Преданная и проданная: Цена тела жены

– Сядь ко мне спиной, беленькая моя, – говорит мне на ушко Захар Григорьевич.

Я послушно меняю позу. Он раздвигает мои ноги по разные стороны своих бёдер и целует шею, мягко закинув мою голову себе на плечо.

Я ощущаю себя в его полной власти, но мне приятно это чувство. Он считает меня своей и поэтому никому не даст в обиду. Даже за деньги. С ним я в полной безопасности. Ни Алле, ни… кому-то другому меня теперь не обидеть.

Я закрываю глаза и наслаждаюсь чувством покоя. Уверенные мужские руки гладят внутреннюю сторону моих бёдер. Это тоже успокаивает и расслабляет. Но вдруг те же самые руки одновременно начинают ласкать мои незажившие соски, боль просыпается и выводит меня из состояния нирваны.

Я открываю глаза и, к моему дикому ужасу, вижу между моих ног стоящего на коленях Дамира Тимуровича, который и водит ладонями по моим ногам!

А пальцы Захара Григорьевича теребят мою грудь!

Не успев даже ничего сообразить, я из всех сил рванулась с колен директора. И в тот же момент мне прилетела пощёчина от него.

– Куда, сууука?! Сидеть, тебе сказали!

– Постой, Захар, не надо, – теперь голос племянника звучал также низко, но как-то бархатно, и отдавался у меня где-то в позвоночнике, – девчонка просто перепугалась.

– Не бойся, Рокси, – он продолжал гладить меня, но теперь это вызывало во мне лишь дрожь. Я чувствовала себя загнанной ланью между двумя опаснейшими хищниками, которым я снова доверилась, как распоследняя дура и расплакалась от ужаса, а Дамир Тимурович продолжал, – я первый раз вижу такую красавицу… ты такая нежная… как подснежник… и также нежно пахнешь…

– Она заслуживает хорошей порки, тупая коза, – прорычал босс, и в моей голове возник хаос. Я не понимала, на каком я свете, кому можно верить, а кому нет. Я боялась их всех. Меня затрясло. Отпустите меня – подумала я про себя. Но вслух не сказала – нельзя.

– Не надо порки, – всхлипнула я, – пожалуйста, простите!

Дамир Тимурович негромко выругался, снял меня с колен директора и недовольно буркнул ему:

– Как придёшь в себя, присоединишься, – и с этими словами унёс меня на кровать.

Он прилёг рядом и стал гладить меня там, где мне не было больно.

– Не бойся, подснежничек, я не дам тебя в обиду. Расслабься. Я ничего с тобой не сделаю, если ты сама не захочешь. Он – тоже. Если решишь уйти – я тебя отпущу, когда ты полностью успокоишься.

Я настолько поразилась происходящим преобразованиям, что просто лежала, не в силах ничего сказать и сделать. Тем временем, он не терял времени даром. Стал целовать мой живот, проникая в пупок, гладил, спускаясь всё ниже и ниже.

У меня перехватило дыхание от неизведанных ощущений, и все мысли вымело из головы в каком-то неясном предвкушении.

Вдруг он потянулся к моему лицу и осторожно, смотря на мою реакцию, поцеловал меня в губы.

Я посмотрела в его глубокие глаза, и мне вспомнилось, как я читала про чёрные дыры в космосе. Они точно также затянули меня, и я отдалась этому поцелую.

Дамир вскоре прервал его, и неожиданно для меня опустился вниз и лизнул меня между ног.

Это ощущение было настолько ошеломляющим, что я физически почувствовала, как ТАМ из меня выплеснулось что-то.

Дамир довольно заурчал, и продолжал двигать языком по моим складкам.

Я ощутила невероятное наслаждение и забыла, где и с кем я нахожусь. Я вцепилась рукой в его чёрные волосы, и вся отдалась никогда не изведанным чувствам.

– Хорош! – Вдруг услышала я голос Захара Григорьевича, который, как оказалось, подполз к нам, – как обычно: ты спереди, я сзади. Вздрючим её, как следует, иначе я сейчас чокнусь от ваших стонов, мать вашу!

– Нет! – Категорично пресёк его предложение Дамир, – не сегодня. Она напугана. Трахай традиционно, а я в рот дам. Или наоборот. Если она согласится.

– Согласится, – угрожающе произнёс директор, – пусть у меня сосёт, сам трахай её.

– Тебе понравилось, сладенькая? – с явным желанием спросил меня Дамир, – мне очень. Ты очень вкусная там. Хочу съесть тебя, подснежничек, ты такая нежная!

Он глубоко поцеловал меня, а член директора раскачивался над моим лицом. Я снова плакала. Но какой у меня был выбор? Сейчас меня никто не бил. Этот человек купил меня и вправе рассчитывать на моё послушание. Он защищал меня в пределах внешнего мира и даже защитил от себя самого. Правда очень странным способом.

Я стала на четвереньки. Дамир зашёл в меня сзади, а Захар Григорьевич в рот.

Они действовали слаженно и довольно агрессивно. Их толчки не причиняли боли – только унижение. «Мы немного поиграем». Они поиграют. А я была в роли игрушки, которая должна повиноваться. Слёзы капали на дорогие простыни, пока директор сжимал в кулаке мои волосы, контролируя глубину проникновения, а его племянник насаживал меня на себя, поддерживая за талию.

Моё тело уже взмокло от такого активного использования, я устала от всех переживаний, страхов и унижений. Чувствовала себя каким-то полуживым манекеном для удовлетворения мужских потребностей. И не имела возможности избавиться от этих настойчивых проникновений.

Я больше не могла терпеть это издевательство. Но мне некуда было деваться. Я знала, что может произойти из-за моего сопротивления. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как терпеть, стонать со всхлипами и ощущать их руки на своём теле.

Мои стоны вызывали ответный отклик у мужчин. Они всё больше входили в азарт и, наконец, Дамир спросил у Захара Григорьевича:

– Дядя?

– Да, – простонал тот, – сейчас.

Я почувствовала, что мне в рот толчок за толчком, выплёскивается солоноватая жгучая масса. Я проглотила её даже с каким-то облегчением.

Следом со стороны второго мужчины усилился напор, и, несмотря на отвращение к самой ситуации, я ощутила какую-то разрядку, отчего моё тело немного расслабилось.

Оба мужчины вытащили из меня свои орудия, тяжело дыша. Я краем взгляда заметила, что Дамир равнодушно снял презерватив и выбросил его в урну. Затем натянул трусы и штаны, и, даже не посмотрев на меня, вышел из комнаты.

Захар же Григорьевич первым делом притянул меня к себе, прижал мою голову к своей груди и сказал:

– Не обижайся, Ксюшенька. Ты такая прелесть, просто не могу выразить. Не обращай внимания на моё поведение. Это только во время секса. Ты же поняла, что теперь тебе ничего не грозит во время нашей близости, да? Мне приятно было бы подарить тебе какой-нибудь подарок, кошечка моя. Загадывай, детка.

Я просто потерялась и перестала соображать, что хорошо, а что плохо.

Глава 12. Захар