bannerbanner
Тайны Великой Эрдинии: Запретные земли
Тайны Великой Эрдинии: Запретные земли

Полная версия

Тайны Великой Эрдинии: Запретные земли

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 7

– Что делать? – руки Кипа дрожали, и Ника, чувствуя, как испуган её защитник, ещё крепче прижалась к нему, и завыла уже во весь голос. – Тихо! Тихо, девочка! – постарался успокоить подопечную Кип. Но как он мог сделать это, когда сам находился на грани паники?

– Мы должны найти его или… – Крим сглотнул подступивший к горлу ком. – Его тело…

– Но тогда… – Кип закрыл глаза, сердце его вырывалось из груди, но он всё же смог продолжить. – Тогда один из нас должен умереть.

– Не обязательно, – покачал головой Крим, вспомнив рассерженную физиономию избранного, когда тот увидел, какую именно жертву в южном храме готов был принести для него друг. – Но даже если и так, – добавил он. – Что в этом страшного? Ведь в противном случае могут погибнуть все!

– Ты прав! – обессилено кивнул Кип. Сейчас у него было такое чувство, что возможные события, о которых говорил сейчас Крим, уже высасывают из него самого жизнь. – Всё это уже не важно… Но как мы сможем узнать, где искать его тело?

– Он знает! – кивнул Крим на хозяина, который, не понимая ни слова из разговора мальчиков, внимательно следил за интонациями.

– Мы не знаем языка, – возразил Кип.

– Значит, мы должны выучить его как можно скорее, – раздражённо воскликнул Крим, уже не скрывая свои эмоции. – Он должен понять нас!

– А если Арон… – Кип глубоко вздохнул, он был не в силах вымолвить слово «мёртв». Это было уже слишком. – Если будет уже слишком поздно?

– В этом случае для нас, да и для них тоже, – Крим бросил взгляд на Карила, – потеряно абсолютно всё. Не о чем переживать. Тогда скоро мы присоединимся к нему в загробной обители.

Крим взял Нику из рук Кипа, видя, что тот не в состоянии поднять девочку, которая вцепилась в него ручонками, подал ему руку, и поднялся вместе с ним наверх, где их ожидал Вилон, всё ещё бороздящий пространство отсутствующим взглядом. Крим посадил девочку возле Вилона. Они одинаковые. Они легко поймут друг друга. Ведь они сейчас чувствуют то же, что и он.

Только сам он сейчас не имеет никакого права на то, чтобы отдаться ощущению безысходности, всё более и более пытающемуся захватить его душу. Он должен действовать. Он просто обязан сделать всё, чтобы вызволить Арона и весь мир вместе с ним из ситуации, в которую вновь вогнал себя избранный.

Последняя мысль принесла волну злости на поступок Арона, которая несколько отвлекла Крима от того отчаяния, в которое погружался его дух.

«Да! – раздражённо подумал Крим. – Я тебе ещё выскажу всё, что думаю о твоей постоянной склонности к самопожертвованию, дабы спасти других! Неведение иногда может быть смертельно для целого мира. Но тебе пока рано знать всю правду. Ты должен научиться верить, как учит нас церковь, как ты учишь нас! Ты сам должен научиться верить в нас!»

Крим вздохнул, обратил свой взгляд на Прима и сам начал приставать к тому, как это недавно делал Кип, выпытывая у него значение тех или иных слов и фраз.

А тем временем в столовой Карил и его жена Таля продолжали начатый ранее разговор.

– Он – колдун! – упрямо поджатые губы Карила говорили о том, что он ничего не хотел слушать.

Таля знала эту особенность мужа. Часто лишь для того, чтобы внутренне не признавать свою ошибку, он не хотел слышать никого. И упрямство, написанное сейчас на лице Карила, приводило женщину к уверенности, что где-то в глубине души тот знает, что поступил не вполне справедливо. Таля сейчас во что бы то ни стало хотела выяснить, что именно произошло на самом деле, и выпытывала у мужа все подробности пленения малолетнего колдуна.

– Ты говорил, что твоя птица не сразу признала в нём колдуна, – Таля покачала головой, всем своим видом демонстрируя недоверие к словам Карила.

– Ну да! – кивнул он. – Но потом… Она зашипела с такой силой! Я даже этого не ожидал.

– Ага… – Таля саркастически усмехнулась. – Сначала твой попугай не обращал никакого внимания на ребёнка, а потом вдруг зашипел. А ты не подумал, что поблизости мог просто Лиски пробегать?

– На Лиски он бы так не шипел, – уверенно затряс головой Карил.

– Откуда ты знаешь? – усмехнулась Таля. – Раньше не шипел, а теперь захотелось ему, и зашипел!

– Этот мальчишка сам сказал, что он – колдун, – высказал последний из доводов Карил.

– Он пытался спасти друзей, – вздохнула Таля. – Так бы они умерли все, а тут…

– Что ты хочешь? – внезапно взорвался Карил. – Ты сама всё время твердила мне об опасности, которая таится в моих дежурствах за стенами города перед полнолунием. Да мне и самому было… А тут появился этот мальчишка, и с ходу заявил, что он-де маг, колдун. И он готов отдать себя без сопротивления в случае, если я спрячу этих… – Карил вздохнул, и из его горла вырвалось нечто похожее на всхлип. – Разве ж я… Да! – он махнул рукой. – Сейчас всё одно – уже поздно. Если мальчишку осудили, то его уже нет в живых, а если нет – я об этом завтра узнаю. Кому будет хорошо, если я сейчас выйду на улицу и меня сожрут эти… гвейны!? – последнее слово Карил сказал с такой ненавистью, словно выплюнул.

– Ладно, успокойся… – Таля впервые видела мужа в таком состоянии, и это несколько охладило её желание продолжать спор. Женщине вовсе не хотелось расстраивать Карила, а тот, по всей видимости, сам не мог себе сказать, правильно ли поступил. На самом деле он-то не видел никакого волшебства, просто мальчишка сказал… – Завтра всё станет ясным. Если он не колдун, кто его осудит? Он же не так глуп, чтобы продолжать настаивать на своей виновности уже после того, как ты выполнил его просьбу!

– Боюсь, что это возможно! – вздохнул Карил, вспоминая чистый взгляд карих глаз ребёнка, в который словно сияли призрачные звёзды.

– Что возможно? – насторожилась Таля.

– Что он настолько глуп, чтобы продолжать называть себя колдуном, – сказал Карил, и тут же начал объяснять свою точку зрения. – Мальчик не из здешних мест, это очевидно. Его друзья не говорят на нашем языке. Правда, его самого я бы не отличил от здешних мальчишек, если бы не его одежда.

– А что с его одеждой? – заинтересовалась Таля.

– Она… – Карил на миг запнулся, чуть нахмурился, а потом, немного подумав, продолжил. – Его одежда очень прочная и красивая, но такую здесь не шьют…

– И птица заволновалась именно тогда, когда ему стало это нужно… – Таля выпучила глаза. – Может, он монах?

– Монах? – ахнул Карил. – Я никогда не видел монахов, но думал, они старше.

– Может, ученик? – высказала догадку Таля.

– Но что ученик монаха мог делать в наших краях с горстью детей? – Карил покачал головой, как он обычно делал, когда что-то ему казалось мало правдоподобным. – Не знаю… – Потом Карил вдруг вскинул голову и быстро спросил, словно ответ этот вопрос мог рассеять возникшие сомнения. – Почему же он тогда просто не сказал, что он монах, зачем было называть себя колдуном? Нет! Монахи знают, как в нашем городе относятся к колдунам. И если мальчик – монах, то он попросту самоубийца!

– Ты забываешь, что он наверняка знал о том, что на что меняет! – Таля возбуждённо покусывала ноготь большого пальца. – Ой, Карил…

– Завтра я всё выясню! – резким тоном выдохнул хозяин, показывая, что разговор окончен.

Таля кивнула. И в этот момент обоих супругов привлёк слабый звук из угла комнаты. Оказалось, что Мирта всё время их разговора находилась прямо здесь, возле них, а они, увлёкшись, не заметили девочку.

– Милая! – развела руками Таля, тон её голоса был виноватым. Женщина не могла винить дочь, но и не могла скрыть того, что очень хотела бы, чтобы ребёнок не слышал их с мужем разговора. – Да что же это…

– М-да… – подал голос и Карил. – Хорошо, что те дети, которых привёл мальчик, не говорят на нашем языке.

– Что-нибудь хочешь, детка? – ласково спросила Мирту мать.

Та испугано затрясла головой. Девочка понимала, что подслушанное ею вовсе не было предназначено для её ушей, и изо всех сил хотела подняться в детскую комнату, к брату.

– Ступай к себе, милая! – стараясь подражать тону жены, криво улыбнулся девочке отец. Ему совсем не нравилось, что теперь и Прим узнает, каким образом папа получил повышение. Если, конечно, он его получит. А если не получит… Тогда дети будут знать, каким образом он пытался его получить.

Тяжело было признаваться в этом себе, но практически единственной причиной забрать к себе в дом незнакомцев в ту ночь, когда на город должны были налететь гвейны – хищные птицы, пожирающие людей, – была именно возможность повышения после поимки мага, коим и представился тот мальчишка. Как его назвал тот, что пришёл недавно на кухню? Арон… Странное имя, конечно. Но каких только имён не бывает.

Знал об этом мальчишка или нет, но магов в их городе казнили сразу, без суда и следствия. Ведь именно магия – то, что привлекало к ним гвейнов. Это, кстати, было и одной из причин того, что стражи с птицами, ощущающими магию, бродили по улицам города, выискивая зачем-то всё время пытающихся в него проникнуть маленьких магических зверьков – Лисков.

И как бы Карил ни пытался оправдать себя, говоря, что магия – зло, но перед его глазами до сих пор стояла хрупкая фигурка маленького мальчика, который был даже младше, чем его Прим. Так что в глубине души страж понимал, что обрёк этого невероятно самоотверженного ребёнка на смерть просто чтобы иметь возможность в полнолуние дежурить внутри стен крепости – там, где это было наиболее безопасно.

Мирта побежала наверх, быстро перебирая ногами ступени, а Таля и Карил с грустью смотрели ей вслед.

– Не очень хорошо, – проговорил Карил.

Таля только вздохнула. Что тут можно сказать? Карил прав. Совсем не хорошо.

Тем временем Крим и Кип, постаравшийся взять себя в руки, изо всех сил старались выбить из Прима слова и грамматику нового языка. Они торопились, не давая Приму ни секунды передыха. В конце концов, устав от постоянных расспросов, Прим надулся и отказался им отвечать совсем, отвернувшись от них к окну. Именно в тот момент в комнату влетела Мирта с наполненными ужасом глазами. Девочка посмотрела на Нику, с которой за этот вечер уже успела подружиться и, увидев состояние горестной отрешённости новой подруги, ещё больше перепугалась.

– Эй, Мирта! – Прим подошёл к сестре, дёрнув её за рукав. – Ты это чего?

Ужас в глазах сестры мгновенно заставил забыть обиду на пришлых детей, без остановки выпытывающих у него, как именно называются разные предметы. Откуда они вообще явились, что не знают элементарных вещей?

– Их привёл колдун! – ручка девочки потянулась, указывая на гостей. – Я это от мамы с папой слышала.

– Колдун? – ахнул Прим, оглядев четвёрку скрывающихся в этот вечер от гвейнов в их доме детей.

– Кто есть колдун? – медленно произнёс Крим, переводя взгляд с брата на сестру. Он изо всех сил старался говорить медленно, чтобы его поняли как можно лучше.

– Арон твой колдун! – зло ответил Прим.

– Арон? – Крим затряс головой, пытаясь понять смысл сказанного. – Что есть колдун? – перефразировал он вопрос.

– Ну… – Прим задумчиво прикусил губу. – Это такой… Ну… Кто умеет колдовать.

– Колдовать? – выговорил Кип, вкладывая в свои слова вопрос.

– Пуф! – выговорила Мирта, согнув руки со сжатыми кулаками в локтях, а затем резко вытянув их вверх и разжав пальцы. – Колдовать!

Девочка не знала, как иначе объяснить Криму и Кипу, что означает заинтересовавшее их понятие.

Мальчики переглянулись.

– Что сделал Арон? – спросил Кип Крима уже на своём языке.

Но тот смог лишь пожать плечами. Затем Крим снова вопросительно уставился на Мирту.

– Что сделал Арон? – произнёс он теперь на том языке, на котором говорила девочка.

Та посмотрела на брата и вздохнула.

– Колдовство! – безнадёжно проговорила она. – Плохо! Очень плохо!

– Лиски! – воскликнул Прим. – Лиски – колдун.

– Лиски – колдун? – переспросил Крим.

– Арон – не Лиски! – уверено проговорил Кип.

– Мама и папа говорили, что не знают точно, – попыталась объяснить брату Мирта. – Они не знают, колдун ли Арон. Папа сказал, что Арон назвал себя колдуном.

– Кто же станет сам называть себя колдуном? – хихикнул Прим.

– Папа сказал, что Арон хотел защитить их! – девочка кивнула на гостей. – Папа отдал Арона стражникам, и за это он будет работать внутри стен. Арон пообещал, что сам пойдёт с ними, если папа возьмёт к нам его друзей.

– Да? – Прим недоумённо уставился на девочку.

– Ага!

Оба хозяйских ребёнка теперь уже с нескрываемым интересом уставились на гостей.

Крим и Кип переводили взгляд с брата на сестру, почти ничего не понимая из их быстрой речи.

– А папина птица? – догадался спросить Прим.

– Папина птица зашипела на Арона только тогда, когда он назвал себя колдуном, – Мирта опустила глаза. – А до этого она вела себя нормально. Мама думает, что Арон может быть монахом или их учеником.

– Арон – монах? – спросил Прим у Крима и Кипа, изобразив руками, что молится. – Да или нет?

– Монах? – Крим задумался. Слово напоминало знакомое ему. – Жрец… – пробормотал он.

Брат и сестра радостно закивали, так что Крим и Кип быстро уяснили, что слово жрец является общим словом их языков.

– Арон сказал, что Верховный Жрец храма хранителей – брат Феон – посвятил его церкви, сделав послушником, – сообщил Крим Кипу.

Глаза того округлились.

– Что? – прошептал он. – Что сделал брат Феон?

Но Крим не обращал внимание на реакцию Кипа, тем более что сам он прореагировал на заявление Арона в момент, когда тот его сделал, почти так же.

– Да! – кивнул Крим Приму. – Арон – жрец.

– О боги! – воздел руки к небесам Кип. – Чем дальше, тем больше!

– О да, – криво усмехнулся Крим. – С Ароном так всегда.

– Да как же можно было допустить такое? – всё ещё возмущался Кип.

– Как я понял, Арон не дал им выбора! – пожал плечами Крим. – Потом, судя по словам брата Марка, они там в храме нашли новые пророчества и новые толкования. Они должны были так сделать.

– Но… – губы Кипа затряслись в беззвучном смехе. – Арон – послушник?!

Крим не поддержал веселья Кипа, его глаза снова обратились на Прима.

– Что есть колдун? – членораздельно выговаривая слова, продолжил он допытываться у того.

– Превращает! – нашла подходящее слово Мирта. – Превращает!

Но Кип и Крим не знали значения этого слова. Они снова непонимающе переглянулись.

В этот момент в комнату вошла Таля, и, не принимая ни возражений, ни вопросов, повелела всем ложиться спать, дав гостям пару матрацев, подушек и простыней.

Женщина увела за собой брата с сестрой. А Кип с Кримом, соединив матрацы, и быстро их застелив, уступили удобные места Вилону и Нике, сами же примостились рядом на постеленном на полу ковре. Все разговоры до утра затихли. И хотя никому из них четверых не спалось, они молча лежали, наблюдая в окно, как полная луна медленно катится по небосводу.

На другой день Ника с самого утра спустилась в кухню, и молча включилась в работу, помогая Тале всем, чем могла. Крим, Кип и Вилон, распределив между собой обязанности, тоже начали бурную деятельность. В результате к обеду дом сиял чистотой, все дрова, собранные во дворе, были нарублены и аккуратно сложены в поленницу, полные вёдра воды стояли на своих местах.

Таля удивлённо оглядывала жилище. Казалось нереальным, что четверо детей, которые должны были причинить массу неудобств, в результате настолько облегчили её существование.

Даже собственные дети, обычно постоянно беспокоящие её, сегодня были на удивление тихи. Кип и Крим умудрились занять Мирту и Прима так, что те сами не сообразили, что не играли, а делали важную работу по дому. Кип одновременно присматривал за Никой и Миртой, а Крим учил Прима вырезать из дерева разные фигурки. И когда у мальчика стало что-то получаться, тот оказался настолько рад, что уже больше не хотел отходить от своего нового друга.

Единственное, что очень огорчало хозяйку – потерянный вид гостей. Дети, которых прошлым вечером привёл муж, с каждым проведённым ими в доме часом всё более и более нравились хозяйке.

Во время работы Крим и Кип не прекращали задавать вопросы, пытаясь как можно быстрее и лучше освоить язык. Вилон просто мрачно делал любую возложенную на него послушниками работу, а Ника постоянно смахивала набегающие на глаза слёзы. При этом девочка ничего не говорила и ни на что не жаловалась.

Карил с самого утра отправился к Протэру – правителю и верховному судье Кутуки. Там он узнал об участи, постигшей юного мага, каковым назвал себя Арон, – вечером в полнолуние мальчика привязали к скале, отдав на съедение гвейнам.

Карил сам наведался к скале, чтобы увидеть истерзанное и, очевидно, мёртвое тело ребёнка. Карил на своём веку видел многое. Видел он и тех, кого приговаривал Протэр – правитель этих мест – к смерти. Бывало, и сам конвоировал приговорённых магов к скалам в день перед ночью с круглой луной. Но никогда эти люди не были маленькими детьми! Ком, образовавшийся в груди от увиденного, никак не хотел рассасываться. Но Карил понимал, что не должен был показать своих чувств тем, кого поселил у него тот самый, висящий на железных цепях мальчик. Ведь сколько бы Карил ни убеждал себя в магической сущности отданного для расправы ребёнка, но… Ведь этот Арон спас своих друзей, отдав за их спасение собственную жизнь. А это дорогого стоит! Во всяком случае, это стоит того, чтобы спасти хотя бы его друзей!

Придя домой, Карил, ничего не скрывая, рассказал жене о страшной смерти маленького колдуна, приведшего в их дом тех самых детей, которые в этот момент изо всех сил старались помочь хозяевам и отработать тот хлеб, который гостеприимная Таля подавала к их столу.

Мальчишку было жаль. Теперь, когда он не смотрел на истерзанное птицами тело, Карил смог прийти в себя. И как бы ни было жалко этого мальчика, обладавшие магией – колдуны, как их называли в народе, – приносили слишком много бед их землям. Ведь именно магов искали в Кутуки гвейны. А не находя, довольствовались тем, что было, – обычными, ни в чём не повинными людьми. И именно маги были в ответе за те жуткие беды, которые каждую ночь полной луны накрывали их крепость и близлежащие поселения. Ком в груди всё-таки рассосался, но какое-то непонятное чувство неправильности всё же осталось маячить на заднем плане его разума.

Карил и Таля отвечали на все вопросы мальчиков, стараясь помочь им как можно скорее научиться говорить на местном наречии. Но единственный вопрос, который интересовал пришлых детей, оставался без ответа. Ни Карил, ни Таля не решались рассказать Кипу и Криму, что именно случилось с их другом, который пусть и был колдуном, но всё же совершил достойный поступок – отдал свою жизнь для того, чтобы четверо его друзей остались в живых. Карил смог оправдать себя тем, что мальчишка должен был знать, что рано или поздно его всё равно найдут. Ни один маг не может укрыться от птиц-стражей крепости Кутуки. Но всё же почему-то мальчика было жаль. Колдун-то он – колдун, но всё-таки ребёнок.

День проходил за днём, а Криму так и не удалось ни на йоту приблизиться к ответу на вопрос о том, что именно произошло с Ароном. Когда он заговаривал о заинтересовавшем его понятии «колдун», ему отвечали что-то совершенно нечленораздельное, и всё время произносили, что Лиски и есть колдуны. Но если Лиски – колдуны, причём здесь Арон? Этот вопрос так и оставался открытым.

На третий день Крим и Кип, обученные жрецами храма так, что они могли концентрировать своё внимание и запоминать огромное море информации за короткие промежутки времени, уже умели довольно сносно общаться с теми, кто их приютил. Делая пока небольшие ошибки, которые Таля и Карил терпеливо исправляли, мальчики прогрессировали настолько, что сами понимали почти всё, сказанное хозяевами, да и говорили так, что и те превосходно понимали их речь.

И вот, наконец, на четвёртый день Криму удалось добиться ответа. В этот раз он прямо спросил хозяина о том, где сейчас может быть их друг.

– Он мёртв! – не отводя взгляда, но всё же не сдержав горечи в голосе, ответил тот. И добавил, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что он говорит правду. – Вашего друга разорвали гвейны. Они разорвали его тело на клочья.

Реакция Крима и находящегося поблизости Кипа поразила Карила. Он думал, что дети могут расплакаться, раскричаться, сделать что угодно, но то, что случилось, превзошло все его ожидания.

Кип медленно опустился на скамью, обхватил голову руками и замер, уставившись в одну точку в полу.

Руки Крима сами поползли вниз, и он, со странной интонацией, словно машинально, произнёс:

– Всё! Всё пропало! Мы погибли!

Карил поднял удивлённый взгляд на Крима.

– Что? – спросил он. – Почему вы погибли?

Кип оторвал руки от своей головы и посмотрел прямо в глаза Карилу.

– О, нет! – сарказм в его голосе, смешанный с неподдельным горем, звучал настолько ужасно, насколько только можно было себе вообразить. – Ты неправильно понял Крима. Погибли мы все – я, Крим, ты, Мирта, Прим, Таля, Ника, Вилон, все жители этого города, Лиски, весь мир. Все погибли!

– О чём вы говорите? – Карилу показалось, что дети медленно сходят с ума. – С чего ты решил, что погибнешь? – обратился он к Криму.

– Я уже мёртв! – усмехнулся тот. – С того самого момента, как умер Арон. И Вилон, и Ника. Наши души вопят вместе с его духом, и могут возродиться только с ним. Мы должны будем присоединиться к своему господину там, в ином мире. И мы должны будем уйти так же, как это сделал он, – расклёванными кровожадными птицами.

– Если Арон мёртв, никто не выживет! – яростно воскликнул Кип. – Ты видел, как он умер?

– Я лично – нет! Но нет никаких сомнений, что он мёртв, – покачал головой Карил. – И я знаю точно – смерть одного человека не может повлечь смерть всех. И вам всем не обязательно отдавать себя кровожадным птицам, чтобы вознести почести вашему другу.

– Мы трое должны это сделать! – выдохнул Крим. – И, если его дух захочет принять нас, мы упокоимся с миром. Если же нет…

Кип с жалостью смотрел на Крима, который успел за короткое время их знакомства стать ему почти братом.

– Ты говоришь глупости! – рассердился Карил. – Ты переживёшь смерть Арона! Многие теряют…

– Никто не переживёт! – уверенным тоном тихо перебил его Кип. – Крим, Ника и Вилон погибнут первыми. Крим прав – они мертвы с того самого момента, как умер Арон. Неужели ты не видишь, в каком состоянии находится их дух? Все они с той самой ночи, когда мы пришли сюда, не существуют. Они между миром живых и миром мёртвых. Даже Ника плачет просто по инерции, сама не замечая, как слёзы катятся из глаз. Они выполняют свою работу, но они не чувствуют. Они словно не живые.

– Хорошо! – Карил поднял руки, словно сдаваясь. – Я ничего не понимаю. Объясни мне, почему им необходимо умереть?

– Я не знаю точно, – Кип не сводил взгляда с Крима. – Но жрецы в храме говорили…

– Жрецы? – заинтересовался Карил. – Так вы все из храма, от монахов?

– Не все, – ответил Крим. – Я и Крим – послушники.

– Я больше нет! – исправил его Крим.

– Не важно! – пожал плечами Кип. – Ника жила в храме. Её приютили как сироту. Арон всю жизнь провёл в храме, хотя к церкви его причислили совсем недавно. Вилон – нет. Сейчас его родители живут у жрецов, а он отправился с нами.

– Почему же тогда никто из вас, кроме Арона, поначалу не знал нашего языка? – поинтересовался Карил.

– Мы не из этих мест, – просто ответил Кип.

– Когда снова прилетят птицы? – внезапно спросил Крим, оборвав казавшиеся сейчас бесполезными разговоры.

– Я не позволю вам совершить самоубийства! – резко откликнулся Карил, сжав стул, на спинку которого сейчас опирался так сильно, что дерево затрещало.

– У них нет выбора, – горечь в голосе Кипа звучала вполне убедительно. – Ни у одного из них. Они должны погибнуть той же смертью, что и Арон, и на том же месте, на котором ушла в Мир Духов душа их господина. Иначе у них не будет ни единого шанса. Дух Арона не примет их души – просто не увидит, где они.

– Стой! Я не понимаю! – Карил уже кричал, и на его крик собрались все обитатели дома. – Зачем он отдал свою жизнь, спасая вас четверых, если знал, что трое из вас последуют за ним?

– Он не знал! – Крим уже совсем успокоился. Видно было, что он совершенно смирился со своей будущей участью, и она его вполне устраивала. – Если бы он знал, он бы не пошёл на это. Так ответь мне, когда и где?

– Нет! Нет и нет! – Карил стукнул кулаком по столу. – Если нужно будет, я запру вас в погребе.

– Ты этим ничего не добьёшься, – улыбнулся Крим. На его лице больше не было горя, лишь ожидание. Вилон и Ника, не понимая ничего из сказанного здесь, но чувствуя уверенность и спокойствие, исходящее от него, и ощущая, что именно в них заключено их спасение, подошли к Криму и встали за его спиной. – Наши души покинут наши тела в течение месяца. Вопрос в том, упокоятся они или будут вечно искать успокоения?

На страницу:
3 из 7