Армариус. В пасти книг

– Не получится. Люди здесь – часть мира, вписанная в систему.

– Откуда мы знаем? Прямо ни Сорокин, ни остальные не утверждали.

Артур заставил себя успокоиться. Хотелось кричать. Вместо этого он с усилием выдохнул и сумел не повысить голос. Почти:

– Супер! Допустим, ребята смогут и рискнут проявить инициативу, барон не взбесится, всё удастся. Успех. А дальше? Ты не думала, что они могут его отсюда выпустить?

Он не произнёс «раз мы откажем», но сестра поняла. Нахмурилась и всё равно продолжила гнуть своё:

– Ещё одно и не единственное чудище на все библиотеки – Ада подняла одну за другой раскрытые ладони – или мир как запертая банка со скучающим пауком? Тут с вампиром некому справиться, в чужих книгах – карты могут по-другому лечь.

– Как ты хорошо за других решила. Не подумала, что эта парочка может, бродя, угодить к худшим монстрам.

– Это шанс. И они возьмут или не возьмут его сами.

Артур запустил пальцы в волосы, растирая лоб и виски, отчаянно ища аргументы, способные пробить твердолобость упёртой идеалистки:

– Ты себя слышишь? Томас и Маттео говорили, большинство живых героев не могут путешествовать и события в собственной истории менять. Думаешь, тени крестьян из воспоминаний проклятого умертвия справятся? Прогрессорство не работает. Вспомни твои любимые книги.

– Прогрессорство работает, вспомни историю: если местные сами хотят и действуют. И чем крестьяне хуже? Множество людей…

– Ок, ничем не хуже. Наши предки крестьяне. Но. Снова. Эти двое не вспомнят, о чём мечтали или от чего пытались спастись. Безуспешно, много раз, застряв в дне сурка с мстительным, буквально кровожадным упырём. Ты не думала, что им лучше не знать? Мы уйдём, это не обсуждается, – Артур взял сестру за плечи, ловя своё отражение в светлых глазах, – а они останутся.

– Твоё проще не значит лучше. Да, мы уйдем, и да – всем не поможем, но хотя бы этой паре…

– Илона и Иштван не смогут существовать где-то ещё. Они могут исчезнуть, сделав шаг из истории барона.

– Мы этого не знаем. Зато в нашей реальности их прообразы выбрали побег.

– И погибли при попытке.

Сестра упрямо сжала губы. Артуру это официально надоело:

– Да пойми, мы не должны лезть в местные разборки, нас даже не просили. Англичанин прав, ты слишком остро реагируешь. Тут нет живых, чтобы заботиться.

– Знаешь, кто использует риторику «они не люди»?

– Знаю. Ты удивишься: в ту же школу ходил, но эти симпатичные ребята правда не настоящие. Помнишь, в сериале «Westworld» об андроидах спорили?

– Помню, как ты рассказывал, под определение живого чуть не нейросети или вирусы подходят: про реагировать там, менять себя и мир.

– Ты путаешь, это не так работает.

Теперь шумно выдохнула Ада. Прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Улыбнулась неловкой, но привычной – уголками губ – улыбкой.

– Ладно, настоящий в книгах только заглавный герой, а в этом сказке даже он ходячий мертвец, да?

Артур осторожно кивнул:

– Мы вместе ликбез слушали. Если Сорокин не солгал…

– То не стал вдаваться в подробности. Ни один человек не запомнит всё детали каждого дня жизни, своей и случайных прохожих. Не важно, капитан кругосветки или пастух из горной деревеньки – малознакомые места, встречные, птицы за окном не могут быть просто отпечатками в памяти. Сознание, личность, образ – должно быть что-то.

Артур отмахнулся в отрицании. Он не был настроен на философские споры, они теряли время, но сестру это не волновало:

– Понимаю, крестьяне из дремучих лесов тебе не интересны, не то что Джулия. Прости, – Ада виновато втянула голову в плечи, – я случайно сказала. Джули здесь не при чем, она невероятная, но в Венгрии тоже прекрасная музыка и поэты, и…

– Ясно, хватит. Джули меня волнует, потому что она реальнее многих, кого я знаю. А моё безразличие к венграм… Знаешь, кого раньше «торговцем смертью» называли?

– Это из комиксов? Железного человека, пока супергероем не стал?

– Ага, и это я из нас на массовую культуру подсел! Только я про другого гения – Альфреда Нобеля, и в Венгрии прилично лауреатов его премии. А еще отсюда создатели голограммы, Basic и кубика Рубика. Мне нравится Венгрия, если не понятно, но мы даже не уверены, что наша помощь не навредит.

– Ты не слышал, что вампир с ними делает? Куда хуже?

– Всегда есть куда. Бела тренируется иногда быть паразитом вместо хищника – это плохо? Формально кровопусканием в это время всё лечат. И чаще цирюльники, чем врачи. Может современников его метод не шокирует?

Сестра набрала побольше воздуха, натурально надувшись, но внезапно не возразила. Грустно и тихо пробубнила:

– Ещё с пиявками сравни.

Артур тут же почувствовал себя виноватым, хотя было абсолютно не за что. Через силу усмехнулся:

– Почему нет? Есть бабочки-вампиры с шипастым хоботком и вьюрки, они кровь тоже из ран пьют – представляешь барона певчей птичкой? Или пушистым мотыльком?

– Фу!

– Я тебе потом про хищных гусениц расскажу. Или про настоящих зомби.

– Не вздумай! – Ада наконец рассмеялась, впервые за… слишком долгое время. – Мне летучих мышей хватает.

Артур поймал сестру в охапку и уткнулся подбородком ей в затылок, позволив им обоим на миг перевести дух.

– Никогда не понимал предрассудков. Ладно волки, но почему летучие мыши?

– Ночь, кусаются. Улавливаешь связь?

– Они в Европе кровь не пьют – сплошь пользу приносят.

– Не знаю, так принято. – Ада коротко прижалась к нему щекой, прежде чем покрутить головой, выходя из спонтанно устроенной перезагрузки. – О чем мы вообще спорим?

– О чём угодно, кроме твоей попытки устроить побег для всех, не считая нас. Но хорошо: ты уже послала парочку на закланье к барону. Что дальше?

– В идеале, они смогут его заинтересовать.

К Аде вернулась серьёзность, Артур по-прежнему был не впечатлён.

– Окей, ребята узнают, что мир больше деревни, посмотрят на французскую революцию, Бела не убьёт их снова, потому что работой дневных представителей будет облегчать жизнь нераскаявшемуся чудовищу. Карьера мечты!

Ада встретила прямой взгляд и продолжила за него:

– Плюс, если повезёт, поймут, зачем их хозяин возится с колючим хтоническим зверем. Илона сама ежа кормит, легенды про расковник они с Иштваном знают – если Бела не цепляется за соломинку, истории об открытии любых дверей могут оказаться совсем не байками.

– Остаётся слишком много если.

В плане зияли дыры, и не только Артур их видел:

– Я знаю, этого мало, просто… больше ничего не придумала.

Грусть в голосе сестры не превратилась в слезы, но любая стойкость не помешала Артуру крепче прижать её к себе, шепча на ухо:

– Ты огромный молодец. Если веришь, что так надо, в следующий раз не стану отговаривать, – он правда надеялся, что не пожалеет, – но сейчас пора уходить.

Ада вытерла глаза – одинокая слезинка всё же показалась – и кивнула, отстраняясь:

– Есть идеи? Куда и как, чтобы за нами не погнались полчища летучих мышей?

– К той женщине, Джансур. Не меняем план. Ты хорошо запомнила лицо?

– Могу нарисовать, если надо.

– Как хочешь, будем ориентироваться на её изображение при переходе. Барон нам не нужен.

Чёткого воспоминания должно было хватить – Томаса они по одному слову «маг» нашли. Хотя тогда они искали любого полезного волшебника… Оставалось надеяться, что портрет дамы был не слишком далек от оригинала.

Ада вытащила из кармана карандаш, создала на столе лист бумаги и сосредоточилась на узнаваемых линиях. Мелькнула мысль умыкнуть у вампира оригинальный альбом, но риск того не стоил. Тем более образ требовался лишь для концентрации внимания.

Наблюдая за сестрой, Артур вернулся мыслями к остающимся в замке людям. Если местным удастся осознать и переиграть свою природу, если однажды получится убраться из западни, у них с Адой тем более не оставалось отговорок.

За шанс стоило держаться.

Глава 6

Глава 6. Индия, 21 век

Роман смотрел на циферблат механических часов как на личного врага. Нехватка времени была проблемой, почти не знакомой хранителям книг, но – не сегодня. Прошло уже три с половиной часа, и он не сидел на месте: написал в закрытый чат родне, разогрел обед, сделал буквально невидимыми оставшиеся от гостей вещи – а дальше что?

Убеждая студентов, что их не хватятся, он, разумеется, не блефовал, но был не слишком конкретен. О Ветровых не станут беспокоиться сегодня, возможно до конца выходных или утра понедельника, после – ему придётся принять окончательное решение.

Неважно, найдут ли они охотника. Крайне сомнительно, да и не суть. Либо близнецы докажут, что не представляют угрозы библиотекам, либо он не позволит им уйти. Так или иначе. Роман готов и должен был действовать решительно, всего лишь не хотел. Жаль ребят, к тому же он дал им слово, и просто неправильно использовать сокровище как угрозу или клетку – не для того живые страницы рождаются.

Роман вернулся к книге, послужившей близнецам вратами в зазеркалье. Под яркой обложкой работал институт мозга, автостопщики голосовали на дорогах, а опоздав к разведению мостов, молодые учёные проводили ночи с музыкантами или спали в лабораториях на сдвинутых стульях. Его студенты ничего из этого не заметили и в Петербурге не задержались. Их дело, многое потеряли, но общий принцип они и сами поняли. Действительно толковые ребята – окажутся настолько же благоразумными, может, всё и обойдётся.

По крайней мере, пока им хватало ума играть по правилам.

Самовнушение в чистом виде. Роман сознавал, чем занимается, но что с того?

Он ясно видел цепочки следов, ведущие в неочевидные, но последовательные жизнеописания: там с близнецами ничего не случилось, Роман проверял. После Ветровы неожиданно свернули на незнакомую территорию, наткнувшись на отменную книгу из чужой библиотеки. Столкнулись в ней с чем-то небезопасным, но решили проблему и осознанно, целенаправленно переместились в ещё одну внешнюю историю. Им его коллекции с простыми понятными переходами мало? С чего они решили, будто психопатичный охотник захочет… убраться куда подальше из явно враждебной библиотеки? Отправиться в пасть к проклятому вампиру – то есть на условно знакомое поле? Не так глупо для фанатичного истребителя – или кем эта сумасшедшая себя считала, – но куда малолетки-то полезли?!

Роман выругался на смеси русского и французского, отмахнувшись от шёпота разума «подождать, не горячиться» и резче необходимого скользнул на паутину строк, разыскивать своих блудных протеже.

Хотя бы запереть дверь в этот раз он не забыл.

***

Наблюдение номер очередное: экспромт в межмировых путешествиях срабатывает не всегда. В этот раз великих покорителей пространства из них не вышло. Слишком спешили покинуть барона без прощальных когтистых объятий. Или Ада не шутила, говоря, что хватит с неё романтики прошлых веков: только современность, только прогресс! Результат – Тардис приземлилась не там, напутав с эпохой и полушарием. Зато из хорошего – их не выкинуло на шлюпку посреди океана. Или у подножия извергающегося вулкана. Или… Артур много чего хуже вечернего пляжа в Гоа мог представить.

И, честно, он был рад настоять на паузе, чтобы сестра собралась с мыслями перед новым прыжком. Потому что Индия оказалась большим, чем пустынные пляжи с горбатыми коровами зебу, дремлющими возле воды. Индия была в красно-жёлтых гирляндах цветов на всём, включая лобовые стекла грузовиков и тракторов. В обжигающем огне специй и домашних алтарях с курящимися палочками благовоний в каждом магазине. В переплетённых кронах бадьяна, приносящих джунгли в центр посёлка.

Артур такого раньше не видел.

В отличие от Ады – с её друзьями-переводчиками, ладно, психолингвистами, – он путешествовал в основном по России, как-то по инерции считая, что везде живут примерно одинаково. То есть знал про различия в уровне жизни плюс основные национальные фишки вроде особенностей кухни, спорта и свободы слова, но быт оставался за бортом его интересов. Национальная одежда, например, всегда казалась театральным костюмом. Здесь же половина женщин носили если не сари, то стильный гибрид пижамы и платья со сложным названием, и даже у красоток в полицейской форме в носу блестел свадебный пирсинг. По дорогам гоняли мопеды, везущие разом по пять человек или ухитрявшихся на ходу запрыгнуть к хозяевам домашних любимцев. Поток красок, цветов, запахов сливался и смешивался в нечто, проникающее в каждую пору, отпечатываясь на обратной стороне век и глубже, в сознании. Артур не понимал, как, но всë вокруг странным образом успокаивало. Ну, кроме сестры.

Конечно, теперь он убедился, что у Ады был инстинкт самосохранения. Был и закончился на колдунах и древних кровососах, потому что, дорвавшись до природы, это дитя цивилизации только и делало, что пыталось пойти по стопам суицидальных блогеров. Полезла снимать – норного! – паука, пусть фото некуда было выложить. Заметив вертикально скачущую лягушку, наткнулась на вставшую в стойку посреди охоты змею – и отошла всего на несколько шагов. Сунулась рассматривать вытащенные на берег рыбацкие лодки после резкого наступления темноты – что ей мешало на полчаса раньше, под солнцем? – разбудив дремавших между ними собак. Последнее стоило Артуру самого дикого разговора с растерявшей дружелюбие стаей и, возможно, первого седого волоса.

Повезло, что в этой книге на них не выпрыгнуло ничего волшебнее компании плясавших с огнем фаерщиков – в сказке Ада точно нашла бы яблоко или веретено, чтобы схватить и повертеть. Не то чтобы Артур не делал того же, но была разница: увидев на берегу пятерых акулят, он сперва убедился, что рыбаки спокойно берут похожих в руки, за хвосты выбрасывая в море мелких для продажи рыб, а уже после потрогал знаменитый треугольный плавник. Кожа казалась шероховатой, как у ящериц, пока ещё влажной. Самая крупная из акул уже умерла, две донные поменьше продолжали шевелить жабрами и слабо открывать рты, но ожили, стоило опустить их в воду. Последних, гибких и хищных крошек, пришлось кидать подальше от себя и быстро выбираться на сушу, но это того стоило.

И да, Артур сам говорил, что благотворительность в книжных мирах ничего не изменит, в привычной реальности они с сестрой этих задыхающихся рыб не спасали – может кто-то другой успел? – но, отпуская акул в море, он почувствовал себя лучше.

Понемногу, собирая конструктор из простых поступков и решений, они возвращали контроль над очередным фрагментом жизни. Однажды их могло набраться достаточно, чтобы сложить её целиком.

Впрочем, Артур не собирался ждать так долго, чтобы проверить.

***

Побег в тропическую сказку не был актом эскапизма. Они впервые искали конкретного человека среди множества живых книг без точных координат и опытного напутствия в спину. Промахнуться не стыдно, Ада в этом почти не сомневалась. Надо было всего лишь повторить попытку, но сразу сосредоточиться не получилось, и брат предложил немного проветрить голову – всё равно она кружилась от впечатлений.

Индийский океан плавно отступал с отливом, обнажая широкую полосу пляжа, где на мокром песке отражалось небо. С каждой неспешной, медитативно накатывавшейся волной появлялись среди песчинок и вновь зарывались вглубь ракушки и прочая живность. На показавшихся из моря вулканических скалах, создававших зрелищные марсианские пейзажи, прятались крабы и странное существо, похожее на кабачок, которое Артур радостно обозвал голотурией и чуть не кинулся обниматься. И это после всех лекций «ничего не трогай и близко не смотри!»

Нечестно.

Хотя это она зря, в чём-то брат был прав, но в своё оправдание: к тому – предположительно – неядовитому полозу Ада не лезла и вообще, раньше она змей встречала только в террариумах плюс, давным-давно, одну сбежавшую на газон в зоопарке. Она не знала, что змеи могут далеко прыгнуть, не подумала, и всё ведь обошлось…

А ещё здесь было так красиво! На светлый песок с графитовыми полосами наползали зелёные ленты плюща. С редких, но огромных деревьев свисали толстые воздушные корни. Рога бродивших по улицам коров изгибались самым причудливым образом. Или часть из них были буйволами? В небе летали коршуны и белые цапли, по ветвям и заборам пробегали обезьяны – почувствовать себя в одной из историй Киплинга или советском мультфильме о Маугли были очень легко.

Люди тоже привлекали внимание. Ада смотрела на туристов всех мастей и самых разных, не похожих один на другого индийцев, не разыскивая среди них того человека, благодаря чьей памяти жил этот уголок реальности. Ей достаточно было просто дышать местным воздухом, смотреть по сторонам и чувствовать, как давившее на плечи напряжение понемногу отпускает.

Встречные улыбались и предлагали совместные фото. Пожилые женщины с традиционными бинди на лбу, с золотыми серьгами в носу, множеством браслетов на руках и кольцами на пальцах ног, с присыпанными красным проборами смотрелись странно и очень уместно. Земля под ногами удивляла кирпично-терракотовым цветом, вдоль дорог приютились крошечные придорожные святилища, в каждом дворе возвышались расписные клумбы с тонким деревцем, посвящённым Лакшми. Перед дверями на земле пестрели орнаменты, нарисованные мелками, цветным песком или мукой. Некоторые были украшены ещё и горящими огоньками. Островов света, разбавляющих густую тропическую ночь с тонким, рожками кверху месяцем, оказалось на диво много. Впрочем, серии взрывов петард и всполохи фейерверков объяснились быстро – их занесло в Гоа во время Дивали.

Фестиваль проходил на школьном стадионе, превращенным на одну ночь в место победы всего хорошего над всем плохим. Найти центр гуляний удалось легко – не то чтобы они могли не заметить подсвеченные фигуры демонических воинов из папье-маше размером с грузовики, на которых их привозили. Клыки, короны, анатомически вылепленные мышцы – не верилось, что такую красоту скоро сожгут. Оставалось любоваться праздником прямо сейчас. Ада смотрела по сторонам, слушала музыку, держась в толпе за брата, пила украшенный цветком кисло-сладкий ласси. Шумно празднующие индийцы кружились вокруг в том же ритме, что взвесь специй в стакане брата с горячим пряным чаем масала.

На волне лёгкой эйфории Ада не сомневалась, что следующий переход приведёт их в нужную книгу. Она была уверена в себе и в возможности найти верную дорогу.

До тех пор, пока среди веселящихся лиц не появился этот.

Сорокин, рядом, прямо здесь.

На чём они попались?

***

– Хорошо проводите время?

Ветровы отскочили от Романа как от огня – уместней было сказать «шарахнулись», – он даже почувствовал себя неловко. Близнецы что, приняли его беспокойство за бешенство? Не то чтобы у них не было повода опасаться после всего, что особо одарённые ребятки устроили:

– По-вашему, это игры? – Роман огляделся, рассматривая фестивальные огни и трёхметровые фигуры с ятаганами и мишурой, вероятно изображающие асуров или ракшасов. – Ясно, не отвечайте.

Помотав головой, он сменил рубашку на яркую футболку с логотипом «Король и Шут», создал в руке первый пришедший на ум коктейль и попытался достучаться до разума своих студентов:

– Вы общались с вампиром, – опровержений не последовало. – Вы о чем думали?

– О твоей милой маленькой просьбе, – яд из ответа Ады можно было сцеживать и продавать в медицинских целях. А ведь такая славная общительная девушка была: улыбалась и краснела, зато теперь – хоть на баррикады.

– У нас не так много вариантов, – поддержал сестру Артур. – Ты послал найти и обезвредить Сару Коннор. Легко по-твоему…

– Только найти, – поправил Роман, запретив себе злиться. Сделал успокаивающий глоток слишком крепкого алкоголя. Вдохнул запах пряностей, растоптанных цветов и выхлопных газов. Посмотрел в небо и продолжил уместным, совсем не взвинченным тоном: – Надо быть осторожней. На этого вампира, похоже, распространялось большинство правила и ограничения, но есть другие. Встретите их, и всё закончится.

Для усиления художественного эффекта над их головами пролетела впечатляющая летучая лисица.

Артура она заинтересовала в разы больше экспрессивной речи:

– И что? Одной проблемой меньше. Мы для тебя так, личный отряд самоубийц.

Они серьёзно или издеваются? От сравнения Роман чуть не расплескал остатки коктейля, попытавшись прикрыть лицо ладонью вместе с бокалом.

– Думать начните, пожалуйста. Я хочу, чтобы вы просто нашли…

– Как ты достал со своим охотником Шрёдингера! – зло огрызнулся мальчишка, и Роман, наконец, сорвался, шепча в ответ:

– Она более чем существует. Считаешь, мои родственники сами разгромили библиотеку и лишились шанса на бессмертие среди океана книг?

Судя по лицу Артура, парень, наконец, начал понимать.

– Не смей забыть, когда встретишь эту тварь, – Роман почти не знал своего дядю, но ненависть к кровавым преступлениям охотников была алмазно-твёрдой. Ладно, хватит эмоций, пора мыслить конструктивно. Чем сильнее близнецы заняты, тем свободнее его руки:

– Куда вы собирались, пока сюда не завернули?

Ветровы переглянулись – они всё время это делают? – и, вспомнив о здравом смысле, бросили играть в молчанку.

– Не могу объяснить, – Артур замялся, но всё же сделал символический шаг навстречу: – Мы знаем, где и как искать. Всё по плану.

Ада решительно, без раздумий кивнула.

Занятно. По плану, да?

– Ничего рассказать не хотите?

На виноватых лицах было написано, что спросить – верная идея. Упрямое молчанье в ответ оказалось не менее красноречивым. Можно было надавить, но стоило ли?

– Допустим, – Роман пожал плечами, глядя на танцующий вокруг праздник. – Покажите, что вам можно верить.

Глава 7

Глава 7. Константинополь, век 15 или 21

Артур мелкими глотками, запивая водой, цедил густой турецкий кофе, со скрипом оседавший на зубах. Ада сидела на бетонной набережной, болтая ногами над водой Золотого Рога, встречавшегося с Босфором. Мокрую часть стены оживляли ярко салатовые пятна стелющихся водорослей, запах моря и плеск сине-серых волн гипнотически притягивали. Сестра задумчиво сказала, что не хочет прыгнуть вниз – Артур не решился спросить, к чему были эти слова? Хотелось верить, что речь о купании – беспокоиться о несуществующих суицидальных порывах у него не осталось сил. Зато Аду можно было кормить сэндвичем с рыбой, вместе с ветром ерошить ей волосы, вдыхая одновременно воздух Европы и Азии.

И минуту ни о чём не думать.

В бинокль было удобно рассматривать крышу Галатской башни, мосты и портовые подъёмные краны. Местный колорит сплавлял времена и культуры, но не казался таким уж особенным. Не после крестоносцев, сарацин и классического английского чаепития с мышьяком – и так каждый день последние… сколько бы времени не прошло в привычном мире. С другой стороны, не окати их контрастный душ новых реальностей, от одного буйства природы в Индии Артур застыл бы в позе лотоса под ближайшим баньяном или с одержимостью носился под лесом воздушных корней, фотографируя вообще всё.

Вместо этого он цинично солгал в лицо чернокнижнику. Вернее, выдал дозированную правду в ситуации «говори сейчас либо не признавайся и действуй».

Играть по правилам было поздно – оставалось завершить квест прежде, чем Сорокин разберется в их планах и изменит свои.

Времени на колебания не осталось, но взять паузу всё равно пришлось.

Не потому, что осточертело брести на очередные розыски – со второй попытки они с сестрой явились на нужную улицу. Первым порывом было постучать в дверь местной героини, услышать прямой, обещанный вампиром ответ – Артур рвался и надеялся его услышать! – но был шанс, что Сорокин не поверил отговоркам и следит. Привести его к порогу информатора – чемпион на конкурсе дурных идей.

Так что они с сестрой развернулись и сбежали. Из района Бейоглу, к бликующим на солнце водам Золотого Рога и дальше, по Галатскому мосту, смотреть Старый город. Утопающие в цветах многоярусные парковки и греко-итальянская архитектура остались за спиной, зато каменные скворечники балконов одинаково нависали над круто изогнутыми улочками по обеим сторонам залива. На взгляд Артура, разница между берегами в глаза не бросалась: те же непредсказуемые параболы улиц, опасная брусчатка, разве что кошки возле уличных кормушек в Новом городе были толсто-ленивыми, а стаи их товарок среди базальтовых глыб противоположной набережной с игривым вниманием присматривались к толпам рыбаков и бьющемуся улову. Ещё нельзя было пропустить количество куполов и минаретов и их материальность. Ада настояла заглянуть в самые известные, жалуясь, что нет минутки на наброски. Хотя именно здесь спешить не хотелось. Стены насчитывали сотни или тысячи лет, биение пульса уходило сквозь ковры в толщу камня, под сводами кружили голуби – всё это было настоящим, вневременным.

В остальном, кто-то набросил на реальность фильтр города двадцать первого века или, скорее, середины двадцатого – не хватало многопалубных лайнеров, линий метро и интернета. Артур из любопытства проверил: телефон работал как плеер и камера, но сеть отсутствовала в принципе. Уровень реконструкции от этого восхищал не меньше. И заставлял задуматься, что ещё может советчик, найденный людоедом-нежитью? Что если опасаться надо не Романа и, путая следы, они загоняют себя в ловушку?