Паруса пустыни د صحرا کښتۍ

Каптан Омо́н уже выполнил большую часть своих обязанностей по договору, и теперь его Яна́т везла губернатора и часть его гарнизона к восточным берегам материка, где завтра утром, начнётся славная охота на свирепых леваров.

С наступлением сумерек, первые лёжки оживились, и пираты ворвались в два немудрённых укрепления на берегу, позволив своим кораблям, беспрепятственно войти в бухту. В это же время, стараясь не создавать лишнего шума, пираты захватывали дома начальника гарнизона, офицерского состава, и саму усадьбу губернатора.

Не смотря на то, что изначальный план не предполагал жестокости, без жертв не обошлось. Хоть эффект неожиданности и одновременности атаки с нескольких направлений возымел должное действие, без откровенных смельчаков обойтись не довелось. Так что, по паре напрасных жертв с обоих сторон, всё же случилось.

Ворвавшись в дом губернатора, команда Гита умело блокировала, обезоружила и связала охрану, согнала всех слуг в одно большое помещение в подвале. Команда Салари́н, приволокла связанного, изрядно напуганного, и слегка побитого казначея, с кляпом во рту, и ключами от хранилища.

Сокровищница была вскрыта, и разочарованию пиратов не было предела.

Гит матерился на семи языках сразу, проклиная тот день, когда связался с…

Своевременная зуботычина от Салари́н, остановила Гита от произнесения имени своего подельника.

Брызжа гневной бранью, Гит пинал стены и двери, а после, подался наверх, где придался столь любимому, и привычному для него делу – разграблению дома.

Салари́н последовала за ним, не столько, чтобы присоединиться, сколько уберечь подельника, от очередной глупости.

В кабинете губернатора Гит тут же принялся взламывать запертые шкафчики и ящики стола. Салари́н же, уверенной и грациозной кошачьей походкой, проследовала к книжному шкафу.

Она намеренно выбрала этот объект, так как ровно в таком же шкафу на её корабле, был организован вполне толковый тайник, а ещё, её внимание привлёк маленький кораблик. Модель парусной бризалы, сантиметров пятнадцать длиной, запаянная в прямоугольник прозрачного пластика.

– Я возьму себе это? – показала Салари́н кораблик, видя, как Гит, извлекает из стола золотые украшения. – Как личный сувенир. На память о неудачной операции.

– Валяй. – чуть скосив взгляд, согласился пират.

После, каптан Салари́н оставила своего товарища и вернулась к руководству погрузкой кораблей, в то время как команда Гита, ещё и успевала найти время, пограбить дома местной знати.

Как только погрузка была завершена, Гит отбыл на своём корабле на запад, чтобы уйти в тайную бухту, куда позже придёт Салари́н, а потом и каптан Омо́н.

Малга́ри почти до восхода солнца стоял в бухте, и убыл на юг, на глазах у первых проснувшихся горожан. Это тоже было частью задуманного плана, чтобы сбить возможные поиски с толку.

Конечно, многое пошло не по плану, включая объем добытого, но основное условие, всё же было соблюдено. Пираты воздержались от тотального разграбления горожан, и только знати досталось от несносного характера Гита. В остальном же, для многих, проснувшихся этим утром, неприятным события случившейся ночи стали не самыми лучшими новостями.

Малга́ри уходил на юг, когда горизонт только-только обозначился тонкой полоской восходного свечения, а от того, никто не мог различить мандариновых парусов этого судна.

***

Через три дня, когда Яна́т вернулась в бухту Мармар Кхара, уже никакие результаты успешной охоты, не могли хоть как-то сгладить впечатления от увиденного ужаса.

Фад Шапа́р рвал и метал, потрясая кулаками, рассылал во все стороны проклятия, клялся всеми ветрами, что не пустит случившееся на самотёк. Обещал жестоко покарать всех, кто имеет отношение к случившемуся.

И не думайте, что губернатор горевал по поводу опустевшего хранилища. Вовсе нет. Как раз это, его беспокоило меньше всего. Он сокрушался, по поводу исчезновения племянницы.

– Фад, – Омо́н попробовал успокоить губернатора. – мы оба люди суровой профессии, давайте взглянем на случившееся без эмоций.

– Да какие могут быть эмоции? – продолжал гневную тираду старый пират. – Всех! Слышишь? Всех найду. От капитанов до последнего матроса. Выпущу кишки, и заставлю смотреть, как буду скармливать их лева́рам. У меня ещё есть друзья, способные присоединиться к моему поиску.

– У вас уже есть тот, кто согласен в нём участвовать. – заявил Омо́н. – Только, не стоит пороть горячку. Понимаю, что мои слова, сейчас придутся совсем не к месту, но случившееся, вполне было ожидаемо.

Фад сурово повёл бровью, ожидая пояснений.

– Многие полагают, что вы отыскали корабельную казну Бакхты, бризалы каптана Ома. По легендам, там было больше двухсот тон серебра, не считая иных сокровищ. Не трудно предположить, что всё это перекочевало в хранилище вашего города. Только вот, нападающие, оказались недалёкого ума.

В этот момент, Омо́н впервые осознал, собственную, грубейшую ошибку, кою не видел раньше, ослеплённый, как ему казалось, лёгкой добычей.

– Нужно быть круглым идиотом, – продолжил он. – или совсем не знать Вашего имени, чтобы полагать, что все сокровища будут собраны в одном месте. Как я понимаю, куш, что достался при грабеже, никак не соответствует ожиданиям разбойников.

– Что-то около восьми тон. – пояснил губернатор.

– Ну, тогда нет поводов для беспокойства. – Омо́н посветлел лицом. – Думаю, очень скоро появится человек с требованиями. Полагаю, ваша племянница заложница, и очень скоро, за неё назначат выкуп.

– Не вижу повода для радости. – отрезал губернатор. – Это вовсе не гарантия её безопасности, особенно, если дело провернули черномазые. А даже если это и не так, то я всем напомню, что бывает с теми, кто вдруг решил подержать каптана Фада за яйца.

Омо́на очень устраивала ситуация, что Фад уже назначил виновных, и на самого Омо́на не упало и тени подозрения. Но, вместе с осознанием этого, перед капитаном всё больше и больше, разверзалась бездна. И она, вскоре навсегда разлучит его с Рабэ́ль.

В груди защемило, словно кто-то втиснул руку меж рёбер, и пытается сдавить сердце.

– Фад, я обещаю, что найду Вашу племянницу.

– Найди её, сынок. – Фад по-отечески положил руку на плечо капитана. – Найди, и я заплачу тебе за её спасение такую цену, которую ты назначишь сам.

Вот вроде, всё складывалось как нельзя лучше. Достаточно только добраться до своих друзей, покутить с ними неделю другую, а потом спокойно вернуть племянницу, запросив любую сумму. Но нет. Омо́н был загнан в ловушку, которую выстроил для себя сам.

Если он вернёт племянницу, не предъявив трупы похитителей, Фад ни за что не поверит, в такую удачу капитана. И скорее всего, это натолкнёт губернатора на правильные выводы. Если даже, Омо́н и представит какие-нибудь доказательства, мало ли трупов можно организовать в пустоши, то остаётся сама похищенная племянница, видевшая своих похитителей в лицо. А следовательно, придётся назвать имена. При любом варианте, Рабэ́ль возненавидит капитана, и ему, скорее всего, придётся провести остаток жизни в бегах.

Посидев ещё какое-то незначительное время в удобном глубоком кресле приёмной губернатора, Омо́н мысленно попрощался с леди Рабэ́ль, осознав всю глубину собственной трагедии, которую, собственно говоря, сам же и учинил. Впервые в его молодой, и пока ещё не очень продолжительной жизни, он пережил острую душевную боль, и от обиды, на собственную глупость, и от злобы на самого себя. Глаза покрылись предательской влагой.

– Я, с Вашего позволения, пойду. – промолвил капитан, и в голосе его звучала обречённость.

– Найди её, сынок. – ещё раз попросил Фад.

Дойдя до дверей, Омо́н остановился, замер на мгновенье, и резко развернулся на каблуках.

– Губернатор, у меня к вам личная просьба. Пообещайте, что Рабэ́ль, никогда не узнает правду.

Фад неподдельно удивился.

– Как я могу обещать, если не знаю, о чем речь?

Несмотря на то, что в самый последний момент, Омо́н решил признаться, духа, и внутреннего стержня, чтобы рассказать всю правду, у него не хватило. Но даже этого признания было достаточно, чтобы через секунду, лежать на полу приёмной в луже собственной крови, ибо о мастерстве, и скорости, с которой старый пират владел клинком, ходили легенды.

– Я причастен к исчезновению Вашей племянницы.

Всё. Это оказалось законченным предложением Омо́на, ибо джеб, которым ему чётко под нос зарядил губернатор, капитан Яна́ты даже не заметил.

В сознание он вернулся сидя в кресле. Омо́н не был связан, и даже оружие, оставалось при нём.

Губернатор ещё пару раз прошёл от стены до стены, а потом сел в кресло напротив.

– Ну, что, сынок, рассказывай по порядку, как давно следишь и шпионишь, и что случилось, что всё вышло из-под контроля? Особо можешь не разлагаться на подробности, в принципе, твоя схема мне уже понятна, но я послушаю твою версию.

– Год назад. – начал капитан. – Внедрил человека, который разведывал, что да как. Сам втирался в доверие. Понял, что вы из старого теста, и не храните серебро в одном месте. – дальше Омо́н придумал на ходу, но удачно попав в точку, сильно сожалел, что подобные мысли, не посетили его раньше. – требовалось время, чтобы узнать, где расположены тайники за пределами города.

Фад верил Омо́ну, глядя на его отрешённый взгляд, и в какой-то степени даже радовался просчётам пирата, в сам Офри́, повествуя, внутренне недоумевал, почему столь очевидные мысли не пришли в его голову раньше.

– И сколько обнаружил? – уточнил губернатор.

Омо́н молча показал два пальца.

– Я планировал одновременный захват сразу всех тайников, а потому не торопился. Мне требовались помощники, три, может четыре капитана. Так что сами понимаете, что знают трое, знает и свинья. Но в моих планах было только серебро.

– Сейчас ты мне скажешь, что кто-то из тех, с кем ты делился соображениями, могли тебя опередить?

– Наверное, да. Во всяком случае, всё на это указывает.

– И ты сейчас назовёшь мне эти имена?

Омо́н отрицательно помотал головой.

– Нет. Мне не хотелось бы называть тех, кто к этому непричастен.

Губернатор, позвонил в колокольчик.

Явился слуга. Получил распоряжение, и вскоре вернулся с бутылкой вина и двумя бокалами. За время образовавшейся паузы, не было произнесено ни слова. Впрочем, в мертвенной же тишине, была открыта бутылка, и разлито вино по посуде.

– Конечно, наличие имён, значительно упрощает поиск. – задумчиво заключил губернатор.

– Фад, я верну Вам племянницу. Только обещайте, что не расскажете Рабэ́ль о моей роли в случившемся.

– Выходит, я не ошибся в тебе. – сказал старый пират, протягивая бокал Омо́ну.

В этот момент, какая-либо связь с реальностью в сознании капитана оборвалась. Он понял, что неожиданно оказался в каком-то лихом водовороте, хитро закрученным вокруг него. И возможно, главный режиссёр здесь далеко не сам Омо́н Офри́.

– Ты до сих пор не понял? – губернатор прищурился.

Омон смотрел на старого пирата, как мальчишка на учителя, испытывая стыд за то, что не может решить простую задачу.

– А я всё думал, как же проверить тебя на вшивость. Но ты молодец, сам всё устроил. Думаешь, Рабэ́ль до сих пор в девках, потому что у неё отец тиран? Вовсе нет. Она конечно красавица, но двести тон серебра, гораздо красивее. И ты, пришёл ко мне, ровно по тем же причинам, только путь выбрал, более изощрённый. Только вот сломалось что-то. И сейчас, ты думаешь о своём добром имени в глазах Рабэ́ль, а не о собственной смерти, что может случиться в любой момент. Откуда я это знаю? Да сам прошёл через такое. Мать Рабэ́ль перевернула всю мою жизнь с ног на голову.

Омон держал бокал в руках, и ему нечего было сказать. Губернатор сказал всё за него.

– Ты догадываешься, у кого она? – спросил Фад.

– Думаю, да.

– Верни племянницу, сынок. Серебро пусть оставят себе, как награду за дерзость. Рабэ́ль ничего не узнает.

Омо́н поставил бокал на край стола, даже не пригубив, и молча побрёл в сторону двери. Он уже взялся за ручку, как губернатор окликнул его.

– Выше нос, сынок. Двери моего дома для тебя открыты. Я не вижу для своей дочери, более лучшего кандидата, чем ты.

– И как я вам обоим буду смотреть в глаза?

– Как и раньше. Ты пират, она дочь пирата, и не забывай об этом.

***

На место встречи, что было организовано среди камней юго-западной оконечности Шарки Кхат, Малга́ри прибыл всего на сутки раньше, чем там появился капитан Омо́н.

Среди камней уже был разбит лагерь, а одно из направлений возможного подхода, было надёжно прикрыто бортом корабля каптана Гита, пушки которого находились в боевом положении.

Салари́н ждали с нетерпением. Поскольку она играла роль отвлекающего, Малга́ри почти сутки шёл на юг, а после, описав большую петлю вокруг Далдал Инсаниат, двинулся на северо-запад. И за то время, что ему пришлось провести в пути, команда Гита успела изрядно заскучать.

К тому же, сам Гит сильно нервничал, хоть и старался не выказывать этого при команде. Ему не терпелось разделить добычу, и спешно куда-нибудь свалить. Салари́н и Омо́н знакомы давно, и можно даже сказать, что они дружны, а вот Гит, он просто знакомый капитан, что подвязался под их авантюру. Не было ни каких гарантий, что объединившись, два капитана не сольют третьего. Да и сумма захваченного, мягко говоря, не устраивала.

Команда Гита, как основной расхититель, вынесла больше пяти с половиной тон, следовательно, доля капитана около трёх триста. Плюс доля от награбленного Салари́н , а это всего, около пятисот килограмм. Ну, и драгоценности, что вынесли из домов мармаркхарских богатеев, в пересчёте на продажную стоимость, дадут небольшой прибыток. Но всё это, казалось такой мелочью, в сравнении с предполагаемой добычей. Естественно, в этой неудаче, Гит винил Омо́на.

Сводную комиссию решили собрать, не дожидаясь появления Омо́на, тем более, что планом такое было оговорено, и договор подразумевал, что доля третьего капитана может быть передана на хранение Салари́н.

Комиссия скрупулёзно пересчитала и перевесила добычу, подвела итоги. Доля Омо́на была перегружена на Малга́ри, и корабли утром спокойно бы разошлись, если бы ни одно вечернее происшествие.

Находясь на юте, Салари́н отчётливо услыхала женский визг. Причём, это был вполне конкретный звук, вовсе не похожий на тот, как если бы визжала девица, нанятая для развлечения команды в дальнем походе. Визжали от страха, и скорее всего, боялись за собственную жизнь и честь.

Буквально сразу же после истошных звуков, из каптан кибана выскочил Гит, чертыхаясь, и прикрывая расцарапанное лицо.

– Сучка. – выкрикнул он. – Это только начало. Я тебя теперь перед всей командой разложу.

Салари́н спокойно спустилась на землю, столь же спокойно поднялась на палубу корабля Гита, и, не спрашивая ни чьего разрешения, вошла в каптан кибан.

Забившись в угол за кроватью, сидела молодая девушка, точнее говоря, даже девочка, тщетно старающаяся, развязать зубами, путы рук.

– И кто ты будешь? – спросила Салари́н, вынимая из ножен кортик.

– Поуока Шапа́р.

Бровь кошки приподнялась. Фамилия не могла быть совпадением.

– Я племянница Фада Шапа́ра, губернатора Мармар Кхара.

– Поздравляю. – протянула Салари́н. – Только вот потрудись объяснить, что ты тут делаешь?

– А это ты спроси у того, что выскочил сейчас с расцарапанной рожей.

– Спрошу. Но хотелось бы и тебя послушать.

Салари́н поставила девушку на ноги, разрезала верёвку.

– Да нечего слушать. Этот урод, говорил, что будет требовать выкуп за меня. А сегодня, вдруг решил, что нашёл мне иное применение. – затараторила девушка, освобождая от верёвки ноги.

Была девушка боса, волос растрёпан, а на ночной сорочке, имелись следы, её отчаянного сопротивления.

– За мной. – скомандовала Салари́н.

– И куда это вы собрались? – остановил девушек Гит.

– Ты спрашиваешь? – возмутилась Салари́н. – А может, ты объяснишь, что племянница губернатора делает на твоём корабле?

– Решила прокатиться. – пошутил Гит, и был единственным, кто счёл шутку смешной. – Это мой трофей. Мой собственный.

– Твой? Собственный? – Салари́н уже посчитала количество матросов на палубе, и краем глаза заметила, как на её собственном корабле, Санжи, Ваба и ещё несколько матросов, спешат к лестнице.

– Вы кинули нас! – заявил Гит, специально повысив тон, дабы привлечь внимание своей команды.

– Кинули? А ну ка, потрудись объяснить.

– Омо́н обещал сотню тон, а что мы вынесли? Несчастные крохи? За это мы рисковали жизнями?

Команда зароптала, соглашаясь с капитаном.

– Послушай сюда, придурок малахольный. – Салари́н приблизилась к капитану. – Не мы ли с тобой были в хранилище? Или ты хочешь сказать, что Омо́н крыса, и обнёс его раньше нас?

– Всё равно. Это мой трофей, и я буду требовать за неё выкуп.

Народу на палубе прибывало. Теперь уже и добрая треть Малга́ри была здесь.

– Твой трофей? – Салари́н показала клыки. – Может ты забыл, но по договору, нет ничего твоего и моего. Я позволила себе взять модельный кораблик, на что спросила твоего согласия. А у тебя, смотрю, новый перстень красуется на пальце. Думаешь, я не видела, что ты доставал из ящика стола? Интересно команда знает, что ты закрысил несколько тысяч?

По команде Гита прокатился гул неодобрения.

– Выкуп ты собрался требовать? И какова наша доля?

– Я… Я… – межевался Гит, подбирая слова.

– Ты, только что, пытался её изнасиловать. – Салари́н указала на Поуоку.

– Делов-то, не убудет от неё. – ощерился Гит, и попятился.

– Она ещё ребёнок. Скажи, ты такой мудак с рождения, или переболел чем? Или ты не намеревался вернуть девочку живой? – от таких слов и возможных перспектив, Поуока осунулась и побледнела, а Салари́н, с ещё большим усилием напирала на Гита. – Ты разве не понимаешь, что только за твою попытку, каптан Фад Шапа́р, скормит тебе твои собственные яйца?

– Я хотел…

– Кинуть ты нас хотел. – прервала кошка. – Я, каптан Салари́н О’Ха́ши, обвиняю тебя Гит Моо́р, в нарушении договора заключённого между тремя капитанами. В попытке присвоения общего неразделённого имущества, и приговариваю к наказанию, предусмотренному договором.

Гит успел выхватить клинок, и даже полосонуть по тому месту, где только что стояла Салари́н, но это ему нисколько не помогло. Кошка успела поднырнуть под удар ещё в момент замаха и оказаться сзади, а когда сабля со свистом рассекла воздух, левая рука, с выпущенными ногтями-лезвиями, уже надёжно обхватила гортань капитана, а правая, погружала острую сталь кортика, прямо в печень.

Пара матросов Гита дёрнулись на помощь своему капитану, но были остановлены, направленными на них арбалетами.

– Кто считает, что я не права, пусть скажет мне это прямо сейчас! – потребовала Салари́н, когда бездыханное тело Гита обмякло, и рухнуло на палубу. – Да, мы пираты, но не отморозки. Мы считаем себя людьми опасной, но благородной профессии. В конце концов, у нас есть кодекс, и мы не воруем детей.

Толпа погудела немного, но ничего противозаконного в действиях каптана Салари́н не нашла, а следовательно, и не возражала.

– Предлагаю вам, – она обратилась к людям покойного Гита. – выбрать себе достойного капитана, и завтра утром, отчалить с миром.

– А девка? – всё-таки последовал вопрос одного из матросов.

– Девку я верну старому пирату. – заверила Салари́н. – Или среди вас есть смельчаки, кто сделает это сам?

– Вообще-то, я уже не ребёнок. – изображая обиженку, заявила Поуока, когда Салари́н уводила её на свой корабль.

– Молчи, дура. – не разжимая губ, приказала капитан. – А то, не ровен час, раздвинутыми ногами будешь доказывать свою взрослую состоятельность.

Жить Поуоке предстояло в кибане капитана, но её сразу же предупредили, что она всего лишь гостья, и обложили кучей запретов.

– Это пустошь, и бежать тут некуда, так что, не вздумай глупить. – предупредила Салари́н. – на палубу, одна не ногой, нечего матросам душу травить.

– А как же ты? – удивилась такому повороту Поуока. – Ты же женщина, и очень красивая.

– Я их капитан, и этим всё сказано.

– Круто. – восхитилась девчонка. – Я бы тоже хотела командовать толпой мужиков.

Салари́н одарила свою гостью таким тяжёлым взглядом, что желание трепаться, на какое-то время пропало.

– В шкафу платья, подбери себе что-нибудь по размеру. Лишней обуви нет, прости, походишь босиком. Захочешь в гальюн, позовёшь меня, Санжи или Вабу. Запомнила? Санжи и Ваба.

Девушка кивнула, а в дверь каюты постучали.

Ваба принёс полведра воды.

– Это, кстати Ваба, наш кашти, прошу любить и жаловать.

– Леди. – Ваба учтиво оттянул краешек банданы, эмитируя подъём шляпы, и чуть склонил голову.

– Извини, душ не предусмотрен. – продолжила Салари́н, доставая ушат из-под кровати. – Полотенца в шкафу. Через час ужин, так что, будь готова.

Ночь Салари́н провела на полубаке, и на всякий случай усилила вахту. Соседствующий рядом корабль без капитана, располагал к мероприятиям повышенной бдительности. Часов до трёх, через оружейные бойницы, был виден свет от ламп, и слышны обрывки споров. Команда выбирала капитана.

Салари́н же думала о том, как вернуть губернаторскую племянницу, без риска для собственной шеи?

Само ограбление, Фад Шапа́р может и спустит на тормозах, приняв это как дерзкий вызов со стороны молодого поколения, но, похищение племянницы, простит вряд ли.

Возможно, Омо́н уже пострадал, за необдуманный поступок идиота Гита, но это можно будет понять, только после того, как Омо́н не вернётся до назначенного срока. А следовательно, ломать голову догадками, можно было ещё четыре дня.

К счастью, ждать, так долго не пришлось.

К вечеру следующего дня, в условленное место прибыл Офри́.

Он, вкратце рассказал, о случившемся в доме губернатора.

– Понимаешь, я ведь трус. – заявил Омо́н. – Я ведь практически сдал вас, а мне при этом никто не угрожал.

– Ты не трус. – опровергла Салари́н. – Ты влюблённый дурачок, которого более умный и опытный игрок, обвёл вокруг пальца.

Омо́н скривил такую гримасу, что, мол Салари́н не права, и он сам распорядитель собственной судьбы.

– Да-да, мой дорогой друг, ты навсегда для нас потерян. Фад нашёл лучшего телохранителя для своей дочери, и преданного слугу для себя. Стоит ему только намекнуть на то, что ты больше не увидишь Рабэ́ль, и ты пойдёшь в пекло, чтобы заслужить возможность встречи.

Омо́н злился, понимая, что Салари́н права, но категорически отказывался с этим соглашаться.

– Это любовь, Омо́н. Ради любви люди слепнут, глохнут, отказываются от реальности, продают всех и вся, и жертвуют собой. Не ты первый, не ты последний. Мой тебе совет, женись как можно быстрее, пока старый пират не передумал. – при последних словах Салари́н рассмеялась.

– Ты-то куда? Советчица. – улыбнулся салор, намекая на юный возраст самоназванного знатока любовных перипетий.

– Я женщина. – последним аргументом, вколотила крайний гвоздь в крышку свободы Омо́на Салари́н.

Предстояло состряпать план, как вернуть девчонку её дяде, не разрушив до конца, и без того треснувшие отношения, между будущими зятем и тестем.

Вернуть Поуоку прямо сейчас, Омо́н никак не мог. Это сразу бы выдало его прямую связь с налётчиками.

Понятно, имена возможных грабителей известны, и не смотря на то, что капитаны не задерживаются подолгу на одном месте, вычислить причастных к похищению, труд не великий. Выходит, нужно выждать какое-то время, хотя бы месячишко. Но вот беда, катать с собой девчонку, подвергая неоправданному риску, нет никакого желания. Значит, её нужно где-то подержать это время.

Кто вернёт племянницу?

Салари́н считала, что Фад Шапа́р полностью раскусил Омо́на, и теперь играет собственную партию. Как только капитан Яна́т привезёт девчонку домой, ничто не будет препятствием, чтобы спросить с Омо́на за его дерзость, и заставить выдать имя похитителя. Своим другом, Салари́н дорожила.

Однако, и сама не рискнула бы войти теперь в бухту Мармар Кхара. Никакой пощады Фадом Шапа́ром обещано не было.

Нужно было в обязательном порядке повинится за содеянное, но сделать это как-то издалека, с безопасного расстояния, так сказать. А девчонку и покаяние, передать с курьером. Не из пиратов, дабы не воспалить праведный гнев заново. Лучше всего, подключить к этому делу контрабандистов. Но тоже, вариант сомнительный. Они хоть и ребята вне грабежей и политики, но, крайне скользкие типчики. Припрячут девку, и будут требовать выкуп уже с пиратов.

В общем, над последним пунктом плана, нужно было ещё поразмыслить.

Под покровом ночи, Салари́н повела свой корабль на северо-запад. Очень неплохо вышло, что Поуока на палубу вечером не выходила, а из окон каюты, Яна́т не было видно. Да и сама беседа проходила на корабле Омо́на.