Опасные игры для женщин среднего возраста

– Кофе будет очень хорошо, – согласился Тахир. Ира могла бы дать голову на отсечение, что он уже осмотрел всю комнату, оценил каждый предмет, который в ней был, включая цветные стикеры на телевизоре, столе и ноутбуке.

Пока грелась вода в турке, женщина пыталась понять, как вести себя с этим полицейским, практически свалившемся ей на голову с баллоном газа. Кстати, там точно есть газ? Может он оставит его, в качестве платы за причиненные неудобства? Женщина улыбнулась: «И кто б мог подумать, что я настолько меркантильна? Господи, о чем я только думаю? Ведь не ради кофе он сюда пришел».

И в ту же секунду Ирина поняла, что и бесформенная футболка и джинсы не по размеру – это такой же камуфляж, как и просьба кофе. Под неврачной одеждой – сильное, хорошо тренированное тело: привычным взглядом человека, который достаточно времени провел в тренажерном зале, Ирина оценила грудные мышцы, бицепсы и в целом подтянутую фигуру. А кофе – тоже дымовая завеса, чтобы она расслабилась, заглушила голос разума и согласилась на какое-то явно рискованное предложение… За этими мыслями Ирина едва не упустила момент, когда кофе в турке начал быстро подниматься.

–Воооот, на это они и рассчитывают – что я не увижу момент, когда турку нужно снимать с огня… Ну, это мы еще посмотрим.

Минут через 5 на подносе стояли чашки с кофе, на тарелке лежал лукум, печенье и сыр.

– Угощайтесь, – предложила Ирина.

– Кофе действительно получился очень вкусным, – отметил Тахир. И безо всякого перехода спросил: «А почему философский факультет университета?»

Внезапный вопрос заставил Ирину переключиться и «процессор засбоил», как любил выражаться муж.

– Простите, а откуда?… А, ну да – глобализация, соцсети… Моя страничка на Facebook?

Полицейский кивнул головой, налегая на печенье, которое Ира напекла с утра для себя.

– Когда я закончила школу, Советский Союз (помните такую страну?) уже вовсю рушился. Ну, то есть формально он еще стоял и выглядел вполне себе презентабельно. Но это было похоже на нанесение макияжа на забальзамированную мумию. Мой отец, как и большинство здравомыслящих людей, понимали, что, как говорил известный герой не менее известного фильма, мы накануне грандиозного шухера. Никто не понимал, какие профессии будут востребованы в этом дивном, новом мире. Я училась хорошо, но явных талантов не было ни к точным наукам, ни к гуманитарным. Поэтому отец посоветовал, как он говорил, развивать мозг.

– И философия помогла?

– Да. Философия – это ж не только про Канта и Шопенгауэра. (Тут Ирина мстительно посмотрела на собеседников – названные фамилии им явно ни о чем не говорили). Это про устройство мира и общества, умение работать с большими объемами информации, развитие критического мышления и аналитических способностей. И еще много чего крайне полезного в бизнесе и в жизни. Этот совет был одним из самых ценных в моей жизни.

– Родители, наверное, гордятся вами?

– Не знаю, я как-то не успела их об этом спросить. Но, полагаю, вы пришли не за подробностями моей личной жизни?

– Ну, почему же? – Тахир снова пустил в ход свою фирменную улыбку. – Личная жизнь умной женщины всегда интересна.

Но Ирина уже понимала цену его комплиментам.

Осознав, что второй раз очаровать не получится, он перешел к делу.

– У меня к вам предложение. Не хотите уехать на несколько дней?

– Уехать из города? – переспросила Ирина. – Неожиданно. Я уже немного запуталась в требованиях представителей местных правоохранительных органов: один требует не уезжать из города, другой – рекомендует уехать.

Тахир пропустил комментарий Ирины мимо ушей.

– Так как вам мое предложение? Сможете увидеть самые красивые места Турции – Стамбул, Анкару, Измир, Каппадокию. В нашей стране много интересного, выбирайте.

– Допустим. А вам это зачем?

– В ваше отсутствие сюда придут те, чей товар так опрометчиво оставили в этой квартире. Они его заберут, а мы проследим за ними.

– Значит, это все-таки наркотики? – уточнила Ирина.

– В противном случае я не стал вас беспокоить. Мой коллега взял образец и наша лаборатория подтвердила, что это героин. Кстати, его нужно убрать на то место, где он был. Халит, поможешь?

В ответ мужчина молча кивнул.

– Сегодня мы заменим наркотик на вещество, похожее на него. И оно будет дожидаться здесь тех, кто придет.

– То есть мое мнение уже никого не интересует, я правильно понимаю? – подала голос Ира.

– В данном случае вы должны будете поступить так, как необходимо, – ответил Тахир.

– Я уже один раз поступила так, как нужно. И вот к чему это привело, – Ирина метнула рассерженный взгляд в сторону Халита. – Из чистого любопытства интересуюсь: что мне мешает уехать отсюда не с рюкзаком, а с чемоданом и остаться в одном из перечисленных вами безусловно прекрасных мест?

От славного парня Тахира, который еще пару минут тому назад делал ей комплименты, не осталось и следа. На Ирину смотрел полицейский – сосредоточенный, хитрый, жесткий.

– Не нужно экспериментов. Вы играете в чужой стране и на чужом поле, а потому наделаете ошибок. Просто прислушайтесь к советам профессионалов. Мы не знаем, как отреагируют на ваш внезапный отъезд нужные нам люди.

– Да им какая разница? Свой товар они все равно заберут. Им должно быть все равно, где буду я.

– Скажите, Ирина, если я начну учить вас, как вам работать, вам это понравится?

– Думаю, нет, – честно ответила Ирина.

– Вот и вам не нужно учить меня моей работе, – тоном, не предполагающим возражений, заявил полицейский. – Просто сделайте, как я прошу.

– То есть вы не считаете, что мне грозит опасность?

– Какая опасность? Вы ничего не знаете о наркотиках в вашей квартире. Вы просто живете здесь и решили поближе познакомиться с новой для вас страной. После путешествия вернетесь сюда. В чем вас можно заподозрить?

– А если они узнают, что я рассказала полиции?

– Откуда узнают? О ситуации знаю я, Халит и двое моих коллег. Никто из нас не поделится этой информацией с наркокурьерами. Разумеется, от случайностей никто не застрахован, но в нашем случае это практически это нереально – за каждого из этих людей я могу поручиться.

– А если вы их упустите? Ну, тех, кто придет за наркотиками?

– Исключено. Я сам буду в группе, которая будет вести слежку.

– Допустим, что операцию вы и ваши коллеги проведете грамотно. Но как эти люди узнают, что я уехала? Я же правильно понимаю, что до сих пор они не предприняли попыток обыскать квартиру, потому что что я нечасто и ненадолго выхожу из дома? А им, если я правильно понимаю, не хочется, чтобы я застала их здесь? Или есть другие причины?

– Мы не знаем, почему они до сих пор не пришли сюда. Может быть, у них нет информации, что наркотики остались в квартире. Может быть, вы правы, и они просто не хотят оказаться не в то время и не в том месте. Сколько вы здесь живете?

– Почти два месяца.

– Долго. Скорее всего, они уже испробовали разные способы поиска этой самой Сабихи. Думаю, сначала они решили, что она прихватила с собой всю «дурь». Но просто так продать она не сможет: в чужом городе у нее вряд ли есть каналы сбыта. Если попытается сдать всю партию оптом, информация разойдется очень быстро. И ее найдут. Думаю, они уже поняли, что Сабиха просто сбежала. И совсем скоро придут сюда. Важно, чтобы в тот момент вас здесь не было.

– Я одного не понимаю: зачем они сдавали эту квартиру? Ведь можно было сначала все проверить, прежде чем заселять сюда человека с улицы.

– У меня нет ответа на ваш вопрос. Вероятно, они даже мысли не допускали, что человек может просто оставить столько денег. Или думали, что девушка вернется: возможно, у них был какой-то «крючок», на котором они ее удерживали. Но, увидев, что их расчеты не оправдались, начали ее искать. Турция – большая страна, а Стамбул так вообще государство в государстве. Там можно годами прятаться, нужно только знать места.

Ира и сама не заметила, как из постороннего человека превратилась в заинтересованное лицо, ощутила себя членом команды. Она задавала вопросы, предлагала варианты, размышляла. И в какой-то момент ощутила, что не испытывает негатива к ее гостям. Эти двое оценили ее умение думать и искать решение. Они даже не подозревали, насколько сейчас ей это важно.

– А как они узнают, что я уехала? Они за мной следят? – Ирина невольно оглянулась на окно.

– Открытую слежку мы не обнаружили. Но исключать такую возможность я бы не стал, поэтому и решил побыть немного «газовщиком». Для уверенности вы должны будете перед поездкой рассказать о ней соседям. Попросите присмотреть за квартирой. Поинтересуйтесь, в каком районе, например, Стамбула, лучше снять жилье на несколько дней. Словом, как можно больше людей должны знать, что вы уезжаете.

– И вы считаете, что кто-то из них…

Ирина не договорила, ужаснувшись своей догадке.

– Не нужно себя запугивать. Никто из ваших соседей не замешан в торговле наркотиками – мы проверили. Но рядом с кем-то из них точно есть человек, связанный с организацией – просто знакомый, бывший коллега, человек, с которым сталкиваешься в тренажерном зале или сидишь за одним столом при игре в нарды. Не думайте об этом, просто ведите себя, естественно, не нервничайте. Вы – туристка, которая знакомится с неизвестной страной и знать ничего не знает о наркотиках в своей квартире, – попытался успокоить ее Тахир.

Ирина сварила еще кофе – ей всегда лучше думалось с чашкой этого напитка. В целом схема была вполне рабочей: она уезжает и дает возможность полицейским сделать свою работу. Но что-то ее беспокоило, а своим внутренним «голосам» она привыкла доверять.

– Послушайте, человек с той стороны должен быть где-то ближе, гораздо ближе, чем в спортивном зале или за игрой в нарды. Я не могу это сейчас объяснить, но вот что-то мне подсказывает, что он где-то совсем рядом… Мне нужно подумать…

Глава 8

Следующий день был суматошным. Клиент все никак не мог согласовать текст. Каждый из контактных лиц считал своим долгом оставить комментарии, просмотрев которые Ирина поняла, что нужно начинать все сначала. Но начинать не хотелось, вот совсем не хотелось. Потому что со вчерашнего дня женщина обдумывала только один вопрос – кто? Кто мог быть связующим звеном между кем-то из соседей и организацией, которая распространяла наркотики? Весь стол был в бумажках со схемами, алгоритмами, отрывочными записями. Но ответа не было. И это расстраивало и огорчало.

А тут еще сообщение в ватцапе:

– Тахир интересуется, нашла ли решение вопроса?

Ирина улыбнулась: «Конечно, Тахир интересуется. Будто тебе это не интересно». Но в мессенджере вынуждена была признаться:

– Нет. ☹ У меня практически нет базовой информации. Да вообще нет ничего, кроме моих догадок и гипотез. А Тахир не хочет поделиться информацией? У него же явно больше сведений, чем у меня.

– Я спрошу. Но это вряд ли.

– Ну, на нет и суда нет, – решила завершить бесполезную переписку Ирина.

– Слушай, погоди минутку. Через час я буду на площади Республики. Знаешь, где это? Там еще высокий памятник Ататюрку. Сможешь подойти? Нужно кое-что обсудить.

Она планировала провести этот вечер по-другому. Но на площади, так на площади. Однако увидев Халита, она поняла, что в его планы не входит тет-а-тет на свежем воздухе. И пошла за ним, стараясь держаться в отдалении. «И до чего ты дошла, Ирина Николаевна, – бормотала она себе под нос. – Немолодая уже женщина, а играешь в какие-то шпионские игры, как подросток. Иди домой, приготовь чай, возьми симит и получи удовольствие от «Война Фойла». Неплохой сюжет, отличный главный герой, можно угадывать главного злодея – все, как ты любишь». Но, вопреки голосу разума, женщина продолжала продвигаться по историческому району города, ориентируясь на спину Халита. Повернув за угол очередного здания, сохранившего свою аутентичность, как и большинство домов в Калеичах, Ирина поняла, что потеряла Халита. Куда он мог деться? Женщина осмотрелась и увидела маленькое кафе, над дверью которого красовалось название «Пчелка». Вот прямо так, на русском языке, в самом сердце древней Антальи. Ирина уверенно открыла дверь.

Приглушенный свет создавал ощущение уюта и безопасности. Помещение было маленьким, всего шесть столиков, за одним из которых, в самом дальнем углу сидел Халит.

– Чудесное место, – не удержалась Ирина. – Как ты его нашел?

– Случайно, – слегка улыбнулся Халит. – Подумал, что, возможно, ты скучаешь по привычной еде.

Ирина действительно скучала, хотя старалась об этом не думать.

– Ну, совсем чуть-чуть…

– Тогда давай представим, что мы в Питере. Или Нижнем Новгороде. Ты была в Нижнем?

Он произносил названия городов так, как произносят их сами россияне.

– Да, была и мне очень понравился город.

– Вот и хорошо. Что закажешь?

От меню у Ирины даже слегка закружилась голова.

– Так, я буду селедку под шубой, картофельное пюре с котлетой по-киевски и солеными огурцами.

– Мне то же самое, только еще и борщ.

Обращаясь к Ирине, он сказал: «Моя теща готовила просто отпадный борщ. Настоящий, украинский, с чесноком и пампушками, чтобы ложка в нем стояла».

Ирина отметила про себя, что он не сказал "бывшая теща", хотя речь явно шла семье в Питере.

– Она была из Украины?

– Нет, русская, из питерской интеллигенции, той, настоящей, с достоинством пережившей все, что выпало на ее поколение. Просто после института решила проявить самостоятельность и уехала на несколько лет работать в Украину. Оттуда привезла любовь к украинским песням, к бутербродам с салом и луком и рецепт правильно борща.

– Кем она была, твоя теща?

– Почему была? Она жива. Правда, уже практически не ходит, но здравый рассудок и чувство юмора сохранила. Она всю жизнь проработала учителем русского языка и литературы. Прекрасная женщина. Я ей очень благодарен за все, что она сделал для меня и для нашей семьи.

Они замолчали, ожидая, пока официант принесет заказ.

– Какая приятная мелодия, – сказала Ира. – Ты не знаешь, что это за песня?

– Знаю. Она называется Bana ellerini ver, «Дай мне свои руки», – ответил Халит.

– Судя по названию, она о любви.

– Да. Как и большинство турецких песен, да, наверное, и русских тоже.

И они снова замолчали, погрузившись в мелодию, которая рассказывала о том, как прекрасна жизнь, когда в ней есть любовь и руки любимой. Хотелось, чтобы мелодия звучала долго-долго…

Но вскоре официантка принесла заказ.

– Ну, борщ, положим, явно не по рецепту твоей тещи. Но остальное, кажется, не подкачало.

– Будем надеяться. Да, под такую еду еще бы…

– Так мы это за минуту организуем, – понимающе сказала на чистом русском языке официантка и исчезла в направлении кухни. Когда она вернулась, в ее руках были два непрозрачных стакана.

– Это то, о чем я думаю? – уточнила Ирина. – В меню же не было спиртного.

– Но вы же в Турции. Здесь желание клиента – закон, – девушка улыбнулась и пошла встречать нового гостя.

– Разве мусульманам не запрещено спиртное? – поинтересовалась Ирина.

– Ну, я не лучший из мусульман, – словно туча опустилась на еще минуту назад расслабленное лицо. – Ни турок, ни русский… Застрял где-то между… Ладно, давай выпьем. Мне кажется, многие турки напрасно отказывают себе в этом. Хорошая возможность немного приоткрыть дверь к душе… Извини, что-то потянуло на лирику. Ну, что – за встречу?

– За встречу, – согласилась Ирина. – Я прям чувствую себе заговорщицей.

В стаканах была водка – качественная и холодная. Ира поняла, почему он пригласил ее именно в это место. Ностальгия… Если бы не национальная музыка, кафе вполне могло располагаться где-нибудь на улице Марата или на Петроградской стороне.

– Так как ты оказался в Питере, представитель славного турецкого народа?

– Сначала я думал, что случайно. Влюбился в русскую, женился и переехал.

– Оппаньки… Вот так история… Практически турецкий сериал.

– Ну, строго говоря, русско-турецкий. В 94-м закончил местный университет. Первый из всего нашего рода получил высшее образование, стал инженером. Родители, сестры, да все родственники гордились мной безмерно. А у меня от планов, надежд, перспектив прямо крышу сносило… Мне казалось, я могу добиться всего, чего захочу. И жизнь казалась яркой и увлекательной. В Анталье, да и по всей Турции в те годы начался бум туризма. Строились отели, дороги, рестораны. Словом, мы открывались миру, а мир узнавал нас.

Но, несмотря на светский уклад жизни, у нас и тогда главным в семье был отец. И если он принимал какое-то решение, мнение мамы не играло никакой роли. Так было не только у нас – все соседи и знакомые жили по таким же принципам.

В тот день мы работали на новом здании отеля, два корпуса которого уже принимали туристов. Мы с бригадиром и несколькими рабочими курили, когда к нашей группе подошла девушка, которая жила в отеле. Она была с гидом, от него мы и узнали, что у девушки есть несколько вопросов по поводу электрики в ее номере. Она что-то спрашивала у бригадира, кажется, они даже спорили. Но мне все это было неважно. Для меня мир как будто замер. На всей земле были только я и эта русская, как представил девушку гид. Ее сложно было назвать красавицей: среднего роста, светлые волосы, серые глаза, которые окружали светлые ресницы. Светлая кожа, такая непривычная в наших широтах. Веснушки на носу. И очень худенькая. Помню, меня поразили ее запястья: они были такими тонкими, что казались почти прозрачными. Мне всегда нравились девушки с «формами». А эта русская напоминала маленькую серую птичку. Но в ней было то, что я до этого никогда не встречал в женщинах, и что всю жизнь ценю в них больше всего – ум и чувство собственного достоинства. Эта русская не стремилась продемонстрировать свое превосходство. Знаешь, как часто бывает: я пуп земли и вокруг меня она вертится. Нет, она отстаивала свою точку зрения уверенно, профессионально и очень… не могу подобрать русского аналога. Турок сказал бы очень воспитанно. Ты меня понимаешь?

Ира кивнула головой.

– Каким-то черт его знает, каким чувством, я понял про нее главное: она не будет покорной и безропотной. Но человек, которого она выберет, может рассчитывать на ее понимание и поддержку в самые трудные моменты. Такая не забьется в угол, оставив тебя расхлебывать проблему, а возьмет на себя ее часть. Понимаешь, она была настоящей. Не притворялась ни красавицей, ни недоступной, ни своим парнем «в доску». В цветном, чуть выше колен сарафанчике, безо всякой косметики, она явно не стремилась к внешним эффектам. Но ее умение вести себя, уверенность, доброжелательность делали ее просто фантастической красавицей, во всяком случае, в моих глазах.

Он замолчал, справляясь с нахлынувшими воспоминания.

– Но так не бывает. Нельзя за полчаса узнать и понять человека, —ошеломленная его рассказом сказала Ира.

– Иногда случается чудо, – помолчав, ответил Халит.

Видимо, он так долго копил это все в себе, что уже не мог остановиться.

– Я никогда не задумывался, какую девушку хочу в жены. У нас принято, что выбирают родители. И, честно говоря, мне было все равно. Главное, чтобы не уродливая и не капризная. В остальном – все, как у всех: дети, я работаю, на ней дом и помощь родителям, в выходной – совместные пикники возле моря, в отпуск – поездки к родственникам. В моей тогдашней системе координат жена где-то рядом, но на шаг позади. В тот день, в строящемся отеле, я увидел совсем другую модель поведения и совсем другой характер. И понял, что вот именно с этой девушкой я буду счастлив, точнее, только с ней. У меня было немного времени, чтобы обратить на себя ее внимание и заставить поверить, что именно я – тот самый.

– Похоже, у тебя получилось, – заметила, улыбнувшись, Ирина.

– Да, – согласился мужчина. – Это была самая трудная задача в моей жизни, но я ее решил.

– И ты не смог уговорить ее остаться в солнечной Анталье, а переехал в пасмурный Питер?

– Я не уговаривал. Просто понял, что ей комфортнее там. А мне было все равно, лишь бы она была рядом.

– И как тебе жилось в Питере?

– Я был счастлив. Много-много работал. Родился сын, Сашка. Мы открыли свою строительную компанию. Купили квартиру. Построили небольшой загородный дом. Путешествовали. Объехали почти всю Россию. Даже на Байкале были. До Камчатки, правда, не добрались. И за границу ездили. Но мне больше всего нравилась Карелия. Удивительный край…

– А почему тогда… – Ира не смогла закончить фразу.

– Пришло время отдавать долги, – помолчав, ответил Халит. – И я сейчас не про деньги.

И снова словно внутри у него выключили лампочку: из глаз ушла улыбка, брови нахмурились, плечи ссутулились.

Ира уже открыла рот, чтобы продолжить вопросы, но мужчина перебил:

– Что мы все обо мне? Расскажи о своей семье. А то как-то нечестно получается: ты обо мне столько знаешь, а я о тебе по-прежнему ничего.

– Ладно. Мне, собственно, особо рассказывать нечего – такой романтической истории у меня нет. Мы встретились в университете. Два года, пока муж не закончил учебу, просто встречались. Потом поженились. Родился сын. Тоже много работали. Муж открыл свое дело – он технарь, понимает в компьютерах и всяком железе. А я ушла в маркетинг и PR. Обычная жизнь, как у всех.

– Тебе никто не говорил, что ты могла бы работать в разведке?

Ирина улыбнулась: «Нет. Я в принципе не слишком коммуникабельна. Последствия активного общения на работе».

Они закончили с ужином, и Ирина поинтересовалась:

– Так что ты хотел обсудить?

– У меня есть предложение.

В этот момент подошла официантка:

– Как вам ужин? – поинтересовалась она.

– Выше всяких похвал, – отметила Ира.

– Еще что-нибудь хотите?

Ира не успела раскрыть рот, как Халит сказал:

– Да, нам нужно закончить важный разговор. Поэтому чай, пирог с яблоками и Bana ellerini ver.

На необычный заказ девушка ответила с улыбкой: «Да, господин».

– Итак, – продолжил Халит, – ты уже выбрала, куда поедешь?

– Я пока точно не определилась, рассматриваю несколько вариантов. Возможно, Ыспарта: хочу посмотреть плантации роз и лаванды – ушла от ответа Ира.

– Хочешь увидеть Стамбул? – словно не слыша ее, спросил собеседник. – Босфор, Айя-София, Долмабахче, Топкапы. Гарантирую, такой красоты ты еще не видела…

– Ну, не знаю, – пробормотала Ирина.

– Послушай, я знаю, почему ты выбрала маленький городок вблизи Антальи. Но у меня в Стамбуле живет сестра, она тебя встретит и познакомит с городом. Тебе, правда, не о чем беспокоиться.

– С чего ты взял, что я беспокоюсь? – немного растерялась Ира.

На столе появился чай, пирог, зазвучала музыка, которая понравилась Ире.

Пауза затягивалась. Халит сосредоточенно размешивал сахар в бардаке с чаем, словно подбирая слова.

– Я не хотел лезть в твою личную жизнь, но это было на виду…

– Что было на виду? – похолодела от нехорошего предчувствия Ира.

– На тумбочке, возле кровати лежала книга… И твой ежедневник… Там записи буквально на каждые 30 минут: что делала, о чем думала, куда ходила. Я не искал ничего целенаправленно, он был открыт, когда мы приходили с Тахиром. Это… точно?

Сердце вдруг оказалось где-то близко к горлу и застучало так сильно, что, казалось, его стук слышен за соседними столиками.

– Да чтоб тебя, – пробормотала Ирина, пытаясь успокоить сердцебиение и справиться со слезами.

Чай остывал, музыка заканчивалась, а она все не могла собраться с силами. Халит отошел и через несколько минут вернулся с водой и таблетками.

– Это просто успокоительные, выпей, – предложил он.

Таблетки оказались очень кстати, через несколько минут ее «отпустило». Конечно, можно было сказать, что все в порядке. Но зачем напускать на себя героический вид, если невооруженным глазом видно, как ей плохо. В конце концов, Ира выдохнула и сказала:

– Да. У меня диагностировали раннюю стадию деменции.

– Ты извини, может, я снова лезу не в свое дело. Но я читал в интернете, что это не лечится.

– Все верно. Лекарства нет. Можно только затормозить процесс. Этим я сейчас и занимаюсь. Столичный НИИ разработал средство, которое, возможно, позволит сделать торможение более длительным. Я попала в группу, на которой тестируют этот препарат.

Видимо, он не знал, что сказать и как реагировать, поэтому молча смотрел на пустой стакан. Ирина продолжила:

– Давай проясним основные моменты. У меня начальная стадия. И поддерживающая терапия. Я вполне адекватна и ложку мимо рта не проношу. Я стараюсь поддерживать свой мозг в рабочем состоянии. Да, однажды из моей памяти начнут выпадать отдельные куски жизни. И наступит момент, когда я забуду и эту поездку в Анталию, и это кафе, и тебя. Когда это случится? Не знаю. Думаю, что никто точно не знает. Может, через полгода. Может, через пару месяцев или год. Но, похоже, что не дольше. Сейчас мне важен этот вечер. И пока я могу его запомнить, я постараюсь это сделать.