Армариус. В пасти книг

Нет, они с Адой решили. Теперь только вперед. Вернее – назад. Обратно на Северный берег, в Новый город: над волнами Золотого Рога – под удочками захвативших второй ярус моста рыбаков, – вверх по склонам холма, мимо островерхой Галатской башни с роем носившихся вокруг шпиля стрижей, под синем небом и слепящим солнцем.

Когда их посреди улицы взял в кольцо пестрый выводок нахальных котят, сестра первой сообразила, что госпожа Джансур просит гостей не задерживаться. Пушистый эскорт проводил их к неприлично дорогому узкому, в одно окно, пятиэтажному дому со старинной лепниной и современными окнами. Тут же концентрированная милота растеряла сосредоточенность и умчалась по секретным кошачьим делам. Артур и Ада проводили взглядами скрывшиеся хвосты и повернулись к лестнице.

Наверху их встретила приоткрытая дверь.

Получив тычок в бок, Артур громко постучал, выждал паузу и заглянул.

Гостиная под крышей, просторная и светлая, смотрелась копией пентхауса с дизайнерского снимка. Описать хозяйку было не так просто.

***

Город показался Аде глянцево-нарядным, как с рекламного проспекта, фальшивым в своём пёстром многоязычном разнообразии. Зато выглядывающая из каждого закутка природа пульсировала жизнью – тот, кто нарисовал этот мир, заслуживал аплодисменты.

Пышущие жаром, раскрашенные граффити стены чередовались с парками, вмурованные в каменную кладку фонтаны шептали восточные сказки, на голубом полотне неба белели чайки. Одна из птиц эффектно расклевывала в красную кашу упавший кусок арбуза – Ада даже удивилась, что не надумала себе тайных смыслов. Дальше по набережной серые и рыжие котята скакали по базальтовым глыбам у полосы прибоя, прямо под носом печальных косматых дворняг. И всё это шелестело, плескалось, дышало и хлопало крыльями.

Артур твердил, что человек, собравший вокруг такое множество мохнатых и пернатых, окажется очень хорошим. Или жутко плохим. Ада не собиралась гадать: скоро они посмотрят в лицо местной Шахерезаде и разберутся. Так или иначе.

Приветливо встретившая их с братом редкостно красивая женщина с усталой насмешкой в уголках губ должна была соответствовать ожиданиям, но почему-то этого не делала. Лицо и образ не модели с обложки, а редактора журнала, отдыхающего в перерыве. Эталонно завершенный образ. Тёмно-каштановые, напитавшиеся теплыми лучами волосы на оттенок интереснее, чем у них с братом. Кожа, поцелованная тем же солнцем. Огромные сияющие глаза. Спокойствие, в глубинах которого могло жить – или умереть – слишком многое. Снова эти глаза… Смотреть в них по долгу не получалось, но и молча, воспитанно восхищаться не удалось:

– Извините, не могу не сказать: ваши глаза…

Ада оборвала фразу, мечтая провалиться сквозь пол, но Джансур легко подхватила:

– Похожи на чёрные сапфиры. Мне говорили, часто, – женщина улыбнулась, расставляя на маленьком столике фрукты, графин с щербетом и принесенные гостями сладости. Ада порадовалась, что брат сообразил заглянуть по пути в лавку, и обстановка так быстро стала непринужденной. – Генуэзцы из-за них Лючией звали. Чтобы имя не выговаривать.

Джансур беззаботно отмахнулась, и в этом была единственная неверная нота за весь разговор. Артур тоже заметил:

– Вам не нравится.

– Естественно, родители не так меня назвали.

Ада попыталась сообразить, при чём тут имена и генуэзцы? Она смутно помнила об итальянцах, торговавших на Черном море. Покупали вроде лес, хлеб и… ох! Работорговля, конечно, снова. Не зная, как заполнить паузу, Ада попыталась бестолково помочь с уже накрытым столом, чуть не расплескала напитки, извинилась, кусая губы. Джансур посмотрела на её мельтешение и прекратила фестиваль неловкости, вручив им с братом по холодному запотевшему стакану.

– Что тебя удивляет? Купцы были так добры: вытащили из деревни, нарядили, дали шанс на образование. Девушка должна мечтать оказаться в гареме, лучший социальный лифт, – хозяйка негромко рассмеялась. – Я же не венецианка, чтобы характер показывать – черкешенок здесь за другое ценили. А я осмелилась не благодарить, грубо, да?

– Нет, – коротко отозвался Артур.

– Уверен? Вот и я так думаю, – Джансур пригубила щербет и уточнила: – Меня не семья продала: украли, зарубив брата. Если они думали, что я забуду… – Ада примерила ситуацию на себя и кивнула, когда женщина спокойно признала: – Шесть лет ждала подходящей ночи, прежде чем заколола хозяина. Его кинжалом. Я почти выбралась, но не повезло: в порту догнали.

Джансур испытующе взглянула на завороженную аудиторию, прежде чем продолжить:

– Меня должны были забить камнями, но брат хозяина вспомнил, как я боялась смены веры и чародеев – продал венецианскому колдуну. Чтобы не сбежала даже в смерть.

Ада поверила сразу – в чем тут сомневаться? – но понять не смогла:

– Почему они это делали?

– Кто именно? Брат мертвеца – из мести. Итальянцы – ради выгоды, – Джансур пожала плечами. – Себя злодеем никто не считал. Только меня.

– Почему?

– Закон на их стороне был. Даже спроси меня кто, на что жаловаться? Попасть в гаремы всегда желающих хватало: наложницы, евнухи, карьерные возможности, так у вас говорят? При дворе я бы не оказалась, – женщина показала руки с аккуратным маникюром, и Ада не сразу обратила внимание на полосы на коже запястий. – Не меняла религию, как принято. Сейчас понимаю благородных, им такое ближе, а тогда испуганной девицей была. Твердила «нет» слишком громко и много дёргалась – со шрамами товар не для султана. Достался властелин попроще. Это могло быть сносной жизнью, с покладистыми не часто жестоки, но я любила брата. За его кровь должны были заплатить.

Ада слушала молча, боясь перебить. Спросила лишь спустя полминуты тишины:

– Когда это было?

– В конце пятнадцатого века, – Джансур по-девчоночьи хихикнула, оценив их ошарашенные лица. – А вы когда думали?

– Век семнадцатый?

– Девятнадцатый? – Ада выпалила догадку одновременно с Артуром и уточнила: – В смысле тогда был. Сейчас очень даже двадцать первый.

– Человек многому может научиться, – героиня, чернильная кровь которой четыре с половиной века пропитывала живую книгу, больше не улыбалась. – Не дремать в ожидании досточтимого читателя. Не жаться в углу мирных страниц. Изменить мир для себя и для других, жаль не для владельца библиотеки. Выбраться в иные книги, пригласить гостей, впускать в свой клочок мира лишь желанных визитеров.

Джансур подошла к окну, и на подоконнике тотчас начали собираться птицы. Брата это должно было впечатлить, но почему-то нет:

– Другие – это кто?

И давно Артура волнуют окружающие? Хотя о чём она, брату всегда до чего-то было дело – пока они не угодили в проклятый бумажный лабиринт, и Артур не начал без перерыва заботиться о ней. Впрочем, сейчас его куда больше интересовала их радушная хозяйка.

– Моя семья и друзья, мои враги – от первого до предпоследнего. Не беспокойтесь, я давно им не мщу. А наследников библиотекаря и вовсе едва заметно ограбила.

Ограбила? Стоя на книжной полке?

– Подождите, – понимание догнало Аду с секундным запозданием.– Вы устроили похищение собственного тома? И где теперь?..

– Умная девочка, возьми орешки, – в два шага оказавшись рядом, женщина действительно протянула вазочку с лакомствами, и Ада от растерянности действительно зачерпнула горсть. – Ты не ждёшь, что я расскажу, где искать хрупко-бумажную часть меня?

– Нет… Но как?

– Время и мотивация.

Джансур перестала изображать безмятежность. Цинизм. Даже изощренность. Перед Адой с братом была прекрасная, очень старая женщина, которой никто не мог запретить говорить:

– За главное дерешься всем, что у тебя есть. Иногда есть только слова, воля или память. Пока не забыл, чего ждёшь, и не отступился – каждая песчинка закапывает врага.

– Или твою решимость.

Ада не понимала, почему Артур никак не отпустит неловкую тему – повезло, что собеседницу их бестактность не раздражала.

– Как я и сказала: воля и память. Когда ненависть выгорает, обещание себе не даёт рассыпаться пылью, – Джансур опустила и подняла ресницы. – Но вы не об этом пришли спросить.

Вопроса в её словах не было.

***

– Все настолько плохо?

Артур смотрел на женщину, вокруг мизинца которой вращался этот мир. Она не выглядела жертвой – и прямо признавала, что предпочла бы такой жизни смерть. Пусть не сейчас, но столетия назад, когда судьбу решили за неё. Чем глубже их с Адой засасывало в недра библиотек, тем труднее было, не оглядываясь, идти к цели. Жители городов и деревень ещё могли быть имитацией людей – или нет? – но истории героев игнорировать не удавалось. А они становились только мрачнее.

– Более чем.

– Многие, с кем мы говорили, они были довольны.

– Ошибка выжившего, – предположила Ада.

Джансур подтвердила:

– Вы общались только с преуспевшими. Теми, кто понял, что может действовать и не бросил после пятидесятого провала. И никаких «Пожалуйста, не трогайте меня!» или «Не оставляйте на тёмной полке».

Взгляд сестры скандировал: «Я тебе говорила».

– Но жить можно, – закончила свою мысль Джансур. Неожиданно. Артур не спешил выдыхать и не ошибся. – Я и другие небезразличные учим справляться, встречая потерянные души, но некоторые не хотят пытаться. Или больше не могут бороться. О многих мы никогда не узнаем. И да – это страшно.

– Ничего нельзя сделать?

– Иногда можно, – женщина ободряюще улыбнулась Аде. – Я несколько раз предложила кров и хлеб под этим сводом. Пришлось открывать двери для лоскутов чужих миров, но того стоило.

Артур переглянулся с сестрой:

– Когда мы только угодили в эту чудесную историю, из нас хотели слепить один том на двоих. Это так работает?

– Или как у наших итальянских друзей, живущих на две книги?

– Скорее второе, – Джансур выбрала его версию. – Но люди приходят в мой дом с приданным, оставляя армариусам лишь красивые обложки.

Пока Артур думал, как работает местная механика, Ада спросила о другом:

– Здесь поэтому столько горожан?

Женщина пожала плечами:

– В Константинополе всегда многие жили.

– Не столько. Если не приглядываться – почти Стамбул.

– Да, при Константине и Мехмеде не так людно было.

Артуру понадобилась минута, чтобы сообразить, насколько меньше жителей было в городе в Средневековье:

– Все эти толпы на улицах от того, что вы открыли границы?

– От того, что на этом плане бытия не было греческих погромов, армянской резни, прочего религиозно-национального. Не запрещали языки, не разрушали кладбища. Женщины могут зайти в кофейни, которые не обличали как рассадник вольнодумства, и в университеты, хотя к этой мысли ещё не всё привыкли. Тут хотят жить.

Экспрессия почти отбила желание наседать с вопросами, но раз они начали:

– Народ из прошлых веков ничего не смущает? Машины на дорогах, электричество?

– Каждый здесь может учиться и меняться – не только я.

Мысль о местных как о живых разумных загадках была не нова. И уже не вызывала протеста. Но хотелось подтверждения:

– Разве все, кроме героев, не тени или отражения?

– Выйди на улицу и спроси, что эти тени думают.

Окей, снова никаких готовых ответов. Настроения для философских споров не было, и Артур поспешил сменить тон:

– Что за ночь вырастают каменные дворцы.

– Случается, – скромно признала Джансур. – Я хороша.

– Феноменально.

Сравнение с джином напрашивалось, но не подходило.

– Всегда найдётся более могучий, – женщина пугающе точно угадала его мысли, – но я пока не встречала.

– Ты же как эм-м демиург? – осторожно уточнила Ада.

– Совсем нет. Просто очень упорная рабыня, захватившая и перестроившая свою темницу, – Джансур мягко успокаивающе улыбнулась, сглаживая эффект. – Я могу отправить город на дно Босфора, приютить или закрыть двери для странников, но конец времен придет, когда книгу с моим именем бросят в огонь.

Героиня этого романа взглянула на их с сестрой лица, тряхнула головой и сверкнула совсем другой, глянцево-легкой усмешкой:

– Гипотетически. Пока я лишь делаю мир добрее. Понемногу за раз. Я читала ваши утопии и антиутопии и не заметила разницы.

– Мы вообще не можем жаловаться, да? На вашем фоне…

С чего Ада взяла эту глупость? Джансур подумала о том же:

– Почему? Нет списка необходимых переживаний и количества страданий – мне смешны многие проблемы, но у людей нет права оценивать меру чужого беспокойства.

– Если они не летят в космос.

– И не служат на подводной лодке.

– Мир меняется, – смущенный румянец их собеседнице удивительно шёл. – Не привыкну, что сказки фантастов для вас реальность.

– Если бы! Брэдбери считал, космические корабли в гараже чинить будут – и где? – не согласилась сестра. – Хотя… Мы с девчонками роботов доставки пальцем трогали. И хором подбадривали, когда они дорогу по зебре переезжали – такая прелесть!

– Здесь роботы появятся не завтра, но я хотела бы это увидеть, – прозвучало не мечтой, а отметкой в дорожной карте. – С компьютерами я пока не разобралась, но времени у меня достаточно.

В лице женщины проступило нечто очень далёкое.

– Вы с Белой страшно похоже смотрите на некоторые вещи, не в плохом смысле, – Ада зачем-то стала объяснять. Зря.

– Он мог подчерпнуть у меня идею или две, – сравнение не оскорбило. И не польстило. – Как вы умудрились с ним связаться?

– Нас посылали по цепочке: сначала люди к людям, потом к вампиру – Артуру неловко было произносить такое в полной солнца гостиной, но Джансур природа их общего немертвого знакомого не смутила. В отличие от его характера:

– Барон просил помочь перешагнуть порог?

Кивку Ады она не удивилась:

– Вампир может быть полезен, если позовёте, но я не уверена, как долго.

– Мы его не пригласим.

Сестра была категорична, в этом Артур её полностью поддерживал.

– Разумно, – одобрила Джансур. – Он любезный, но не добрый. Не склонен отступать или забывать. Вы смелые ребята: будьте готовы, если он встретит вас или ваши тени в книге очередного библиотекаря.

– Надеюсь, никогда не произойдёт, – пробормотала Ада.

– Да, было бы неловко, – Артуру не понравилась пауза в словах женщины. – Вы знаете, Бела здесь не единственный. Существа из легенд редко заперты среди страниц, но некоторые охотно проводят время в бумажных мирах.

– Как?

– Зачем им это?

– Коротко не ответишь. Они приходят своими путями, а для чего? Одних приводит ностальгия по ушедшим векам, другие хотят уединения, безопасности или веселья.

– Ты имеешь ввиду?

– Безнаказанность, – прямой ответ заставил сестру нервно сглотнуть, а Джансур продолжила: – Нет связи, электричества, автомобилей и ракет – удобно для некоторых.

– И что с этим делать?

– Использовать те же дороги. Не будьте дураками – бегите в материальный мир.

Ада раздраженно тряхнула головой:

– Мы и пытаемся, только, знаете, живем с чернокнижником в одном городе. Что, если он…

– Драгоценная, попробуй наоборот: это он живет в одном городе с вами. Успейте первыми.

– В смысле… а понятно, – сестра решительно сжала губы.

Женщина ободряюще похлопала её по плечу.

– Люди редко решаются бежать из плена, ищут любой повод не драться: «ах заботятся, маслами натерли, от оспы привили», но это обман. Ты как был, так и остаёшься вещью.

– Вы слишком суровы. Сопротивление может быть разным, но многие не сдаются.

– Продолжай в это верить. Не позаботитесь о себе в каждом из пластов реальности, жалеть будете вечность.

Артур слушал бурную и явно полезную дискуссию в пол-уха, потому что:

– Подождите, оспа?

В голове щелкнуло: чёрная оспа. А у них с сестрой нет прививки.

– Все говорят, мы не можем здесь пострадать? – он вспомнил последний разговор с Сорокиным, намекнувшим на обратное.

– Если сердцем не поверите в смертельный удар, – Джансур не пыталась сгладить углы, – или не схлестнетесь с другими гостями, хранителями книг и бродягами.

– К которым мы идём, – Артур оцени перспективу. – Блеск.

– Это не точно, – Ада неубедительно изобразила оптимизм.

Любопытство из праздного перешло в практическую плоскость. Артур огляделся: стол в кухонной зоне украшали прозрачные бокалы, одинокий цветок и блестевшие в подставке ножи. Направившись к последним, он взял один в руку, с сомнением примерился к лезвию – решимости не хватало, плюс хват казался неудобным – и попросил сестру помочь:

– Нож подержи.

Ада по инерции взялась за рукоять, но тут же отвела руку:

– Ты что делаешь?

– Проверяю теорию. Ладно, давай я сам.

Сестра шагнула назад, крепче вцепившись в кухонный нож.

– С ума сошел?!

– Единственный, кто нет. Надо выяснить границы уязвимости – всё нормально, великие учёные на себе эксперименты ставили.

– И вымирали пачками.

– Не все.

«Дело в тебе», так говорят? Интересно, изогнется лезвие, затянется порез или будет боль, перебинтованный порез и кровь, которую придется отмывать с пола? У Ады отравление мышьяком прошло не сразу, но тогда они не подозревали об опасности. Сейчас всё по-другому, да, Нео?

– На мышах экспериментируй!

Сестра отказывалась изображать группу поддержки.

– Где возьмём? Жаль, мы не завели хомяка, науке не пожертвовать.

– Мне жаль, что тебе его не купили! Выберемся, сама из зоомагазина принесу.

– И с таблеток не слезешь. Не глупи.

– Это ты мне? – Ада обозвала его идиотом и замолчала, прекратив спор. Отдавать лезвие она не собиралась, а перетягивание ножа предсказуемо закончилось длинной царапиной –повезло, что всю руку не распахал и сестру не задел.

Ладонь в результате пришлось обрабатывать, а капли кровь – вытирать. Аде. Джансур могла исправить беспорядок движением брови, но им с сестрой хватило благоразумия не усугублять. Женщина и так смотрела на творившийся бардак взглядом взрослого, в двадцатый раз отобравшего спички у мультяшно глупого ребенка.

Пришлось извиняться. Убираться. И повторять просьбу о помощи.

Хоть здесь их ожидания оправдались.

– В одном ваши советчики правы: потерявшиеся среди страниц ищут дорогу на волю, – женщина охотно вернула беседу в разумное русло. – И есть те, кто может с этим помочь. Охотница, следом за которой вы идёте, либо ищет проводника, либо уже выбралась. Вы можете поступить так же.

– Это общеизвестно?

– Конечно нет. Гости приходят не для того, чтобы сбежать черным ходом. Вам я покажу лазейку.

Артур зря ждал условий, Джансур ни о чём не просила. В удачу верилось с трудом, но – ура, спасибо! Артур прикинул вероятность, что истребительнице чудовищ повезло так же. Сестра не стала усложнять и спросила:

– То есть наша м-м незнакомка может не знать о билете наружу?

– Поверь, такие как она быстро выясняют всё, что требуется. Говорят, кто-то уже задавал правильные вопросы.

Удобный навык. К слову, о талантах:

– А как новости узнаёте вы?

– Я не умею строить социальные сети в вашем понимании. Пока, – Джансур бросила притворяться обычным человеком, играя со скользящим по пальцам солнечным зайцем. – Но у этих слов есть и другое значение.

Верно. Паутиной мог быть не только интернет.

Артур четко увидел, каким подарком было расположением этой женщины.

Глава 8

Глава 8, Япония, 21 век

В этот раз их буквально