Паруса пустыни د صحرا کښتۍ

– Сударыня, прошу прощения за свой внешний вид, но биться в камзоле, как-то не с рук. – он поправил цветастую бандану, и подал леди руку, помогая подняться. – Каптан Ошар Арам. – ещё раз, но теперь персонально для девушки, представился он.

Честно говоря, капитану очень шёл его внешний вид. Каждая мышца его голого торса играла тенями загорелой кожи. Чувствовалась сокрушительная мощь и неудержимая энергия, молодого, здорового мужчины.

– Леди Софи́к Паяз. – представилась девушка, принимая помощь. – Не извиняйтесь, каптан. Как видите, я тоже далеко не в вечернем платье.

Софи́к поднялась, и, опираясь на руку капитана, удалилась вместе с ним, даже не удостоив меня взгляда.

Нас накормили. Накормили хорошо, почти досыта, и дали вдоволь напиться. Ну а после, повели на разграбление кораблей. Ничего нового, опустошить одни трюмы, набить другие. Правда вот, брали мы не всё подряд. Вода, продукты, снаряды, порох. Этому отдавалось предпочтение. Такелаж не трогали, а вооружение демонтировали матросы корабля Ааташ Фасан. Огненная гора, если дословно, такое имя носит этот корабль. Но я это название понял, как Вулкан.

Ааташ Фасан огромное судно. Кватар, четырёхмачтовый, пятиосный , с тремя ярусами парусов на передней и задней мачте, и четырьмя на средних. Плюс, между первой и второй, и между третьей и четвёртой мачтами, ставятся косые паруса крики, а сзади ещё трапециевидный парус шата. Но, помимо грузоподъёмности и хорошего хода, у кватара было ещё одно преимущество – четыре вертлюжные пушки крупного калибра. Две на носу, две на корме.

Именно эти пушки и разнесли корабли капитана Рима, расстреляв их как стоящие мишени с большого расстояния. А проворные и бесшумные давиры устроили диверсию, сбросив под корабли бочки с порохом. Давиров у Ошара было около тридцати, и его тактика ведения боя, показалась мне очень эффективной.

Клетка на борту Ааташ Фасан была, вот только использовалась она скорее, как карцер, а не как помещение, для содержания гхламов. На ночь нас пристёгивали к тросу, натянутому между основаниями первой и второй мачт, так что невольники имели возможность для небольшого перемещения, а главное, могли удобно расположиться на ночлег, а не горбиться и крючиться в клетке по четыре человека.

Меня держали отдельно, ближе к корме, и на ночь пристёгивали к клетке, но снаружи.

Леди Софи́к я увидел только через два дня, когда приносил бочонок воды в каптан кибан.

Девушка стояла рядом с капитаном у борта корабля. Они о чём-то мило беседовали, и она звонко смеялась капитанским шуткам.

Её привели в порядок, переодели, и даже в мужском брючном костюме, великого ей по размеру, и с двумя лишними рукавами, она выглядела превосходно. Ветер трепал её платиновые волосы, выбивающиеся из-под шляпы, которую она изящно придерживала пальчиками за край поля, а солнечный свет размывал края её точёного силуэта.

Я чуть остановился у лестницы, и сердце сжалось, когда рука капитана спустилась с талии девушки, а та, склонилась к нему головой, позволяя обнять покрепче.

Вечером того же дня, леди Софи́к появилась на нижней палубе, в сопровождении охранника.

По её просьбе меня отстегнули от клетки.

С собой она принесла кувшин с водой и блюдо, судя по всему, остатки того, к чему не притронулись за ужином капитан и офицеры. Я не привередничал. Отказываться от воды и пищи, это для книжных и киношных героев, а я не такой.

– Это всё, что я могу пока для тебя сделать. – прошептала леди Софи́к.

– Не беспокойся. – заверил я. – Со мной всё хорошо. По крайней мере, новые хозяева меня не бьют.

– Я сказала, что ты мой слуга. Вот только каптан Ошар, хочет, чтобы я рассчиталась тобой за наш проезд. Но нам идти ещё долго, думаю, мне удастся уговорить каптана, избрать иной вариант оплаты.

– Ну-ну, – подумал я. – видел я сегодня эти варианты.

– Помнишь, когда мы тебя подобрали?.. – вдруг сменила тему Софи́к.

– Пленили. – поправил я.

– Да-да, когда каптан Рай пленил тебя…

Ну, надо же, как интересно. Когда подобрали, то есть, почти облагодетельствовали, то они, а как пленили, то сразу вся ответственность на капитане Рае.

– Леди Софи́к, – отвлёк охранник. – Вам пора, каптан Ошар не велел задерживаться.

– Прости. – Софи́к коснулась моей руки. – Позже поговорим.

Более позднего разговора не случилось.

Судно взяло курс на юго-восток, чтобы выйти на маршрут торгового пути.

Государство четырёхруких мутантов, Эман Топо, находится в торговом договоре с Салафаром, государством эльфов, и их корабли не вступают в противостояние друг с другом. Более того, не редкость, когда военные корабли обоих государств патрулируют торговые маршруты, чтобы обеспечить безопасность одного из самых протяжённых путей, пересекающего треть планеты.

Меня пристроили к корабельному валлаку, это что-то вроде юнги. Работа у помощника помощника совсем не пыльная. Оба считаемся бестолочами, и ничего не выполнимого нам не поручают. Подметать, оттаскивать да подтаскивать, накрывать и убирать со стола, помогать пакхли на камбузе.

Я был рад этому назначению. От лежания возле клетки уже ныли бока, а эта работа позволяла размяться физически, а главное, занять мозг, который от безделья страдал больше всего.

Я слушал разговоры матросов, наблюдал за их действиями, путаясь во множественной специфической терминологии. В общих чертах мне удалось ознакомиться с устройством корабля, принципиальной схемой, так сказать, запомнить с десяток названий. Правда, абсолютно не уверен, что некоторые вещи понял правильно. Так, например, расай, кибал и навра, корабельные верёвки, так и не дались моему пониманию. Если с последней было более или менее понятно, это верёвка, участвующая в постановке парусов и проходящая через лебёдки и блоки, то первые две, не имели для меня никакого различия. Думаю, всё связано с тем, что один и тот же элемент такелажа имеет разное название, чтобы было проще определить, где он находится на судне.

Где-то, через неделю похода, я начал чуток разбираться в самых простых командах. Пару раз, раньше, чем это сделает матрос, правил парус, когда требовалось его подтянуть или ослабить, при корректировке курса. Получал за это одобрительные затрещины. Не злые, чуть насмешливые, словно они выдавались какому-то юнцу.

Тяжело было видеть леди Софи́к в компании капитана. Она флиртовала с ним без всякого стеснения, позволяла ему трогать себя, крепко обнимать.

Однажды я стал свидетелем, как леди Софи́к буквально за руку утащила капитана в кибан, а пятнадцатью минутами спустя, они вернулись на палубу, разгорячённые, возбуждённые, поправляющие собственные одежды, и очень, очень довольные.

Глава 4. حتی که تاسو وخورئ، د وتلو لاره شتون لري Даже если вас съели – выход есть

Как только я получил относительную свободу, и внимание ко мне перестало быть столь пристальным, начал готовиться к побегу, делая это как можно незаметнее.

Обзавёлся крохотным ножом, что тайком стянул с камбуза. Разжился мешком, набитым хламом, который подкладывал под голову в качестве подушки. Меня больше не пристёгивали к клети, но ночевал я по-прежнему на том же месте. Питался на камбузе, правда самый последний, довольствуясь тем, что осталось нетронутым после матросов. В принципе, на жизнь хватало.

Натаскал немного сухарей, пару горстей фиников, и с десяток потрясающих батончиков, не понятно из чего сделанных, но удивительно питательных. Круглый, сантиметра два в диаметре и с десяток сантиметров длиной, по вкусу напоминающий ири́с. Вязкий, тугой, липнущий к зубам. Внутри этой массы в обилии попадались кусочки сушёных фруктов и колотые орехи. Энергетическая бомба, ничем не уступающая тем таблеткам, что были у меня в самом начале моего пути.

Всё это рассовал по трюму, в обустроенные нычки, куда не совались матросы.

Готовлюсь я не спеша, стараюсь не привлекать внимания, чему сопутствует привычка матросов, не реагировать на моё присутствие.

Поскольку я не помню своего имени, многие зовут меня Зверьком, и я стараюсь поддерживать имидж пусть и смышлёного, но домашнего питомца. Их забавляет отправить меня за какой-нибудь вещицей, ввернув специфическое судовое название, а потом безудержно ржать, над моими попытками обнаружить искомое. Так половину дня, под дружный смех и колкие подначивания, я искал кисо́рь, которой оказалась дырка в полу гальюна. Был награждён половиной пачки галет, которую вечером, втихаря заначил в свой мешок.

Разговаривая с матросами, офицеры не опускаются до разговоров со мной, кое-что разъяснил для себя по поводу самой планеты и мироустройства.

Когда-то, в очень давние времена, планета была покрыта водой, и разумная жизнь процветала только на очень крупных островах, что до сих пор зовутся материками или континентами, и на архипелагах. Те в огромном количестве были разбросаны по морям и океанам. Но потом, что-то произошло, небо приобрело зелёный оттенок, а вода стала исчезать. За тысячу лет, а может и дольше, полностью иссохли водные просторы, и океанское дно оголилось. Где-то между Шмали бахар и Янби самандар, северным и южным морями, есть низменность, ещё сохранившая влагу, напоминающая вязкое, непроходимое болото. Такое же болото было и в центре восточного моря Кхтиз бахар и в Оч самандар, море, что к западу от земель Эман Топо.

В итоге, с уходом воды, морские суда встали на колёса.

Каждый из островов-континентов, отдельное государство, состоящее из княжеств, принадлежащих правящим домам. Схема правления практически везде одинаковая, выборная, только не по принципу демократии, а в порядке очереди. Сначала правит один дом, через пять лет другой, потом третий, и так далее.

Некоторые государства, как Салафар и Эман Топо́, условно дружат, или скорее, являются торговым союзом на взаимовыгодных условиях, с поддержкой общих интересов средствами военных флотов обоих государств.

Есть такие, что в отношении друг друга, исповедуют военный и торговый нейтралитет. То есть, не имеют официальных торговых союзов и не вступают в вооружённые конфликты. Яркий тому пример, всё то же эльфийское государство Салафар и их северные соседи, зелёнокожие троллы из Ланда Змака.

Но есть и те, что не хотят ни с кем дружить. Никого не признают, со всеми воюют, торговлю не ведут. Торы, чернокожая раса людей, обитающая на континенте Тиара О́ча, отличное тому доказательство.

Представители моего народа, люди, живут далеко на востоке. Очень далеко. Нужно полностью пересечь Кхтиз бахар, чтобы попасть на континент Инсаниат.

С людьми сало́ры, так называли сами себя четырёхрукие мутанты, особой дружбы не водили, но и откровенными врагами не были. А вот между людьми и эльфами, регулярно находились поводы для конфликтов.

Ещё были дворфы, живущие на севере Кхтиз бахара на континенте Маса.

На северо-восток от них, континент Арабан, населённый мутантами с внешностью волков, зовущих себя Арабанами. Дружбу ведут по обстоятельствам, с кем выгодно, с теми и дружат. А воюют, как правило, с кем-то против кого-то. Единственные, с кем арабаны не упустят момента схлестнуться в бою, это кошки Пе́шо с континента Млемур.

И посреди всего этого великолепия вольный континент Азад, с прилегающими к нему островами. Пристанище всех рас, рассадник пиратов, контрабандистов и наёмников, центр пересечения множества торговых путей.

Ну да ладно, не буду вас больше грузить местной географией. Вернёмся к плану побега.

И так, бежать днём, не удастся ни при каком раскладе. И судно на приличном ходу, и давиры шмурыгают кругом. Этим резвым бестиям абсолютно всё равно, в каком направление дует ветер. Они с успехом обойдут любое судно, даже не напрягаясь. Движутся быстро даже при малейшем ветерке, благо, штилей на планете практически не случается. Днём меня заметят, так или иначе, и поркой, я вряд ли отделаюсь.

Ночью побег тоже под вопросом. Ночью судно стоит, и экипаж прирастает ещё шестьюдесятью матросами давиров, да и ночные вахты, никто не отменял.

При прочих равных, надежды на ночной побег всё же больше. Правда, был один сдерживающий фактор, не зависящий от времени суток – леди Софи́к. Я не знал, как моё исчезновение отразится на отношении к ней со стороны капитана. Надеюсь, при столь близкой, явно постельной связи, её не подвергнут какому-нибудь дисциплинарному гонению, за поступок слуги. Хотя, уже давно понятно, что я плата за проезд, и всё, что можно было для меня сделать, леди Софи́к уже сделала.

Бежать буду сегодня. Матросы готовятся к усиленной ночной вахте. На небе будет две полных луны, да и местность тут относительно ровная, без неожиданных каменных торосов. Так что, будут идти всю ночь на малом ходу.

После отбоя, корчился в постановочных муках, делая вид, что страдаю животом.

Раз пять отметился в гальюне, пока нашему охраннику это не надоело, и он не перестал сопровождать меня взглядом. На шестой раз, покинул своё спальное место вместе с мешком. Пнул его, типа с психу, так, что тот отлетел в нужную мне сторону. Демонстративно выругался и хлопнул дверью.

Закрывать за собой дверь на засов не стал, не хочу, что бы запертая дверь сразу указала на способ побега.

В отверстие скинул мешок, а после и сам, протиснулся в него. Не удивляйтесь, прямоугольное отверстие едва вместило мои плечи, так что кряхтел я вполне естественно, как раз в стиле помещения, в котором находился. Попасть под колёса давиров не боялся. Они никогда не следуют за кормой. Нет у мутантов желания, что бы вывалившийся из гальюна сюрприз, разлетелся мокрыми брызгами прямо в лицо.

Вот так, распластавшись на земле, не получив никаких травм и увечий, пролежал минут двадцать. Поднялся, обернулся. А ведь это очень красиво, удаляющиеся паруса на фоне луны. Жаль, что луна маленькая и захватывает самый верх мачты, но всё равно, красиво.

Почесав в затылке, направился на поиски своего мешка.

Обнаружил быстро, буквально в ста метрах. Всё на месте, ничего не развалилось. Выкинул лишний хлам. Пошёл, предположительно на юго-восток. Как понял, мне нужно было держаться именно этого направления.

По идеи придерживаться торговых путей, некий смысл был, но аргументов против, было гораздо больше. С одной стороны, был маленький шанс, что подберёт какое-нибудь торговое или военное судно, но шансов снова угодить в рабство больше. Так что, сомнительное внутреннее предположение было отодвинуто на задний план, не получив большинства одобряющих голосов.

Торговый или военный корабль то же не спасение, если разобраться. Попаду к военным эльфам, считай в рабстве, ну а дальше по уже известному сценарию. Торгаши тоже могут обмануть, пообещают подбросить, а в порт прибудешь уже в кандалах. Даже наличие средств оплаты, которых у меня к тому же и нет, не гарантия свободы. Что мешает отнять у одинокого путника деньги, а потом продать его на невольничьем рынке? Да ничего.

Вот я и решил, двигаться на юго-восток, а потом на юг, пока не достигну Азада. Там, постараюсь не попасть в злые руки, осмотреться, и уже оттуда, попробую направиться в Инсаниат, нанявшись разнорабочим на корабль.

Несмотря на то, что Азад пиратская вотчина, контрабандистов там не меньше, и этим ребятам плевать, кто с кем дружит, а кто нет. На то они и контрабандисты, а иначе, как бы пираты сбывали награбленное?

Если я сразу встал на верный путь, который скорректирую с восходом, сбиться с пути не смогу. Впереди меня ждали такие ориентиры, в которые я скорее влипну, чем промахнусь. Западный разлом Гхарди Накхвали, вдоль которого мне необходимо будет пройти, чтобы как раз выйти к северо-восточным островам Азада.

Вот только там уже нужно вести себя очень осторожно. В непосредственной близости от материков, в пустоши обитают левары. По описанию, волки размером с телёнка.

Предстояло выбрать стратегию перемещения. Что не особо и сложно, при наличии всего двух вариантов – двигаться днём или ночью.

Начну с последнего. Ночью, суда, как правило, стоят, а это значит, что шансов быть застигнутым врасплох, практически нет. Вряд ли латал разглядит ночью одинокую фигуру путника, а вот я корабль увижу заранее. Ночью прохладнее, идти легче, и пить хочется меньше. Но сразу есть минус, значительный, сводящий на нет все преимущества. Возникают определённые проблемы со сбором росы.

У дневных переходов преимущество только одно, идеальная видимость. Но это спорно, так как видеть могут и меня.

Но, поскольку на данный момент запасов воды, да и средств её сбора у меня с собой нет, то и думать пока не о чем. Нужно максимально уйти с торгового пути и затеряться где-нибудь в камнях.

Через час пути меня привлёк негромкий шелест, и я пошёл на него. За одинокий камень зацепился приличного размера кусок тонкого пластика. После извлечения части его из песка, поразился размерам. Полтора метра на пять, единым куском, что не могло не радовать. Тут же поделил его пополам, аккуратно свернул, прибрал в мешок. Осмотрелся, ничего полезного в ночном мраке больше не было.

Утром нашёл место, где можно укрыться от посторонних глаз. Группа валунов вполне подходила для этой цели. Посчитал, что за ночь отошёл от торгового маршрута километров на двадцать, но самое главное, двигаюсь в нужном направлении.

Между камней спалось неплохо. Выбрал вполне удобное место, где почти всё время находился в тени. Плюс, небольшой сквознячок между ними приятно обдувал. К двенадцати часам чувствовал себя вполне бодрым, решил не засиживаться, и, умяв галеты, двинул дальше.

Если внимательно смотреть по сторонам, то пустошь не такая уж и пустынная, и следов жизнедеятельности человека в ней предостаточно. Через час пути обнаружил кусок верёвки, тут же переделал мешок в некое подобие рюкзака. Идти сразу стало удобнее. Лямки хоть и тёрли плечи, но это лучше, чем нести мешок в руках.

Куртки у меня давно не было. Она пропала сразу после того, как меня высекли на борту корабля чёрного капитана, пусть ему ничего не будет пухом. Поэтому, солнце нещадно жгло руки и плечи. Теперь обгорят и непременно облезут.

Ещё часа через полтора, обнаружился пластиковый ящик зелёного цвета. Большой, и к сожалению, пустой. А вот дальше, в тридцати минутах ходьбы, повстречался подарок судьбы. Трёхлитровая бутылка с пробкой, загнанная ветром и застрявшая между двух небольших камней.

Отвинтил пробку, принюхался. Ничем дурным, кроме самого пластика не пахнет. Лучшая находка за сегодняшний день.

Солнце упёрлось в край горизонта. Такое ощущение, что вижу его со спины. Будто село на самую кромку, отчего заметно расклячился зад, свесило ноги, и думает, стоит ли прыгать за грань. Надумало, но спрыгивать не стало, стекло яичным желтком, окрасив небо красными лучами.

Ещё раз убедился, двигаюсь верно. Отошёл от торгового пути достаточно далеко. С такого расстояния меня не заметят. Как слышал на судне, через два дня должны были сменить курс. Пусть судно идёт километров сорок, следовательно, за день проходит километров пятьсот, может шестьсот. Возьмём даже по минимуму. Мне на преодоление тысячи километров понадобится дней двадцать, и это в авральном режиме, что практически не возможно. Еды у меня дней на десять, если прям экономить. Если совсем ужаться, можно растянуть на двенадцать, но это будет на грани изнеможения. Но и это не беда, вода, вот основная проблема.

Пока шёл, размышлял и сам себя успокаивал. Всё-таки, пустошь не пустыня и влаги тут достаточно, о чём свидетельствует мох и лишайники. Откуда-то мне известно, что в пустыне количество осадков бывает от ничего, до пятисот миллиметров. Правда, это за год. Беда, мне не известно, сколько времени длиться год. Но с учётом того, что продолжительность суток для меня привычна, пусть в году будет четыреста дней, для ровного счёта. А количество осадков, усредним, пусть двести пятьдесят. Последнее делим на первое, получаем, где-то ноль шесть миллиметра в сутки. Дальше. Влажность в миллиметрах мерят неспроста, ибо потом исчисляют её в литрах. Тогда, вывод напрашивается сам собой, что количество воды слоем в один миллиметр на один квадратный метр, это как раз литр. Теперь идём дальше. У меня кусок пластика был где-то полтора на пять, а это семь с половиной квадратных метров. Я его располовинил для сбора. Предположим, минус потери, где-то подвернуть поджать, и с площади одной половинки в три целых семьдесят пять сотых метра, оставим три метра, чтобы не раскатывать губы. Получаем, три на ноль шесть, один и восемь литра. А мне нужно три. Но это уже хорошее начало, а пластик, поди найду, тем более уже был опыт, когда по утрам собирал необходимый мне минимум.

Зашагалось веселее, а необходимость выполнить кое-какие расчёты в уме, позволила отстраниться от подступающей хандры.

***

Крупных камней в поле зрения не оказалось, так что, ночевал на открытой местности.

Ночь прошла без приключений и ранний подъём позволил собрать приличное количество воды. Вышло, на глаз, чуть больше двух литров. Ну, теперь живём. Скромно, правда, но живём.

Сухари жевал прямо в пути. Старался идти размерено, выдерживая шаг. В общем, делал всё возможное, чтобы покрывать максимальное расстояние с наименьшими физическими потерями.

Очень трудно описывать те периоды, когда ничего не происходит. Заострять внимание на однообразном ландшафте, и повторяющихся пейзажах, нет никакого смысла, но и не упоминать об этом, никак нельзя. Сложится впечатление, что я на увеселительной прогулке, и всё мне даётся, как по мановению волшебной палочки. А это не так.

Тем не менее, переносимся сразу на четыре дня вперёд.

Вдали заметил явно рукотворный объект. Впрочем, я уже натыкался на нечто похожее, но убедился, что природа очень сносно эмитирует человеческое зодчество. И вновь, то, что выглядело рукотворным, к трудам человеческим не имело отношения, хоть и максимально этому соответствовало.

Из холмистой местности выделялся ровный каменный подиум, торчащий огромным треугольником в два каскада. Представьте себе некую каменную плиту, плавно выходящую одним из своих углов из-под основания холма, с практически прямолинейными гранями, под прямым углом друг к другу. Получается треугольник, с ровной поверхностью и сторонами, приблизительно сто на двести метров. Перед треугольником, по обеим его сторонам, массивная ступень, высотой по пояс, и шириной метра три. На площадке треугольника три каменные колонны разного диаметра и высоты. И это тоже не рукотворное. Ветер так облизал камни, что теперь они больше похожи на трубы, чем на что-то природное.

Стою как раз лицом к углу треугольника и ступеней. Напротив меня, так сказать, у вершины треугольника, самая низкая колонна. Слева, по короткой стороне площадки, у самого холма, колонна средней высоты, справа, по длинной стороне, так же у холма, самая высокая колонна.

Вся эта необычная композиция неплохо прикрыта соседствующими с ней небольшими каменными нагромождениями – каменными грибами и монахами.

Думаю, с маршрута это всё вообще разглядеть не возможно. Во-первых, далеко, во-вторых, все эти камни будут выглядеть как частокол, и не привлекут никакого внимания.

Взобравшись на чудо природы, осмотрел ровную площадку и двинулся дальше на холм. Просто хотел обозреть просторы с высоты.

Среди острых каменистых зубьев, замер, как вкопанный. Гулкий звук доносился откуда-то снизу, и удалялся. Словно камень, падающий вниз, бился о каменные стены колодца.

Даже стоя на месте, не сразу рассмотрел замаскированный лаз.

Пластиковая решётка была прикрыта небольшими камушками и частично заходила под валун.

Убрал камни, извлёк решётку. Лаз узкий, не шире дырки в гальюне. Вместо ступеней, выемки в стене колодца. Свалиться, практически не возможно, плечи цепляются, а стоит чуть отклониться назад, тут же спину подпирает стена. Спускаться очень неудобно. Но я упорно лезу вниз. Не знаю зачем, но чётко уверен, что спуститься просто необходимо.

Наконец я на дне. Глубина метров пятнадцать. Полная темень. На полу, чуть заметное пятнышко света.

Пошёл по часовой стрелки вдоль стены, аккуратно переставляя ноги и ощупывая одной рукой темноту перед собой. Угукнул. Помещение гулко отозвалось объёмным пространством. Не зычным эхом, а просто обозначило немалый размер.

Споткнулся. Точнее упёрся во что-то ногами.

На уровне бёдер нащупал прямоугольный предмет. Ящик. Наощупь отыскал застёжки, отпёр. Под самую крышку ящик забит круглыми железками одинакового размера. Взял несколько побрёл обратно, к пятну света. С трудом рассмотрел находку. Монеты белого металла. Возможно серебро.

Больше часа сидел в потёмках, ждал, когда привыкнут глаза. Безрезультатно.

Вновь побрёл к ящику.

Ценности монет я не знаю, поэтому две горсти распихал по карманам, больше брать не стал. Закрыл ящик, чтобы не вызвать лишних подозрений у здешних хозяев. Пошарил вокруг. Обнаружил ещё ящики и бочки, но открывать ничего не стал, справедливо предположив, что их содержимое, ненамного отличается, от того, что я обнаружил.