Духи Океана. Проклятье луны

Вместо этого он разговаривает так, будто я – предатель.

Я хочу закончить этот позор как можно скорее.

– Может, хотя бы выйдешь и посмотришь мне в глаза? – произношу сквозь зубы.

– Нет.

Я стискиваю губы.

– Теперь ты охотница, – продолжает он с осуждением. – Надеюсь, у тебя хватит ума не стрелять, как ты выстрелила в мою соплеменницу. Помнишь?

Кулаки сжимаются. Я бы с радостью спрыгнула вниз и вонзила стрелу прямо ему в лоб. Но мы оба знаем: он остановит меня магией крови.

– Ты действительно убила бы её, Ария?

Я молчу. План рушится прямо на глазах.

Он даже не приближается. Даже не хочет видеть моё лицо.

После всего, что он сделал, он смеет осуждать меня.

От обиды глаза наполняются слезами, но я зажмуриваюсь и сдерживаюсь. Глупо было надеяться, что удастся отравить его поцелуем. Теперь мы враги.

Хватит. Я поворачиваюсь, чтобы уйти.

Шорох снизу заставляет остановиться. Медленно оглядываюсь.

Сахиил поднялся. Он смотрит на меня своими светлыми голубыми глазами.

Выдерживать это невозможно. Но я не могу отвести взгляд.

Молчание кажется бесконечным. Напряжение так и искрит в воздухе.

– У тебя мешки под глазами, – неожиданно говорит он. – Плохо спишь?

Это последняя капля.

– Иди к чёрту! – срываюсь я. Голос хрипнет, но я ору ещё сильнее: – Я ненавижу тебя!

Сахиил молчит и испепеляет меня взглядом. Я задыхаюсь от ярости.

Затем он резко прыгает в воду, исчезая на глубине.

Вот и всё.

Я падаю на землю и закрываю лицо руками. Одна слеза предательски катится по щеке. Я зажимаю рот, чтобы не выдать всхлипы.

Тело дрожит.

Проходит несколько минут, прежде чем мне удаётся взять себя в руки.

Я вытираю лицо и поднимаюсь на ноги. Плевать на его осуждение, плевать, что он скрылся! Я всё равно убью его…

Внезапно вода начинает мерцать.

– Прошу, не злись на Сахиила, Ария.

Мелодичный женский голос разносится вокруг, как музыка. Я вздрагиваю и нервно осматриваюсь, но никого нет.

– У него острая реакция на месть и ненависть, – продолжает голос.

– Марилла? – бормочу я.

Она смеётся звонко и мягко.

– Как ты догадалась?

Я мотаю головой, будто пытаясь избавиться от наваждения:

– Убирайтесь из моей головы, королева!

– Я и не влезаю.

– Тогда почему я слышу вас?!

– Потому что я говорю с тобой, – спокойно отвечает она.

– Если покажетесь – я выстрелю! Слышите?!

Она вновь смеётся. Я поднимаю лук, натягиваю тетиву и целюсь в воду. Сердце бешено стучит.

– Я так рада этой беседе, Ария. Я давно мечтала о ней.

– Отлично! – срываюсь я. – Тогда знайте: наш разговор окончен!

Я отступаю, не спуская глаз с воды. К моему удивлению, она молчит.

Когда я наконец ухожу достаточно далеко, выдыхаю и убираю лук. Морской ветер успокаивает, а вдали уже виднеется Башня лучников. Я радостно ускоряю шаг.

Что за безумный вечер? Со мной говорила сама королева Духов…

– Зови меня просто Марилла, Ария.

Я вздрагиваю от её голоса со стороны океана. Снова никого вокруг.

– Вы преследуете меня?! – вновь поднимаю лук.

– Не совсем, – слышится её мягкая усмешка. – А можно?

Я растерянно моргаю, но продолжаю идти, держа лук наготове.

– На самом деле, я рискую, находясь так близко к берегу, – говорит она.

– Охотники поймают вас. Вы сами загоняете себя в ловушку.

– Охотники, каратели, пролесы… Так много опасностей.

– Хватит! – рявкаю я, останавливаясь. – Я знаю, что это вы послали Сахиила втереться в доверие к нам с Рори. Вы оба лжёте! Ни одному вашему слову нельзя верить.

– А если я скажу, что просила его найти только тебя, а не Рори?

Я замираю, но быстро беру себя в руки.

– Всё равно. Вы использовали меня в своих целях.

– Сахиил не рассказывал тебе про охотников. Ты сама начала задавать вопросы. Ты сама хотела узнать правду.

– С меня довольно!

Я ускоряюсь и стараюсь уйти как можно дальше от берега. Но голос продолжает:

– В моём королевстве нет карателей. Это всё дела Тенгиза, отца Сахиила.

Голос становится тише. И всё же я слышу её слова:

– Ты правда веришь, что я убиваю людей, будучи наполовину человеком?

Я резко разворачиваюсь к океану:

– Не смейте сравнивать себя с человеком! Вам больше ста пятидесяти лет, вы правите морями! В вас нет ничего человеческого!

Она долго молчит. Потом тихо отвечает:

– В тебе говорит ненависть Линоса.

Я возмущённо выдыхаю:

– Вы ничего не знаете о моём отце! Ничего!

– Заблуждаешься. Я знаю больше, чем ты думаешь. Я была первой, кого он встретил из моего народа.

Я замираю, тупо глядя на воду.

– Всё верно, – продолжает она. – Мы встречались не один раз. Он хотел мира между нашими народами.

Гнев затмевает удивление.

– Врёте! Как же вы отчаялись, раз выдумываете такое про моего отца!

Я решительно ухожу. Но её слова всё же долетают до меня:

– Спроси у дяди и у отца, почему нигде не осталось портретов твоего деда.

Я останавливаюсь, бросаю последний взгляд на океан через плечо… затем отбрасываю сомнения и иду прочь.

Глава 6

Следующий день проходит словно в трансе. Я просыпаюсь рано, хотя ночью мне ещё предстоит дежурство в городе.

Я всё время в мыслях, не могу ни на чём сосредоточиться. Ем – и бездумно смотрю перед собой. Сижу на смене в подвале охотников – снова безжизненно залипаю в одну точку.

После смены пытаюсь отвлечься, лазая по деревьям, но мысли догоняют меня, не дают ни секунды отдыха.

Спроси у дяди и отца, почему нигде не осталось портретов твоего дедушки.

Что это, чёрт возьми, значит? Весь прошлый вечер кажется каким-то безумным сном. Сахиил, Марилла…

В обед я задумчиво жую кусок хлеба и безэмоционально смотрю в стену. Михей бросает на меня подозрительный взгляд.

– Нет аппетита? – осторожно спрашивает он.

Я перевожу на него рассеянный взгляд. Он старый. Достаточно старый, чтобы помнить дедушку. Наверняка он видел его живым.

– Я просто объелась, спасибо.

Михей обеспокоенно смотрит на меня. Может, не лучшая идея – спрашивать напрямую, но я устала искать обходные пути.

– Послушай… ты ведь знал моего дедушку?

Он озадаченно моргает. На его морщинистом лице мелькает странная эмоция, но он отворачивается и начинает раскладывать посуду.

– Конечно. Вообще-то, я был в его первом отряде… Я был лекарем.

– Серьёзно? Я не знала!

– Это было очень давно.

Михей оборачивается ко мне через плечо и вздыхает:

– Твой дедушка был целеустремлённым. Прирождённым лидером. Все его уважали. Помню, как всего через несколько лет после того, как мы освободили территорию от пролесов, он основал Анавиос. Тогда это было всего лишь небольшое убежище для тех, кто выжил. Но у него была мечта. Он сразу открыл Академии – использовал всё, что мог найти. А мы… мы были его ближайшими помощниками.

Я изумлённо смотрю на старика. Михей был в том самом отряде, который заложил основу города. Он столько лет работал у нас дома дворецким, а я узнаю об этом только сейчас!

– Ты ведь герой, – бормочу я. – Один из тех, благодаря кому у нас появилась возможность жить.

Михей тихо смеётся. Но мне совсем не смешно.

– Почему ни ты, ни отец никогда не рассказывали мне об этом? Ты заслуживаешь гораздо большего, чем мыть чужую посуду!

– Меня всё устраивает, деточка.

Это никак не укладывается в голове. В «Истории Анавиоса» не упомянуто ни одного имени. А отец говорил, что дедушка, автор этой книги, был тщеславным…

Неужели он просто присвоил всю славу себе?

Михей замечает моё недовольное выражение, тяжело вздыхает и садится напротив.

– Ария… Я – единственный, кто остался в живых из того отряда. И выжил я только благодаря твоему отцу.

Он протягивает дрожащую ладонь и накрывает мою.

– Пролесы отняли у меня сына. Но твой отец… стал мне как сын. А ты и Рори – внуки, которых у меня никогда не было.

Я слабо улыбаюсь. Михей давно стал частью семьи. Но, как и все в нашей семье, он что-то скрывает.

– Скажи мне, – тихо прошу я. – Почему нигде нет портретов дедушки?

Старик вздрагивает и тут же отдёргивает руку. Я удивлённо вскидываю брови.

Не может быть… Значит, Марилла действительно дала мне верный след.

От его реакции внутри разливается горькая обида. И это тот, который только что говорил, что мы для него семья…

– Я… – он заикается и долго не может подобрать слов. – Что… что ты имеешь в виду?

Зря я спросила. Он расскажет всё отцу. Отец заподозрит, что я что-то узнала.

– Просто мысль, – спокойно говорю. – Он столько всего сделал, а портретов нигде нет.

Я поднимаюсь, беру кружку и наливаю компот. Косо смотрю на Михея: он хмурится, уставившись в стол и обдумывая мой вопрос.

В этот момент в дом врывается Рори.

– Привет, – бросает он на ходу, стягивая ботинки.

– Я иду убираться! – Михей вскакивает и спешно уходит.

Мы с Рори переглядываемся. Когда Михей скрывается на лестнице, брат плюхается на стул и спрашивает:

– Что с ним?

– Без понятия.

Я сажусь рядом и делаю глоток компота. Теперь совсем нет настроения.

Что такого в портретах дедушки, чёрт возьми?

– Слушай… – медленно начинает Рори, рассеянно почесывая ухо. – Ты ведь не ходишь на рыбалку?

Я замираю. Кружка застывает в воздухе.

– Что?

– Тебе это не понравится, но Анна сегодня опять ко мне подходила. Она сказала, что хочет позвать тебя на рыбалку.

Я резко ставлю кружку на стол. Рори вздрагивает.

– Вот же… – начинаю я, но вовремя замолкаю.

Значит, она хочет войны. Думает, я не расскажу дяде, потому что тогда она раскроет Рори, что я охотница.

– Я ей сказал, что ты в жизни не пойдёшь на рыбалку, – продолжает он, всё ещё бросая испуганные взгляды на кружку. – Но она всё равно попросила передать.

В его глазах тревога – как и каждый день последние две недели. Он ничего не понимает и просто беспокоится за меня… Думает, я всё ещё страдаю из-за разбитого Сахиилом сердца.

При одном воспоминании о нём колет в груди. Я не страдаю из-за него. Я просто хочу его убить!

Неважно. Я не дам Анне рассказать брату, что я охотница. Надо действовать иначе.

– Почему ты до сих пор позволяешь ей с тобой говорить? – раздражённо спрашиваю я.

– Ария, она сама подходит! Что я могу сделать?

– Тебе нужно наконец дать ей отпор, Рори! Ты слишком мягкий. Из-за этого она думает, что ты не против её компании!

Рори сердито прищуривается.

– Откуда ты знаешь, что она так думает?

– Я… просто предположила.

– Ты что, разговаривала с ней про меня?

Я устало выдыхаю и тру переносицу. Рори хмурится всё сильнее.

– Можешь не отвечать, – сухо бросает он.

– Послушай…

– Не хочу.

Я возмущённо смотрю на него. Он перебил меня слишком резко. И снова:

– Ты считаешь, я не могу справиться с проблемами сам, да?

– Конечно, нет! Что за бред?

– Я не знаю, сколько раз мне нужно повторить: я. уже. не. маленький!

– Причём тут это?! – закатываю глаза я.

– Ты всё время всё решаешь за меня! Прямо как отец!

Это выбивает меня из колеи. Я застываю с открытым ртом. Рори смущённо отводит взгляд. Затем, когда его губа начинает дрожать, он резко вскакивает и убегает наверх.

Я рычу, хватаю кружку и со всей силы швыряю её в стену. Компот медленно стекает по стене.

Придя в себя, я громко ругаюсь и выбегаю из дома.

Глава 7

Дядя озабоченно поглядывает на меня. Я трясу ногой и кусаю губы, стараясь не обращать внимания на его беспокойство. Отбиваю его карту.

Уже несколько раундов мы просто молча играем. Кажется, дядя ждет, что я что-то скажу. В конце концов он не выдерживает:

– У меня есть идея! Как насчет того, чтобы пойти пострелять вместе?

Я удивленно поднимаю глаза.

– Ты серьёзно?

– Конечно! – он громко смеется и небрежно отбрасывает карты в сторону. – Думаю, нам не помешает немного размяться. Честно говоря, карты мне уже надоели.

– И мне! – радостно соглашаюсь.

Дядя правда предложил мне пострелять вместе? Отец никогда не хотел тренироваться со мной.

Давид улыбается и жестом зовет идти. Мы берем оружие и выходим.

Пока идём через город к лесу, проходящие люди кланяются ему. Немного неловко идти рядом с правителем. Но именно поэтому мы и придумали карты: возможность спокойно общаться, не привлекая лишнего внимания.

Хотя какая, в сущности, разница? Я ведь его племянница.

Город остается позади, шум голосов стихает. Его сменяет пение птиц и легкий ветер, приятно обдувающий кожу. Взгляд цепляется за океан, и я сразу вспоминаю вчерашний вечер.

Улыбка исчезает.

Я вздыхаю и решаюсь спросить:

– Как умер дедушка?

Дядя удивленно смотрит на меня.

Отец говорил, что его убили пролесы. То же самое он рассказывал о смерти мамы. И солгал.

– Его убили Духи, – наконец признается Давид.

Почему-то я выдыхаю с облегчением. Хочется обнять его – я так благодарна, что он говорит честно.

Мы выходим в чащу. На ветках здесь и там висят белые тряпочки – видно, кто-то уже тренировался до нас.

– Извини, что поле не профессиональное, – улыбается дядя. – Не могу позволить себе тренироваться в городе. А то вдруг кто-то увидит, как ты уделываешь меня.

Он подталкивает меня бедром, и я смеюсь. От своего искреннего смеха даже теряюсь – я отвыкла от него.

Мы достаем луки и выбираем мишени. Давид стреляет первым. Его стрела легко пронзает одну из тряпок на верхних ветках.

– Дедушку убили каратели? – уточняю я.

– Да, – кивает он.

Он выпускает еще одну стрелу, снова точно попадая в цель. Похоже, он стреляет без особого интереса: держит лук небрежно и наблюдает за выстрелами с безразличием. Древесина лука потускнела, как у Рори.

Дядя смотрит на меня и кивает. Я натягиваю тетиву и выпускаю стрелу почти без прицеливания. Мишени слишком легкие, но внутри все равно вспыхивает радость: как непривычно тренироваться просто ради удовольствия.

Тем более, с кем-то из семьи.

– Знаешь, – вдруг говорю я. – Мне известно, что Гнев Духов – это чушь.

Я не вижу лица дяди и, если честно, не хочу. Отпускаю тетиву, и стрела вонзается в очередную мишень.

– Кто тебе это рассказал? – голос дяди звучит ровно.

Я оборачиваюсь. Он спокойно улыбается, встретившись со мной взглядом.

– Ты не отрицаешь, – замечаю я.

– Я не твой отец, чтобы всё отрицать, – усмехается он.

Я жду продолжения, но он молчит. Потом внезапно спрашивает:

– Знаешь, как папа учил нас с Линосом стрелять?

Неожиданно он достает из кармана зеленое яблоко, жестом показывает мне прицелиться, а потом резко подбрасывает фрукт в воздух.

Через секунду моя стрела пронзает яблоко.

– Восхитительно! – восклицает дядя. – Я потратил годы, чтобы научиться стрелять так метко, как ты.

Он достает ещё одно яблоко и протягивает мне. Я бросаю его. Дядя попадает, но не так быстро, как я.

– Да, – задумчиво говорит он. – Твой отец тоже попадал всего через несколько попыток. Всегда быстрее, всегда точнее.

Я бросаю на него косой взгляд. Он погружается в воспоминания. По мрачной тени на лице понятно: они не особо радостные.

Мне приходит в голову идея. Я поднимаю с земли яблоко, достаю из него стрелу и ставлю фрукт себе на голову.

– А так дедушка учил вас стрелять? – поддразниваю я.

Дядя смеётся – заразительно и искренне. Я не удерживаюсь и улыбаюсь в ответ.

– Нет, – отвечает он, поднимая лук.

Он прицеливается и попадает точно в цель.

– В яблочко, – шучу я, когда фрукт падает с головы.

– Ты даже не дрогнула, – удивляется он.

Я только хмыкаю.

Почему-то вспоминаются посиделки на день рождения Рори. Тогда дядя говорил, что никогда не хотел быть лучником. Я равняюсь с ним и спрашиваю:

– Почему дедушка не разрешил тебе стать разведчиком?

Давид распахивает глаза. По-настоящему удивленно – не так, как обычно.

– Ты говорил об этом на дне рождения Рори, – напоминаю я. – Может, это личное. Мне просто любопытно. Ведь разведчики – не самое опасное звание, разве нет?

Он невесело ухмыляется.

– Ты, как и Линос, недооцениваешь их.

– Нет-нет, я…

– Всё в порядке, Ария. Я понимаю, что ты имеешь в виду. В тот день я сравнивал себя с Рори… с тем, что его отец, как и мой, не позволил осуществить мечту. Но я немного лукавил.

– В каком смысле? – хмурюсь я.

– Понимаешь… – Давид тяжело вздыхает. – Есть огромная разница между нами. Линос запрещает Рори стать ученым, потому что боится за его жизнь. А папа… папа просто хотел, чтобы мы все шли по его стопам. Вот и всё.

Я молча киваю. Давид явно не хочет углубляться в эти истории. Его лицо кривится, как у отца, когда я упоминаю дедушку.

– Это ваш папа, – спрашиваю я, чтобы сменить тему, – придумал историю о том, что Дух Океана наслала на людей пролесов? Из-за погибшего возлюбленного.

Дядя недовольно хмурится. Как будто сама мысль о том, что дедушка мог распускать такие слухи, возмущает его. Мне становится неловко. Но спустя несколько секунд он отвечает:

– Мы не знаем, кто это придумал. Но это был не он.

– Люди обвиняют Духов во всём. А ведь та женщина не разрушала деревни цунами. Её отравили, и она превратилась в первородного.

Давид озадаченно смотрит на меня. Что-то в его взгляде заставляет меня пожалеть о сказанном. Неужели он не знал, что первородные – это бывшие Духи?

Он скрывает растерянность и спокойно спрашивает:

– Это тебе тоже старушка рассказала?

– Да, – вру я.

Он кивает, но в глазах остается сомнение. Кажется, он мне не верит.

Кто тянул меня за язык?! Я была уверена, что он знает эту часть истории.

Вдруг дядя кладёт руку мне на плечо и заглядывает в глаза.

– Хочу рассказать тебе кое-что важное. Твой дедушка иногда сотрудничал с Духами.

Я ошарашенно открываю рот.

– Да, – продолжает Давид. – В самом начале, когда он только расчистил территорию от монстров. Многие Духи Океана десятилетиями не появлялись здесь. Мы думали, они бросили людей, но, видимо, они боялись яда первородного. Папа нашёл тех, кто согласился помочь. Они лечили раненых, а взамен собирали растения и пользовались нашими лабораториями.

Еще лет пятьдесят назад в Анавиосе были Духи? Это невозможно! Дядя чуть сильнее сжимает мне плечо, заставляя встретиться взглядом.

– А потом появился слух, – мрачно продолжает он. – Что Духи виноваты в появлении пролесов. После этого они перестали помогать. Тогда же появились каратели. «Гнев духов» оказался реальным, но совсем не в том смысле, как думали люди. Каратели убивали всех, кто когда-то работал с папой. Они считали эту землю проклятой. Теперь я понимаю, почему…

Давид тяжело вздыхает и отходит. Я потрясённо смотрю вниз.

Вот почему нигде не написано, что Михей был в первых отрядах дедушки. Иначе бы каратели нашли его.

– После того как папу убили, – продолжает он, – нужен был кто-то, кто займёт его место. Папа готовил Линоса, но тот отказался. Считал себя виноватым в его смерти.

– Но ведь это не он распустил слух, – хмурюсь я.

– Линос упрямый, как осёл, – горько усмехается Давид. – Ему ничего не докажешь. В ту ночь они с папой поссорились. Кажется… Линос ударил его. Потом сбежал, и в тот же вечер пришли каратели.

Я обхватываю себя руками. По коже бегут мурашки. Сколько ещё мне предстоит узнать о своей семье?

– Но это не конец, Ария. Война всё ещё продолжается.

– И мы победим, – уверенно говорю я.

Дядя расплывается в гордой улыбке.

***

После тренировки я провожаю его до особняка. На прощание он целует меня в щёку и растрепывает волосы. Когда дверь закрывается, я остаюсь стоять.

Спроси у дяди и отца, почему нигде не осталось портретов твоего дедушки.

Если я спрошу у Давида, он ответит честно. Но я больше не буду играть по правилам Духов. Мне не нужны их игры.

Я должна доверять своей семье.

Решительно отворачиваюсь и иду к дому. Но через несколько шагов я останавливаюсь. Вспоминаю реакцию Михея. Он, наверное, уже рассказал отцу о моём вопросе.

– Чёрт, – вырывается у меня.

Отец наверняка устроит мне допрос.

Раздражённо тру переносицу. Придётся всё-таки задать вопрос дяде первой, чтобы быть готовой.

Чёртова Марилла. Не нужно было мне её слушать.

Возвращаюсь к особняку. Дворецкий впускает меня, и я поднимаюсь на второй этаж, к кабинету дяди.

Но, подходя к двери, слышу странный шум. Нахмурившись, ускоряюсь и врываюсь.

Дядя лежит на полу среди обломков стола.

А над ним нависает Дух Океана.

Мы застываем. Она смотрит на меня так же ошарашенно, как и я на неё.

У неё острые плавники вместо ушей, ярко-голубые глаза и длинные чёрные волосы. Почти вся бледная кожа, не закрытая панцирной бронёй, покрыта синей чешуёй. Она стоит в боевой стойке, с ледяными когтями на руках.

Это Дух из королевства Тенгиза.

Через секунду я выхожу из оцепенения.

Выхватываю лук, целюсь в голову и выпускаю стрелу.

Она уворачивается. Стрела пронзает её волосы и застревает в стене. На её лице – удивление. Она смотрит на меня и делает несколько жестов.

– Я не знаю ваш чёртов рыбий язык! – кричу я и выпускаю ещё одну стрелу.

Она снова уворачивается, но на этот раз я раню её по щеке. Она словно больше озадачена моим отказом общаться, чем боем.

Понимая, что я не остановлюсь, она вытягивает воду из склянки и создаёт водную петлю. Петля резко обвивает мою ногу и тянет вперёд.

Я падаю на спину. Дух бросается к дяде и замахивается когтями. Времени мало.

Я хватаю нож с пояса и с размаху бросаю. Лезвие вонзается в её ногу. Она шипит от боли.

Пользуясь моментом, я вскакиваю и стреляю. Стрела почти достигает головы, но она сбивает её когтями. Некоторые ломаются, но она тут же создаёт новые магией.

Чёрт! Достаю кинжал, готовлюсь к ближнему бою. Надо обойти её сзади. Она следит за мной, её рука тянется к склянке.

Я делаю ложный выпад влево, и она выпускает ледяные дротики. Я резко ухожу направо, обхожу её и прижимаю лезвие к горлу.

К моему удивлению, карательница вскидывает руки и кричит:

– Нет!

В этот момент в комнату врывается дворецкий. Я отвлекаюсь.

Дух отталкивает меня и подбегает к окну. Там она бросает мне последний странный взгляд – и исчезает.

Несколько секунд уходит на то, чтобы восстановить бешеное дыхание.

Дворецкий подбегает к дяде и трясёт его за плечи. Я быстро опускаюсь рядом.

Наконец, он медленно приходит в себя. Его взгляд фокусируется, и он тянет ко мне руку. Я крепко сжимаю её.

–Ария… – шепчет дядя. – Ты спасла мне жизнь.

Глава 8

Я не могу вернуться домой. Не после того, что произошло у дяди. И не сейчас, когда я всё ещё не знаю ответа на чёртов вопрос Мариллы.

До ночного дежурства осталось совсем немного времени: уже поздно, и вокруг сгущается темнота. Пока иду к Башне лучников, перед глазами всплывает лицо карательницы, которая чуть не убила дядю.

Я снова поколебалась. Лезвие было так близко к её шее. Я должна была вонзить его! Но не сделала этого.

Что со мной не так?

Внутри Академии необычно тихо и мрачно. Свечи в деревянных лампах на потолке потушены. Никого, кроме проверяющего пропуск у входа. Я подхожу к двери, ведущей на верхушку башни, затем оглядываюсь. Ни единой души. Достаю цепочку из-под одежды. Среди множества ключей есть один, не связанный с охотниками.

Я украла его у отца.

Закрыв за собой дверь, останавливаюсь перед факелом на стене. Достаю кресало и кремень, ударяю их друг о друга. Связка соломы, пропитанная смолой, тут же вспыхивает.

Снимаю факел с держателя и поднимаюсь по бесконечным ступеням. Без света здесь легко сорваться.

Перед дверью на балкон оставляю факел в другом держателе: мне не нужно привлекать внимание. Не хочу потерять единственное место, где ощущаю хоть какое-то спокойствие.

Меня сразу обдаёт резкий северный ветер. Обхватываю себя руками, закрываю за собой дверь и облокачиваюсь на перила.

Вид с Башни каждый раз завораживает. В последнее время я поднимаюсь сюда слишком часто. Необъятные просторы заставляют забыть обо всём. А именно это мне и нужно.

Я зачарованно вглядываюсь в горы на севере и в бескрайние леса. Океан в темноте кажется зловещим. Смотря на него с высоты, я чувствую себя такой крошечной и беззащитной.

Может ли человеческая жизнь сравниться с чем-то настолько громадным?

Звёзды отражаются в воде, небо сливается с её чёрной гладью. Всё впереди кажется бездонной чёрной дырой. Луна почти полная. Её отражение дрожит на поверхности.