Кара богов

Сергей Туранов

Кара богов

Пролог. Аша. Закат надежды.

Солнце медленно погружалось за горизонт, заливая небеса кроваво-красными и глубокими пурпурными оттенками, которые странным образом не рассеивались даже под наступающей тьмой грозы. Аше казалось, что ветер, проносящийся сквозь высокие пальмы, нашептывает одно и то же: «Это ты виновата…».

Когда ее взгляд скользнул по сгущающимся тучам, по спине пробежали мурашки. Как и надвигающаяся буря, ее страх рос, заполняя каждую клеточку тела.

Джалаар, высокий и широкоплечий мужчина, стоял на берегу, его силуэт резко выделялся на фоне заката. Он сжимал кулаки, глядя на Ашу, которая сидела на мокром песке, обхватив колени. Ее длинные, черные, как ночь, волосы, влажные от брызг, развевались на ветру, а взгляд, полный ужаса и недоумения, метался по бескрайним просторам океана, словно она искала там прощение.

– Эрдан не был идиотом. – Прорычал Джалаар, сплюнув в песок. Он шагнул ближе, и его тень нависла над несчастной девушкой. – Неужели ты думаешь, я поверю в то, что он не оставил тебе подсказок? Хватит врать!

Аша подняла глаза. Слова застряли в горле. Дорогое и близкое имя остро кольнуло ее в самое сердце. Она обессиленно выдохнула, две потери по ее вине за столь короткий срок…

Молчание лишь подогревало злость Джалаара. Желваки на его лице ходили ходуном, а костяшки пальцев побелили от напряжения. Догур, стоявший рядом, хитро подмигнул ему:

– Ну что, Аша… – Он присел рядом и заговорил сладким голосом, от которого девушку передернуло. – Ты же не хочешь, чтобы мы здесь сгнили, верно? – Он сделал паузу, губы растянулись в улыбке, но глаза оставались холодными. – После стольких лет… мы ведь почти семья! – Пальцы Догура, шершавые и цепкие, потянулись к плечу Аши, как будто он хотел утешить ее.

– Не трогай меня! – Воскликнула Аша, ее голос дрожал, разрываясь между страхом и душевной болью.

Ренар, младший из них, худощавый парнишка с добрыми глазами, стоял чуть поодаль, наблюдая за происходящим. Он чувствовал, что должен заступиться за девушку, так его учили родители, но боялся до жути. Хотя какая теперь разница? Собрав волю в кулак, он решился на отчаянный, с его точки зрения, поступок.

– Пожалуйста, остановитесь! – Крикнул он, вложив в голос всю уверенность, которой обладал, и вышел вперед. – Она ничего не знает, и вы это прекрасно понимаете.

Джалаар резко обернулся. Его глаза сверкнули от злости. Нервно проведя рукой по влажным непослушным волосам, он угрожающе медленно направился к Ренару.

– Решил заступиться за нее? – Джалаар указал пальцем себе за спину, туда, где, скорчившись и опустив плечи, сидела Аша. – В героя решил поиграть? Хочешь сдохнуть в этом проклятом месте?

Дождь накрапывал все сильнее. Тяжелые капли с шумом падали на землю. Воздух наполнился запахом океана.

– Она не виновата. – Ответил Ренар, медленно, с опаской, приближаясь к другу. С каждым новым шагом его голос становился всё тише, и он корил себя за безумный поступок. Чтобы избежать драки, которые так не любил, Ренар обратился к логике: – Нам не виновного нужно искать, а решение.

Джалаар, вспыльчивый по природе, не слушал. Ярость затопила его разум. Он бросился на Ренара. Удар, блокированный в последний момент, отозвался глухим звуком, и Аша в ужасе отшатнулась.

– Джалаар, подумай! – Воскликнул Ренар, уклоняясь и делая два быстрых шага назад. – Мы должны объединиться, чтобы спастись!

– С вами? – Усмехнулся Джалаар и его голос наполнился презрением. – Вы ничтожества.

Он набросился на Ренара с новой силой. Это выглядело избиением. Ренар безуспешно пытался защититься. Джалаар же ходил вокруг него, периодически нанося удары, как будто смакуя каждый из них. Аша с ужасом наблюдала за ними. Ее руки дрожали, а дыхание перехватывало.

– Прекратите! – Завизжала она и, зажмурившись, заткнула уши пальцами. Она делала так в детстве, когда ее родители начинали ругаться.

Голос девушки утонул в громе, который раздался над головой.

Ренар, стараясь избежать очередного удара, схватил Джалаара за запястье, но тот вырвался и снова атаковал. Кулак врезался в область сердца, отчего Ренар согнулся пополам, его лицо исказилось от боли.

– Нет, пожалуйста, не надо! – Задыхаясь, произнес Ренар, выставив руку вперед.

– Джалаар, хватит. Мы хотели лишь припугнуть их. – Догур попробовал остановить драку, неторопливо отступая. Он всегда сбегал, если появлялась настоящая опасность.

В глазах Джалаара вспыхнула безумная решимость. Он отмахнулся от Догура, как от назойливой мухи, и пнул Ренара ногой, так что тот повалился наземь. Навис над ним, на секунду впился взглядом парню в лицо, рванул его за волосы и с размаху стукнул затылком о камень. Удар раздался глухо, как щелчок сломавшейся ветки. Ренар издал глухой стон. Его глаза, еще секунду назад полные страха, остекленели.

Аша бросилась к ним, но ее ноги подкосились. Споткнувшись, она упала и завалилась набок, захлебываясь слезами. Она хотела закричать, но не могла. Еще одна смерть. Из-за нее. Горло сжалось так, что даже воздух не проходил. Вместо звука, вырывался лишь рванный хрип.

На мгновение все замерло, как будто сама природа затаила дыхание. Спустя пару секунд, небо рассекла ослепительная молния, которая ударила Джалаара в темя. Он замер, судорожно дернулся и рухнул наземь, словно срубленное дерево.

Потрясенная увиденным, Аша медленно встала на колени и неуверенным движением убрала с лица мокрые волосы, покрытые песком. Ее сердце замерло. Она подняла лицо к небу. Дождь смывал с губ песок и соленый вкус слез.

– Эрдан был прав. – Прошептала она. – Это кара богов. На этом острове больше нельзя убивать.

Долго она стояла на коленях, не в силах что-то предпринять. Прошлое умерло вместе с Эрданом. Теперь начиналась новая история.

ГЛАВА 1 Возвращение отца

Я мчался по улице, спотыкаясь о неровные камни. Сердце колотилось так, будто хотело выскочить наружу, но я не останавливался. Нужно скорее поделиться с мамой радостной вестью.

– Элан, аккуратнее! – Крикнул кто-то из соседей, но я только прибавил шаг.

Ветер свистел в ушах, смешиваясь с гулом толпы. Улицы, облепленные простыми одноэтажными домами, сколоченными из бруса, были забиты людьми, будто весь остров собрался праздновать. Прошмыгнув мимо монахов и служителей, я уловил знакомые слова о законе жизни, который свято чтился на нашем острове:

– Жизнь, это самое ценное, что может быть! – Их голоса разносились по улицам из-под опущенных капюшонов, словно молитва, обращенная к небесам. – Уже больше двухсот лет мы живем без убийств! Боги следят за всеми!

Торопясь домой, я протискивался между взрослыми и ловил обрывки их разговоров:

– «Ни одной царапины…»

– «…сами не помнят, как вышли…»

– «Это знак!»

В свои девять с половиной лет мне были неинтересны знаки. Я знал только одно. Папа жив!

Два дня назад случилось несчастье. Во время землетрясения, на руднике, где работало большинство мужчин нашего небольшого города, завалило проход. В тот момент там находилась и мой отец. Спасатели больше суток разбирали завал и не могли добраться до работников.

В городе уже не верили, что рабочие выживут. Ведь даже если их не завалило землей, вперемешку с горной породой, они должны были задохнуться за такой долгий промежуток времени. Узнав страшную новость, я много плакал в эти дни. Я не понимал, почему боги карают за убийство, но ничего не делают с несчастными случаями.

Сегодня утром завал, наконец-то, расчистили, и рабочих вызволили наружу в полном составе. Целыми и невредимыми. В том числе и моего папу. Никто не понимал, как такое возможно. Спасенные ничего не помнили, лишь растерянно чесали головы, глупо улыбались и говорили, что их спасли боги.

Дом наш стоял на окраине, у самого края ущелья, и когда я влетел во двор, у меня перехватило дыхание.

– Мама! – Я распахнул дверь, едва не сбив ее с петель. – Папа… папа…

Она сидела у окна, где вечерние лучи солнца, пробиваясь сквозь мутное стекло в деревянной раме, мягко обнимали ее, создавая иллюзию золотистого ореола. Изящная рука замерла в воздухе, держа кисть между пальцами, на кончике которой набухала красная капля. Я замер, пытаясь отдышаться, и с интересом, ожидал падение краски на пол, но в последний момент мама придвинулась к холсту и сделала аккуратный мазок.

Глубоко вздохнув, я схватил с пола яблоко, видимо, упавшее со стола, и с хрустом откусил его:

– Элан, не ешь с пола. Ну, что ты за ребенок?! – Строго произнесла мама, не отрывая тревожного взгляда от холста, который стоял перед ней.

– Ма-ам, ты меня слышала? Папа жив! Понимаешь?

Нахмурив брови, она строго посмотрела, отвернувшись от незаконченной картины. Она нервничала, даже ее любимое занятие не помогало ей успокоиться, и я не понимал почему. Ведь к нам возвращается папа.

Да, он у меня строгий и злой. Много ругается, часто кричит на меня и на маму. Не любит проводить время дома. Постоянно задерживается на работе и пьет дурман-воду, поэтому от него пахнет кислятиной. Играет он со мной редко, только если я слушаюсь и веду себя хорошо. Но я все равно был рад, что он возвращается. Ведь это мой папа. Когда я проводил с ним время, чувствовал себя самым счастливым ребенком. Мне нравилось, как он крепко сжимает меня в руках и начинает щекотать. А я заливаюсь смехом и прошу повторить это снова и снова. Пока ему не надоест, и он не начнет сердиться.

– Потерпи немного, скоро уже вернется отец, и мы сядем ужинать. – Мама отвела руку с кисточкой от холста и, отодвинувшись, прищурилась, разглядывая работу.

Я подошел ближе, скрипнув половицами, и заглянул ей за плечо, чтобы посмотреть на изображение. Бабочка. Мама любила их рисовать, а новая получилась особенно хорошо. Бабочка парила над открытой мужской ладонью. Я не понимал, улетает она, или же, наоборот, садится. Она выглядела живой, поэтому я ждал, когда же она вспорхнет крыльями. Мне хотелось, чтобы она улетела. Казалось, что как только бабочка сядет, ладонь захлопнется, лишив ее свободы.

– Ты же знаешь, я не люблю, когда разглядывают мои незаконченные картины. – Мамин голос отвлек от размышлений о судьбе бабочки. – Помой яблоко и положи его на стол.

Я неохотно поплелся к бочке с водой, стоявшей около входа, и окунул туда яблоко. Мама еще пожалеет, что так себя ведет. Сердито прищурив глаз, я осмотрел наше уютное жилище.

В углу каменная печь, из которой идет приятный запах дыма и жареного мяса с овощами. Рядом с печью, справа, большой деревянный стол, на котором громоздился кованый котел, – в нем мама готовила супы. Над столом висели картины. Напротив печи расположена кровать родителей с сенным матрасом и подушками. Над кроватью, на стенах, висят тканые полотенца, украшенные вышивкой. На полу шкура медведя. Над каждым окном вырезаны символы наших богов. Слева от меня – вход в мою комнату.

Не найдя более подходящей цели, я, прикусив язычок, кинул яблоко в котел с супом. Оно стукнулось о край и упало на пол, треснув пополам. Не знаю почему, но меня это развеселило, и я залился звонким смехом.

– Элан!

Мой смех резко оборвался. Чаще всего, после того как я слышал такой грозный тон, мама видела мои слезы. Она никогда меня не била и почти не кричала, но ее строгий взгляд, насупленные брови, сжатые в трубочку губы, действовали, словно заклинание. Я чувствовал, что по щекам струятся слезы, а потом слышал собственный обиженный голос. Вот и сейчас, глаза начали наполняться горькими слезами.

– О чем спорите?

Улыбаясь, в дом вошел папа, подхватил меня одной рукой и потрепал за волосы. У него были такие сильные и теплые руки. Все мои малышовые проблемы сразу перестали существовать, когда он поднял меня и прижал к себе.

– Папочка, ты вернулся! – Воскликнул я и крепко уткнулся в отцовское плечо.

– Конечно, Элан, по-другому и быть не может. – Прошептал он мне на ухо уверенным голосом. – Я никогда тебя не брошу.

– Ромиль, у тебя руки грязные! Иди мойся и будем ужинать. – Мама нехотя отложила краски и кисти, подошла и сдержанно обняла папу. – Рада, что жив.

– Я тоже, родная, люблю тебя! Я быстро.

Он взял одно из полотенец и пошел во двор к купальному чану, чтобы умыться. Я побежал за ним. Специально мешался у него под ногами и хохотал, когда он, как будто запинался об меня, и в шутку ругался. Настроение у папы было хорошее. Я решил пользоваться этим, пока есть возможность.

Мы с папой зашли обратно в дом, он скинул грязную одежду возле входа и переодевался в чистое, а я крутился рядом. Мама хозяйничала у печи.

– Элан, не приставай к отцу и помоги накрыть на стол!

До сих пор серьезная, я злился на нее все больше. Почему она так себя ведет? Неужели не рада тому, что папа вернулся?

Папа подошел к маме, обнял ее и, нежно поцеловав в шею, произнес:

– Родная, я так соскучился!

Мама дернулась, обернулась и, почему-то принюхавшись, быстро высвободилась из объятий отца. То ли, не заметив ее реакции, то ли, не обратив внимания, он добавил:

– Нам дали три выходных, предлагаю провести их вместе.

– Серьезно? По какому поводу? – Скривилась она в подобии улыбки.

– Сказали, всем отдохнуть и поправить здоровье. – Пожал плечами отец и подкинул пару поленьев в топку печи. Пару секунд подумав, он добавил. – Сын хозяина рудника женится. Они устраивают пир и приглашают работников с семьями отпраздновать свадьбу и наше чудесное спасение. Наверное, думают, что если боги помогли нам, то и их брачный союз благословят.

Наблюдая за мамой, я заметил, как она тяжело вздохнула и метнула на отца недовольный взгляд, прежде чем сесть за стол. Мы редко куда-то ходили вместе, папа говорил, что это бестолковая трата времени, но сейчас же он сам предлагает.

– Давайте есть, остынет. – Произнесла она, не скрывая своего раздражения.

– А я хочу на праздник, там будет весело! – Я дернул маму за рукав, по привычке слегка надул губы и постарался выглядеть максимально жалостливо.

– Ха-ха-ха, Элан, тебе-то откуда знать? Ты никогда не был на свадьбах! – Папа громко рассмеялся и присел рядом с мамой. Я расположился напротив них. – Надо это исправить. Думаю, нам давно пора развеяться. – Он прижался своей небритой щекой к маминому плечу.

– Ромиль, ты серьезно? – Мама резко отодвинулась, почесав плечо, и нервно затеребила подол фартука.

– Конечно, Олли! – Он схватил ее за запястье, ловко усадил к себе на колено и поцеловал в губы.

– Элан смотрит! – Мама попыталась оттолкнуть отца, уперевшись руками в его крепкую грудь.

– Пусть смотрит, в этом нет ничего страшного. Я люблю тебя и хочу целовать!

Папа аккуратно убрал мамины руки, ближе придвинул ее к себе и вновь поцеловал. Мама сделала несколько неудачных попыток вырваться, а потом сдалась. Мне было приятно наблюдать за ними. В тот момент я понял, что раньше ни разу не видел, как они целуются.

– Ну, хватит, неудобно же. – Маме все-таки удалось убрать руки папы со своей талии. Она пересела обратно на табурет и задумчиво поправляла столовые приборы. – Элан, поешь и иди к себе в комнату.

– Но ма-ам, папа только вернулся! – Я аж подскочил на табурете и уставился на маму.

– Завтра наиграешься, ты же слышал, что у отца будет выходной. – Ответила она и первой принялась кушать.

Я решил больше не спорить и последовал ее примеру. Мама вкусно готовила, и я с удовольствием съедал все, что она предлагала. Сегодня еда выглядела и пахла особенно вкусно.

После ужина мы немного поиграли, а потом папа отвел меня в мою маленькую комнату, в которой помещалась только небольшая кровать и столик. Я устроился в постели, готовясь ко сну.

– Кстати, Элан! – Папа присел ко мне и поправил одеяло. – Совсем забыл, у меня для тебя сюрприз.

Он достал из кармана маленький предмет и протянул мне. Я привстал, аккуратно взял его в ладошку и сначала испугался. Руку покалывало, но неприятные ощущения быстро прошли. Я принялся изучать подарок. Полупрозрачный камень глубокого синего оттенка, напоминающий ледяной кристалл, с замысловатыми узорами. Теплый и приятный на ощупь. Когда на него попадал свет от свечи, стоявшей на столе, он переливался радужными оттенками. Создавалось впечатление, что внутри него спрятано ночное небо. Я аккуратно переложил его из одной ладошки в другую, зачарованно рассматривая под разными углами.

– Что нужно сказать? – Прошептала мне мама, которая стояла в дверном проеме.

– Спасибо, папочка! Это же артефакт?

Заторможено, не веря своему счастью, я сосредоточился на довольном лице отца и с нетерпением ждал ответ.

– Да, сынок, это артефакт. Нашел в кармане. Видимо, до землетрясения откопал. – Он нахмурил лоб и потер его рукой. – Теперь пора спать.

Папа поцеловал меня в лоб и задул свечу, отчего по комнате разнесся сладковатый, дымный запах. Совершенно довольный, я лег и, закрыв глаза, прижал артефакт к груди. Когда-то его держали в руках боги, а теперь я.

ГЛАВА 2 Семейные узоры

– Элан, вставай, пойдем на рыбалку! – Раздался приглушенный папин голос из соседней комнаты. Я вздрогнул и подскочил с кровати, торопливо протирая сонные глаза.

Утренние лучи пробивались через окошко, наполняя детскую теплом и светом. Судорожно оглядевшись, я нашел артефакт, который спрятался в складках одеяла.

«Вчерашний день не приснился!» – Радостно мелькнуло в голове, и я тут же воскликнул вслух, не веря в продолжение чудес:

– На рыбалку? Ты шутишь?!

– Ромиль! – Строго окликнула мама, и я представил ее серьезное и нахмуренное лицо. – А как же свадьба?

– Успеем, дорогая. Не переживай! – Ответил отец, и зашел ко мне. – Конечно, если этот пацаненок быстро соберется.

Я наскоро умылся, позавтракал, и мы пошли рыбачить. Папа рассказал, как надо насаживать червя, забрасывать удочку и подсекать рыбу. Мы даже поймали несколько крупных рыбин. Мне понравилось так проводить время с папой, и я не хотел уходить. Я согласился, только когда он пообещал, что рыбалка станет нашей приятной традицией.

Мы вернулись домой, и родители занялись домашними делами, а я сидел посреди комнаты и спокойно перебирал камешки. Маме не нравилось, что я тащил их домой. Но она сама попросила папу принести мешок разных камней, когда поняла, что таким образом можно надолго меня занять.

Я мог часами переставлять их с места на место. Организовывать только мне понятные узоры. Вся семья знала, что их порядок нарушать нельзя. Однажды папа случайно перемешал камни на полу в самый разгар моей работы. Отчего у меня случилась жуткая истерика. Поэтому сейчас родители аккуратно обходили мои творения и ничего не говорили. В центре композиции я расположил артефакт, который подарил мне отец.

Мама рассказывала, что люди иногда находят странные вещи, которые называют артефактами. Никто точно не знает, откуда они появляются в нашем мире. Родители верили в легенду, что во времена, когда боги спускались к нам, они приносили эти вещи с собой и оставляли в качестве подарков.

Задумавшись, я не заметил, как мама с папой ушли ко мне в комнату.

– Что происходит? – Донесся мамин шепот.

– В каком смысле? – Также тихо отозвался папа.

Я придвинулся к двери, чтобы не пропустить ни слова и при необходимости прервать их.

– Ты даже про дни рождения его забывал и оставлял без подарка. А сейчас… Такой добрый и ласковый. Сводил на рыбалку, подарил артефакт!

– Ты недовольна? – Тихонько рассмеялся папа, и я услышал шуршание. Наверное, он попытался ее обнять.

– Конечно, довольна, но… Когда это твое настроение закончится… Представь, как ему будет больно.

– Оно больше никогда не закончится.

Папа надолго замолчал, и я уже хотел зайти к ним, чтобы они перестали спорить и не ругались, как это часто бывало, но он вдруг заговорил непривычно серьезным и грустным голосом:

– Оглядываюсь назад и не верю, что это был я. Не верю, что ты могла жить со мной. Не верю, что Элан способен любить меня. И ты. Не могу понять, как получилось, что я бездарно тратил свое время и не ценил вас. Такое чувство, что это не мои воспоминания, а другого, ужасного человека.

Он сделал паузу и вздохнув продолжил:

– Тот человек погиб под завалами на руднике и больше не вернется. Обещаю тебе, Олли!

Снова послышалось шуршание и тихие всхлипы. Мама плакала.

– Не ругайтесь, пожалуйста, не надо! – Я уверенно зашел в комнату.

Мама, вся в слезах, прижималась к папиному плечу.

– Мы не ругаемся, Элан, просто разговариваем! – Она подмигнула мне, краем ладошки смахнула слезы, и отошла к небольшому окну.

– Олли, а ты уже выбрала, что наденешь? – Папа перевел разговор на другую тему и откинулся на стенку, закинув руки за голову.

– Пока нет, не знаю. – Неуверенно пожала она плечами, поправляя потрепанное платье и задумчиво закусив губу.

В ней просматривалась мягкость и сила одновременно. Она светилась в лучах утреннего солнца. Ее длинные темно-русые волосы струились по плечам мягким шелковым водопадом. Я любил зарываться в них перед сном. Они всегда пахли свежими цветами и действовали на меня успокаивающе.

Больше всего я любил ее безумно глубокие темно-зеленые глаза, которые сверкали сейчас, словно два драгоценных камня. Они сияли нежностью и мудростью так, будто хранили множество таинственных историй. Однажды, я сказал маме, что хочу иметь в своей коллекции камни с таким оттенком. Она посмеялась и ответила, что у меня ее глаза, а значит, они уже в моей коллекции.

– Есть один вариант. – Голос мамы вывел меня из размышлений. – Сейчас, подождите здесь.

Она выскользнула из моей комнаты и через некоторое время вернулась. В легком, молочно-белом сарафане с нарисованными на подоле нежно фиолетовыми цветами.

– Мама, ты очень красивая! – Восхищенно прошептал я.

– Спасибо, малыш! Роми, ты что скажешь? Роми?… – Она легким движением руки прибрала волосы за ухо, раскрывая свое прекрасное, слегка взволнованное лицо.

Папа сделал вид, что потерял дар речи и не может говорить, просто открывает и закрывает рот. Я не сразу понял, что он шутит, и успел испугаться, но, когда увидел, что мама расслабилась и засмеялась, тоже закатился звонким смехом.

– Что-нибудь можешь добавить? – Спросила она, продолжая смеяться и прикрывая рот ладонью. Ее щеки слегка порозовели, а в уголках глаз появились легкие морщинки, придавая ее лицу теплое, дружелюбное выражение.

– Апп.. ооп… аппп.. опппп. – Папа продолжил дурачиться, беспомощно разводя руки в стороны.

– Да ну тебя!

Мама шутливо кинула в него попавшейся под руку тряпкой.

– Ух ты! – Папа наконец «обрел дар речи» и зачарованно любовался мамой. – Дорогая, я забыл про него, когда ты надевала его в последний раз?

– Если честно, я даже не помню, носила ли я его. Его сшила твоя мама на мой день рождения. А цветы рисовала бабушка. Элан был тогда совсем крохой, но даже он постарался. Смотри, это отпечаток его руки!

Мама повернулась боком и показала рисунок маленькой ладошки у самого подола, откуда начинались цветы.

– Мне так оно понравилось, что я решила спрятать его подальше, чтобы не испортить. – Смущенно сказала она, пару раз покрутившись вокруг себя. При каждом повороте подол платья приподнимался, и казалось, что цветы парят в воздухе.

– Оно потрясающее и очень тебе идет! – Восторженно проговорил папа, подкрался к маме при ее очередном повороте, подхватил на руки и приподнял над полом.

– Решено, пойду в нем. – С трепетом ответила мама, высвобождаясь из папиных объятий, и в первые за эти два дня сама поцеловала его в щеку. – Осталось только найти шляпку, сегодня знойное солнце. И поторопимся, монахи будут использовать свой артефакт для благословения. Потрясающее зрелище!

Папа надел светло-коричневые хлопковые брюки, легкую белую футболку и кожаные сандалии. Меня одели, также. Артефакт-амулет я повесил на шею, папа утром проделал в нем отверстие и вставил веревочку. Когда он коснулся моей кожи, снова немного кольнуло, но я уже привык к этим ощущениям и не обратил на них внимание.

ГЛАВА 3 Тайны под плитами жизни

В воздухе полупустой улицы витало предпраздничное волнение, которое дополнял детский смех, доносившийся со всех сторон. Празднование проходило на другом конце городка, поближе к лесу и реке. Мы направились туда и вскоре оказались на широкой священной поляне. Ее окружали величественные каменные плиты, вдвое превышающие рост взрослого мужчины.