Война в пустоте. Книга первая

Выйдя из тоннеля, делегация очутилась в длинном и узком, тянущимся на добрую сотню метров помещении, действительно больше похожем на пещеру, нежели на производственный цех. Высота помещения составляла метров десять, при этом, участники экскурсии находились примерно посередине между полом и потолком, стоя на металлическом сетчатом помосте, тянущемся вдоль стен.

– Что ж, вот и гидролизер, – сказал Фелтон, указывая на уходящий вдаль ряд цилиндрических баков, установленных прямо на лунном грунте и опутанных целой сетью из труб и кабелей. – Это центральная секция. Там слева и справа еще по три, – он махнул в сторону уходящих от них боковых коридоров.

– А где все рабочие? – поинтересовался Каримов.

– Они здесь не слишком нужны, – ответил за подчиненного Эванс. – Система автоматизирована, наши сотрудники бывают тут от силы пару раз в день, для обслуживания или планового ремонта.

– Да, четыре раза в сутки, если быть точным, – подтвердил слова босса Фелтон. – Операторы в центре управления следят за всем посредством датчиков, так же для мониторинга состояния оборудования, мы используем дронов. Вон, кстати один из них, – он кивнул в сторону небольшого, размером с ладонь, беспилотника на пропеллерной тяге, зависшего над одним из баков. – Электричество для гидролиза мы берем из нашей сети, от термоядерных реакторов.

– И солнечной электростанции, – добавил молчавший почти с начала экскурсии, Дик Гиббенс.

– Да, и от неё тоже.

Группа двинулась вдоль правой стены пещеры, гремя подошвами по металлическому помосту. Каримов, идя вслед за провожатым, с любопытством осматривал массивные желтые баки, по левую руку от себя, внутри которых, под воздействием электрического тока, вода разлагалась на составляющие её водород и кислород. На боку каждого бака, красной краской был нанесен порядковый номер.

– И сколько всего этих устройств здесь, и какая у них производительность? – Поинтересовался он у шагающего впереди экскурсовода.

– В этой секции двадцать семь. В других по-разному. Суммарно данный гидролизер вырабатывает примерно тонну водорода в час и соответственно тридцать две тонны кислорода. Разумеется, не вся вода перерабатывается, примерно половину её мы сохраняем в первозданном виде для бытовых нужд или продажи, – ответил Фелтон.

Дойдя до конца пещеры, группа, прошла через небольшой шлюз и оказалась в светлом, заполненном гулом помещении. В отличие от гидролизного цеха, с его грубыми стенами из необработанного камня, стены этого зала имели правильные формы. Приглядевшись к ним, можно было заметить длинные прямые борозды, оставленные резцами машин, что некогда выгрызли этот зал в лунном грунте. Огромная, озаренная светом ярких ламп комната, был сплошь заставлена различными агрегатами.

– Здесь лучше надеть беруши, – произнёс Боб Фелтон, перекрикивая стоящий вокруг них гул машинерии.

– Но тогда мы вас не услышим, – так же повысив голос, ответил ему Каримов.

– Не волнуйтесь, у этих штук активное шумоподавление, и они настроены так, чтобы пропускать человеческий голос, – доставая из кармана скафандра маленькие желтые затычки для ушей, ответил инженер.

Участники экскурсии последовали его совету и убедившись, что все друг друга слышат, отправились дальше.

– Здесь, по правую руку от вас вы можете наблюдать центрифуги грубой очистки, с них начинается весь процесс, – начал рассказывать Фелтон. – Первая центрифуга отсеивает наиболее крупные фрагменты реголита, доля которых составляет до тридцати процентов от массы материала, вторая отсеивает фрагменты меньшего размера, ну а третья соответственно самые маленькие. После этого, вода под давлением порядка девяти атмосфер, поступает вон в тот агрегат, предназначенный для удаления микроскопических фракций. В нем находится система кремниевых фильтров, пропуская воду через которые, мы извлекаем из неё то, что осталось после центрифугирования. Далее, видите вон ту здоровенную штуковину? Это главный дистиллятор…

Фелтон рассказывал об устройстве своего цеха долго и подробно, так что группа задержалась в нем на добрых двадцать минут. Впрочем, судя по выражению лица Каримова, и по вопросам, которыми тот без устали осыпал инженера, ему действительно была интересна устроенная экскурсия.

Вслед за цехом очистки, группа посетила располагавшийся по соседству цех плавления, где поступающий из зоны раскопок лёд растапливался массивными нагревательными установками, превращаясь в жидкую воду.

– Что ж, на этом все. Теперь предлагаю посетить один из наших карьеров! – окинув взглядом участников экскурсии, произнёс Боб Фелтон.

Облачившись в предоставленные им скафандры, чиновники вышли на открытое пространство. Площадка, на которой они очутились, находилась вблизи внутреннего края кратера Шеклтон. В этом месте, лунная поверхность, изгибаясь, резко уходила ввысь, навстречу черному, усыпанному немигающими звездами, небу. Вдали, на никогда не видевшим солнечного света дне этой колоссальной двадцатикилометровой воронки, тут и там виднелись россыпи огней – то сияли осветительные мачты, располагавшихся вокруг бесчисленных карьеров, в которых непрестанно, днём и ночью, шла добыча воды. Погрузившись в большой, восьмиколесный вездеход с герметичной кабиной, группа направилась к одному из них. Машина, гудя электромоторами, бодро шла по укатанной бессчётным количеством колёс и гусениц грунтовой дороге, по левой и правой сторонам которой располагались сигнальные вешки, перемигивающиеся друг с другом красными и белыми огоньками. По пути то и дело встречались огромные, размером с дом гусеничные краулеры, перевозившие на своих могучих спинах тонны свежедобытого льда. Попадались так же и аппараты поменьше, как тот, на котором путешествовали сами чиновники. Эти роверы доставляли рабочих, или различное оборудование к разбросанным по дну кратера форпостам.

– Скажите, Боб, а что это там? – поинтересовался Каримов, указывая на показавшийся из-за пригорка комплекс построек, в центре которого высилась мачта связи.

– Станция Мак-Мердо, – ответил тот. – Это диспетчерский центр, оттуда идет управление краулерами и другими автоматическими машинами. А еще там есть несколько посадочных площадок, зона отдыха и жилые помещения для сотрудников, работающих в кратере.

– Жилые помещения, прямо на поверхности? – удивленно воскликнул ученый.

– Да, а что такого?

– Радиация…

– Здесь минимальна. Солнечное излучение сюда не проникает, так что его можно не бояться. Впрочем, у них там имеется радиационное убежище под землей, но я не припомню чтобы им хоть раз пользовались.

– Мак-Мердо? Вы её так назвали в честь американской антарктической станции? – спросил Каримов.

– Ага, мы ведь тоже вроде как на южном полюсе, – Фелтон усмехнулся.

Проехав мимо станции, ровер свернул с главной дороги и покатился к возвышавшимся над дном кратера холмам выработанного грунта, выброшенного на поверхность парочкой огромных карьерных экскаваторов.

– Подъезжаем, – переходя на ручное управление, произнес Фелтон.

Обогнув движущийся встречным курсом краулер, он подвел машину к краю глубокой, вырытой в грунте воронки и, запросив разрешения диспетчера, свернул на тянущуюся вдоль её стены спиральную дорогу, ведущую вниз.

– Впечатляет, правда? – проследив за взглядом русского учёного, тихо сказал Дик Гиббенс. – Подумать только! Мы добываем воду на Луне! Еще полвека назад о таком никто и помыслить не мог!

– Полвека назад никто не мог помыслить о том, что Землю накроет ядерная зима, – мрачно заметил Каримов.

– Так, мы на месте, – плавно останавливая вездеход, произнес Боб Фелтон.

– Полагаете отсюда будет хороший вид, мистер Фелтон? – герметизируя шлем скафандра, спросил у подчинённого Эванс.

– Вид на что? – следуя его примеру, поинтересовался Каримов.

– На взрыв, мой друг! На взрыв! – генеральный учредитель ЮАС улыбнулся.

Высыпав наружу, чиновники подошли к краю спускавшейся ко дну карьера дороги. Гигантская воронка была ярко освещена разбросанными тут и там прожекторами.

– Элен, это Боб. У вас все готово? – произнес в рацию Фелтон.

– Так точно, «Биг Босс», все на мази. Ждем твоей отмашки.

– Действуйте.

– Принято. Взрыв через три… две… одну…

Противоположная от чиновников стена карьера беззвучно вспучилась, а спустя менее чем через полсекунды, они ощутили ногами удар прокатившейся по грунту сейсмической волны. Массивные, размером с их вездеход, валуны, отделились от дальней стороны карьера и медленно вращаясь, поплыли в слабом лунном притяжении. Постепенно снижаясь, они обрушивались вниз, и ударяясь о землю, раскалывались на более мелкие фрагменты. Камни поменьше, взмыли выше и пролетели дальше, но ни один из них не достиг ни завороженно глядящих на взрыв высокопоставленных лиц, ни стоящих чуть в отдалении от них рядовых рабочих.

– Впечатляет. А это не опасно? – спросил Каримов, глядя на затягивающее воронку карьера облако грязно-серой пыли.

– Подрыв рассчитан с высочайшей точностью. Уверяю вас, Ильдар, угрозы нет, – ответил ему Малькольм Эванс.

– Всё так, – поддакнул начальнику Фелтон. – Перед проведением взрывных работ, наши геологи внимательно изучают породу. Мы применяем звуковое и радарное сканирование, при необходимости засверливаемся бурами и берем пробы. Это дает нам всю необходимую информацию, чтобы вычислить места закладки зарядов и их мощность. Мы располагаем их так, чтобы поле высокоскоростных осколков, которые представляют опасность, было направлено в определенную сторону, а сами остаемся сбоку. Поверьте, господин Каримов, за почти три десятка лет, что наша корпорация занимается этим делом, мы хорошо набили руку.

– Что ж, полагаю на этом всё? – учёный из Королёва повернулся к Эвансу.

– Да, если у вас нет никаких вопросов, предлагаю переместиться ко мне в офис. У Мак-Мердо нас ожидает челнок, – ответил тот.

Небольшой пассажирский шаттл, взлетев со станции Мак-Мердо, за пару минут доставил делегатов к административному сектору Кларка, и опустился на расположенную там небольшую посадочную площадку, которой время от времени пользовались высокопоставленные чиновники колонии для своих рабочих нужд. Пройдя сетью подземных переходов, делегаты вскоре оказались в просторном, аскетично обставленном кабинете генерального учредителя ЮАС.

– … таким образом, применение прототипа номер семнадцать в сочетании с нашей технологией выращивания позволят добиться степени переработки изначального сырья в готовый к употреблению продукт более восьмидесяти пяти процентов! – подводил итог проведенной им презентации, Ильдар Каримов. – При этом, в отличие от растений, этим организмам не нужны ни грядки, ни сложные системы полива, ни мощное освещение. Чан с питательным субстратом, и немного ультрафиолета, а большего этим дрожжам и не нужно! Сбор и обработка как мы видим сложностей тоже не представляют. Продукт можно расфасовывать сырым, прямо как есть из емкости, а можно высушивать и делать сублимированные пайки. Калорийность, как вы видите высочайшая, практически как у мяса, при этом усваивается он гораздо легче!

– А что насчёт вкусовых качеств? Вы сами-то употребляли эти… эти ваши дрожжи? – спросил у Каримова Фархад Ансари.

– Вкус, ну… – ученый усмехнулся, – …у самих дрожжей его можно сказать нет. Просто бурая масса, по консистенции чем-то напоминает кашу или очень густой суп.

– Безвкусный суп, – уточнил Малькольм Эванс.

– Да. Но если нужен вкус, то его можно придать, с помощью добавок. Мы уже разработали ароматизаторы, имитирующие малину, банан и овсянку.

– А бекон, или скажем жареную курицу имитировать нельзя? – то ли в шутку, то ли всерьез поинтересовался Дик Гиббенс.

– Эти вкусы сложнее, но в перспективе… да, думаю это возможно, – невозмутимо ответил Каримов.

– Итак, что вы хотите в обмен за эту свою технологию? – спросил Эванс.

– Мы просто хотим, чтобы вы внедрили её в производство, – Каримов развел руками. – Люди на Луне голодают, а эти дрожжи… по нашим прикидкам эффективность этой технологии выше, чем у традиционного сельского хозяйства в два с половиной-три раза! Конечно, потребуется время на то, чтобы нарастить производственные мощности, но в перспективе, мы сможем прокормить всё что осталось от человечества.

– И всё? Вы ничего не хотите взамен? – глядя на учёного, спросил Маркус Левински – главный администратор колонии Кларк.

– Разумеется нет. Господин Проценко, – упомянув фамилию главного администратора Королёва, Каримов поморщился, – настаивает на увеличении поставок воды и продовольствия.

– И на сколько же?

– Тридцать процентов сверх текущего уровня.

– Тридцать процентов? – можете передать вашему начальнику, что это не реально. – усмехнувшись, воскликнул Оливер Тромбли.

– Применив нашу технологию, вы сможете значительно увеличить потенциал своего аграрного сектора, все затраты окупятся с лихвой, – возразил Каримов.

– Затраты то может и окупятся, вот только мы физически не можем выделить вам столько ресурсов, – ответил Эванс. – Наши производственные возможности хоть и велики, но увы не бесконечны. Мы и без того выделяем вашей колонии львиную долю того, что производим, будь то вода, кислород или продовольствие, а между тем, мы ведь, равно как и вы, сильно зависим от других лунных поселений. По большому счёту, добыча воды и пищевое производство – наши главные источники дохода! Всё остальное – мелочь! Нам, чтобы поддерживать нашу колонию нужны электронные компоненты, нужны различные запчасти, химическое сырье, металлы… Всё это мы приобретаем в других поселениях, обменивая на свою продукцию! Если мы сейчас увеличим поставки в Королёв, в обмен на вашу чудесную технологию, мы столкнёмся с дефицитом жизненно важных для нас товаров! Так что при всём уважении, Ильдар, но извините, я не могу дать вам столько сколько вы просите.

– Ну хорошо, и сколько вы можете дать? – глядя на Эванса, холодно спросил Каримов.

Глава ЮАС долго молчал, размышляя.

– Если ваша технология и впрямь окажется столь эффективной, как вы утверждаете, – начал он задумчиво, – возможно нам и правда удастся избежать голода. В любом случае, мы не имеем права не воспользоваться этим шансом. Это с одной стороны. С другой, наши колонии: Кларк и Королёв – союзники, и помогая вам, мы укрепляем и самих себя. Так что… Да, мы подумаем над увеличением поставок, но нам нужно время чтобы определиться с конкретными цифрами.

– Что ж, я рад, что мы достигли взаимопонимания.

– Кстати, а вы же наверняка не только с нами намерены поделиться этой технологией? – как бы невзначай, поинтересовался Эванс.

– Да. Мы намерены предоставить её так же Доузу и Сан-Кристобалю. – твердо ответил Каримов.

Колонии Доуз и Сан-Кристобаль, о которых он говорил, располагались на северном полюсе Луны и были прямыми конкурентами Кларка в сфере добычи воды и выращивании пищи.

– И когда вы намерены к ним отправится?

– Переговоры запланированы на эту субботу.

– Небось, хотите в обмен на свои дрожжи выторговать у них воды и продовольствия, также как и у нас? – впервые за все время переговоров, подал голос Григорий Давыденко.

– Да, – Каримов кивнул.

– Боюсь вас разочаровать. Сан-Кристобаль и Доуз сейчас не самые надежные партнеры, – покачав головой, произнёс начальник службы безопасности ЮАС. – Они сильно зависят от китайцев и очень уязвимы перед ними. Маленькое население, почти нет оружия и бойцов… лакомая цель для силового захвата.

– Вы полагаете Чэн их атакует? – спросил Каримов.

– Без сомнения. И судя по данным нашей разведки, это случится очень скоро.

– Но зачем Чэну захватывать эти колонии, если те и так сотрудничают с Ливеем и всецело от него зависят?

– Просто, потому он такой человек! – Давыденко развёл руками. – Жесткий, привыкший полагаться на силу… А силы у него сейчас в достатке. После Катастрофы, когда Чэн с Земли сбежал сюда, он прихватил с собой кучу солдат. По численности что-то около бригады. И насколько нам известно, среди них есть очень крутые специалисты. Так что подмять под себя северный полюс для них сущий пустяк!

– Ему нужны эти колонии, – добавил к словам подчиненного Эванс. – Нужны как воздух, при чём в буквальном смысле. Суммарное население Лушаня и Ливея – почти тридцать тысяч человек, и, если генерал Чэн хочет и дальше оставаться при власти, ему нужно придумать как обеспечить всю эту ораву едой, водой и кислородом, иначе от него очень быстро избавятся. Подобные прецеденты уже были в других колониях и он о них знает.

– Но, если они захватят Кристобаль и Доуз… они ведь на этом не остановятся! – мрачно воскликнул Каримов.

– Наверняка. Именно поэтому мы намерены пресечь это на корню, – ответил Давыденко.

– И каким образом?

– Мы планируем предложить этим двум колониям нашу протекцию, – заявил Эванс. – Пока еще не поздно.

– Если они не согласятся на неё, то они дураки, – произнес Оливер Тромбли.

– И когда вы хотите отправится на переговоры? – спросил Каримов.

– В четверг.

– Слушайте, а почему бы нам не полететь вместе? Мы предложим им нашу технологию, а вы свою защиту.

– Двойные переговоры? Это может их сделать более сговорчивыми, – задумчиво произнёс Давыденко.

– Ты так считаешь? – глянув на него, спросил Эванс.

– Да. Помимо предоставления им защиты мы можем помочь им наладить производство этих чудо дрожжей. Как я понимаю, для этого нужны толковые инженеры, а у них из-за маленького населения их не то, чтобы много.

– Ну, допустим. Допустим… – глава ЮАС задумчиво побарабанил пальцами по столу и посмотрев на Маркуса Левински, распорядился: – Свяжись с ними, согласуй всё. Дату постарайся выбить пораньше, в идеале завтра-послезавтра.

– Хорошо. – Левински кивнул и достав свой планшет, усердно забарабанил пальцами по экрану.

– А вы, господин Каримов, может останетесь пока у нас? – обернувшись к гостю, предложил Эванс.

– Ну, на день-два, думаю можно… Да, на пару дней вполне. Не вижу смысла лететь сейчас обратно в Королёв. Только за зря водород сожжем. – ответил тот.

Глава-2

ЛАМБЕРТ

– Вы погрузили фильтры? – поинтересовался Тимоти Ламберт, глядя на начальницу нашей «призовой команды», Сиршу Дойл.

– Уже заканчиваем. Осталась пара ящиков. Еще мы думаем прихватить кое-какие запчасти от вон того бота. Что скажешь? – женщина указала лучом фонаря на стоящего поблизости колесного робота, возле которого копошилась парочка техников.

– Челнок и так уже битком…

– Всего пара коробок, Тим. Мы найдем место.

– Черт с вами, грузите. Я пока пойду готовить машину к отлёту, хотелось бы вернуться домой к обеду.

Тимоти Ламберт являлся, пожалуй, наиболее опытным из пилотов ЮАС, настоящим ветераном. Бывший военный, майор ВВС США, он уволился из вооруженных сил, когда ему было сорок, поступил на службу в учрежденную Малькольмом Эвансом корпорацию, и отработал в ней без малого пять контрактов – практически четверть века. Ламберт входил в число немногих, кто своими глазами видел с чего начинался Кларк, был одним из тех, кто доставлял первые строительные блоки для будущей штаб-квартиры «Юнайтед Аэроспейс». Конечно, его ни в коем случае нельзя было назвать самым старым астронавтом в истории человечества, и всё же, шестьдесят пять лет – это был солидный возраст для людей его профессии. Большинство из тех, с кем он начинал, уже давно ушли на пенсию, да и сам он, признаться подумывал отправиться на покой, благо солидная сумма, скопившаяся на его банковском счете, позволяла ему прожить остаток жизни в достатке. Ламберту оставалось полгода до окончания контракта, когда грянула Третья мировая и все его планы на спокойную, сытую старость пошли прахом. Земля лежала в руинах, постепенно остывая и покрываясь разраставшимися с юга и севера полярными шапками. Старый астронавт не испытывал никаких иллюзий касательно судьбы собственной семьи. Сразу после Катастрофы, когда условия еще позволяли это, и пока была надежда найти выживших, служба безопасности организовала масштабную спасательную операцию для сотрудников корпорации и их семей. Ламберт сам несколько раз садился на планету, и забирал с неё людей чтобы доставить их в Кларк. Увы, но среди полутора тысяч спасенных, его родных не оказалось. Первые два месяца было тяжело. Черная депрессия сдавливала сердце старого астронавта. Исполнение рабочих обязанностей давалось Ламберту с заметным трудом, изредка даже проскакивали мысли о суициде. Выручало лишь осознание того, что не один он оказался в такой ситуации. Да, его семьи не стало и всё же, нужно было жить дальше. Нужно было работать. Нужно было обеспечить выживание человечества.

Ламберт шел мрачными подземными коридорами станции Юма-5. На Луне было множество брошенных поселений, вроде этого: шахты, научные станции, мелкие заводы по переработке добытого на спутнике сырья. Все они когда-то принадлежали частным компаниям, занимавшимся здесь своими делами. Многие из них были покинуты еще до Катастрофы, иные, люди оставили уже после, потому как эти базы не могли поддерживать жизнь своего населения в отрыве от поставок с Земли, либо же оказались слишком далеко от налаживающихся между крупными колониями торговых путей. Но изредка попадались и те, откуда люди и вовсе никуда не уходили. В первые месяцы после войны на Луне творился сущий хаос: линии связи были оборваны, от чего часть мелких поселений оказалась в полнейшей изоляции. В творившемся кошмаре них попросту не было никому дела, каждая колония, каждая станция прежде всего пыталась выжить сама. Лишенные контакта с внешним миром, люди не знали, что твориться за стенами их поселений и медленно умирали, когда запасы кислорода и продовольствия подходили к концу. Спастись удалось далеко не всем.

Как правило, в оставленных, или же попросту вымерших поселениях оставалось еще много полезных ресурсов: различное оборудование, топливо для лунных челноков, изредка медикаменты и продовольствие. Не принадлежавшие более никому, они становились добычей тех, кто сумел до них добраться. Таким образом, мародерство на Луне в первые послевоенные годы если и не было законным, то уж точно являлось повседневной нормой. Не отставал от этого тренда и Кларк. Практически ежедневно из колонии к заброшенным поселениям отбывали челноки и грузовые вездеходы с «призовыми командами» на борту, наподобие той, членом которой являлся Тимоти Ламберт. У мародеров было лишь одно правило – груз, который они намеревались забрать должен был быть ничейный. Это означало, что в момент их прибытия на территории поселения не должно было находиться никого, кто мог бы заявить право собственности на находящееся там имущество. Призовыми командами Кларка это правило соблюдалось неукоснительно, однако, жители других поселений относились к нему по-разному. За полтора года, минувших с момента Катастрофы, ресурсы существовавших на Луне колоний изрядно истощились. Наиболее критическая ситуация сложилась в малых поселениях, что до войны полагались на снабжение с Земли. Теперь, когда поток грузов с планеты иссяк, многие из них стояли на пороге гибели, и это толкало людей порой на весьма отчаянные шаги. Нередки стали случаи нападения одной колонии на другую с целью захвата ресурсов, множились банды так называемых «рейдеров», атаковавших следовавшие по поверхности конвои. В последствии захваченное в ходе таких налетов добро обменивалось на разросшимся до неприличных размеров черном рынке. В основном все торговые отношения сводились к бартеру: к примеру полезные ископаемые менялись на оборудование, или услуги, но наиболее универсальным товаром была вода. Будучи основой человеческой жизни, вода постепенно стала и основой послевоенной лунной экономики. Как правило цена вещей измерялась в литрах. К примеру, старый, раздолбанный вездеход на пять-шесть мест, мог обойтись покупателю в один-два кубометра, а собранный в полукустарных условиях автомат стоил литров пятьсот-шестьсот. Небольшая группа человек, приобретя первое и второе, могла уже попытать свое счастье в разбое. И судя по всё учащающимся нападениям, эта идея приходила в умы многих. Сам Тимоти Ламберт еще не сталкивался с рейдерами, но было очевидно, что рано или поздно этот момент наступит.

Пожилой астронавт достиг шлюза ведущего на поверхность. Обе его двери были сейчас настежь открыты, так что внутри Юмы-5 царил вакуум. Шлюз, этот, надо сказать, вскрыла не его группа – когда они прибыли, станция уже была разгерметизирована кем-то, кто побывал тут прежде. Скорее всего, то сделала другая «призовая команда». На это указывал творившийся в подземных помещениях бедлам: отсутствовала часть жизненно важного оборудования, а продовольственный склад и топливное хранилище были полностью опустошены.

Минув разгерметизированный шлюз, Ламберт оказался на поверхности. Висевшее в черном небе Солнце, ярко освещало дно неглубокого кратера, в котором располагалась Юма-5. Парочка сопровождавших группу бойцов службы безопасности, вооруженных штурмовыми винтовками и облаченных в боевые скафандры, стояли рядом с выходом, и флегматично обозревали окружающий пейзаж.