередных неудобных вопросов, поспешил к выходу Вадим. – Я вечером загляну, и…

– Вот вечером мы подробнее поговорим о папе и его смерти, – дрогнувшим голосом сказал Кирилл. – Что-то мне не верится, что умер он так внезапно, от сердечного приступа. Ты-то сам веришь, что папа умер от инфаркта, а не по какой-то другой причине, дядя?

Уже взявшись за дверную ручку, Вадим медленно обернулся и покачал головой.

– Долго ты ещё собираешься терзать мои нервы, Кира? – спросил он раздражённо. – Ты же знаешь, твоего папу нашли на улице, без сознания добрые люди и привезли в больницу. Да, они не довезли его, Денис скончался по дороге, но они сделали всё от них зависящее, чтобы спасти его! Скажи мне, Кира, чего тебе надо ещё? Тело вскрывали, установили причину смерти. Ты же сам читал заключение экспертов, племяш? Учитесь теперь жить без родителей, под моей опекой, до самого своего совершеннолетия!

– Ладно, иди куда собрался, – всхлипнув, смахнул тыльной стороной ладони с лица слёзы Кирилл. – Не забудь сегодня же привезти сюда Екатерину Матвеевну, и… Убери из интернета объявление о продаже нашего коттеджа, дядя-опекун. Считай, что я не согласен с его продажей и не соглашусь никогда.

***

В то время, когда мальчики выходили из машины, две девочки лет шестнадцати стояли на балконе третьего этажа и скучающими взглядами обозревали двор.

Высокая девочка выглядела очень эффектно по сравнению со своей подругой. У неё были светло-русые волосы, красивое, слегка вытянутое лицо, большие глаза бездонной небесной голубизны. Красиво очерченный рот с припухшими губками, на которых не было даже штриха помады. Стройная потрясающая фигура девочки была сравнима с фигурой модели, сошедшей с подиума или с обложки глянцевого журнала. Но с подругой она вела себя просто, не кичась явным преимуществом перед ней.

Вторая девочка была невысокой, плотного телосложения, с ярко рыжими волосами и лицом, густо усеянным веснушками. Два верхних передних зуба девочки были заметно больше остальных, и короткая верхняя губа до конца не перекрывала их. Короткие ноги, пышные бёдра, полноту которых подчёркивала туго натянутая джинсовая юбка, круглое лицо, коричневые глаза.

– Смотри, Светка, – обратилась к ней высокая девочка, – к нашему подъезду тачка незнакомая подкатила. Я её раньше никогда здесь не наблюдала.

– Тоже мне, нашла тачку, – посмотрев вниз, ухмыльнулась толстуха. – Смотришь на «шкодяру» задрипанную, а крутую «феррари» видишь.

– Ох-ох-ох, – улыбнулась высокая девочка, – говоришь одно, а на деле… Вот признайся, Светка, ты бы с радостью сейчас забралась бы в эту «шкоду» «задрипанную» и до утра бы в ней каталась, пока тебя оттуда не выставили.

– Ага, разбежалась, – хмыкнула толстуха. – Ты знаешь, чья эта машина, Ирен?

– Ну и чья? – с безразличием отозвалась высокая девочка.

– А того козла, который в квартире напротив твоей поселился, – блеснула осведомлённостью Светка. – Там квартиранты жили, так он их выселил, а сам…

– Тихо, помолчи! – вдруг оживилась Ирен, глядя на выходивших из машины мальчиков. – А они ничего. Особенно тот, высокий парень.

Девчонки молчали несколько минут, разглядывая новых соседей, пока мальчики не вошли в подъезд и не скрылись из виду.

– Офигеть можно! – воскликнула и захлопала от радости в ладоши Ирен. – Красивый, как Аполлон! Наконец-то я увидела потрясающего парня, как и я ростом!

– А кто такой Аполлон? – округлила глаза Светка. – Ты о ком это трындишь, подруга?

– Кто такой Аполлон, точно не знаю, – вздохнула Ирен. – Кажется, такой император был когда-то давно или в Индии, или в Греции.

– А почему ты думаешь, что этот пацан, которого мы только что видели, на него похож?

– Не знаю, просто слышала, как говорят – «красив как Аполлон», вот и сказала так про соседа, – мечтательно вздохнула Ирен. – Все кругом недоростки, а этот…

– А что этот? – завистливо нахмурилась Светка. – Подумаешь, Аполлон какой-то. Да я уверена, что и он ниже тебя ростом. Ты вон какая дылда вымахала, и тебе все пацаны кажутся недомерками. Увидела его с балкона, вот и показалось, что он одного роста с тобой, а когда лбами стукнетесь…

– Ну и что! – ухмыльнулась Ирен. – Пусть даже чуть ниже меня, а какой… Фигура как у Алена Делона! А лицо… Наверное, тоже как у него.

– Ух, ты и грамотная, подруга! – восхищённо вздохнула Светка. – Ну, если мы с «императором» Аполлоном кое-как разобрались, тогда Ален Делон кто?

– Учиться лучше надо, подруга, а не ворон ртом на уроках ловить, – ещё шире улыбнулась Ирен. – Я тоже не знакома с Аленом Делоном, но слышала, что это артист какой-то.

– Да-да, и я что-то о нём слышала, – встрепенулась Светка. – Кажется, в песне какой-то… Там пели, что он не пьёт одеколон!

Подруги прыснули и покатились со смеху. Вдоволь насмеявшись, девочки перешли к делам «насущным».

– О-о-ох, через неделю уже первое сентября, – вдруг вспомнила Светка, и её пухлое лицо сделалось печальным и грустным. – А потом учебная тягомотина начнётся, от которой у меня голова пухнет.

– А ты не бери много в голову, и она у тебя пухнуть не будет, – хмыкнула Ирен. – Я не заморачиваюсь на учёбу, и вот результат, посмотри, какая я?

Она забежала в квартиру, скинула с себя халатик и, напевая весёлую песенку, стала крутиться перед большим зеркалом.

– Ты только погляди, какая я! – крикнула Ирен, любуясь зеркальным отражением. – Ноги от ушей растут! А какая стройная! Ты только погляди, Булка, какая я стройная и худенькая, как тростинка!

– Красивая и стройная, не отнять, – с завистью пробубнила Светка. – Наверное, самая красивая во всём городе девчонка. А я… Толстуха безразмерная. Сколько раз на диету садилась, не помогает. Чем старше становлюсь, тем толще и толще.

– Правильно, ты день на диете сидишь, а потом жрёшь безудержно целый месяц. Тебе надо умерить свой непомерный аппетит, Светка.

– Ага, умеришь тут, – сквасилась Булка. – Только на диету сяду, так бабушка начинает пироги печь в духовке или беляши с чебуреками на сковороде жарить, или пельмени варить… Мама с работы, со своей кондитерской домой приходит, так торт или пакет с пирожными притащит. Все за стол садятся, а я…

– Тогда спортом тебе заняться надо, – снова набросив на себя халатик, объявила Ирен. – Давай я с тренером поговорю, и он тебя в секцию кикбоксинга возьмёт, будем вместе заниматься. Уже через месяц половина жира с тебя сойдёт, а потом ты такой же, как я, станешь.

– Нет! Нет! Нет! – замотала головой Светка. – Сама знаешь, я боли как огня боюсь, а от вида крови в обморок падаю.

– Тогда в гимнастки или в плавчихи иди и там жир сбрасывай, – вздохнула Ирен. – Всё лучше, чем жрать от пуза, а потом на жизнь свою несчастную пенять и жаловаться.

Слушая её, Светка закусила нижнюю губу, а это служило верным признаком, что она обиделась. Но Ирен была неумолима.

– А не надо дуться, когда я тебе правду говорю, – сказала она. – Не хочешь меня слушать – не слушай. Тогда оставайся колодой, а когда подрастёшь, и вовсе в три обхвата станешь.

Глаза Светки увлажнились, и она засобиралась домой, а Ирен, глядя на неё, вздохнула.

– Да ладно, не злись, – заговорила она примирительно. – А хочешь… – её глаза задорно блеснули. – А хочешь, я тебя на байке прокачу? У нас в гараже стоит, я сама видела.

– У тебя есть байк? – позабыв обиду, округлила глаза Светка. – А почему ты про него мне раньше не говорила?

– Не знаю, – пожала плечами Ирен. – Мама купила, в гараже его закрыла и мне ничего не сказала. Я услышала, как она у себя на работе кому-то из коллег про байк говорила, вот и заглянула в гараж, а он там.

– Но-о-о… у тебя же прав нет и гараж закрыт? – засомневалась подруга, явно испугавшись кататься с ней. – Да и ездить на байке ты не умеешь.

– Кто? Я? Вот сейчас увидишь! – рассмеялась Ирен, забегая в свою комнату и переодеваясь в кожаные «доспехи» мотоциклистов. – Я не только в секцию кикбоксинга хожу, но и мотоклуб посещаю.

– А мама твоя об этом знает? – нахмурилась Светка, чувствуя, что подруга втягивает её в очередное авантюрное приключение.

– Конечно, знает, – хмыкнула Ирен. – Иначе байк она бы мне не купила.

– Но-о-о как ты её уломала? – вздохнула Светка. – Она что, не знает, какая ты шальная?

– Знает и меня любит, – подмигнула ей озорно Ирен. – И ещё она тайно приезжала в мотоклуб во время моей тренировки и видела, как я гоняю на байке по трассе.

– И что, у тебя уже есть права на управление байком? – предприняла последнюю попытку избежать поездки с подругой Светка.

– Увы, но прав у меня пока ещё нет, – покачала головой Ирен. – Но у меня есть крутая, с большими связями мама, и она всегда меня из любой передряги вытащит.

***

Вадим Богословцев и Малик Магомедов встретились вечером в ресторане.

– Моё почтение, Малик, – проговорил он. – Извини за задержку, так уж вышло.

– И я рад тебя видеть, дорогой, – ответил Магомедов, который во все глаза рассматривал бледного собеседника, с помятым лицом и грустными, потухшими глазами. – Садись, Вадик, и выпей немного вина. Не буду спрашивать, как поживаешь. У тебя такой вид, будто ты только что освободился из камеры пыток.

– Именно так и можно сейчас назвать моё состояние, – вздохнул Вадим. – Мои племянники за пять дней так вымотали меня, что я чувствую себя абсолютно разбитым.

– О великий Аллах, ты о своих племянниках отзываешься так, будто они не дети, а шайтаны, – усмехнулся Малик, – а жизнь с ними подобна аду.

– И на твоём лице не видно радости, – вздохнул, усаживаясь за стол напротив Мамедова, Вадим, и слабая надежда, что именно так и есть, на миг осветила злорадством его лицо.

– Скажу только одно: хвала Аллаху, что это лето кончилось, – поморщился Малик. – Оно принесло мне столько проблем, что день и ночь ломаю голову, как их разгрести.

– Часть твоих проблем легла и на мои плечи, – беря бутылку, налил в фужер вина Вадим. – Мои племянники скоро доконают меня, и я…

Он посмотрел на вино в бокале как на ядовитую настойку, но всё-таки выпил.

– Давай не нервничай и рассказывай о своих проблемах по порядку, – сказал Малик. – Для того я назначил эту встречу и готов тебя выслушать.

– Сейчас мои проблемы – это неуправляемые племянники, – вздохнув, продолжил Вадим. – Всё началось с того, что я на другой день после похорон объявил им о переезде из коттеджа в квартиру в «городке чекистов». Старший, Кирилл, не сказал ничего и задумался, а вот младший… Этот чёртов аутист закатил такую истерику, что мозги в моей голове закипели.

– Да, я знаю, что такое синдром Аспергера, – неожиданно произнес Малик. – Мне приходилось видеть таких детей.

– Сначала он отнёсся к моему сообщению, казалось бы, равнодушно, как сделал бы и любой другой аутист на его месте, – продолжил Вадим подливая себе вина. – А когда Кирилл объяснил ему суть, так в Марка будто десяток бесов вселились разом. Ты бы видел, чего он вытворял, Малик! Стены коттеджа ходуном ходили.

– Но всё-таки ты их перевёз в дедову квартиру? – сведя к переносице брови, поинтересовался Магомедов. – Ты это хочешь мне сказать?

– Да, я всё сделал так, как мы и договаривались, – утвердительно кивнул Вадим. – Убедил негодников, что так мне будет удобно за ними присматривать.

– Квартира сначала принадлежала твоему покойному отцу, а затем ныне покойному брату? – заинтересовался внимательно его слушавший Малик.

– Да, – снова кивнул Вадим и выпил залпом из фужера вино, – брат же, поселившись в коттедже, сдавал ее квартирантам.

– Хорошо, продолжай, – после короткого раздумья сказал Малик. – Ты поселил парней в принадлежащую им же квартиру, и, как я понял, сам проживаешь отдельно от них?

– Правильно понимаешь, – вздохнул Вадим. – Квартира большая, четырёхкомнатная. Старший, Кирилл, поселился в одной комнате, а Марик – в другой. Вот он и сидит в ней безвылазно. Смотрит в одну точку и молчит, ноутбук к груди прижимая. Кирилл его в туалет только выводит, а старуха еду готовит и в комнату ему носит.

– Постой, а старуха кто? – заинтересовался Малик. – Няня Марка что ли? Так следует понимать?

– Да, Кольчугина Екатерина Матвеевна, – хмыкнул Вадим. – Она тьютор Марика. Её ещё брат мой нанял за младшим сыном ухаживать. Она большой специалист аутистов обучать и воспитывать, вот и жила с ним в коттедже несколько лет.

– Так ты её в третью спальню поселил, – понимающе кивнул Малик. – Что ж, правильно сделал. Марк мальчуган особенный, и за ним особый уход нужен.

Вадим утвердительно кивнул.

– Хорошо, а старший твой племянник как себя ведёт? – задал очередной вопрос Малик. – Какими действиями он утомляет тебя и сводит с ума?

Вадим задумался, поскрёб подбородок и заговорил:

– Он выводит меня из себя своими едкими вопросами, змеёныш. И как только они ему в голову приходят? Негоднику всего лишь шестнадцать лет, и он периодически ставит меня в затруднительное положение.

– Его интересуют смерть отца и причина переезда из коттеджа в квартиру, – догадался Малик. – Нет в этом ничего удивительного, Вадик. И ты должен был заранее предугадать его вопросы и быть готовым отвечать на них.

– Очень, очень смышлёный, – тут же согласился с ним Вадим. – Я не ошибусь, если скажу, что он гений в информатике. Позавчера я решил зайти на сайт фирмы брата, ознакомиться с его документацией и просмотреть его счета, разумеется. Пароль я выпытал у секретарши Нонны, но, к моему глубочайшему изумлению, всё оказалось заблокированным и так надёжно, что я не только не смог взломать код, но и сам пострадал безумно. На мой компьютер обрушилась мощнейшая армия всевозможных вирусов, и вот уже второй день лучшие специалисты нашего института разблокировать и оживить его не могут.

– Так-так-так, – задумался Малик и уточнил: – Кирилл не просто гений, он гениальный хакер, судя по всему. А это может означать, что мы столкнулись с возможным серьёзным противником. Но ничего, всё же он ещё мальчик. В случае необходимости я противопоставлю ему таких спецов, что они в два счёта уложат его на лопатки.

Ещё с минуту подумав и проследив, как Вадим выпил полный фужер вина, Малик с едкой ухмылкой поинтересовался:

– Значит, коттедж ты уже продать не сможешь, я правильно понимаю, Вадик? Ты же объявление о продаже выставил только в интернете и не расклеивал листки на столбах и заборах?

– Да, только в интернете, – вздохнул Вадим. – Но как выставил, так и снял, Кирилл заставил.

– Ого? – округлил глаза Малик. – Вот слушаю тебя, Вадик, и не пойму, кто из вас опекун? Ты или Кирилл, твой племянник?

– И я не понимаю, кто я, – ухмыльнулся Вадим. – Кирилл уже вьёт из меня верёвки – это факт. Но больше всего я боюсь, что Марик освоится, и что выкинет он? В мозги аутиста не заглянешь, а он аутист особенный. Я даже боюсь его.