Полная версия
В восемь вечера я стоял у машины. Елена сдала смену полной пожилой женщине, именно такой, которую я ожидал увидеть, когда заселялся. По дороге мы почти не разговаривали. Елена все время смотрела на часы и молчала.
– Что-то случилось? – спросил я.
– Нет, ничего.
Она жила в неплохом доме. Он был типовой постройки, но утопал в ухоженной зелени.
– В десять жду, – напомнила Елена.
– Я буду тут раньше, – пообещал я.
Она улыбнулась, закрыла дверцу и прошла во двор. Я не торопился уезжать. Из дверей дома навстречу Елене вышла девушка чуть младше и бросилась ей на шею. Елена увидела, что я смотрю на них, и поспешила зайти в дом, как будто застеснялась.
– Что ни человек, то загадка, – произнес я, отъезжая от дома.
Я вернулся в гостиницу. Помылся, надушился, переоделся в тренировочный костюм. Выехал заранее, покружился по поселку, оказавшемуся довольно компактным. Судя по данным в интернете, здесь жило чуть больше десяти тысяч человек.
Подъехал к воротам Елены без десяти минут десять. Надеялся, что она выйдет пораньше, но пунктуальная девушка вышла ровно в десять. Как ни странно, она тоже оделась по-спортивному. Желтый обтягивающий топ и мягкие штаны на завязочках, в руках термос, как будто она собралась на пробежку.
– Мы с тобой выбрали одинаковый гардероб. Это говорит о сходстве нашего мышления, – заметил я.
– А мысли у нас были об одном, – пошутила Елена.
Честно признаться, я не ожидал от нее подобной реплики. Совершенно ясно, о чем она говорила. Прямолинейные женщины были немного не в моем вкусе. Я был котом, который любил играть с мышкой, прежде чем ее тра… съесть. В моей игре нельзя было говорить о сексе напрямую, это убивало интригу и превращало процесс в выполнение запланированного действия.
– Куда поедем? – спросил я.
– На выезд.
– Хорошо, прокачу тебя по трассе с ветерком.
По пустым улицам мы домчались до выезда из Гранитного, обозначенного стелой. Выполнена она была, конечно же, из гранита. Надавил на газ, и буквально через пару сотен метров произошло что-то непонятное. Мы снова разгонялись от стелы. Вторая попытка привела к тому же результату, третья тоже. На десятой попытке я сдался и резко нажал на тормоз.
– Лена, что происходит? – спросил я.
– Сергей, я не могу тебе рассказать. Ты понял, что наш поселок необычный. Из нас двоих он не выпускает меня, потому что я знаю правду. Если ее узнаешь ты, то останешься здесь навсегда. Ты хороший человек, тебя здесь ничто не держит. Забирай вещи, кота и уезжай отсюда. – Елена смотрела на меня сочувственным взглядом.
Глава 4. Похмельное утро
Елена смотрела на меня, как мать на трудного ребенка – с раздражением и сожалением. Мной овладел ступор. Это психическое состояние выработалось у меня как профессиональное заболевание. Когда я пытался распутать клубок фактов, изучая какое-нибудь занимательное дело, а их количество начинало перегружать мои вычислительные способности, у меня начинался эмоциональный ступор. Я нашел выход из такого состояния, и это был алкоголь.
– В таком состоянии тебе никуда нельзя ехать. – Елена набрала номер на телефоне. – Свет, мы с Сергеем у стелы. Не могла бы ты отвезти нас в гостиницу? Да, он не в состоянии управлять.
– В состоянии, – произнес я и со страхом услышал свой сиплый противный голос со стороны. Он звучал, как у перепившего человека.
– Сейчас тебя моя родственница отвезет. Прости, что испортила вечер.
– Угу. – Я закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.
Мысли хороводом крутились в голове. Обрывочные, не к месту, как будто включилась центрифуга, перемешивающая их случайным образом.
Света, девушка, похожая на Елену, появилась минут через десять. Открыла багажник и закинула в него свой велосипед. Попросила меня перебраться назад. Я упал на заднее сиденье и не помнил, как меня довезли до гостиницы.
Проснулся рано утром. С головой уже было все в порядке, но ровно до тех пор, когда я вспомнил, что случилось накануне. Даже голодный Барсик не смог меня отвлечь от воспоминаний.
Вчерашний вечер походил на сеанс приема тяжелых наркотиков. Поверить в правдоподобие того, что я видел, было невозможно. Моя машина как будто попала в зациклившийся отрезок пространства-времени и не могла вырваться, как в некоторых мистических произведениях.
Кот, поняв, что тереться об ноги бесполезно, запрыгнул мне на грудь и начал тереться о небритый подбородок, время от времени заглядывая в глаза. Пришлось встать и накормить его. Самому есть совершенно не хотелось. Я вышел на балкон. Занималась заря. По улицам клубился легкий туман. На крыше и стеклах моей машины матовым слоем лежала роса.
Я вновь застал странный момент одновременного оживания поселка. Оно началось в один миг. Застучали двери, калитки, раздался цокот каблуков, шум машин как по команде. Улицы наполнились людьми. Если бы я увлекался фантастикой, то решил бы, что Гранитный захватили роботы, прикидывающиеся людьми. И самое явное их отличие – в том, что они действовали по одной программе, совершая одинаковые действия в одно и то же время.
Утренняя прохлада заставила меня вернуться в теплый номер. Я залез под одеяло и включил телевизор. Привычные новости успокоили, и сон снова сморил меня. Разбудил настойчивый стук в дверь.
– Кто? – спросил я.
– Здравствуйте, Сергей. Это я, Анна Михайловна, сменщица Елены. Она просила узнать, как вы себя чувствуете.
– А, понятно, спасибо. Скажите ей: жив и здоров.
– Хорошо, передам.
– Спасибо еще раз.
Елена хотела знать, уехал ли я. И тут я вспомнил, что собирался каждый вечер отправлять отчет начальнику. Открыл телефон и увидел несколько сообщений от него: «Сергей, где отчет?», «Сергей, почему не отвечаешь? Мы же договаривались!», «Сергей, если ты не выйдешь на связь, завтра отправлю за тобой полицию».
Что мне ответить ему? При всем своем журналистском умении высасывать материал из любой пустячной вещи тут я вообще не знал, что писать. Каша в голове никуда не делась. Из-за нее я не мог сформулировать ни одной мысли. Но ответить надо, чтобы не поднимать панику.
Был у меня прием, помогающий настроиться на работоспособность. Я на минуту становился на голову, чтобы провентилировать мозги прилившей кровью. Как только я встал в стойку, Барсик начал крутить вокруг меня круги, попадая шерстью в лицо. Я чихнул и с грохотом свалился на пол.
По этажу раздался приближающийся топот.
– Сергей! Сергей, это у вас громыхнуло? – спросила Анна Михайловна.
Чтобы успокоить ее, я приоткрыл дверь.
– У меня. Стоял на голове, чтобы прийти в себя после сна, и чихнул, – честно признался я. – Опасно чихать, стоя на голове.
– Будьте аккуратнее, а?
– Вы так переживаете за меня. – Я изобразил удивление.
– Елена сказала, что вы не в себе и надо присматривать. Не хочется, чтобы с нашим постояльцем произошел несчастный случай.
– Я ничего с собой делать не собираюсь, будьте уверены, но если это предупреждение, то так и скажите. Я человек понятливый, и если мне угрожают убийством, непременно уеду. – Я подмигнул ей, давая понять, что знаю некую правду.
– Что вы такое говорите, Сергей? Какое убийство? Вас вчера под ручки привели, как маринованного. Я решила, что вы перепили, но Елена сказала, что это от другого.
– Да? Я вообще не помню, как вернулся в номер. Это «другое» у вас намного убойнее алкоголя.
– Она же вам ничего не сказала? – спросила Анна Михайловна тоном следователя.
– Про что?
– Вы знаете про что.
– Она мне показала, но сегодня я не уверен, что мои вчерашние воспоминания настоящие. У меня в голове такая кутерьма, что без антидепрессанта не разберешься.
– Ладно, Сергей, я позвоню ей и скажу, что вы еще немного не в себе.
– Да, это будет правдой. – Я посмотрел на часы. – О, алкоголь уже начал продаваться. Пойду прогуляюсь до магазина.
Анна Михайловна никак не прокомментировала мои намерения словами, но взгляд ее оказался красноречивым. Она осудила их.
Через полчаса я снова шел по улице поселка, рассматривая людей и здания. Проклятое место, не отпускающее жителей. Какая-то магия, не разрешающая им выезжать отсюда. Правда, знание которой вынуждает прирастать к этому месту. Жуткая, но окрыляющая тема. Представить на первых полосах печатного издания материал про забытый поселок, жители которого обречены жить в нем вечно. Глупость несусветная. Никто не станет портить себе репутацию «желтыми» материалами.
За гранитным столом снова собралась очередь из подписывающих контракты. На сегодня тут было больше десятка людей, и все они с благоговением брали в руки стопки подписанной бумаги. Глядя на них, я дал себе слово, что доберусь до одного из таких контрактов и прочту его. Очень интересно было узнать, что за тексты священных писаний вызывали в людях подобные реакции. Мне подумалось, что это молитва, сочиненная главой местной секты, о которой я пока еще не узнал. Елена вполне могла быть ее участницей и владеть искусством внушения, создав у меня иллюзию попадания в пространственно-временную ловушку. Я вспомнил, что пил из ее термоса. В нем был сливовый компот с миндальным привкусом. Очень вкусный напиток, но я допускал, что миндаль там забивал какой-нибудь психотропный препарат.
В моей голове множились теории, но каждой из них не хватало объяснения, какова моя роль в этом спектакле. Что им могло понадобиться от меня? Обычно секты втягивают людей ради получения материальной выгоды. У меня было что продать. Машина, квартира, имущество.
На телефон пришло сообщение от заведующего редакцией: «Сергей, опергруппа выезжает через час, если не откликнешься». Я написал в ответ: «Вячеслав Игоревич, вчера был тяжелый вечер. Нет, я не пил. Никого присылать не надо. Отчет будет ближе к обеду». Ответ пришел незамедлительно: «Скотина ты, Сергей». Отклик мой был таким: «Здесь действительно происходит что-то необычное, и вчера я столкнулся с его проявлениями». «Ладно, жду отчет», – последовало сообщение заведующего.
Разубедить начальника, что я не пьянствовал весь прошлый вечер, теперь представлялось нереальным. Только грамотно составленный отчет мог повлиять в мою пользу. Но что в нем писать, чтобы шеф поверил мне? Администратор гостиницы попросила вывезти ее из поселка, но он не позволил, поймав нас в ловушку пространственно-временной аномалии. Если бы я так ему написал, то Вячеслав Игоревич обнулил бы мне заправочную карту и лишил суточных, решив, что я тут развлекаюсь, пользуясь казенными деньгами.
Добравшись до центра, нашел сетевой магазин, переделанный из «стекляшки», и сразу прошел к витрине с алкоголем. Мне нужен был коньяк, который я сегодня собирался употребить в лечебных целях. Выбрал сносный, лучших здесь не продавали. Купил сыра, фруктов, коту взял пару пакетиков влажного корма, чтобы не мне одному достались все приятности.
У кассы стоял крепкий мужчина с корзинкой. Он бросил на меня быстрый взгляд, но следующий задержал. Я подумал, что он не ожидал увидеть в магазине чужого.
– Я не местный.
– Вижу, – ответил он. – Что привело?
– Миш, выкладывай товар на ленту, – нетерпеливо попросила его кассирша.
Я был благодарен, что она избавила меня от объяснений. Не отчитываться же мне перед каждым жителем о целях своего визита! Она посмотрела мой ассортимент, когда я выложил свои покупки на ленту.
– На диете? – усмехнувшись, поинтересовалась она.
– Ага, морально-диетической.
– Помогает?
– Похудеть – нет, но в остальном очень эффективна, – пошутил я.
Кассирша искренне рассмеялась.
– Хорошего дня! – пожелала она мне, бросив в пакет чек.
– Спасибо, и вам хорошей смены.
Я вернулся в гостиницу и поставил теплый коньяк в холодильник на двадцать минут. Пока он охлаждался, накормил кота и порезал сыр с фруктами. Я считал, что этот способ релаксации и приведения себя в стабильное состояние опасен ввиду привыкания. В принципе, я видел себя в старости тихим алкоголиком. Но сегодня мне было плевать на будущее. Мысли требовали упорядочения и отделения вымышленного и привидевшегося от реального. Что делает человека безумцем? Неумение отличить одно от другого. Чтобы не превратиться в городского сумасшедшего, я нашел для себя такой способ.
Коньяк оказался сносным. Я пил его небольшими порциями из граненого стакана, другой посуды в номере не оказалось. Никаких неудобств, кроме эстетических, я не испытывал. Барсик сидел рядом и наблюдал за мной. Иногда он наклонялся, чтобы понюхать фрукты. В очередной раз убедившись, что они несъедобны, кот удивленно смотрел на меня большими желтыми глазами, в которых читалось: «В каком отчаянии ты должен находиться, чтобы есть эту гадость?»
После третьего стакана алкоголь сделал свое дело. Карусель мыслей замерла. Шум прекратился, и мне стало намного легче. Картина вчерашнего вечера снова собралась из фрагментов в единое целое. Я вспомнил, что выпил из термоса после того, как несколько раз попытался покинуть поселок. Гипотеза химического наваждения отпала. Оставался гипноз. Честно признаться, я не верил в него. Точнее, я не верил в те качества, которые ему приписывали. Сам я был уверен, что на меня гипноз не действовал. Пару раз бывал на сеансах у гипнотизеров, и ни одному из них не удалось погрузить меня в транс. Основа любой журналистской натуры – это скептицизм. Никому не доверяй, пока факты не укажут на это. Я смотрел на гипнотизеров как на шарлатанов, способных повлиять только на поддающихся людей – из той самой группы, кого легко разводят по телефону мошенники. Фактически человек сам погружал себя в транс, поверив гипнотизеру.
Но тут я не был полностью уверен в своей правоте. Я сделал пометку в записной книжке: «Гипноз. 50/50». У опытных сектантов могли оказаться люди с умениями намного выше среднего. Вполне возможно, что они и послужили идеей организовать секту. Тут я нуждался в расширении опыта. Мне требовался еще один житель поселка, чтобы проверить, как работает система.
Елена сказала, что человек, знающий правду, Гранитный не покинет. Значит, мне подходил любой взрослый коренной житель. Я сделал следующую запись: «Повторить опыт». Налил себе еще коньяка и придвинул ноутбук. Теперь надо сочинить убедительный отчет для начальника и его друга-полицейского. Писать правду не имело смысла. Меня выдернули бы назад, сочтя приведенные факты алкоголическим бредом. Вячеслав Игоревич, хоть и недолюбливал меня, считая выскочкой, но уважал. После описания пространственно-временной ловушки об уважении можно будет забыть.
Я занес руки над клавиатурой:
– Была не была.
Пальцы начали отстукивать привычный ритм творческого вдохновения.
«В первый день моего нахождения в поселке Гранитный мною обнаружены странные особенности:
1. Ежедневное подписание контрактов утром перед зданием администрации. Значение сего действа осталось для меня загадкой. Обещаю добыть один экземпляр и ознакомиться. Подписанты после заключения контракта вели себя странно. Радовались, как будто смертную казнь им заменили пожизненной каторгой.
2. Успел заметить подозрительное появление и исчезновение людей на улицах, синхронизированное по времени. Утром, примерно в девять или начале десятого, и вечером – в районе восьми. Данный факт нуждается в более тщательной проверке. С этим же фактом согласуется другой: жители крайне пунктуальны и свободны для коммуникации только в строго отведенное время.
3. Имело место замечание, подтверждающее варианты существования секты. Некто Аркадий Петрович, лицо, уполномоченное подписывать контракты, на мои вопросы относительно текста контрактов поинтересовался, собираюсь ли я поселиться в Гранитном навсегда. Получив отрицательный ответ, угрожал и велел мне убираться. Расспрашивал, не подослали ли меня что-то вынюхать.
Сегодня утром успел прогуляться через центр Гранитного, но кроме подписания контрактов на том же месте в то же время, ничего нового не заметил. Буду устанавливать личные связи с кем-нибудь из местных и выводить на доверительный уровень. Насчет Андрея пока не узнавал. Было бы неплохо знать, где он жил в Гранитном и с кем общался. На этом все. Если будут детали, сообщу дополнительно».
Я перечитал отчет и отправил начальнику. Через минуту раздался звонок на телефон. Это был шеф. Видимо, ознакомился. Я постарался сохранить трезвый голос.
– Алло, Вячеслав Игоревич, слушаю, – произнес я, контролируя дикцию.
– Интересные факты, конечно, ты насобирал, но они какие-то странные, я бы сказал – конспирологические.
– Они есть, и от этого никуда не деться.
– Ты чего, бухаешь, что ли? – каким-то чудом догадался заведующий редакцией.
Он так резко наехал, что я чуть не рассказал ему о пространственно-временной аномалии.
– Пытался вывести на откровенный разговор заведующую гостиницей, не удалось, – соврал я.
– Сергей, когда я просил тебя об одолжении, я не совсем это имел в виду. Отдых отдыхом, но это тебе не турецкий олл инклюзив. Пьянствовать днем вообще нормально?
– Алкоголь в небольших количествах помогает мне лучше разобраться в фактах, – честно признался я.
– Это самообман, Сергей. Ладно, не буду отвлекать тебя от интересного занятия. Чтобы к завтрашнему утру были надежные факты существования секты или, наоборот, несуществования.
– Вячеслав Игоревич, если я стану вести себя чересчур настойчиво, то это только усложнит расследование. Давайте я буду поступать так, как привык, в собственном ритме. Вы мне дали две недели, я постараюсь за этот срок узнать все и о секте, и об Андрее.
– Хорошо, Сергей, но отчеты каждый день.
– Будет исполнено, – пообещал я.
Когда я положил трубку, мой разум оказался совершенно трезвым. Вот такой магией обладал звонок начальника: прочищал мозги похлеще нашатыря. Больше выпивать мне не хотелось. Сознание вернулось к прежним работоспособным настройкам. Я решил, что нужно пообщаться с Анной Михайловной. Она так рьяно заботилась о моем состоянии утром, что стоило сказать ей немного благодарных слов.
Я закрыл номер и отправился к ней. Посмотрел на время и понял, где смогу ее застать.
Глава 5. Анна Михайловна
– О, отошел? Порозовел, глаза блестят, – заметила сменщица Елены, обмакивая кусок белого хлеба в пиалу со сливками.
– Отошел, – скромно признался я. – Спасибо, что позаботились о моем самочувствии.
– Это Ленка просила. Не знаю, что вы творили, но ты был на грани потери сознания. Хотели скорую вызвать, но ты категорически отказался. Сказал, что это приобретенное профессиональное заболевание. Чай будешь?
– Спасибо, буду. – Я присел за стол. – Да, я много работаю с данными, и когда не могу их осмыслить, у меня случается ступор. Висну, как компьютер. Мне кажется, что у меня между полушариями мозга существует бутылочное горлышко, ограничивающее пропускную способность потока данных. – Я подвинул к себе чашку с налитым в нее чаем. – Не утомил?
– У многих мужиков в мозгу бутылочное горлышко, которое не закрывается никогда. – Анна Михайловна улыбнулась. – Ешь сливки. Из утрешника.
– Из чего? – не понял я.
– Утром коровку подоили и молоко просепарировали.
– А, вон оно что. Так интересно, у вас тут свой сленг. – Я заметил, что значение последнего слова ей непонятно. – Я имею в виду местные названия.
– Ты про утрешник? Вся страна так говорит. В любой деревне и таком маленьком поселке, как у нас. Есть вечерошник, а есть утрешник. Это у вас там, в городе, из пакета все одинаковое.
– Да, так и есть. Но теперь я буду спрашивать у продавцов, есть утрешник или только вечерошник остался, – пошутил я.
Моя шутка рассмешила Анну Михайловну. Она посмотрела на часы и налила себе еще чая.
– Забавный ты, – произнесла она снисходительно.
– Анна Михайловна, можно вопрос?
– Валяй. – Она оторвала рукой приличный кусок от булки и макнула в сливки.
Я вынул фото Андрея Редько и показал ей.
– Этот мужчина приехал к вам в поселок и два месяца назад пропал. Я не знаю, где он тут жил, но предполагаю, что мог оказаться в вашем «Камнетёсе». Не помните его?
Анна Михайловна взяла фотографию и подслеповато уставилась в нее, держа на вытянутой руке.
– Конечно, помню. Лично не была знакома, но лицо его мелькало, и в нашей гостинице тоже. Шумный мужик, веселый, даже слишком. Насколько знаю, он добровольно решил остаться здесь.
– «Добровольно»? А что, бывает, оставляют силой? – зацепился я за слово.
– Нет, я не про это. Боже избави, кому вы тут нужны. У него, наверное, случился роман, и поэтому он решил тут остаться.
– Не знаете с кем?
– Нет, не знаю. С нашими распорядками соседей скоро знать не будешь, не то что какого-то приезжего. Ладно ты у нас тут есть, хоть с тобой могу поговорить, да с Ленкой парой словечек перекинуться, пока меняемся.
– Кстати, а почему у вас такое фанатичное следование расписанию? Ни минутой раньше, ни минутой позже. Я нигде такого не встречал.
– А это для того, чтобы человеку на дурь времени не оставалось. День расписал по минутам, следуешь распорядку – и все у тебя получается по-людски, все вовремя.
– А что, кто-то может это проверить, по расписанию ты живешь или нет?
Анна Михайловна посмотрела на меня, как на несмышленого младенца.
– Может, и более того, непрерывно проверяет.
– А подробнее?
– Нет, нет, нет, Сергей. Никаких подробностей.
– Ладно, я уже начинаю привыкать, что все жители Гранитного – умелые интриганы. Любители намекнуть или недоговорить. Скажите: Андрей, который пропал, появлялся в гостинице с кем-то из местных?
Она закатила глаза под лоб, вспоминая события двухмесячной давности.
– Кажется, с Леонидычем они куролесили как-то.
– Кто такой Леонидыч? Где его можно найти?
– Сергей, ты такой настырный. Прямо так тебе все и побежали рассказывать. Ты своими вопросами перепугаешь людей, они вообще рта не раскроют, – хмыкнула Анна, обмакивая остатки хлеба в сливки.
– У вас человек пропал, не собака. Его искать все равно будут и, вполне возможно, не так мягко, как я.
– Не пугай, пуганые уже, – ответила она и снова посмотрела на часы. – У тебя три минуты, Шерлок.
– Последний вопрос. Когда в последний раз вы выезжали из поселка?
– А тебе зачем это знать?
– Просто любопытно. Я же журналист, у меня такой склад ума: любопытствовать.
– Давно не выезжала. Все?
– Почему?
– Не надо было, – раздраженно ответила Анна Михайловна.
– Прямо вот настолько не надо? Даже в районный центр не ездили ни разу? Ни на базар, ни в магазин, к нотариусу, например, или в больницу. Когда вы были у стоматолога в последний раз?
– У меня с зубами нет проблем. – Анна поднялась из-за стола. – Попрошу на выход. – Она указала рукой на дверь.
Я вздохнул.
– Спасибо за чай и за сливки из утрешника.
– Потерпи до вечера, придет Ленка – ее и пытай. Думаю, у вас с ней будет больше общего, – посоветовала Анна Михайловна.
– Хорошо, подожду. – Я вышел в коридор и дождался ее снаружи. – Последний вопрос можно?
– Утомил уже, Сергей. Ладно, валяй.
Мы направились в сторону выхода из гостиницы.
– Что будет, если я не позволю человеку жить по распорядку? Закрою его в погребе, чтобы он весь день просидел там. Он сойдет с ума?
– Сергей, если я узнаю, что ты такое задумал, я лично возьму нож и всажу его тебе под лопатку, – пригрозила Анна Михайловна. – Даже не думай так поступать!
– Спасибо за ответ. Вы мне помогли.
Я спешно направился в номер. Взял записную книжку и сделал запись: «Пункт 3. Жители Гранитного относятся к расписанию как к сакральной вещи. Почему и с какого момента это началось?» Вынул из холодильника опорожненную на одну треть бутылку коньяка. Плеснул в стакан и медленно выпил.
Несомненно, налицо работа секты или культа. Люди, оставшись в девяностые предоставленными самим себе, нашли свой путь пережить проблемы. Тогда в стране было много сект и потерянные советские жители искали любого духовного пристанища, чтобы обрести опору. Я, как человек широких взглядов, понимал, что это если не нормально, то хотя бы приемлемо. Нет ничего страшного в том, что человек ценит свое время и живет строго по расписанию. Многим моим знакомым катастрофически этого не хватало.
Особняком от всей первоначально собранной гипотезы стоял вчерашний эксперимент с неудавшимся выездом из поселка. Такого не могла даже секта, если мне это все не привиделось. Мое состояние вчера вечером, несмотря на желание свалить вину на профессиональный ступор, все же могло быть результатом действия наркотика, непонятно каким образом попавшего в мой организм. Правдоподобность опыта требовала большей выборки.
Садиться в этот день за руль я не решился. Прогулялся по знойным пустым улицам Гранитного пешком. Интерес ко мне проявляли только дворовые собаки, лающие из-под заборов. Я свернул с главной улицы направо и пошел вдоль вишневых и яблоневых садов, надеясь увидеть что-нибудь исконное, скрытое от взгляда приезжих людей, не покидающих центральную часть поселка.
