Хранители Севера

Внутри было тихо. Стены туннеля изо льда светились изнутри, будто в их толще пульсировали живые звёзды. Проход жил. Он чувствовал их, двигался вместе с ними, затягивая лёд за их спинами. С каждым шагом становилось светлее, глубже. Тишина нарастала, и даже эхо их шагов звучало глухо, приглушённо. А затем – вспышка. Ослепительная, резкая, вырывающая из ледяного плена. И за ней – открытое пространство.

Чужой мир.

Мелисса машинально коснулась рукояти меча. Пальцы легли на знакомую кожаную обмотку, привычно сомкнулись вокруг неё. Она сжала её чуть сильнее, чувствуя, как холод металла проникает сквозь перчатки.

“Всегда быть начеку, даже когда кажется, что всё спокойно.”

Они остановились перед самым выходом. Свет был ослепляющим, как рассвет после долгой ночи, но без тепла, только холодное, пронзительное сияние, заставляющее щуриться.

– Вот оно, – произнесла она почти шёпотом, не то себе, не то остальным, и её голос прозвучал странно громко в этой ледяной тишине.

Девушка скосила глаза на друзей. Талли уже трепетала от нетерпения, переминаясь с ноги на ногу. Её глаза сверкали, а щёки пылали румянцем, будто она только что пробежала несколько миль.

– Ну что вы как дети? Почему стоим? Пошли уже! – воскликнула Талли, хлопнув ладонями по бёдрам с таким энтузиазмом, что эхо отозвалось в ледяных стенах. – Мне не терпится! Хочу увидеть Бермон! Хочу вдохнуть его воздух, почувствовать, как он пахнет! – она вытянула шею вперёд, театрально вдохнув, словно уже ощущала чужой ветер на губах.

Бернар метнул на неё тяжёлый взгляд, потом фыркнул, едва заметно, и закатил глаза. Он выглядел ещё более мрачным, чем обычно. Плечи были напряжены, рука чуть сдвинулась к рукояти кинжала на поясе.

Мелисса бросила на него беспокойный взгляд и беззвучно проговорила, шевеля губами:

– Всё будет хорошо.

Он прочитал это по губам, и не ответил, но коротко кивнул.

Талли в ответ на эту немую сцену громко и с чувством закатила глаза:

– Ох, ну что с вами. Давайте уже, нас ждёт приключение, а вы тут драму разыгрываете, – она подпрыгнула и встала на носки, надеясь увидеть, что там, за ослепительным светом, прямо сейчас.

Мелисса не сдержала лёгкой усмешки. Её собственное напряжение чуть ослабло, растаяв под напором энергии подруги.

– Согласна. От этого не сбежать.

На её слова Бернар лишь кивком указал на выход. Девушка сделала глубокий вдох, ощущая, как холодный воздух обжигает лёгкие, и решительно шагнула вперёд – в ослепительный свет, в неизвестность, в тот мир, что ждал их за ледяной стеной.

Глава 7

МЕЛИССА

Яркий, отраженный от бесконечного снега свет на мгновение ослепил. Мелисса инстинктивно зажмурилась, резко прикрывая лицо ладонью. И в тот же миг на неё обрушился шквал – морозный ветер ударил с такой силой, будто сама стихия решила проверить её на прочность. Он взвился ледяным порывом, подхватил с земли тучи свежего, рыхлого снега и швырнул их ей в лицо, в волосы, за шиворот куртки. Крошечные, острые кристаллики тут же облепили её ресницы, заискрились на обветренной коже. Это был не просто холод – это был сам Север. Живой, дышащий, безжалостный. Он мгновенно забирался под одежду, пробирался сквозь малейшие щели в броне, впивался в кожу ледяными иглами, будто намеревался добраться до самого сердца и заморозить его.

Девушка сделала глубокий вдох, выпрямила спину, сбросив с себя оцепенение, и медленно перевела взгляд вперёд, вглядываясь в белую пелену. На фоне белоснежного, безжизненного пейзажа выделялась группа людей. Их было не так много.

– Ставлю серебряную, что все, кто здесь, не в милости у своих командиров, – произнесла она с едва уловимой, сухой усмешкой в голосе.

Уголки её губ чуть дрогнули, приподнявшись в насмешливом выражении. Рядом Бернар тихо фыркнул, едва заметно качнув головой.

– Ну, по крайней мере, это объясняет их… воинственный настрой, – буркнул он вполголоса, скептически оглядывая нестройный строй.

И действительно, даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять – эти люди совершенно не готовы к свирепости севера. Ледяная пустыня встретила чужаков со всем своим гостеприимством. Их алые плащи, кричаще-яркие на фоне белоснежной монотонности, бессильно трепетали под ударами ветра, словно пытаясь вырваться и улететь в более тёплые края. Шарфы, небрежно намотанные на нижнюю часть лиц, оставляли лишь узкие прорези для глаз. И в этих глазах, слезящихся от холода и ветра, читалась вся гамма нарастающего отчаяния: раздражение, сменяющееся злобой, глубокая усталость и – возможно, самое главное – леденящая капля страха. Они были похожи на беспомощных птенцов, выброшенных в стужу. Кто-то бесконечно переминался с ноги на ногу, пытаясь хоть как-то согреть замёрзшие конечности. Кто-то яростно тёр в перчатках онемевшие пальцы. Кто-то жалобно втянул голову в плечи, пытаясь полностью исчезнуть внутри собственного обмундирования. Один из солдат, совсем юный, судорожно зажал руки под мышками и принялся мелко приплясывать, пытаясь сохранить хоть каплю тепла. Для большинства из них это был первый визит на Север, и с каждой минутой становилось очевиднее, что он вполне может стать последним. Они могли слышать о нём леденящие душу истории, читать сухие строчки донесений о потерях, слушать пьяные байки бывалых ветеранов. Но ничто не могло передать, что по-настоящему значит – стоять посреди этой бескрайней, безмолвной и абсолютно безжалостной пустыни. Мир за гранью цивилизации не был негостеприимным. Он был враждебен. Северная пустыня уже забрала тысячи жизней, не делая различий между врагами и союзниками. Их путь сюда, к самой границе, был смертельным риском, но выбора у них не было. Приказ есть приказ.

Мелисса почувствовала взгляды сразу, едва её ботинок коснулся утоптанного снега за пределами ледяного прохода. Они обрушились на неё десятками невидимых игл – любопытных, оценивающих, прожигающих. Они щекотали кожу, цеплялись к лицу, к глазам, к каждой детали её облика, словно пытаясь разгадать загадку. В этих взглядах не было прямой враждебности, но в них клокотала густая смесь недоверия, недоумения и почти животного любопытства. Она не стала торопиться, не бросила ответный вызов. Пусть смотрят. Это была вполне ожидаемая реакция, она прекрасно это понимала. Они с Талли и Бернаром вышли из самой толщи ледяной стены – невозмутимые, собранные, абсолютно спокойные. Холод, вынуждавший других сжиматься в комок, казалось, вообще не касался их. Их лёгкая на удивление одежда, не выдавала ни малейшего признака дискомфорта. Словно сам суровый Север признал их своими детьми и даровал им защиту против своей собственной ярости. И этот контраст был разительным. Пока солдаты Бермона, зябко кутались в алые плащи, тяжёлые меха и нелепые шарфы, пряча обмороженные лица, они стояли прямо и свободно. Пока те теснились друг к другу, инстинктивно ища спасения от бури, они были расслаблены и невозмутимы. Пока их тела предательски дрожали, а глаза щурились от колющего ветра, они смотрели на мир прямо и ясно, без тени страдания.

Она медленно провела взглядом по отряду, внимательно их осматривая. Их было не больше десятка. Кто-то выглядел до предела вымотанным, плечи его ссутулились под невидимой тяжестью, кто-то ёрзал на месте, явно раздраженный и не скрывающий своего презрения ко всей этой затее. Один солдат, бледный от боли, почти всей массой опирался на древко копья – было видно, как новые, неразношенные сапоги жестоко натёрли ему ноги. Другой, посиневший от холода, беззвучно шевелил губами, яростно потирая запястья и с трудом сгибая одеревеневшие пальцы. Но был один взгляд, который резал общую картину. Он не просто скользил, а впивался. Мелисса почувствовала его раньше, чем увидела – лёгкое, почти призрачное касание на шее, будто кто-то провел по коже кончиком лезвия. Её сердце пропустило один удар, внутренне всё сжалось, но она подавила мгновенный порыв обернуться. Спокойно, с обманчивой рассеянностью, она продолжала скользить взглядом по лицам, пока он не нашел его сам.

Он стоял чуть поодаль от остальных, прислонившись к обледеневшей скале. Не кутался в плащ, не пытался согреть лицо. Руки были скрещены на груди, а тёмные, пронзительные глаза, смотрели на неё без тени страха, лишь с холодным, наглым любопытством. Он изучал её так, будто хотел разобрать по винтикам, заглянуть под слои кажущегося спокойствия, за стальной взгляд и безупречную осанку, чтобы увидеть саму суть.

“Интересно.”

Мелисса почувствовала, как уголки её губ самопроизвольно дрогнули, складываясь в короткую, почти невидимую усмешку. Невысказанный вызов. Она даже не заметила, как в ответ взгляд незнакомца стал ещё пристальнее, ещё глубже.

“Ты не знаешь, с кем играешь”, – промелькнуло у неё в голове, и она плавно, с королевским равнодушием, отвела взгляд, переводя его на Талли.

Подруга, в отличие от неё, ничуть не скрывала своего живейшего интереса. Её глаза сияли, как у ребёнка, попавшего на ярмарку диковин. Она с нескрываемым любопытством окидывала каждого бермонского солдата, будто разглядывала необычные товары на рыночном прилавке.

– Ну и лица у них, – пробормотала она с преувеличенным сожалением, абсолютно не заботясь о том, кто может услышать. – Будто мы у них последнюю лепёшку отняли.

Мелисса едва заметно качнула головой, и на её губах вновь мелькнула тень усмешки.

– Или принесли ту самую лепёшку, но с ядом внутри. Смотря как посмотреть.

Бернар не вмешивался в их тихий обмен репликами. Он держался чуть позади, в прохладной тени ледяного прохода, где было меньше ослепительного света и режущего ветра, зато предостаточно обзора. В отличие от девушек, он не испытывал ни малейшего любопытства. Его внимательный, настороженный взгляд методично отслеживал каждое движение в отряде, бесстрастно оценивая возможные угрозы и просчитывая варианты.

– Десять человек, – тихо, почти беззвучно бросил он, не отводя глаз от солдат. – Если что, справимся. Без лишнего шума.

Но затем его внимание зацепилось, словно коготь, зацепившийся за ткань. Один из них – не такой, как остальные. Он стоял чуть в стороне, и в этой отстранённости была не робость, а уверенность. Рост, выправка, манера держать плечи – всё в нем кричало не о простом рыцарском звании. Он не ёжился от холода, не переминался с ноги на ногу, и, в отличие от своих сослуживцев, не прятался в груду мехов и шерсти. Его шарф сполз на плечи, обнажив лицо – бледное, с холодным, почти фарфоровым сиянием на фоне свинцового неба. Слишком утончённое для простого солдата: прямой, гордый нос, резко очерченные скулы, подбородок с идеальным, будто выточенным резцом скульптора, изгибом. Светлые, почти льняные волосы небрежными прядями спадали на высокий лоб. А вот глаза, они были тёмными, как спелая ежевика, почти чёрными, и смотрели слишком внимательно и оценивающе. Однако не это привлекло внимание Бернара больше всего. На алой, развевающейся на ветру накидке незнакомца, высоко у горла, сияла брошь. Простая и до боли узнаваемая: голова льва, будто застывшая в момент перед рыком, с холодными сапфировыми глазами. Этот символ невозможно было перепутать ни с чем. Знак Королевского Дома Бермона. Пальцы юноши непроизвольно дернулись, на миг сжавшись в тугой кулак, но тут же расслабились, а на лицо легла привычная маска бесстрастия. Он лишь вскинул подбородок, чуть склонил голову набок, и уголки его губ дрогнули в едва уловимой, ледяной усмешке.

– Значит, нас удостоил встречей сам кронпринц, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Какая неожиданная честь.

АДРИАН

Адриан нахмурился, едва его взгляд скользнул по приближающейся группе. Он ожидал увидеть нечто иное – закаленных в боях воинов, чьи лица были бы изрезаны шрамами, а глаза – пусты и холодны, как сама северная пустошь. Он готовился к тяжёлым, испытующим взглядам, к ауре безразличия и смерти, которую обычно источали посланники с Севера. Но реальность оказалась иной. Совершенно иной. Перед ним вышли трое молодых людей. Нет, даже не так. Трое детей, на вид едва ли достигших совершеннолетия. Первой его внимание привлекла светловолосая девушка с короткой, дерзко выстриженной челкой. В её широко распахнутых глазах сверкал живой, почти безрассудный огонек, слишком наивный для того, кто видел ужасы битв. Казалось, это её первое настоящее приключение за пределами родных стен. Чуть позади, в её тени, стоял юноша. Угрюмый, с плечами, напряженными до каменной твердости. Его лицо было сплошной теневой маской с колючим взглядом, словно уже вступал в бой с каждым, кто осмеливался на него посмотреть. И, наконец, вторая девушка – та, что явно вела эту странную группу. Её взгляд был цепким, анализирующим, но лишённым хищной агрессии. В ней угадывалась выучка, внутренний стержень, сила, но не та звериная, неконтролируемая угроза, которую Адриан привык встречать у тех, кто носит оружие не для украшения. Он машинально сжал челюсть, чувствуя, как по спине пробегает раздражение.

– Совсем дети… – вырвалось у него. – Что, чёрт возьми, задумал король Андрэ? Он послал на встречу троих юнцов, – в его голосе плескалась не только злость, но и искреннее, оглушающее недоумение. Эта картина не укладывалась в логику. Она не походила на продуманный стратегический ход. Это было похоже на насмешку, или на отчаянную, безумную ставку, смысла которой он не мог понять.

“Либо в Атрее окончательно сошли с ума… либо всё гораздо глубже.”

– Что-то здесь не так, – раздался рядом низкий, настороженный голос.

Брайан шагнул ближе, его взгляд, острый и цепкий, не отрывался от троицы асуров. На его обветренном лице появился знакомый прищур, тот самый, что возникал, когда он чуял неладное, словно старый волк, улавливающий на ветру запах опасности.

– Почему их всего трое? – проговорил он медленно, растягивая слова. – Это разведка? Иллюзия? Ловушка? Или они всерьёз считают, что этот угрюмый коротышка справится с нами, если что?

Он кивнул в сторону Бернара, и на его губах заиграла кривая, скептическая усмешка.

– Если это и есть вся их охрана, то я не уверен, стоит ли нам вообще беспокоиться. Больше похоже на насмешку.

Адриан медленно, почти задумчиво покачал головой, не отводя взгляда от несостоявшихся переговорщиков.

– Я тоже об этом подумал, – произнёс он тихо. – Но не забывай, кто они. Асуры. А мы о них знаем… катастрофически мало. Если король Андрэ выбрал именно их – значит, за этим что-то стоит. Либо он окончательно безумен… либо мы сильно недооцениваем угрозу.

Брайан молча кивнул, сжав губы. Его изучающий взгляд всё ещё был прикован к троим фигурам.

– Они удивительно похожи.

– Будто близнецы, – согласился мужчина, и в его обычно твердом голосе впервые зазвучала легкая, сбивающая с толку растерянность.

Белоснежные волосы – светлые, как первый иней, без единой тёмной прядки. Голубые глаза, но не безмятежные небесные озера, а ледяные, пронзительные. Даже кожа казалась неестественно прозрачной, тонкой, почти фарфоровой, словно солнечный свет мог проходить сквозь неё, не задерживаясь. Но самым пугающим было не это. Они совершенно не чувствовали холода. Абсолютно. Ни малейшей дрожи, ни попыток укутаться в меха или хотя бы поднять воротник. Их лица оставались невозмутимо спокойными, движения – плавными и раскованными. Северный ветер, сбивающий с ног, яростно трепал края их одежды, вздымал пряди волос, но самих их будто не касался. Они не щурились от колющей метели, не прятали окоченевшие пальцы. Просто стояли – непринужденно, уверенно, будто выросли не просто на севере, а в самом его ледяном, безжалостном сердце.

– Это… ненормально, – хрипло, сдавленно выдохнул Брайан, и в его голосе впервые зазвучал не скепсис, а неподдельная тревога. – Как будто сам холод… обходит их стороной, боится их.

Их наряды лишь подчеркивали эту жутковатую чуждость. Белые, струящиеся туники с тончайшей серебряной вышивкой, напоминающей морозные узоры. Штаны и куртки из незнакомой ткани – гладкой, плотной, переливающейся на свету, не похожей ни на кожу, ни на шерсть, ни на лен. Ни следа привычных мехов, утепленных накидок или грубых шарфов. Только легкая, почти невесомая одежда, будто они собрались не в ледяную пустыню, а на летнюю прогулку.

Адриан продолжал молча наблюдать, чувствуя, как холодная, тяжёлая тревога медленно, но неумолимо поднимается из глубины сознания. Если они и вправду были посланниками Атреи, то, возможно, именно так выглядит настоящая угроза – упакованная в обманчиво хрупкую, улыбающуюся оболочку. И словно в подтверждение его мыслей, впереди вдруг раздался звонкий, насмешливый голос, легко перекрывающий вой ветра:

– Может, нам покрутиться на месте, чтобы вы смогли нас хорошенько рассмотреть со всех сторон? – с лукавой, вызывающей усмешкой произнесла одна из девушек. Её тонкие брови насмешливо взлетели вверх, а ледяные глаза весело сверкнули.

За её спиной девушка с короткими белоснежными волосами прыснула в ладонь, едва сдерживая взрыв смеха.

– Язва, – пронеслось в его голове с резкой, но почему-то лишённой настоящей злобы досадой. И к собственному удивлению, он ощутил лёгкий, непрошеный оттенок удовольствия. Впервые с начала этой странной встречи его губы коснулась почти незаметная усмешка.

Он сделал несколько уверенных шагов вперед, нарушая разделявшую дистанцию. Снег под его сапогами хрустнул глухо и предательски громко в наступившей тишине. Он остановился на идеально выверенном расстоянии – не слишком близко, чтобы не спровоцировать мгновенную реакцию, но и не так далеко. Асуры отреагировали мгновенно. Почти неуловимое движение плеч, едва заметное изменение стойки, пальцы, скользнувшие чуть ближе к скрытому оружию – для обычного взгляда это осталось бы незамеченным, но его навыки и чутье были отточены годами. И все же, он не почувствовал исходящей от них угрозы. Это была не готовая к бою ярость, а глубокая, въевшаяся в плоть настороженность. Если бы их целью было нападение, их бы здесь просто не было. Сам факт их явления был жестом, и этот жест говорил громче любых слов. Он слегка склонил голову в почтительном поклоне, собравшись с мыслями, и заговорил чётким, ясным голосом, который легко перерезал ледяной воздух:

– Уважаемые асуры, примите мою искреннюю благодарность за то, что приняли приглашение и почтили нас своим присутствием для обсуждения продления соглашения между нашими Королевствами. – Его слова висели в морозном воздухе, обрамлённые облачками пара. – Я искренне верю, что наше сотрудничество, основанное на взаимном уважении и доверии, принесёт благоприятные плоды для обоих наших народов.

Сделал едва уловимую паузу прежде чем добавить:

– Позвольте представиться. Адриан Д’Альбон, кронпринц Империи Бермон, наследник престола. – Он выпрямился, встречаясь с ними взглядом, в котором читалась не только формальная почтительность, но и любопытство. – Для меня большая честь приветствовать Вас от имени королевской семьи и сопроводить в столицу, где вам будет обеспечен самый радушный прием.

МЕЛИССА

Мелисса уловила это мгновение – едва заметное движение в уголках губ темноглазого мужчины. Внутри неё вспыхнуло острое, почти азартное любопытство. Она не ожидала увидеть даже намека на улыбку от наследника Бермона, и потому эта мимолетная тень реакции зацепила её сильнее, чем самый искусный придворный поклон. Когда он назвал свое имя, она не удивилась. Лишь мысленно кивнула, собирая пазл в единую картину.

– Не ожидала, что нас удостоит встречей сам наследник престола, – отозвалась она. Её голос звучал ровно, но в самый последний момент в интонацию вкрался лёгкий, почти неуловимый оттенок иронии, тонко намекающий: “Выделили нам слишком уж щедрое приветствие, не находите?”

Она сделала лёгкий, но исполненный достоинства шаг вперёд, её белые волосы колыхнулись на ледяном ветру.

– Мелисса Лиотти, принцесса Королевства Атрея, – представилась она, выдержав идеальную, краткую паузу. – Мои спутники: Талли и Бернар. – Её голова едва заметно качнулась в сторону друзей. – Нам поручено провести переговоры о возобновлении мирного договора. Мы надеемся на честный и открытый диалог. – Её взгляд твердо встретился со взглядом Адриана. – На сотрудничество, которое принесет стабильность и процветание обеим сторонам.

Сделав ещё несколько плавных, почти бесшумных шагов по хрустящему снегу, девушка остановилась перед мужчиной и протянула руку в классическом жесте приветствия. Уголки её глаз слегка прищурились от лёгкой, едва уловимой улыбки, играющей на губах. Выражение её лица было мастерски двусмысленным – оно могло сойти как за вежливую учтивость, так и за замаскированную насмешку. Казалось, она наблюдала за ним с пронзительной внимательностью, оценивая каждую мельчайшую реакцию на её вызывающе прямой жест.

На краткий миг Адриан замешкался – почти неуловимое колебание, заметное лишь тому, кто умел читать язык телодвижений. Но почти мгновенно тут же восстановил контроль, и его черты вновь застыли в привычной маске холодной невозмутимости. Он твёрдо и уверенно ответил на рукопожатие. И все же что-то в этом прикосновении было иным. Её пальцы были не просто холодными от морозного воздуха, они были ледяными. Он на миг задержал взгляд на их соединенных руках, но тут же отмел сомнения.

“Разумеется, им холодно. Мы в самой глубине ледяной пустыни.”

– Принцесса Мелисса, – произнес он, наконец слегка склоняя голову в почтительном поклоне. Его голос звучал ровно и учтиво, без единой ноты неподобающего любопытства. – Ваше присутствие здесь – явный знак того, что оба наших королевства по-прежнему верят в возможность диалога. Я уверен, что мы сумеем найти общий язык и достичь взаимовыгодного соглашения.

Мелисса застыла. В его прикосновении было то, чего она не чувствовала, казалось, целую вечность – живое, человеческое тепло. Неожиданное, обжигающе настоящее. Оно кольнуло её изнутри, заставив сжать его руку чуть крепче, почти инстинктивно, будто она пыталась удержать это ощущение хоть на мгновение дольше. Их взгляды встретились. В эти доли секунды, растянувшиеся в вечность, между ними пробежала хрупкая, почти неосязаемая, искра. Девушка с внезапной ясностью осознала, что игра, в которую она, казалось, уверенно вела с самого начала, вдруг обернулась чем-то гораздо более сложным и непредсказуемым. Она вглядывалась в его глаза, пытаясь прочитать: почувствовал ли он то же самое? Но мужчина не дрогнул, лишь позволил себе лёгкую, едва уловимую улыбку и почти невесомое движение – его большой палец скользнул по её запястью. Невинно, случайно, но она ощутила это с обжигающей остротой. Она резко отдёрнула руку и спрятала её за спину, а вместе с ней – уязвимость, которая на мгновение мелькнула в её обычно непроницаемом взгляде.

– Надеюсь, ваше королевство ценит время так же, как и мы, – произнесла она, и её голос вновь обрёл привычную строгость, лишь одна бровь слегка приподнялась, выдавая лёгкое напряжение. – Предлагаю не тратить его на излишние формальности.

Адриан едва уловимо улыбнулся, заметив её порывистое движение. Он не стал комментировать её внезапную сдержанность, лишь позволил лёгкой тени интереса мелькнуть в глубине взгляда. Прикосновение всё ещё отзывалось в его ладони – странное, ледяное, но почему-то тревожаще памятное. Он не мог точно понять, что именно почувствовал, но ощущение никак не желало уходить.

Внезапный порыв ветра взметнул с земли облако снежной пыли. Белая пелена закружилась между ними, окатив всех стоящих ледяным шквалом. Плащи бермонских рыцарей трепетали на ветру, шарфы прилипли к обветренным лицам, тяжёлые меха бессильно хлопали по броне. Некоторые из солдат едва заметно передёрнулись, кто-то машинально потер рукавицы, пытаясь вернуть ощущение в онемевшие пальцы. Но троица напротив стояла недвижимо, словно буря не имела к ним никакого отношения. Ни малейшей дрожи, ни единой попытки укрыться от пронизывающего холода. Они выглядели так, будто сам Север признал их своими кровными детьми и отказался причинять им вред.

Мужчина невольно нахмурился, его взгляд скользнул по их легким, почти летним одеждам, а затем вернулся к их невозмутимым лицам.

– Вам совсем не холодно? – спросил он, не в силах скрыть растущее недоумение. – Вы так… легко одеты для такой стужи.

– Наша магия позволяет нам не чувствовать холода, – дан был простой ответ.

Он кивнул, но не отвел взгляда. Теперь, стоя ближе, он мог разглядеть детали, ускользавшие раньше. Глаза. Сначала ему казалось, что у всех троих один и тот же ледяной, пронзительный голубой цвет. Но теперь он видел различия: у принцессы они были насыщенного, глубокого оттенка, словно в них застыла самая глубина древнего ледника. У её спутницы – светлее, почти прозрачные, с серебристыми искорками, вспыхивающими при каждом движении зрачка. У юноши – холодные, стальные, без единого проблеска.

"Почему голубой? Почему у всех? Что это за знак?" – вопросы крутились в его голове назойливым роем, не находя ответов.

– Мы так и будем стоять? – протянула Талли, внезапно нарушив тишину своим звонким, смеющимся голосом. – Здесь немного прохладно, а ваши рыцари, похоже, уже замерзают. Вон тот, – она с притворной заботой кивнула в сторону одного из них, который поспешно сунул посиневшие руки под мышки, – сейчас точно попрощается со своими пальцами.