Мадонна

– Ты думаешь, что у тебя есть выбор? – его голос был ледяным, но тихим, почти как шёпот, от которого мурашки пробегали по коже. – В этом мире выживают только те, кто умеет быть полезным. Ты не исключение.

Я не могла ответить. В горле застрял ком, и даже если бы я хотела что-то сказать, слова просто не смогли бы вырваться наружу. Резарт резко поднялся и посмотрел на мужчин:

– Она готова, – сказал он, отступая к двери.

Мне было одиннадцать. И тогда я осознала, что этот мир поглотил меня. Я перестала мечтать, никогда не верила в чудеса. Осталась лишь пустота, которая с каждым годом разрасталась все больше.

***

Лириана

2002 год

Я моргнула несколько раз, силясь сосредоточить взгляд на окружающем. Запах антисептиков и чего-то металического, словно ржавое железо, ударил в ноздри. В глазах все плыло, но едкий желтый свет лампы у изголовья кровати и тишина, наполненная жужжанием аппаратуры, – заставили мое сердце сжаться от ужаса.

Все было слишком похожим. На долю секунды я почувствовала, как паника волной накатывает, заставляя тело инстинктивно напрячься. Грудь сдавило так, словно кто-то поставил на неё бетонный блок. Но затем я заметила разницу. Стены здесь были светлыми, почти стерильно белыми, с приглушённым голубым оттенком, совсем не похожими на тёмные деревянные панели того места.

Я попыталась подняться, но тонкие ремешки, прикрепленные к запястьям, удерживали меня. В голове закружилось от резкого движения, и я снова откинулась на подушку, ощущая, как холодный пот покрывает тело. Когда зрение прояснилось, я увидела трубки, ведущие к моим рукам, и аппарат у кровати, который издавал монотонное "пик-пик", синхронное с ритмом моего сердца.

Что… что случилось?

Вдохнув глубже, я попыталась взять себя в руки. Паника – плохой советчик. Я ещё раз огляделась. Комната пустовала, если не считать койки и пары металлических стульев у стены. Шторы лишь слегка приоткрывали окна, пропуская тусклый дневной свет. Что-то в этой комнате напоминало о прошлом, вызывало смутное ощущение опасности, будто это место не столько убежище, сколько ловушка.

Дверь тихо скрипнула, и я резко повернула голову. В комнату вошла женщина – медсестра, судя по белому халату. Её фигура была пышной, а лицо круглым и дружелюбным. Я сразу заметила её короткие рыжие волосы, которые казались светлым пятном в этой стерильной обстановке. Она остановилась на пороге, и её глаза расширились от удивления, как только она заметила, что я смотрю на неё.

– О, ты очнулась! – воскликнула она, подходя ближе. – Это невероятно, мы не ожидали…

Я хотела спросить, что она имеет в виду, но голос пропал, оставив только хриплый звук. Сглотнув, я попыталась снова:

– Где я?

Она не ответила сразу, занявшись проверкой аппаратуры рядом со мной. Её пальцы ловко перебирали кнопки и трубки, пока она продолжала говорить:

– Ты в безопасности, дорогая. Это всё, что сейчас имеет значение. Как ты себя чувствуешь? Голова кружится? Тошнота есть?

– Я… я не помню… – Я замялась, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. – Что случилось?

Женщина ободряюще улыбнулась, её щеки заалели, напоминая спелые яблоки.

– Ничего, милая, ничего страшного. Главное, ты жива. Тебе нужно поесть.

От её слов и тона становилось легче, но я всё ещё чувствовала, как внутри меня всё дрожит.

– Я не голодна, – ответила я, хотя мой желудок резко напомнил, что это ложь.

– Ерунда, – медсестра махнула рукой. – Тебе нужно восстановить силы.

Она выпрямилась, закончив с аппаратурой, и похлопала меня по руке так мягко, что я едва это почувствовала.

– Сейчас всё принесу. А ты постарайся успокоиться, хорошо? Здесь ты в полной безопасности.

Она ушла, оставив дверь приоткрытой. Я смотрела на потолок, пытаясь соединить кусочки воспоминаний. Всё, что я помнила, размывалось, словно кто-то намеренно пытался стереть картину. Но чувство тревоги никуда не исчезало. Как будто что-то важное осталось забытым, скрытым за туманом моего разума.

Глава 5

Карло

– Это не просто амбиции, Викензе. Речь идет о перевозке ядерных материалов или химического оружия.

Я опустил взгляд на отчеты от моих шпионов в Черной Короне. За неделю, которая прошла с тех пор, как мы допросили людей Резарта, им удалось собрать минимум информации.

– Ты уверен? – спросил Викензе, поднимаясь со своего кресла.

– Допрос дал нам достаточно, чтобы сложить общую картину, – ответил я, указывая на карту на стене. Красные линии тянулись от Генуи к Неаполю и далее к Албании. – Их маршруты пересекают ключевые точки: порты в Генуе и Неаполе, а затем транспортируют через Албанию.

Викензе подошёл ближе, скрестив руки на груди, внимательно изучая карту.

– Лоренцо и Резарт вместе, – пробормотал он. – Это объясняет многое. Они используют Албанию как безопасную территорию, а итальянские порты как главный транзит.

– Санторе слишком давно бросает вызовы всему установленному порядку, – холодно произнёс я, начиная мерить шагами кабинет. – А теперь он делает ставку на оружие. Вопрос лишь в том, кто их конечный покупатель.

Викензе задумчиво посмотрел на меня.

– Давно ходят слухи, что Лоренцо выступает посредником террористической группировки Ордо Кавеа…

Я остановился повернувшись к своему советнику, его слова звучали как осколок новой проблемы.

– Разве она не базируется в Албании?

Викензе медленно кивнул, его лицо оставалось непроницаемым.

– Год назад у побережья Калабрии затонул корабль, который перевозил ядерные материалы. Он потерпел крушение и власти объявили о захоронении радиоактивных отходов.

Блять.

– Могу предположить, что эта версия чушь, – прорычал я. – Скорее всего, Лоренцо и Резарт похитили груз и шантажом заставили власти Калабрии выдвинуть такую версию и замять дело, не предоставляя доказательств. А сейчас они, вероятно, планируют продать его, заключив сделку с Ордо Кавеа.

Я не мог в это поверить. Это звучало как что-то слишком масштабное. Жажда власти поглотила Лоренцо целиком.

Тихий стук в дверь развеял напряжение в кабинете. Моя старшая служанка Дорна ворвалась внутрь с выражением легкого волнения на лице.

– Сеньор Виванти, албанская девушка очнулась.

Я замер на мгновение.

– Ты уверена?

На самом деле, никто уже не надеялся, что она придет в себя. Когда я навещал Лириану несколько дней назад, улучшений в её состоянии не наблюдалось.

– Она очнулась, сеньор. Медсестра сказала, что она может разговаривать и даже двигаться.

– Спасибо, Дорна. Можешь идти.

Дверь закрылась с обратной стороны и я бросил взгляд на Викензе, который выглядел заинтересованным.

– Она могла слышать или видеть больше, чем мы думаем, – он подошёл к столу, подхватил один из документов и протянул его мне. – Эта девушка связана с Резартом и его людьми, она может знать что-то о маршрутах, сделках или даже о самой Ордо Кавеа.

Я надеялся, что так и есть.

– На сегодня закончим. Мне надо все обдумать и поговорить с девчонкой.

– Оставайся хладнокровным, Карло. Эта черта всегда выделяла тебя среди лидеров.

Викензе похлопал меня по плечу и вышел. Я провёл рукой по лицу, ощущая нарастающее давление. Лоренцо зашёл слишком далеко. Его амбиции не просто угрожали нашей территории – они угрожали всему, что я строил годами.

Сжимая кулак, я вышел из кабинета и направился к девушке.

***

Карло

Я открыл дверь в палату, где лежала Лириана. Тусклый свет из окна падал на её лицо, бледное и напряжённое. Большие глаза метались по комнате, будто она искала выход, которого здесь не было.

Я остановился на пороге, разглядывая её. Испуганный котёнок – да, именно так она выглядела. Невинная, растерянная.

– Ты выглядишь лучше, чем несколько дней назад, – заметил я, подходя ближе.

Девчонка подняла глаза на меня, но не ответила. Взгляд был настороженным, недоверчивым. Она прижала тонкое одеяло к груди, как будто оно могло защитить её.

– Ты знаешь, кто я?

– Нет, – тихо ответила Лириана. Голос был слабым, едва слышным, но в нём звучал вызов.

Интересно.

– Карло Виванти. Для тебя – синьор Виванти. Я – Капобастоне Стидды.

Лириана едва заметно кивнула, но не проронила ни слова. Я сел на стул напротив койки, наблюдая за её реакцией.

– Ты можешь сказать мне, что здесь делаешь? – продолжил я. – Или, может быть, объяснишь, почему твой брат Резарт решил играть с огнём, заключив сделку с Лоренцо Санторе?

Её лицо оставалось пустым. Она выглядела так, будто я говорил с ней на незнакомом языке.

– Я… не знаю, о чём вы, – пробормотала она.

Я прищурился, не скрывая недовольства.

– Не знаешь? Лириана, ты сестра Резарта Крецари. Принцесса албанской мафии. И хочешь сказать, что ничего не знаешь о его делах? О сделках, маршрутах, его "друзьях"?

Она покачала головой, избегая моего взгляда.

– Я ничего не знаю. Я никогда не была частью этого… – Её голос дрогнул, и она замолчала, будто боялась сказать лишнее.

– Интересно, – произнёс я холодно. – Ты либо очень хорошая актриса, либо невероятно наивна.

Я наклонился вперёд, заставляя девушку смотреть мне в глаза.

– Я заставил солдат Резарта говорить, Лириана, – сказал я тихо, но с весом в голосе. – Они – мужчины, наученные сражаться и терпеть боль, обмочились и запели как пташки, когда я и мои люди взялись за дело. Как думаешь, насколько просто будет сломать тебя?

Лириана не ответила. Только глаза выдавали что-то: страх, ужас, обиду. Затравленный взгляд, словно я уже загнал её в угол.

– Почему вы… спасли меня? – вдруг спросила она с дрожью в голосе.

Спасение? Она назвала это спасением?

– Спас? – переспросил я, чуть подавшись назад. – Я заставил тебя выпить отравленное вино, подведя к грани смерти, а затем похитил. И ты говоришь о спасении?

Её взгляд потемнел, и на секунду в голубых глазах мелькнули боль и страх.

– Вы могли бы просто оставить меня умирать, – тихо сказала она. – Это было бы легче.

– Легче для кого? Для тебя? Или для меня?

Она не ответила, опустив голову.

– Ты называешь это спасением, потому что не понимаешь, что происходит вокруг тебя, Лириана, – продолжил я. – Ты живёшь в мире, который построил твой брат, но даже не представляешь, из чего он сделан.

– Я не просила быть частью этого мира, – резко сказала она, её голос на мгновение окреп.

– Может, и не просила, но ты здесь. И тебе придётся принять это.

Она снова замолчала. В её глазах больше не было сопротивления, только тень смирения, будто она уже поняла, что выбора нет. Ровно как и выхода.

– Теперь ты принадлежишь мне и Стидде, – произнёс я, вставая. – Так будет до тех пор, пока твои воспоминания не вернутся.

Я встал и прошёл к окну, всматриваясь в тусклый свет вечернего солнца, который прорывался сквозь массивные шторы. Лириана сидела молча, будто боясь нарушить тишину. Я чувствовал её настороженный взгляд, но не хотел с ним встречаться.

– Что будет, если я не вспомню? – тихо спросила она.

Голос был настолько слабым, что я едва его услышал. Но эти слова пробили едва заметную трещину в броне моей уверенности.

Лириана пыталась быть смелой, но я видел, как её пальцы сжимали одеяло.

– Ты вспомнишь, – сказал я уверенно.

– А если нет?

Сделав шаг ближе, я внимательно наблюдал за каждым движением этой девушки. Её плечи чуть напряглись, дыхание участилось, но она не отводила глаз.

– Тогда ты останешься здесь. Слишком опасно возвращать тебя.

Лириана медленно кивнула.

– А если я вспомню?

Я подошёл почти вплотную, и наклонился к ней. Её дыхание замерло.

– Тогда всё зависит от того, что ты вспомнишь, – тихо произнёс я, глядя прямо в её голубые глаза.

На прекрасном бледном лице промелькнуло смирение, смешанное с болью.

– Вы убьёте меня?

Эти слова прозвучали слишком спокойно, даже покорно.

– А ты боишься этого?

Она задумалась на мгновение, прежде чем тихо ответить:

– Не знаю.

Слова Лирианы сбивали меня с толку. Она должна была умолять о жизни, должна была бояться смерти. Но вместо этого смотрела на меня с эмоциями, полностью противоположными страху.

– Ты странная, Лириана, – сказал я, отступая на шаг. – Говоришь, будто смерть для тебя – не самая худшая участь.

Она горько усмехнулась.

– Может, это и так, – прошептала она.

Моё терпение заканчивалось. Я не привык к таким разговорам, особенно с теми, кто был в положении жертвы.

– Тебе лучше молиться, чтобы твоя память вернулась. Потому что если ты не вспомнишь, я сам решу твою судьбу.

И вновь вместо страха в её глазах вспыхнула какая-то странная смесь печали и принятия.

– А если я вспомню что-то, что вам не понравится?

Этот вопрос она задала намеренно. Она играла со мной, проверяя, насколько далеко может зайти.

– Мне это и нужно, Лириана.

Комната утонула в молчании, густом и неразрывном, как вязкий туман. Лириана напоминала героиню трагедии, изначально обречённую на гибель, но всё ещё держащуюся за крошечный шанс. Даже её красота не была живой, сияющей – она была ледяной и трагичной, как последняя нота в симфонии. Волосы, цвета обсидиана, выглядели словно траурная вуаль на фоне холодной фарфоровой кожи, а голубые глаза, как кусочки замершего льда, всегда сохраняли намёк на слёзы. Смотря на Лириану, невольно возникала мысль, что такая внешность не могла принадлежать человеку, который был счастлив.

– Отдыхай, – сказал я, направляясь к выходу.

– Синьор Виванти…

Я обернулся, поймав её взгляд.

– Это не я отравила вино. Просто чтобы вы знали.

Слова прозвучали так просто, так искренне, будто она не рассчитывала на прощение или оправдание, а просто хотела, чтобы я знал правду.

– Я знаю, Мадонна.

Не дав ей времени на размышления, я вышел из палаты, оставив Лириану одну в этой комнате, полной вопросов, страхов и чужих тайн.

Глава 6

Лириана

Сны всегда возвращались ко мне, как волки к раненой добыче. Они хватали мое сознание зубами, волокли в прошлое и терзали, пока я не пробуждалась от собственных криков.

Но этой ночью все было иначе. На этот раз я не кричала и не задыхалась от слез. Не потому, что мне ничего не снилось, и не из-за того, что сны были светлыми. Страх парализовал меня и лишил голоса. Я видела безликую тень, ощущала её холодную ладонь на своих губах и прикосновение холодного лезвия к своему горлу.

Я не могла закричать. Не могла убежать.

Когда я очнулась, ледяная дрожь охватила мое тело. На самом деле это не было пробуждением – сон всё ещё держал меня в своих когтях, но реальность уже пробивалась сквозь морок. Обхватив себя руками, я раскачивалась на краю кровати, как ребенок, пытающийся спрятаться от монстров в темноте.

Прошло три дня с тех пор, как Карло Виванти последний раз появился в моей больничной палате. Вчера меня поместили в его особняк – огромный, темный лабиринт коридоров и комнат, каждая из которых казалась мне такой же чужой и враждебной, как и в особняке Резарта. Я оказалась заключена в новую клетку, но пока не понимала какая из них хуже.

Когда мне удалось успокоить дыхание, я посмотрела в окно. Ночь была глубокая, снаружи виднелись только силуэты деревьев, что изгибались под слабым светом луны. Картину завершал едва слышный шелест ветра.

Мне пришла в голову мысль прогуляться.

Я не могла объяснить, зачем. Возможно, мне хотелось доказать самой себе, что я всё ещё существую, что это место не способно меня проглотить. Или, может быть, мне просто нужно было отвлечься от кошмара, который всё ещё сидел в голове.

Я накинула на плечи тонкий кардиган и осторожно открыла дверь своей комнаты. Пол скрипнул под моими босыми ногами, когда я шагнула в коридор.

Дом погрузился в полутьму. Мягкий свет настенных ламп подчёркивал высокие потолки и тяжёлые портьеры. Стены увешивали картины – портреты мужчин с властными взглядами, женщин с пустыми глазами. В каждом из этих лиц читалась сила, холодная и бездушная.

Мои шаги отбрасывали глухие эхо по коридору. Двери комнат были закрыты, и я не осмеливалась заглядывать внутрь. Пройдя несколько поворотов, я остановилась у витражного окна, через которое свет луны разливался по полу, раскрашивая его оттенками синего и серебра.

– Лириана?

Я вздрогнула и обернулась. Передо мной стояла женщина в строгом сером платье. Её волосы были собраны в тугой пучок, а лицо – словно вырезанное из камня.

– Простите, я… – начала я, но суровый взгляд незнакомки заставил меня замолчать.

– Я Дорна, главная по прислуге. – Её голос казался резким, но без злости. – Вы не должны разгуливать по особняку ночью. Это небезопасно.

– Почему? – вырвалось у меня прежде, чем я успела себя остановить.

– Потому что правила есть правила. И их нужно соблюдать.

Она оглядела меня с головы до ног, и в стальном взгляде на мгновение промелькнула искренняя тревога.

– Вы бледная. Вам холодно? Как вы себя чувствуете? Может, я вызову врача?

– Всё в порядке, – поспешно ответила я, хотя все еще дрожала.

– Вы уверены? – Она прищурилась, словно пыталась разгадать, лгу ли я.

– Да.

Взгляд Дорны задержался на моём лице, и я почувствовала себя ребёнком, которого поймали на месте преступления.

– Кто ещё живёт в этом доме? – спросила я, пытаясь сменить тему.

– Вам лучше вернуться в свою комнату, – холодно ответила она, проигнорировав вопрос.

Я кивнула, пробормотала извинения и поспешно направилась обратно, но, дойдя до первого поворота, свернула в другой коридор. Сердце колотилось, а шаги становились всё быстрее.

Я не знала, куда иду, пока не оказалась в просторной комнате. Здесь пахло деревом и кожей, а стены были обшиты тёмными панелями. В углу мерцал камин, огонь лениво облизывал поленья, отбрасывая тени на стены. У барной стойки стояли высокие стулья, а вокруг камина – несколько кожаных диванов и кресел.

Я осторожно подошла к одному из кресел и села. Всё тело ныло от усталости, а веки становились всё тяжелее.

Моя прогулка, хоть и недолгая, отняла больше сил, чем я ожидала. Я обхватила колени руками, опустила голову и, прежде чем осознала это, погрузилась в сон.

Но даже здесь, в этой тёплой комнате, кошмары продолжали преследовать меня.

***

Карло

Поздние часы редко приносили покой. Для человека моего положения ночь – это не отдых, а время для размышлений. Я сидел за массивным дубовым столом в своём кабинете, разбросанные документы передо мной были лишь напоминанием о хаосе, что окружал меня.

Мой разум терзала одна мысль: Лоренцо Санторе и Резарт Крецари. Их амбиции стали проблемой не только для меня, но и для всей нашей системы. Они вошли в игру, которая ставила под удар всех нас.

Ядерные материалы. Сотрудничество с террористами.

Мы с Викензе обсуждали это еще несколько раз, но каждый разговор заканчивался тупиком. Да, правительство всегда терпело нас. Более того, оно извлекало свою выгоду, закрывая глаза на наши дела. Однако игры с ядерными материалами и Ордо Кавеа – это другой уровень. Это привлекает внимание, которого я не могу позволить.

Лоренцо чересчур самонадеян. Его действия становятся всё более безрассудными. А Резарт… его мотивы мне вообще непонятны. Албанец, который входит в наши дела, нарушая и без того хрупкий баланс сил.

Мир Калабрии всегда был раздроблен. Уже тридцать лет Стидда и Чёрная Корона сражаются за контроль. Ни один из нас не смог одержать окончательную победу, и теперь эта война продолжается на изношенной территории, которую делим не только мы, но и албанцы.

Иронично, но то, что однажды было преимуществом, теперь стало моим проклятием. Вмешательство правительства или, хуже того, международных органов, могло разрушить всё, что я строил.

– Пора собирать лидеров, – сказал я себе вслух.

Эти собрания, известные как Комиссия, всегда вызывали у меня смешанные чувства. Их целью было поддержание порядка в хаосе, но часто они лишь раскрывали амбиции каждого из нас. Отец называл такие встречи "парадом змей". И он был прав.

Мои мысли прервал стук в дверь.

– Войдите, – бросил я, не отрывая взгляда от бумаг.

Дорна вошла в комнату. Её строгий облик всегда внушал уважение. Она была не просто служанкой – она была стражем порядка в моём доме.

– Прошу прощения за беспокойство, сеньор Виванти, – начала она. – Но я подумала, что вам стоит знать…

Она рассказала о своей встрече с Лирианой в коридорах. Её слова были точны и лишены эмоций, но в них я уловил нотку беспокойства.

– Она выглядела бледной, напуганной. Я не знаю, что произошло до нашей встречи, но что-то её явно тревожит.

– Ты с ней общалась раньше? – спросил я.

– Нет, это был наш первый разговор.

Я кивнул, давая ей понять, что она может идти.

Когда Дорна закрыла за собой дверь, я откинулся на спинку кресла.

Лириана.

Я видел девчонку последний раз вчера утром, когда её выписали из госпиталя. Она была бледной и хрупкой, и мне пришлось скрыться за углом, чтобы проконтролировать как идут дела, не напугав её при этом. После нашего разговора в больничной палате, я поставил Альдо охранять её, зная как хорошо он умеет очаровывать девушек и заговаривать им зубы. Но ничего не произошло. Альдо вернулся с пустыми руками и в подавленном настроении, сказав, что албанская принцесса боится даже собственной тени.

В нашем мире жестокость по отношению к женщинам была обычным делом. Дело ли рук это её брата или другого мужчины? Не могу сказать.

Я никогда не понимал тех, кто поднимал руку на женщин.

Женщина – это источник жизни. Я верю в это так же, как верю в необходимость дышать или в неизбежность смерти. Она несет в себе мир, даже когда этот мир разрушен. Источник может быть святым, чистым, словно горный родник, или грешным, опасным, как омут в ночи. Но каким бы он ни был, его нужно защищать. Не из жалости и не из долга, а потому что без этого источника всё превращается в пустоту.

Моя жена… Селия определенно не святая. Наши отношения давно превратились в холодную войну, где победы не приносили удовлетворения, а поражения – лишь усиливали ненависть. Но она подарила мне троих сыновей. Троих мальчишек, которые стали частью меня, продолжением моей крови, моего наследия. И этого достаточно, чтобы поставить её выше моего гнева. Я могу ненавидеть её, презирать её за прошлое, но никогда не позволю никому причинить ей вред. Она мать моих детей, и это делает её неприкосновенной.

Я видел, как другие мужчины из нашего мира обращаются с женщинами. Ломают их, словно игрушки, используют, словно инструмент. Это вызывает во мне лишь презрение. Да, порой женщинам в нашей жизни отводится роль пешек, но я никогда не считал их слабыми. Даже самые грешные из них несут в себе потенциал света. Даже те, кто запачканы кровью или обожжены собственными ошибками, остаются источником, откуда черпают силу и надежду.

Может, это влияние моей матери. Женщины, которая, несмотря на свою короткую жизнь, научила меня тому, что настоящая сила – не в криках или угрозах, а в умении создавать, оберегать и сохранять, даже находясь в аду.

Теперь передо мной стояла новая загадка – эта девчонка, Лириана. Мне необходима правда, которую может дать только она.

Я поднялся из кресла и направился в её комнату.

Когда я вошёл, меня встретил холод. Окна были распахнуты настежь, а ветер свободно гулял по комнате, разбрасывая лёгкие занавески. Ледяной воздух обжигал кожу, и я нахмурился.

Подойдя к окну, я захлопнул створки и повернул засов. Затем поправил одеяла на её кровати.

Лирианы здесь не было.

Я вышел в коридор, медленно шагал по дому, прислушиваясь к каждому звуку.

Особняк в Катандзаро всегда давил на меня. Его массивные стены, тёмные оттенки и отсутствие солнечного света делали его кладбищем воспоминаний. Здесь умерла моя мать. Я ненавидел это место, но иногда оно было необходимо.

Я любил свой дом в Палермо. Там жили мои сыновья. Или виллу в Таормине с видом на Этну. Но этот особняк был моим бастионом в Калабрии, центром контроля в вечной войне.

Я нашёл её в общей комнате. Она спала, свернувшись на одном из кожаных кресел. Её лицо казалось ещё более хрупким, чем обычно, а длинные волосы спадали на плечи мягкими волнами.

Я стоял и смотрел на неё. Лириана была красива. Не той красотой, что кричит, а той, что шепчет. Её хрупкость была обманчива, потому что, несмотря на все удары судьбы, она всё ещё дышала. Всё ещё боролась.

Я снял пиджак и аккуратно накрыл её.

Когда ткань коснулась плеч, она открыла глаза.