Кошка в сапожках и Маркиз Людоед

– Почему вы на меня так смотрите? – спросил Огрест, и я встрепенулась, возвращаясь в реальный мир.

Я и правда таращилась на милорда маркграфа, не отрываясь. Фу! Как глупо получилось!

– Да вот, думала о вашей несчастной жизни, – быстро ответила я. – Совсем расчувствовалась. Простите меня за это.

– О моей несчастной жизни? – повторил он. – С чего вы решили, барышня Ботэ, что моя жизнь – несчастная?

– Ну как же? – надо было бы промолчать или отшутиться, но меня что-то понесло. – Смерть отца, предательство невесты, а потом смерть брата и невестки, малолетняя племянница на руках – сочувствую вашей трагедии. Не всякому человеку вашего возраста приходится столько пережить.

Огресту понадобилось некоторое время, чтобы осознать то, что я сказала, а я быстренько затараторила дальше:

– Поэтому с моей стороны было бы делом милосердия не позволить вам есть на ходу. Накрытый стол, горячий чай – что может быть лучше холодной зимней ночью?

– Я ведь просил вас не слушать сплетни, – голос у Огреста был такой же холодный, как ночь, про которую я говорила.

– Хотите сказать, всё это – неправда? – живо поинтересовалась я.

– Хочу сказать, – произнёс он с великолепной выдержкой, – что это – не ваше дело. Если память мне не изменяет, вы приехали сюда учить Марлен, а не совать нос, куда не следует.

– И совсем не совала, – тут я обиделась по-настоящему. – Но вы сами прекрасно знали, что мне сразу понарасскажут про вас разных ужасов. Могли бы объяснить мне всё первым.

– С чего бы мне оправдываться? – сухо осведомился он. – Но вы узнали, что хотели. Почему бы теперь вам не отправиться спать?

– Давайте накрою для вас стол…

– Благодарю за заботу, но лучше поем в кабинете, – отрезал он и указал мне на кухонную дверь. – И с большим аппетитом, поверьте.

– Очень сомневаюсь… – начала я.

– Спокойно ночи! – чуть ли не рыкнул он.

– Как вам угодно, – пожала я плечами. – Я и правда хотела, как лучше.

– Зачем вы приехали? – этот вопрос будто вырвался у него против воли.

– Зачем? – удивилась я. – Вы же сами просили гувернантку для племянницы.

– Послушайте, – он забыл про еду, оставил поднос и подошёл ко мне вплотную, нависнув надо мной, как скала. – Если я заплачу вам жалованье за три месяца вперёд… нет, за пять!.. вы уедете отсюда завтра же? Хотите, заплачу и за десять?

– Да вы с ума сошли, – выдохнула я. – Почему вы меня прогоняете?

– Не прогоняю, – он взял меня за плечи и слегка встряхнул, и мне показалось, что это медведь средних размеров решил потрясти меня, как спелую яблоню. – Но лучше бы вы уехали. Вам здесь не место, вы же сами это понимаете. Сколько вам нужно, скажите?

– Прекратите говорить ерунду, – я пыталась освободиться. – Почему мне здесь не место? К вашему сведению, мы поладили с Марлен. И красные сапоги тут ни при чём!.. Да, ни при чём!.. Марлен – умная, мыслящая девочка, между нами произошло недопонимание, но теперь всё в порядке… А у нас был договор – вы дали мне неделю!..

Огрест отпустил меня так же резко, как схватил, и посмотрел с недоумением и немного с обидой.

– Почему вы так держитесь за эту работу? – спросил он угрюмо. – Любой забрал бы деньги и уехал из этого проклятого города.

– Если вам не нравится город, – ответила я, одёргивая сбившийся ворот халата и воинственно перебрасывая распущенные волосы с груди на спину, – это не значит, что плох город.

– Ну да, конечно, – пробормотал маркграф.

– Лучше скажите, что произошло с родителями Марлен, – попросила я. – Городские болтают Бог весть что, но месье Планель сказал, что произошёл несчастный случай.

– Так и было, – тут же отозвался Огрест. – И я не понимаю, почему вы решили проявить интерес к давней трагедии. Лично мне хотелось бы всё поскорее позабыть.

– Мой интерес – это найти подход к вашей племяннице, – сказала я строго. – И любая информация о ней и её жизни будет мне полезна. Она обижена на вас, между прочим. Кто знает, может и до неё дошли слухи, что это вы убили её родителей.

Огрест вскинулся с такой яростью, что я невольно отступила. Мне показалось – ещё чуть-чуть, и он меня ударит. Но он только скрипнул зубами и заговорил более-менее спокойно:

– Полнейшая чушь, к вашему сведению. Да, они нехорошо поступили со мной. Мало приятного показать себя перед всем городом слепым, влюблённым идиотом.

– Всё-таки, вас это задело, – произнесла я задумчиво.

– Конечно, задело, – грубо ответил он. – А кого не задело бы? Можно подумать, я такой страшный, что они боялись мне признаться. Боялись признаться, но ведь всё равно признались. Только есть разница, когда узнавать правду, что твоя невеста – уже жена другого. Или за пару месяцев, у себя в кабинете и без свидетелей, или когда стоишь у алтаря, а невеста не появляется, и это видят все гости и горожане. Тем более, когда счастливый жених – твой младший брат, от которого никогда не было толку.

Эта речь была произнесена с таким пылом, что я не сомневалась в искренности маркграфа. Значит, невеста не появилась на венчание? Да, хороший пинок мужскому самолюбию. И жестокая шутка, между прочим.

– Но я их сразу простил, – продолжал Огрест. – Я же не дурак. И сделать уже ничего нельзя – они обвенчались ещё осенью, и Шарль – мой младший брат. Другого брата у меня нет и не будет. Как можно было злиться на него?

– Вы сильно злились, примерно, час, – вспомнила я слова господина Планеля.

– Злился, – подтвердил маркграф. – Даже поставил ему синяк под глаз. Но потом простил, благословил, и они прекрасно жили здесь, в этом замке. И я не задушил их и не отравил, и не извёл злым колдовством. Судьба сама распорядилась их жизнями. Это была нелепая, случайная гибель. Несчастный случай. Трагедия. Такое бывает иногда. Жаль, что это коснулось нашей семьи. Но если кто-то говорит, что я причастен к их смерти, то он нагло лжёт.

– Судя по всему, об этом говорит весь город, – заметила я. – Вряд ли вы сможете убедить всех людей в обратном.

– И не собираюсь, – отрезал он. – Но если вы станете верить слухам…

– Выставите меня вон без выходного пособия? – вежливо поинтересовалась я.

Он замолчал, гоняя ложку по подносу с едой.

– Не волнуйтесь, – сказала я твёрдо. – Я верю только тому, что сама видела, вижу и знаю. Поэтому сплетничать о вас не стану. Но, согласитесь, история выглядит паршивенько. И вам надо подумать, как оградить Марлен от нежелательных слухов. Почему бы не отправить девочку в столицу? Я уверена, ваша племянница будет в восторге…

– Нет! – рявкнул Огрест так свирепо, что я подскочила от неожиданности. – Марлен останется в Шанталь-де-нэж, – произнёс он уже тише. – И не смейте забивать ей голову столичными сказками. Вам ясно? Я запрещаю.

– Но я не понимаю, почему… – начала я, но маркграф перебил меня.

– А вам и не надо понимать, барышня Ботэ! – сказал он жёстко. – Приехали учить – учите. Что касается воспитания Марлен – это не ваше дело. И идите уже спать. Какой пример может подать учительница, которая бродит ночами?

Это было уже слишком. И все мои добрые чувства сразу испарились.

– Хорошо, я пойду спать, как и положено примерной учительнице, – ответила я холодно. – А вам бы не помешало проявить к Марлен немного сердечности. Хотя бы как доброму дядюшке, если не как любящему отцу.

Мои слова подействовали на него, как укол шилом в мягкое место.

– Что, простите? – переспросил он бешеным шёпотом. – Вы что сейчас сказали?

– Ой, а вы и про эти слухи знаете? – наиграно изумилась я. – О том, что Марлен в городе считают вашей дочкой, а не племянницей?

– Это уже слишком.

Он подошел ко мне с самым угрожающим видом, но я только посоветовала:

– И без рук, пожалуйста. Ещё раз захотите меня встряхнуть, я вам отвечу тем же.

– Встряхнёте меня? – предположил он.

– Вы удивитесь, на что я способна, – сказала я доверительно. – Почему вы злитесь на меня? Ведь не я же распускаю о вас чудовищные сплетни. Я узнала об этом и высказала вам сразу всё в лицо, а не написала письмо в столицу всем своим подружкам. Так это правда? Про Марлен…