Полная версия
Веселье напрокат
Энни Джой
Веселье напрокат
Глава 1 «Добро пожаловать в Веселόвск, или Грустным вход запрещен»
Света
Никогда не понимала, почему любовные романы не отнесут к жанру фэнтези. Таких возвышенных и глубоких чувств, о которых пишут в каждой второй книге, не существует. Разве нет? Или да?.. Во всяком случае, подтверждения данному факту я еще не встречала.
Тем не менее, откинув тяжелый груз суровой реальности, нет большего удовольствия, чем погрузиться в выдуманный мир, где все вышеперечисленное есть. Поэтому книги были вечным спутником моей жизни. Вот и сейчас я дочитываю очередной роман, с трепетом переживая за чувства главных героев. Они должны быть вместе, я точно знаю.
Перевернув последнюю страницу с удовлетворенной улыбкой, поднимаю взгляд из-за книги. В глаза сразу бросается иллюминатор, выглянув в который, понимаю, что приземлимся мы еще не скоро.
Осознав свою ошибку, крепко зажмуриваюсь, кляня себя последними словами. Желудок моментально сжимается и готовится явить миру свое содержимое, а тело начинает тревожно потряхивать.
– Вот блин, – ругаюсь шепотом стараясь заглушить громкие мысли. – Почему я так громко думаю?
– Что простите? – Парень с соседнего кресла отвлекается от своего телефона.
Я вежливо отмахиваюсь от него, поджав губы, и снова прячусь за книгу накидывая на глаза челку, как защитную шторку от внешнего мира. Что поделать если мне сунули билет у окна, а попросить с кем-нибудь поменяться местами не позволяет мой уровень социализации.
Украдкой достаю из сумки мятный леденец в надежде, что он хоть как-то улучшит мое самочувствие. Если не поможет, то на очереди клубничная жвачка. В пережевывании нервозность переложить легче. Леденец больше от тошноты.
Очень классно летать в самолете одной, когда боишься высоты. Мои родители определенно хорошо подумали, когда покупали билеты. Почему нельзя было доехать до ближайшего вокзала и оттуда взять такси? Черт! Какой смысл сейчас об этом думать? Все равно уже лечу. И почему в Веселовске решили только аэропорт построить? Дурацкий город! И мне там еще годик надо как-то продержаться. Что делать, сама виновата.
После окончания школы я так и не решила, куда буду поступать: уж слишком замкнута в себе. Точнее, настолько, что за все время из друзей завела себе лишь странного парня, общение с которым не выходит за пределы интернета. Странного потому, что он готов с тем же рьяным восхищением обсуждать фильмы и книги о любви, а потом с не меньшей радостью вылить порцию восхищения, глядя на мои художественные работы. Я просто богиня коммуникабельности!
Это и послужило основной причиной отправить меня под крыло дяди Коле, ведь Веселовск славился своими необычными, яркими и эмоциональными фестивалями и мероприятиями, а потому любого заставлял выйти из тени. Оттого мама с папой и подумали, что, поработав годик в магазинчике дяди, я налажу контакт с внешним миром, заведу друзей, найду парня, научусь общаться и наконец смогу кем-то стать. Правда, никто и не задумался о том, что мне оно и не нужно особо. Но эта работа и эта поездка единственный компромисс, более или менее устраивающий обе стороны конфликта.
При мысли о предстоящей работе все тело покрывается мурашками. Надеюсь, я буду просто раскладывать товар, максимум – пробивать чеки на кассе. Чем у дяди торгуют, интересно?
Чтобы отвлечься от суетных мыслей, решаю пробежаться по любимым и чувственным моментам книги. Уж лучше пусть сердце так колотится от любовных потрясений, нежели от страха перед падением самолета или от осознания наличия пропасти под ногами.
В нервном напряжении попутно отвлекаясь на роман, провожу остаток полета, и наконец-то мы приземляемся. Как только шасси самолета касаются земли, я сразу выдыхаю. Получив багаж, направляюсь на очередной контроль. В этом городе, насколько я помню, всегда были дополнительные проверки.
Сотрудник аэропорта внимательно разглядывает мой паспорт, что-то про себя подмечая.
– Вы же знаете, что въезд у нас платный?
Я морщусь от нелепости информации.
– Что, простите?
– Город закрытый, въезд платный. Брони ни в одном из отелей у вас нет, как и карточки жителя Веселовска. – Собрав всю информацию, молодой человек в итоге подытоживает: – Бродяги нам не нужны. Сядьте на ближайший рейс.
– Я вообще-то к дяде приехала. – Получается, я терпела страх высоты все это время для того, чтобы меня посадили в самолет обратно?!
– Где он? – со скепсисом спрашивает сотрудник из-за своего рабочего стола.
И правда, где он?
Нервно озираюсь по сторонам и сглатываю слюну. Что делать-то?
– Ладно, городок маленький. Как его зовут? – закатывая глаза, тяжело вздыхает сотрудник аэропорта.
– Корнилов Николай Андреевич. – Что-что, а отчество и фамилию дяди по отцу я знаю: они братья все-таки.
– Тот самый Корнилов? – Поймав мой недоуменный взгляд, сотрудник продолжает: – Позвонить ему и передать трубку мне сможешь?
– Нет, – моментально отвечаю, а сама попутно пытаюсь дозвониться до родителей. Как так-то? И они трубку не берут… Вот засада!
– А я вот могу! – самодовольно улыбается сотрудник аэропорта.
– Рада за вас! – цежу сквозь зубы, тщетно пытаясь дозвониться до папы.
Сотрудник аэропорта, в свою очередь, усмехается и набирает чей-то номер.
– А! Ты уже здесь! Тогда ждем. – Не отрывая взгляда, слежу за тем, как сотрудник кладет на место трубку стационарного телефона. – Я и без тебя дозвонился. Сейчас придет Николай Андреевич. Можешь не переживать.
Не успеваю я услышать за спиной торопливые шаги, как сбоку от меня появляется дядя Коля. А он старше, чем я его помню. Бороду отрастил, и очки теперь носит. Да и мышц прибавилось.
– Вот ее документы. – Дядя Коля протягивает сотруднику какой-то странный зеленый паспорт.
Еще раз все тщательно проверив все документы, молодой человек возвращает их мне.
– Добро пожаловать в Веселовск! – Эта его дежурная улыбка так раздражает!
«В задницу себе засунь свое «Добро пожаловать»!»
– Спасибо, – кратко киваю, выдергивая свои вещи из его руки и, повернувшись к дяде, снова бегло изучаю его взглядом, как и он меня.
– Ты так выросла! – с легкой улыбкой вздыхает дядя Коля.
– Последний раз, когда мы виделись мне было семь лет. – Чуть смутившись от его пристального взгляда, скрещиваю руки на груди и отвожу глаза. – Может, уже уйдем отсюда?
– Да, конечно, – словно опомнившись, произносит дядя, и мы направляемся к выходу.
Только после того, как мои вещи уложены в багажник, мы садимся в машину, и дядя решает заговорить.
– Ты же помнишь, что Веселовск не совсем обычный город?
Действительно, необычный: с громкими фестивалями, рекламой красивой жизни и сводом дурацких правил и законов, работающих только здесь. Перебирая все бросающиеся в глаза факты, просто киваю в ответ, не желая разговаривать. Пока я намерена только слушать.
– У тебя, может, вопросы какие есть? – Судя по всему, дядя Коля пытается меня разговорить.
– Да нет, – пожимаю плечами, совершенно не понимая, что вообще стоит спрашивать.
– Ну ладно, не буду пока на тебя давить. Ты только с дороги. – Дядя Коля выбирает тактичное молчание.
В центр города, к моему удивлению, мы даже не заезжаем. Машина перемещается по каким-то окраинам и двигается в сторону леса. Единственное, что в этой части города напоминает о жизнедеятельности – это частные дома, постоянно встречающиеся на пути.
Дороги, как ни странно, аккуратные и чистые. И присущей Веселовску шумихи я что-то пока не замечаю. Даже как-то странно.
Ладно, как-то невежливо я себя веду. Надо бы начать общаться. Нам еще жить с дядей под одной крышей.
– А почему так тихо?
Дядя Коля реагирует не сразу, словно сначала не верит, что я действительно заговорила.
– Я просто подумал, что ты хочешь побыть в тишине и покое, поэтому выбрал путь пусть и длинный, но без лишнего шума, чтобы тебя не пугать.
А он заботливый!
– Спасибо, – искренне благодарю его, чуть поджав губы, потому что улыбки в привычном арсенале часто использованных эмоций у меня нет.
– Да не за что пока! – улыбается дядя. – Дом ты, по идее, узнать должна. Живу я там же.
И правда, узнаю. Этот аккуратный двухэтажный домик уже на подъезде начинает греть мне сердце. Правда вместе с этим настораживает стоящий позади лес. Хотя чего это я? Он всегда там был.
Ни заборов, ни загородок вокруг участка нет, поэтому, припарковавшись возле дома, мы выходим из машины. Осмотревшись по сторонам, я вдыхаю чистый лесной воздух, и на душе становится легче, словно я причалила на островок безопасности. Глядя на дом из теплых детских воспоминаний, понимаю, что все уже не так плохо.
Достав мои вещи из багажника, дядя кивком указывает в сторону крыльца.
– Пойдем, покажу тебе тут все.
Я послушно иду следом, стараясь запомнить каждую деталь. Что-что, а зрительная память у меня всегда работала на «отлично».
Дом продуман настолько тщательно, что внутри нет лишнего пространства, но при этом и теснота не ощущается. Пусть он и двухэтажный, но определенно большой. Для необходимой мебели и вещей места хватает вдоволь.
Внутри царит атмосфера уюта. Меня радует, что дом не кажется стерильным, и в то же время его сложно назвать холостяцкой берлогой с большой долей хаоса. Если подвести конечный итог, то в самый раз. Я бы это жилище точно без острой необходимости не покидала. Тем не менее мой глаз подмечает некоторые полочки, которые мой внутренний перфекционист хотел разобрать, но, думаю, у дяди тут свои порядки.
Из прихожей ведет просторный коридор в гостиную, в центре которой стоит журнальный столик с парой кресел, а напротив, ближе к стене, находится диван с видом на телевизор. Эта комната является сердцем дома. Отсюда идет лестница на второй этаж, а также двери, ведущие в туалет, гостевую комнату, кабинет дяди, на кухню и в столовую. Около лестницы оказывается еще одна дверь, но я понятия не имею, что за ней находится. Но по видимой планировке дома там, скорее всего, какая-то кладовка.
На втором этаже расположена еще одна гостевая комната, а также комната для отдыха и, насколько мне помнится, библиотека, в которой я обычно и ночевала. Поэтому после демонстрации всех комнат первого этажа мы сразу поднимаемся туда.
– Помню, что эта комната твоя любимая. К тому же ты любишь рисовать, а из ее окна и вид на лес хороший, да и тут просторнее всего. Я тебе тут все организовал, так что у тебя теперь есть своя личная спальня, библиотека и мастерская в одном флаконе, – комментирует дядя Коля, пока я попутно прохаживаюсь по его жилью, изучая обстановку.
Серьезно? Он даже мольберт с красками не поленился закупить? И холсты чистые есть… Как неловко-то!
– Это все для меня? – уточняю, не веря своим глазам, и озираясь по сторонам.
– А для кого же еще? – Дядя Коля был явно доволен моей реакцией. – Ладно, не буду мешать. Располагайся, если что, спрашивай. Я буду у себя в кабинете.
– Договорились, – вежливо отвечаю и жду, пока за ним не захлопнется дверь.
Отлично! Теперь можно распаковать вещи, да и в голове немного прибраться. Трудно не думать о предстоящей работе и всем остальном, но наличие мольберта меня определенно расслабляет. Поэтому, разобрав вещи, я переодеваюсь в удобную одежду, собираю волосы в аккуратный высокий хвост, надеваю наушники и принимаюсь писать свою первую картину на новом месте.
Ну как картину… В основном мои работы абстрактные. Я хорошо умею передавать через форму и цвета настроение, но иногда добавляю размытые силуэты для усиления влияния. Вот и сейчас я стараюсь передать настроение своего переезда, отдавая все волнения холсту и объясняя, что хочу сказать, с помощью красок.
Включив в наушниках подходящую композицию, расслабляюсь настолько что забываю, что нахожусь далеко от собственного дома и за территорией этой комнаты ничего родного и близкого нет. Пока я решаю выбрать цвета фиолетовые и серо-коричневые, с редким проблеском желтого, почти незаметным.
Пытаясь передать смятение со страхом и надеждой на светлое будущее, не замечаю, как теряю связь с реальностью, а за окнами уже темнеет. Из освещения остается только светильник, стоящий рядом с мольбертом. Оттого в глаза бросается мигающий телефон, лежащий рядом на тумбочке.
Папа: «Не могу до тебя дозвониться. Звонила?»
Я: «Да, пап. Звонила. Спасибо. Все нормально».
Вот и вся переписка! Положив телефон на место, возвращаюсь к своей работе и отмечаю, что осталось совсем немного. Подношу кисть к холсту и останавливаюсь. По телу пробегает дрожь, и я медленно поднимаю глаза, чтобы выглянуть из-за холста. Нет, мне не показалось.
Начинаю рассматривать силуэт незнакомца, устроившегося на широком открытом окне моей комнаты. На секунду кажется, что мне действительно мерещится: уж слишком он неподвижен. Но только кажется, ровно до тех пор, пока силуэт не решает заговорить.
– Прости, не хотел напугать. Засмотрелся. – Губы парня растягиваются в довольной улыбке, а мне хочется закричать от неожиданности, но голосовые связки почему-то не слушаются меня.
Артем
Лежать в лесу на прохладной земле, глядя на звезды, может, немного опрометчиво, но чертовски приятно. Особенно, когда над ухом никто назойливо не напоминает, что я могу заболеть. Сам знаю, что могу, но знаю и то, что мой организм вывезет. Все вывезет. Тем более лежать долго я не собираюсь: все же голова на плечах имеется. Да и костер под боком.
Мы иногда собирались с ребятами на этой лесной лужайке, расположенной недалеко от озера, поэтому безопасное место под костер тут имелось, да и найти дорогу сюда и с закрытыми глазами нетрудно. Автопилот и по пьяни работает. Проверено.
Сегодня как раз один из тех самых дружеских вечеров, потому что мы провожаем Алису в свободное плавание. Это ее последний вечер в Веселовске, а завтра утром ее ждет самолет и новая жизнь.
Уткнувшись носом мне в шею, она ложится рядом, пока я непрерывно изучаю темное небесное полотно. Повезло, что сегодня ясно, можно хоть что-то рассмотреть.
– Ты точно на меня не обижаешься? – в который раз ноет Алиса.
– Точно, – улыбаюсь, чуть успокаивающе потрепав ее по плечу, но она принимает мой жест за объятия и прижимается крепче.
– Я ведь даже две недели не отработаю. Точно, справитесь?
– Сколько раз мне повторить слово «точно», чтобы ты поняла?! – Чуть отстранившись, поворачиваюсь к ней и заглядываю ей в глаза. – Когда я откуда-то не выплывал? Напомни, пожалуйста.
– Артем… – Ей, и правда, неприятно бросать свою работу, но что поделать, если вылететь надо срочно…
– Точ-но, – отвечаю по слогам на ее немой вопрос, не выдержав ее грустный взгляд, устремленный на меня, и прижимаю к себе, снова разворачиваясь к небу. – Давай лучше на звезды смотреть. От этого занятия куда больше продуктивности. Ты, правда, хочешь провести свой последний вечер именно так?
– Ладно, ты прав, – поджав губы, сдается Алиса, но на звезды, по всей видимости, смотреть она не собирается, а потому забирается на меня сверху.
Глядя на ее губы в сантиметре от моих, я глубоко вздыхаю и закрываю глаза.
– Нет. – Покачав головой, поднимаюсь со своего места, правда, мне удается только сесть: ведь слезать с меня Алиса не намерена. – Ты же знаешь мое правило? Оно свято и создано не просто так.
– Знаю-знаю. Спишь только с туристками. Ну так и я почти неместная. Завтра переезжаю. – Хоть я и тверд в своем решении, но ее слова почему-то заставляют меня взвесить все «за» и «против». – Соглашайся. Ну же.
Ее руки проходятся по моей шее и зарываются в волосы на затылке. Что-что, а во что зарываться у меня есть. Мои густые непослушные, чуть вьющиеся волосы словно созданы для этого.
– Не совращай нам Артема, он косячник в этом деле. А вот я готов показать тебе мастер-класс. – А этот чуть грубоватый голос, возникший из темноты, принадлежит моему лучшему другу.
Алиса вскакивает и, отвернувшись от нас, приводит в порядок свое сбившееся платье.
– Ну спасибо за комплимент, Шут! Удружил! – улыбаюсь я и сам встаю с места, отряхивая с себя землю.
Даже в темноте я с легкостью могу различить силуэт друга. Черные волосы, короткая стрижка, татуировка, спускающаяся по шее справа и скрывающаяся за одеждой, забитое левое запястье и кисть, проколотые ухо и бровь, и в завершение образа – хамоватый взгляд с легким оттенком мудрости. Лучший мастер местного тату-салона. Барабанная дробь. Роман Шутов.
– Тебя там Ленка потеряла, – объясняет Шут свое неожиданное появление.
– Иногда мне действительно кажется, что она тебя пасет! – раздраженно бросает Алиса в мою сторону. – Лучше бы так за своего Стасика переживала!
– Да чего ты так взъелась?! Шут ничего критичного не застал и не прервал. – И как ни в чем не бывало направляюсь в сторону костра, а ребята идут за мной следом.
– И правда, ничего критичного, – продолжает бурчать Алиса.
У костра сидит Стас, аккуратный и воспитанный брюнет в очках, спонсор спокойствия нашей компании. Его в принципе сложно вывести из равновесия. На работе всякого насмотрелся, да и вообще как бармен он тот еще психолог. А вот позади нашего спеца по напиткам расхаживает Лена, высокая худая блондинка с волосами до плеч. Несмотря на боевой характер, когда Шут ей набивал тату, она отдала предпочтения веточкам с цветами, которые теперь украшают всю ее левую руку.
– И чего ты меня искала? – спрашиваю, остановившись перед ней и преградив ей путь.
– Уже поздно. Не пора ли тебе спать? – И тон такой обеспокоенный, словно она моя мама.
– Спасибо за заботу, конечно. Но ты серьезно? – В недоумении развожу руками, не понимая ее намеков.
– У кого-то завтра переговоры с мэром города. Или тебе напомнить, чем у вас обычно все заканчивается? – Лена скрещивает руки на груди и смотрит на меня непрошибаемым взглядом. – Я дяде Коле позвоню.
– Я взрослый мальчик – это раз. – Собираюсь продолжить свою речь, но растекающаяся по телу усталость дает о себе знать и выливается в зевоту.
– Ты и так второй день не спишь. Много работаешь, себя изводишь. Я очень волнуюсь за тебя. – Чуть смягчив тон, она нежно касается моего плеча. – Правда.
– Ладно, Ленок. – Бросаю кроткий взгляд на недовольную Алису. – Может, ты и права.
Попрощавшись с ребятами, перекидываю рюкзак через правое плечо и направляюсь к дому. Идти мне минут пятнадцать. Несмотря на недосып, иду я достаточно бодро. Конечно, странно на меня действует новая должность…
Вроде ничего толком не изменилось. Мой список обязанностей точно такой же, просто теперь я занимаюсь своей работой официально. Возможно, оттого, что меня выбрали на этот пост путем городского голосования, появляется особый уровень ответственности. Да и Веселовск сам по себе город-праздник, потому я, как организатор всех торжеств и фестивалей, далеко не последний человек. От меня напрямую зависит основная прибыль нашего города. Да и кто будет дарить людям веселье, если не я?
С дремой в голове пытаюсь найти ключи, попутно выходя из леса, но, подойдя к дому понимаю, что я их, скорее всего, забыл. Заметив свет в открытом окне второго этажа, останавливаюсь. Что там происходит? Тем лучше, что там открыто. И дверь не пригодится.
Ловко взобравшись по стоящему рядом дереву, присаживаюсь на окно и получаю образный удар под дых. Забываю, как дышать, а взгляд прикован к ней, к этой очаровательной незнакомке, чей растянутый старый свитер плавно сползает с плеча, обнажая нежную кожу.
Волосы аккуратно убраны в хвост, демонстрируя изящную тонкую шею. Лицо прикрывает только челка и пара длинных прядей по бокам. Этот заинтересованный горящий взгляд, то, как она задумчиво закусывает губу – все кажется каким-то чарующим, и я зависаю, словно околдованный чем-то. Вряд ли на меня так недосып влияет. Тем не менее дыхание отчего-то сбивается.
Так, стоп, Артем. Какого черта с тобой происходит?! Во рту пересыхает, и я, облизывая сухие губы, пытаюсь наладить связь с реальностью. Девушка отвлекается на свой телефон и, кажется, замечает меня. Или просто смотрит в мою сторону?
Я ведь даже не задумываюсь о том, кто она такая и что здесь делает. Все, словно сон или мираж, и мне определенно не хочется что-то выяснять, а уж тем более просыпаться. Однако, когда телефон возвращается на место, она уже смотрит на меня достаточно подозрительно, словно сама проверяет, не померещилось ли ей. Нет, тебе не померещилось, да и мне тоже.
Заметив тревогу в ее взгляде, я все же решаю заговорить.
– Прости. Не хотел напугать. Засмотрелся.
Губы сами по себе растягиваются в улыбке, которую и захочешь, не сдержишь. Ну я и не хочу, собственно говоря. Девушка медленно и осторожно стягивает наушники и откладывает в сторону.
– Ладно, что-то я не поздоровался с дамой. Это как-то невежливо. – Спрыгиваю с окна и делаю шаг ближе, в то время как девушка отходит назад. – Добрейшего вечерочка! Что же привело вас в мой дом?
Ее взгляд пробегает в сторону двери, но сама туда пойти она не решается. А вот я тем временем постепенно пододвигаюсь ближе.
– Вообще-то это дом моего дяди. Вы, молодой человек, кажется немного ошиблись.
И тут меня осеняет. Мираж исчезает, сменяясь реальностью, хотя своего очарования в новом положении вещей незнакомка точно не теряет.
– А-а, так ты его племянница! Точно, – задумчиво произношу, прикидывая в голове, насколько они похожи.
Подойдя к мольберту, оглядываюсь, чтобы посмотреть на ее произведение искусства, и слышу, как она, вихрем пробежав за моей спиной, вылетает из комнаты. Скептично осмотрев абстрактную картину, выдвигаюсь следом и застаю очаровательную особу на последних ступнях лестницы. Как я понял, зависла она только из-за того, что наткнулась на своего дядю.
– Тут… это… – сначала мнется девушка, но затем решительно выпаливает: – Это вообще кто?
– Привет, пап! – непринужденно машу рукой, встречая ее мечущийся между нами недоуменный взгляд.
– Па-ап?! – переспрашивает девушка, пытаясь переварить услышанную информацию. – Ты мой двоюродный брат, что ли? Откуда? Дядя Коля и женат-то никогда не был. И почему мои родители об этом не знают?
Было непонятно, кому именно она задавала эти вопросы: папе, мне или себе самой. Очевидно было только одно: в голове сейчас у нее полная каша.
– Прости, я не мог сказать раньше. Тебя бы мама не отпустила, – тяжело вздыхает папа, задумчиво потирая лоб. – Тут одной фразой не объяснишь. Пойдем лучше чаю попьем, и я все расскажу. Хорошо?
Моя новоиспеченная двоюродная сестра медленно кивает, и папа удаляется на кухню.
– Как зовут тебя хоть? – Медленно приближаюсь, зависая сбоку от нее.
– Света, – хмурясь, отвечает она, явно утонув в своих мыслях.
– Све-та, – смакуя, произношу нараспев, раздумывая что можно сделать с ее именем. – Свет… Хм… Буду звать тебя «Солнышко».
Довольный результатом, улыбаюсь, глядя в никуда.
– Погоди, – мотает головой Света. – Что ты сказал?
– Что буду называть тебя «Солнышко», – осторожно приобняв ее за плечи, заставляю интуитивно спуститься с лестницы и веду в сторону кухни. – Пошли чаю попьем, и мы с папой тебе все расскажем.
– Бред же… Я точно сплю… – еле слышно шепчет она, но мне удается разобрать слова.
– Тогда доброе утро, солнышко! Завтрак уже на столе.
И правда, папа уже стол нам накрыл.
Света
Сидя в основании стола, поочередно смотрю то на дядю, то на незнакомца, оказавшегося моим двоюродным братом. Забавная ситуация, ничего не скажешь! У них, конечно, есть просторная столовая, но она, по всей видимости, припасена для праздников. Потому мы расположись за небольшим столиком на кухне.
Руки греет чашка горячего чая, а вот душу ничего не греет. В основном смотрю на дядю, потому что на брата смотреть неудобно: он какой-то слишком яркий и настойчиво притягивает к себе взгляд.
– Так почему вы держите это в секрете? – все же решаю начать разговор, ведь, возможно, они решили, что я пока не готова слушать, раз молчат.
Дядя только собирается начать говорить, как его опережают.
– Твоя мама меня ненавидит, – беспечно выдает братец. – Мягко выражаясь.
– Да, – тяжело вздыхает дядя Коля. – Я усыновил Артема, когда ему было пятнадцать. Достаточно взрослый возраст для ребенка, но тем не менее я прекрасно знал Тему и до этого момента… Просто, когда он окончательно сбился с пути, решил ему помочь… А вот твоя мать в него не верила и говорила, что этот поступок станет главной ошибкой в моей жизни, и сказала больше не ждать вас в гости. Но, знаешь, это счастье. Я рад, что имею возможность называть Артема своим сыном и что хоть кто-то в своей жизни может называть меня папой. Да, у него за спиной свое прошлое, но… Видя каким человеком он становится и сколько усилий для этого прилагает… Твоя мать не права. Они с твоим отцом знают об Артеме, но считают, что он переехал. Давай это останется тайной: так мы сможем избежать лишней семейной драмы и проблем.
