Веселье напрокат

Я нахожусь высоко, очень высоко. Застряла совершенно одна в этой чертовой кабине! Изменить направление мысли не получается. Мозги словно закостенели и могут думать только об одном.

Кабина застряла… А если сорвется?

Пока воображение начинает подкидывать разные сценарии итога происшествия, я отвлекаюсь на зазвонивший телефон.

Ваня.

Серьезно?

Негнущимися пальцами принимаю вызов и подношу к уху телефон, вцепившись в него мертвой хваткой и боясь его куда-нибудь уронить.

–У тебя все нормально?

Какой же тупой вопрос! Он же знает, что я боюсь высоты!

– Ты серьезно сейчас? – отвечаю, пытаясь сдержать эмоции, но меня выдает дикая дрожь в голосе.

– Прости пожалуйста. – В его голосе слышится раскаяние. Уже неплохо. – Придется немного потерпеть. Не переживай. Ничего страшного. Сейчас все наладят и снова запустят колесо. Так что…

Его голос неожиданно обрывается, и я даже догадываюсь, почему. На фоне появляется до боли знакомый голос, веселый и непринужденный.

– И чем это вы тут занимаетесь?

Ваня кладет трубку, но вопрос Артема я слышала. Что он тут делает? Впрочем, не важно. Все равно меня отсюда никто не достанет.

Закрыв лицо руками, стараюсь отрешиться от этого мира и уйти глубоко в себя. Чуть покачиваясь из стороны в сторону, убаюкиваю себя, тихо мурлыча песню.

Постепенно тело немного расслабляется, но страх забрал много сил, и от этого мне становится очень холодно, особенно тут, на высоте: градус же понижается. А накинуть мне нечего. Когда я осознаю происходящее, паника снова подкрадывается, но я напеваю мотив сильнее, чтобы ее заглушить. Справиться с паникой получается не особо, ведь я ощущаю ее незримое присутствие.

Затем к скрипу покачивания кабины добавляется еще один странный звук, словно кто-то взбирается по лестнице. А странный он потому, что ведь это невозможно на такой высоте. Отнимаю руки от лица и верчу головой, пытаясь понять, где источник шума, но мозг соображает туго, и я совершенно ничего не понимаю.

Не понимаю до тех пор, пока кто-то одним ловким прыжком не перескакивает с корпуса колеса обозрения в кабину.

– Опять влипаешь в неприятности, солнышко? – Этот веселый голос вкупе с улыбкой кажется таким неестественным в подобной ситуации!

– Ка-ак ты?.. – пытаюсь выдавить звуки из своего не повинующегося мне горла.

Братец, видно, замечает, что к чему, и, стягивая с себя куртку, заботливо кутает меня в нее, присев передо мной на одно колено.

– Не бойся, предложение руки и сердца пока делать не собираюсь, – расправляя складки куртки, говорит он.

Руки Артема задерживаются на моих плечах, и он явно ощущает, как трясется мое тело под его ладонями.

– Ну нет, солнышко, это не дело, – недовольно морщится Тема и садится рядом.

Я все еще нахожусь в шоке от его поступка, и моего возмущения хватает на один писклявый вопрос:

– Ты что, бессмертный?

– Нет, я просто без тормозов, а это немного другое. У каждого свои недостатки. – Этот будничный тон, и правда, добивает. – Ладно, я пришел сюда не для того, чтобы ты составляла мою характеристику. Птичка напела, что ты боишься высоты. Значит, будем решать вопрос.

Пока я смотрю на Артема, краем глаза снова замечаю высоту и вновь с воем закрываю глаза.

– Так-с… симптомы вижу, диагноз ясен. Для начала просто медленно дыши на счет и закрой глаза.

– Ты серьезно сейчас?! – возмущаюсь я, не отрывая рук.

– Серьезно.

– Будто это поможет!

– Я сказал «для начала». Просто попробуй. И не халтурь. Ясно тебе? Если собралась помирать, все равно терять уже нечего.

Не выдержав, изо всех сил ударяю его по плечу.

– Дурак!

А Артем только и смеется, весело глядя на меня.

– Ему еще и смешно!

– А мне что, плакать, что ли? Ты будешь выполнять предписания врача или нет?

– А врач у нас, полагаю, ты?

– Да. Сегодня днем в переходе диплом купил. Спустимся – покажу.

Зачем я опять посмотрела вниз? Видимо, меня вынудило слово «спустимся». А ведь так хочется…

Судорожно вздохнув, закрываю глаза и начинаю медленно дышать.

Один.

Вдох.

Два.

Выдох.

Три.

Вдох.

Четыре.

Выдох.

Тело немного начинает расслабляться, но, услышав скрип колеса, я вздрагиваю, и счет чуть сбивается. Артем, видимо, замечает мою реакцию на поскрипывание и потому начинает… Петь?

«Нам так часто бывает страшно.

В этих страхах мы одиноки.

Но прочувствовать тоже важно,

Страх полезен бывает многим».

Его голос, спокойный, уверенный, набирает силу – От его убаюкивающего мурлыкания в первой строчке до решительности в последней.

«Он нас учит по жизни сражаться,

Невзирая, ковать в себе силы.

Хочешь просто одна испугаться,

Или чтобы мы страх разделили?»

Я распахиваю глаза и поворачиваюсь к Артему, не веря, что именно он обладатель такого прекрасного голоса. Гибкость, свобода, сила – в его голосе есть все.

На последних двух строчках второго четверостишия Тема оборачивается ко мне и подмигивает, зачем-то указывая кивком на небо. Может, для того, чтобы я смотрела наверх?

«Давай бояться вместе, и ни шагу назад.

Просто будь храбрее, пусть кошмары кричат,

Слушай свое сердце, в небеса посмотри.

Страхи отпуская, свет душою прими».

Его голос в припеве раскрывается с новой силой, словно глоток свежего воздуха. Артем поет, вкладывая душу, показывая эмоции, и его харизма создает магию не меньше, чем прекрасный голос.

Следуя тексту, я понимаю, почему нужно смотреть на небо, и слушаюсь. И удивляюсь, еще больше осознав, настолько хорошо видны звезды благодаря ясному небу. Это просто волшебство какое-то!

«Пусть страх станет другом и не будет врагом.

Не заметишь даже, как согреет теплом.

Обретя в себе силы, сможешь горы свернуть

И начертишь дальше самый лучший свой путь».

Закрыв припев, Артем добавляет ритмики и драйва отстукиванием ритма. Обернувшись к нему, я ловлю его мягкий взгляд и покачивание головой в процессе пения. Он снова указывает мне кивком на небо, призывая смотреть туда, словно магия другим способом не работает. И может, он прав.

«Рождая новую версию дальше

Самой себя, если это возможно,

Ты постарайся бежать от фальши

И принимай свои страхи достойно.

Ты не стыдись, если что-то пугает.

Свой страх прими, здесь никто не осудит.

Зато расчетливость страх воспитает

И опрометчивость сразу остудит».

Я так и смотрю на небо, наслаждаюсь богатством и мощью голоса Артема, и на секунду понимаю, что этот момент навсегда останется со мной как нечто невообразимое, как глава из книги, с этими нереальными ощущениями от паники до… счастья? Не знаю, что это, но внутри все застывает и светится от восхищения. В этот момент я почему-то рада, что это происходит именно со мной. И если мне кажется, что больше драйва выжать из ритмичного стука и голоса Темы невозможно, то я понимаю, как ошибалась, когда доходит очередь до второго припева:

«Давай бояться вместе, и ни шагу назад.

Просто будь храбрее, пусть кошмары кричат.

Слушай свое сердце, в небеса посмотри.

Страхи отпуская, свет душою прими».

Но ничто не длится вечно, в том числе и эти невообразимые ощущения. С резким качком и скрипом колесо приходит в движение, и я резко вздрагиваю – так резко, что от неожиданности вцепляюсь в руку Артема.

Он расслабленно принимает меня, переплетая наши пальцы и не отвлекаясь от пения, просто ритм больше не отстукивает. Я же, в свою очередь, закрываю глаза, сжимаю его руку и концентрируюсь на песне, последние строки которой он начинает лирично растягивать.

«Пусть страх станет другом и не будет врагом.

Не заметишь даже, как согреет теплом.

Обретя в себе силы, сможешь горы свернуть

И начертишь дальше самый лучший свой путь».

Когда его голос затихает, я распахиваю глаза и вижу, что мы уже достаточно низко. Или мой страх ослабел?

Перевожу взгляд на Артема и понимаю, что он смотрит на меня, только каким-то безмятежным и спокойным взглядом, мягко улыбаясь, что можно заметить лишь по приподнятому уголку губ.

Эта легкость каким-то образом переходит и ко мне, и я даже не замечаю, как наша кабина спускается.

– Идти пора, – расстроенно морщась, нежно шепчет Артем и, беря меня за руки, поднимает с места. Затем так же заботливо выводит из кабины.

Выходя, замечаю скопившуюся восторженную публику, которая встречает нас свистом и аплодисментами. Мы ведь просто сошли с застывшего колеса, и все? Или виной тому поступок Артема?

– Артем, ну ты, как всегда, отличился!

– Без тормозов парень!

– Красавчик!

– Герой!

– Прям как в фильме!

Все комментарии и взгляды прикованы к Артему, что его нисколько не смущает. Он просто благодарно улыбается и всем кивает, поглядывая на меня, а чуть приблизившись, и вовсе шепчет:

– Это все Веселовск. Привыкнешь.

«Нет, я привыкать не хочу. И это не Веселовск, а твоя выходка… Геройская, между прочим… Вот же я неблагодарная!»

Шум в голове усиливается, и мне хочется сбежать. Артем же, в свою очередь, поблагодарив всех, берет меня за руку и умудряется улизнуть со мной в какой-то проход между первыми попавшимися аттракционами.

– Где это мы? – Осматриваюсь в темноте и ничего не могу разобрать, только чувствую руку Артема.

– Так… Внутренний соединяющий коридор, для удобства работников.

– Зачем мы сюда зашли?

– Из-за тебя. Думаю, твоим нервам нужен отдых. Меня эта толпа совершенно не заботит.

– Привык ко всеобщему вниманию? – И почему в моем тоне проскальзывает упрек?

– Солнышко, не передергивай. Я понимаю, это стресс, но не записывай меня в зазнавшегося индюка при первой возможности, – спокойным тоном отвечает Артем. – Отдышалась? Пойдем дальше. Тебя Ваня, помнится, ждет.

Его слова заставляют меня почувствовать вину. Он меня только что спас, а я упрекаю его в том, в чем его вины и нет.

– Ваня? А ты меня не отвезешь?

– Не-ет, солнышко, не отвезу.

Чувствую, как он приближается ко мне, и, ощутив его дыхание у своего виска, замираю.

– Я бы очень хотел, правда, но сегодня не могу. Только завтра вечером домой приеду.

– Почему ты шепчешь?

– Не хочу тебя оглушить.

И только?.. Логично. Меня почему-то смущает нелепость моих мыслей, и я невольно сжимаю руку Артема.

– Чего ж ты пугливая такая? Я даже не подкатываю.

И ведь правда, не подкатывает – так, за руку держит, чтобы я не оступилась в темноте и не заблудилась в Веселовске. Это я себя накручиваю, только непонятно зачем. Неисправимый романтик! Он же твой двоюродный брат, пусть и сводный.

Мысли роятся, смущение копится, нервы шалят, хочется выть и спрятаться. Оттого я невольно утыкаюсь Артему прямо в грудь – как бы случайно.

Его свободная рука нежно поднимается по моей спине и останавливается на шее, массируя ее. Он хочет, чтобы я расслабилась?

– Пошли-ка уже на воздух. Боюсь, со мной в закрытом пространстве еще минуту ты не выдержишь.

Не хочу даже размышлять на тему того, что он имел в виду, и следом вылетаю на улицу. Свет вывесок и подсветка аттракционов режут глаза, и я мало что могу разобрать. Но толпы, и правда, след простыл, будто некоторое время назад ничего такого не происходило.

– Вот вы где! – неожиданно находит нас взволнованный Ваня, и это немного меня сбивает меня с толку.

– Отвези ее домой, пожалуйста. Хватит с нее приключений на сегодня, – просит Артем, а затем переводит на меня заботливый взгляд.

– Да, конечно, – сдержанно отвечает Ваня и подходит ко мне ближе.

– Артем! – прерывает наш разговор голос, доносящийся откуда-то издалека, привлекая к себе внимание.

Мэр? Серьезно.

– Уже иду, – послушно кивает Тема, а затем, бросив на меня взгляд, добавляет на прощание: – Постарайся никуда не влипать до завтрашнего вечера. Спокойной ночи, солнышко!

Братец идет к мэру, и они вместе уходят в противоположном от нас направлении. Чуть погодя Артем закидывает руку на плечо своего спутника, словно по-братски. Тот, становясь серьезным, оборачивается к нему, но руку не скидывает, а Артем, напротив, смеется и начинает ему что-то с увлечением рассказывать. В каких они вообще отношениях?

Ваня, видимо, замечает мое удивление и предполагает, какие вопросы могли появиться в моей голове. Хотя округлившиеся глаза и красноречиво выгнутую бровь сложно не заметить.

– Не спрашивай, сам не знаю. Гадать глупо. – И, тяжело вздохнув, добавляет: – Пошли уже отсюда.

– Пойдем.

Мы медленно направляемся к его машине. От переживаний сегодняшнего дня меня слегка пошатывает. Оступаюсь на ближайших ступеньках, меня ловит Ваня и заботливо предлагает:

– Может, ты меня под руку возьмешь? С тебя, правда, хватит приключений.

Я ненадолго задумываюсь, но все же соглашаюсь.

– Ладно, давай.

Пожимая плечами, смущенно мнусь, но принять помощь приходится. Меня все еще немного внутренне потряхивает, как вспомню колесо обозрения.

– У вас такие аварии в порядке вещей?

– Нет, – улыбается Ваня, – это случайность. Город потому и перекрыли для проверки. Отлаживают все системы перед фестивалями. Тут такие клиенты приезжают, что не дай Бог что!

– Понятно.

После этого между нами воцаряется молчание, немного неловкое. Но в моей голове роится столько вопросов, что я сама удивляюсь своей общительности.

– А что ты делал тут внизу? Мог следом сесть. Покататься.

– А какой смысл без тебя кататься? Да и помог техникам немного, когда колесо встало. Я, когда был подростком помогал с аттракционами. Опыт имею.

– Ну тогда хорошо, что ты остался внизу.

Вечерняя тишина, темное небо; слышны только наши шаги по парку. Это мне нравится. Неужели скоро будет так людно, что не пройти? Все-таки хорошо, что я сегодня воспользовалась этим моментом, пусть колесо обозрения и вышло мне боком. Город красив, безусловно. Это вдохновляет на новые идеи и художественные образы, так что смело можно сказать спасибо… Артему? А сколько раз я уже должна ему сказать спасибо?

Гляжу на ночной горизонт, и перед глазами вновь появляется образ Артема. Я словно слышу его голос в ушах. Текст бы вспомнить… Как там было? «Давай бояться вместе, и ни шагу назад»? Точно… Черт, это ведь красиво!

В темноте такие вещи ощущаются намного острее, потому что проще уйти в мысли, раскрасив все воображением. Ведь глаза так не напряжены, и высматривать особо нечего.

Ваня, по всей видимости, из-за того, что я ушла глубоко в себя, почувствовал себя одиноким, а потом решил продолжить наш разговор.

– Если сравнивать с тем, что было в те времена, сейчас проверки спокойно проходят.

Я отвлекаюсь на его вопрос, выныривая из задумчивости.

– Почему?

В целом, правда, интересно. Я ведь о городе ничего не знаю.

– «Тени ночи». Я уже упоминал это название. Местная банда. Они, конечно, нацелены испортить своими выходками все удовольствие приезжей элите. Но если на них наткнешься и им не понравишься… В общем и целом, скользкие ребята. Закон любят нарушать. У них есть метка на левом запястье в виде тату. Там обычно написаны их клички. И насколько мне известно, чем татуировка сложнее и больше, тем выше они по иерархии у себя в банде. Как они там лычки раздают, понятия не имею… Я к тому… в общем, всматривайся, будь осторожна и не гуляй по вечерам одна. Они, как вампиры, только на ночь глядя вылезают в основном.

– То есть ты меня после колеса так решил успокоить?

Сказать, что по моей спине пробегает холодок – ничего не сказать! Я сразу скукоживаюсь, осматриваясь по сторонам.

– Да нет… Блин… Я не к тому… Сейчас они тоже не ходят. И вообще они поутихли знатно. Поэтому и сказал, что теперь те же проверки мирно проходят. Не знаю, кто их приструнил и как, но точно что-то произошло. Просто имей в виду, на всякий случай. Если такой кадр прилипнет, держи ухо востро и мне говори. Ну или… Артему. – Ваня даже немного теряется от моей реакции. – Честно, не хотел пугать. Напротив, «предупрежден – значит, вооружен».

Теперь его слова вселяют больше уверенности и спокойствия.

– Я уже поняла, – выдыхаю с облегчением. – Спасибо за заботу.

«А Артему даже спасибо зажала, благодарная ты моя! Ха-ха!»

Почему я так громко думаю?!

– Идиотка, – шепотом слетает у меня с языка.

– Что ты сказала? Не расслышал, – с любопытством косится на меня Ваня.

– А? – как ни в чем не бывало разворачиваюсь, якобы не понимая, чего он от меня хочет.

– Ну ты сказала что-то.

– Что-то… – задумчиво киваю, думая о том, как улизнуть от разговора.

Что-что, а когда мысли вылетают так резко из моей головы, меня дико смущает.

– Устала, говорю. Домой хочу.

«А вот и идейка! И придумывать ничего не надо».

– Да мы уже подошли.

И правда, его машина-малышка уже мигает нам фарами. Ваня, видимо, только что снял ее с сигнализации. Мы садимся в машину и едем в тишине. Только по радио приглушенно звучит нежная мелодия.

Когда мы подъезжаем к дому, я чуть не засыпаю, а потому, войдя в дом, сразу направляюсь к кровати и быстро проваливаюсь в сон. Эмоции за сегодня выжали из меня все силы.

Следующий день проходит спокойно и мирно. Я то читаю, то рисую. Дядя, к счастью, наконец-то дома. Оказывается, старый магазин подарков еще не был закрыт и дядя пропадал в нем, чтобы закончить там дела и подготовить к открытию новый магазин. И правда, работы много.

Мы с ним смотрим какой-то семейный фильм, вспоминаем прошлое, готовим обед, и эта уютная тишина меня наконец-то радует. Есть только я, дядя и этот пусть и старый, но очень уютный дом.

Сидя в гостиной на диване, я читаю книгу – как ни странно, именно тут, а не в своей комнате. Я жду Артема. Уже вечер, а значит, он должен приехать. Может, стоит ему сказать обычное человеческое «спасибо»?

И почему моя мама его так недолюбливает?

Меня так сильно мучит этот вопрос, что я решаю ей позвонить, не знаю, зачем. Потому что глупая?

– Привет, мам.

– Привет, доченька. – В ее голосе слышится тепло, она явно рада моему звонку. – Уже соскучилась?

– Да. И это тоже, – улыбаюсь в ответ.

– Тоже? – настораживается мама. – Что стряслось?

– Да ничего такого, просто подслушала дядин телефонный разговор и услышала, что у него, оказывается, есть сын… – Пауза, гробовая тишина в трубке. – Почему вы никогда мне о нем не рассказывали?

Затем тишину сменяет мамин заливистый смех.

– Да ты не так поняла, наверное! Тебе послышалось. Нет у Коли детей.

Понятно. Хочет обратить все в шутку.

– Да нет, мам, точно не ослышалась. Его Артем, по-моему, зовут… Или Андрей. – Делаю вид, что напрягаю память в попытке вспомнить.

Теперь тишина становится более напряженной.

– Вот раз услышала, и забудь. Не наш он человек. Он опасен для общества. Это твой дядя с дурости благотворительностью занялся. – Мамин голос звучит четко и строго, ее точно ничем не прошибешь. – Тема закрыта. Ясно?

– Ясно, мамуль. Ясно, – грустно вздыхаю. – Просто спросила…

– Понимаю, солнышко. Прости. – Теперь строгость в мамином голосе снова сменяется нежностью. – Давай позже созвонимся, что-то я нервная немного.

– Хорошо, мамуль. Сладких снов! – Мы прощаемся, и я кладу трубку.

Солнышко… Это сказала мама, а в ушах эхом звучит голос Артема. Ну почему я так часто о нем думаю? Вполне логично: мы живем вместе, он мой двоюродный брат – что ж не думать-то?

Чуть сползаю по спинке дивана и ухожу в себя, обняв закрытую книгу, прижатую к груди.

А Веселовск, правда, интригует, ничего не скажешь. Только смогу ли я продержаться в открытом магазине хотя бы неделю? Вот это хороший вопрос.

– Ну привет, солнышко! – слышу голос слева от себя и оборачиваюсь.

Вот и Артем. Он сидит рядом на диване и улыбается. Да он всегда улыбается, разве что по-разному. Сейчас улыбка теплая, мягкая. Может, соскучился? О чем я думаю!

Мама сказала, он опасен для общества… Чем? Может, у него что-то с мэром? Может, они реально делят деньги по-черному? Или… Бросаю взгляд на его левое запястье, которое, как и всегда перекрыто кожаными браслетиками, фенечками, часами, и в голове раскатом грома звучит Ванин голос.

«В общем и целом, скользкие ребята. Закон любят нарушать. У них метка на левом запястье есть. В виде тату. Там обычно их клички написаны».

– Спокойной ночи, – сдержанно киваю и ухожу к себе в комнату.

Надеюсь, мне удалось сделать свой уход не слишком суетливым. Захлопнув за собой дверь, прижимаюсь к ней и крепко сжимаю в руках книгу.

Может, все эти фенечки скрывают метку?

Неужели Артем… в банде?

Глава 4 «Краски цвета твоей жизни»

Света

Прокрутив пару раз в голове теорию о том, что Артем – член банды, осознаю поспешность своих выводов. Вряд ли мэр тогда бы допустил его на подобную должность, думаю, ведь он точно в курсе всех дел. Тем не менее все эти размышления и мамины слова меня немного насторожили, поэтому я решилась максимально игнорировать Артема.

Как только я сажусь в машину, сразу надеваю наушники, а видимся мы в основном только в ней. Артем пропадает на своей работе, я – на своей. Дома сижу в комнате. Все наше общение – это его «Доброе утро, солнышко», которое он успевает вставить, пока я не включила музыку, и мой кивок в ответ.

И у меня получается его игнорировать, причем успешно, но в четверг что-то идет не по плану. Ведь, как только в наушниках начинает играть мелодия, их с меня скидывают, а затем и вовсе складывают, и забирают.

– Какого черта?! – Недоуменно бросаю возмущенный взгляд на Артема.

– Вот и я спрашиваю, – как ни в чем не бывало отвечает он. – Какого черта? Что случилось? Я, конечно, из-за всех сил старался не навязываться, наблюдал за твоим поведением, реакцией, выжидал. Но меня все достало. Так что повторяю снова: какого черта?

Я молча отвожу взгляд в сторону и сжимаюсь, скрестив руки на груди от неловкости ситуации.

– Не-ет, солнышко, игра в молчанку не прокатит. Это как минимум некрасиво. И вообще я тебя… не сказать, что спас, но определенно помог, так что будь щедрой хотя бы на беседу. – И, бросив на меня мягкий взгляд, Артем добавил: – Что стряслось?

– Мама сказала, что ты опасен для общества, – шепотом выдаю и, закрывая глаза, краснею: обещала ведь не говорить с ней.

– Класс! – Хлопнув в ладоши, Артем растягивает губы от досады. – И что ты ей про меня рассказала?

– Ничего… Сделала вид, что просто в дядином телефонном разговоре услышала, что у него есть сын. Спросила ее, почему мне о нем не рассказывали, и все. – И так я ему отплатила за его добро!

– Ну ладно, ничего критичного не произошло, но ты будешь наказана. – После этих слова машина наконец трогается с места, и мы отъезжаем от дома. – Жестоко наказана.

Его хитрая довольная улыбка почему-то не наталкивает меня на позитивные мысли.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– И что ты удумал?

Спорить смысла нет, поэтому смирюсь. Реально накосячила.

– Скоро сама все увидишь, – подмигивает мне Артем, возвращая взгляд на дорогу.

Мне снова бросается в глаза его левая рука, перекрытая браслетами и фенечками. Он их вообще снимает?

– Что ты все смотришь? Тебе розовая фенечка покоя не дает?

– Не она, а то, что под ней. – Была не была! А что, может, стоит решить все вопросы сразу?

– А что под ней? – Артем явно кайфует от моего любопытства и вносить ясность не планирует.

– Не знаю, – в итоге задумчиво бросаю я, поджав губы, и гляжу на красный свет светофора.

Артем пользуется моментом, когда машина останавливается, и, приближаясь ко мне, интригующе шепчет на ухо.

– Дать подсказку?

Краем глаз замечаю его губы, растянутые в улыбке, и меня это почему-то смущает. Да и шепот, какого-то черта, слишком приятный. А еще эти искрящие глаза…

Вдохнув поглубже, облизываю пересохшие от волнения губы и придумываю небрежный, немного отталкивающий ответ.

– Валяй!

– Под ней рука, как правая, только левая.

От его ответа с моих губ срывается смешок, но я их сжимаю. Медленно развернувшись к Артему, ловлю на себе взгляд его веселых глаз, в котором сквозит усмешка.

– Да ты что?! Правда?!

И как сдержаться, чтобы не треснуть по его победной физиономии?! Ну вот как?!

– Абсолютно! – довольно выдыхает он мне в губы и, словно ничего и не было, продолжает вести машину.

Отвернувшись, пытаюсь сморгнуть навязчивые образы в виде крупных планов его глаз и губ.

Не успеваю я прийти в себя и медитативно навести порядок в голове, как в мои мысли врезается задорный голос Артема:

– Что еще про меня говорят, солнышко? Или думаешь, я не понял, почему тебя так интересует моя рука?

Догадливый!

– Что ты с мэром пилишь «черные» деньги… или как там… – пожимаю плечами, выложив последний известный мне факт.