Духи Океана. Проклятье луны

Катерина Буза

Духи Океана. Проклятье луны

Пролог

Дом без неё стал пустым и тихим. Ария не ожидала, что всё изменится так внезапно. Звуки, атмосфера, даже вкус еды – всё стало чужим и неправильным.

Отец никогда прежде не возвращался из экспедиции без мамы.

– Когда она вернётся? – нерешительно спросила Ария.

Её разъедало тревожное предчувствие. Ей было страшно даже подходить к отцу. Из всего, что изменилось с его возвращением, он изменился больше всего.

Он стоял к ней спиной и не произносил ни слова. А стоило ему взглянуть ей в глаза – сердце Арии сжималось: его лицо стало мрачным и измученным, будто чужим.

Она колебалась, наблюдая, как он молча суёт вещи в походную сумку. Потом осторожно потянула его за край рубашки.

Отец обернулся так резко, что девочка испуганно отступила. Его взгляд был тяжёлым и непривычно жестоким. Она не понимала, что происходит.

– Что-то случилось? – пробормотала девочка неуверенно.

Он снова отвернулся, схватил сумку и ушёл.

Ария так и осталась стоять на месте, растерянно потирая пальцы. Она стояла бы ещё долго, если бы пожилой дворецкий Михей не положил ей ладонь на плечо и не увёл в гостиную.

Там уже сидел Рори. Он болтал ногами, до пола было ещё далеко. Когда Ария села рядом, он улыбнулся ей. Несколько молочных зубов уже выпали, и с веснушками по всему лицу он выглядел смешно и безмятежно. Это немного её успокоило.

Михей откашлялся, потер колени и сел напротив.

– Ребята, – начал он с трудом. – Мне нужно вам кое-что сказать.

Ария сразу всё поняла. Мама не вернётся.

Старик подбирал слова долго, слишком долго. У девочки будто заложило уши. Она сглотнула ком в горле и потянулась к руке брата.

Когда Михей наконец произнёс то, чего она боялась, Ария вскочила и потащила Рори за собой наверх.

Они заперлись в её комнате. Ария усадила брата на кровать. Он смотрел на неё с недоумением.

Через секунду его глаза наполнились слезами.

– Маму что, съели?!

Комната наполнилась его громкими рыданиями. Ария тоже хотела плакать, но прижалась к брату, стараясь его успокоить. В этом отчаянном утешении она чуть-чуть отвлеклась от собственного разбитого сердца.

– Ма-а-ама! – всхлипывал Рори.

В ту ночь они спали вместе. Брат устроился у неё под боком, а Ария лежала с открытыми глазами, глядя в потолок и не шевелясь.

С первыми лучами солнца она аккуратно выбралась из-под одеяла и побежала вниз. Сердце колотилось, пока она открывала дверь в родительскую спальню.

Она повторяла себе, что всё будет, как раньше: мама и папа будут вместе, будут улыбаться ей. Но на пороге она застыла. Кровать была аккуратно застелена, в комнате – тишина и пустота.

На плечо легла чья-то ладонь – она вздрогнула. Это был Михей. Он смотрел на неё с усталой грустью.

– Где папа? – тихо спросила Ария, поднимая на него разноцветные глаза.

– Он уехал, деточка, – с досадой ответил Михей.

На следующее утро всё повторилось. Она опять осторожно убрала руку Рори, чтобы не разбудить, и босиком пошлёпала по полу в спальню родителей.

Но комната становилась всё мрачнее и безжизненнее с каждым днём. Ария начала ненавидеть эту безупречно застеленную кровать.

На пятый день она с яростью разбросала подушки и скомкала простыни. На шестой – встала на колени перед дверью и зарыдала.

Михей подбежал, обеспокоенно наклоняясь к ней:

– Деточка… почему ты на полу?

Она лишь сильнее зарыдала. Только сейчас Ария по-настоящему осознала: родителей больше нет.

Она плакала почти так же громко, как Рори тогда, в её комнате.

– Когда папа… вернётся? – со всхлипом спросила она у Михея.

– Я не знаю, – с грустью ответил он. – Но я уверен: очень-очень скоро.

Но Ария не верила. Напротив, ей казалось, он больше никогда не вернётся.

И всё же на восьмой день отец появился. Так, по крайней мере, сказал Михей, разбудив её утром.

Она сразу кинулась вниз, в родительскую спальню. Пусто. Оказалось, отец ночевал в сарае. Но когда она прибежала туда – его и там уже не было.

Михей с трудом поспевал за ней и снова смотрел с тем же надоевшим ей сожалением:

– Боюсь, он снова ушёл в экспедицию.

Ария была ошеломлена.

Она вернулась в свою комнату. Рори сидел на кровати, сонно протирая глаза. Девочка села рядом и уставилась в стену. Она положила ладонь на грудь – там, где, казалось, росла дыра, разрывающая её изнутри.

Почему отец не захотел с ней увидеться?

Рори положил голову ей на плечо, и его лохматые русые волосы защекотали шею. Ария не сразу поняла, что по щеке катится слеза – она упала прямо на лицо брата. Он вздрогнул, отстранился и взглянул на неё с удивлением.

Его глаза тут же намокли.

– Ария-я… – захныкал он.

Она моргнула, прогоняя слёзы.

– Ну чего ты, дурачок? – с трудом проговорила она, сглатывая ком.

Но он заплакал ещё громче. И тогда до неё дошло: ей нельзя плакать.

Мамы больше нет. А папа… просто исчез. Теперь она отвечает за брата.

Через неделю Ария впервые взяла в руки лук. Нашла его в сарае – забытое отцом оружие. Снова и снова она запускала стрелы в цель. И когда одна из них наконец попала – пустота в груди вдруг на секунду отступила.

Она коснулась своей груди.

Нет, дыра была всё ещё там. Но она стреляла дальше, надеясь, что когда-нибудь сумеет её залатать.

Поздно ночью, вернувшись домой, она обнаружила заплаканного Рори на кровати.

Она легла рядом, тяжело вздохнув, и начала перебирать его волосы, рассказывая сказку. Рори прижался к ней, устроившись на плече.

– А ещё, – пробормотала она в полусне, – я стану лучшей лучницей.

– Что? – сонно отозвался он.

– Я научусь стрелять так метко, что отец будет в шоке, когда узнает, сколько пролесов я уничтожу.

Рори поднял голову и захныкал:

– Ария-я… я не хочу, чтобы тебя тоже съели!

– Никто меня не съест, дурачок, – она улыбнулась, потрепала его по голове и вернула к себе на плечо. – И я прослежу, чтобы никто не съел тебя. Понял?

Он кивнул, и Ария прикрыла глаза.

Лук стал её спасением.

И перед тем как провалиться в сон, в её голове промелькнула яркая мысль:

Раз отец не хочет видеть её – она заставит его.

Глава 1

Я думаю о том, как убью его.

Шум леса будто глохнет. Я сижу на ветке и натягиваю тетиву. Когда пролес появляется в поле зрения, мысленно придаю его уродливой морде другие черты. Стрела пронзает не голову чудовища, а его – Сахиила. Воображаю, как наконечник вонзается ему прямо между голубыми глазами.

Когда пролес падает замертво, а члены отряда радостно окликают меня, я задумчиво опускаю лук.

Нет. Это была бы слишком лёгкая смерть для него.

Спрыгиваю на землю к остальным, которые уже обступили труп. Рассеянно разглядываю растопыренные после смерти когти и клыкастую пасть.

Лекарь и разведчик волокут тушу в сторону, но я всё ещё смотрю на землю, на тёмно-красную лужу крови.

Если бы это был Сахиил, его кровь была бы синей.

Чья-то рука ложится мне на плечо, и я вздрагиваю.

– Ария! Быстрее, на дерево!

Это Лиам. В его голосе слышится тревога. Я слишком погрузилась в мысли – думала, это был последний пролес. Но слышу рычание. Оно близко. И монстров явно больше одного.

«Мне жаль, но твой отец пришёл на испытание лишь с одной целью».

Я цепляюсь за ветку, когда из кустов вырывается пролес. Я плохо спала и потеряла осторожность. Расстояние слишком маленькое. Я не успеваю защититься.

«Он пришёл, чтобы завалить тебя. Чтобы никто не присвоил тебе звание».

В ужасе смотрю на оскаленную пасть, уже готовую сомкнуться на горле.

Вдруг воздух рассекает лезвие. В лицо брызжет кровь. Голова пролеса падает к моим ногам.

– Чёрт возьми, Ария! Залезай быстрее! – кричит Лиам сбоку.

На этот раз я окончательно прихожу в себя. Всего несколько рывков – и я на верхушке. Натягиваю тетиву, прицеливаюсь. Следующий пролес падает. Потом ещё один. Стая движется к нам, лавируя между стволами.

Мы никогда не натыкались на такие большие группы. Мне нужно взять себя в руки.

Я быстро просчитываю их траекторию. Затем заправляю две ядовитые стрелы и задерживаю дыхание. Два пролеса бегут достаточно близко друг к другу. Отпускаю тетиву – оба падают одновременно. Лекарь, которому они угрожали, благодарно смотрит на меня.

Нельзя медлить ни секунды. Перепрыгиваю на другую ветку, снова натягиваю тетиву – ещё одно точное попадание.

Лиам на земле расправляется с тремя монстрами. Остаётся один. Внутри поднимается азарт.

Лиам подступает к последнему чудовищу, но я опережаю его. Запускаю две огненные стрелы. В тот момент, когда он замахивается мечом, стрелы достигают цели. Наконечники взрываются, и голова пролеса разлетается. Лиам останавливается, тяжело дыша, и смотрит на меня.

Я заставляю себя улыбнуться. Но, к моему удивлению, он не отвечает тем же.

***

Мы сдаём туши в Академию учёных, получаем монеты, расписываемся и уходим.

На улице члены отряда благодарят друг друга и обмениваются крепкими рукопожатиями. Когда подхожу к Лиаму, опускаю взгляд.

– Спасибо.

Соратники спасают друг друга каждый день. Но почему-то сейчас чувствую себя униженной.

Когда все расходятся, Лиам догоняет меня.

– Не думал, что скажу это, – начинает он. – Но сегодня ты допустила серьёзную ошибку.

Я краснею и избегаю его взгляда. Если даже Лиам, который обычно всё воспринимает легко, сейчас так говорит…

– Это было наше первое задание вместе, – продолжает он. – И я не сомневаюсь в твоём мастерстве. Я слышал о твоих успехах, и сегодня увидел их сам. Но, Ария… ты всегда была такой… сосредоточенной.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему. Мне страшно. Страшно увидеть в его глазах разочарование или упрёк. Но там только искреннее беспокойство.

Несколько секунд я борюсь с собой. Наконец, выдыхаю:

– Арию, которую ты знал, больше нет.

Он хмурится.

– Что произошло две недели назад?

Этот вопрос сбивает меня с толку.

– Я уехал сразу после того, как ты отказалась от испытания, так что мы не поговорили.

Я молчу. Он продолжает, нахмурившись сильнее:

– Теперь ты лучница второго типа. А сегодня чуть не погибла. И что это за трюк со стрелами? Твои припасы – это не игрушки. Лучники твоего уровня не должны так растрачивать ресурсы. Я не верю, что девушка, готовая к высшему рангу, теперь так ошибается. Что-то ты скрываешь.

Слова застревают в горле. Лиам ждёт, но потом вздыхает.

– Хоть ты и рассеянна, стреляешь ты всё равно блестяще, – наконец признаётся он. – Ещё пару успешных заданий, и тебе предложат повышение.

– Мне уже предлагали, – тихо отвечаю я.

Лиам замолкает, удивлённо приподнимая брови. Я поправляю лук на плече и смотрю на небо. Уже темно, и вдали над океаном вырисовывается луна. Не полная, но всё равно тревожит.

– Не сейчас, – добавляю задумчиво.

– Что?

– Я не могу сейчас стать лучницей третьего типа.

Я перевожу взгляд на Лиама. Он явно запутан. Мне не хочется пробивать его своими колючками. Но я больше не могу быть той Арией, которую он помнит.

– Мне нужно идти.

Разочарование в его глазах обжигает. Сердце едва выдерживает.

– В ближайшее время у меня нет экспедиций, – не сдаётся он. – Когда будешь готова поговорить, знаешь, где меня найти.

Он уходит, и я выдыхаю. Страшно, когда лёд внутри начинает таять. Лёд сдерживает боль, которая иначе разорвёт изнутри.

Я бросаю взгляд на луну и ускоряюсь.

Иду по знакомой тропинке. Я прихожу сюда через день. Приходила бы чаще, если бы дома не задавали вопросов.

Дворецкий открывает дверь с лёгким поклоном.

– Госпожа Ария…

Я прохожу мимо и плюхаюсь на диван в гостиной. Боевая форма всё ещё в грязи и крови пролесов. Мужчина морщится, но молчит.

– Дядя скоро освободится? – безэмоционально спрашиваю я.

– Я сообщу о вас, госпожа. Может быть, желаете принять ванну?

Отказаться от ванной в доме правителя – преступление.

Погружаюсь в тёплую воду и вдыхаю приятные запахи масел и трав.

Но тело всё ещё напряжено. Перед глазами – чудовища, пасть возле горла, а в ушах – их рычание…

Морщусь. Лиам прав. Я была рассеянной. Пролесы куда опаснее, чем казались.

Но дело не в том, что я плохо стреляю. А в том, что пролесы больше не моя главная цель.

Переодеваюсь в чистую одежду и возвращаюсь в гостиную.

В коридоре останавливаюсь перед знакомым портретом. Мама, отец и мы с Рори. Я выделяюсь чёрными волосами. Они от дедушки, портретов которого нигде нет.

Помню, как мама смешила нас во время позирования. Художник ругался, но ей было всё равно.

Вздрагиваю от нахлынувшего образа уродливой морды пролеса. Иногда кажется, что быть убитым первородным – не так уж плохо. Ведь ты одурманен дымом и не чувствуешь страха.

– А вот и моя любимая племянница!

Я оборачиваюсь. Дядя уже здесь. Он целует меня в щёку и становится рядом.

– Какая счастливая семья, – вздыхает он.

Смотрю на отца. Каштановые волосы, свежее лицо и широкая улыбка. Я уже не помню его таким.

«Он пришёл, чтобы завалить тебя. Чтобы никто не присвоил тебе звание».

Хочется выбросить эти слова из головы.

– А если, – внезапно начинаю я, – в последний момент одурманенный человек приходит в себя?

Дядя хмурится. Я продолжаю:

– Представь: уже в пасти первородного, и вдруг всё осознаёшь.

– Звучит ужасно, – морщится он.

Но это не важно. Мама выжила после яда первородного и в итоге была напугана до смерти тем, что сама превращается в чудовище. Наверняка ей тогда было куда страшнее, чем мне сегодня.

Дядя мягко кладёт руку на плечо.

– Задание прошло не слишком гладко?

Я хочу соврать. Но молча качаю головой.

– Мне не стоило отправлять тебя на разведку накануне, – вздыхает он.

– Всё в порядке, – быстро отвечаю.

Он не верит.

– Жаль, что не нашли ни одной «рыбы», – говорю, чтобы сменить тему. – А сегодня пойдём на рыбалку? – спрашиваю с надеждой.

Дядя усмехается и убирает руку с моего плеча. Затем жестом показывает идти за ним, и мы устраиваемся на диване в гостиной. Он берет колоду карт со стола и раскладывает её.

– Ты вызываешься на рыбалки каждый день, Ария, – начинает дядя. Мне не нравится его тон. – Ты уверена, что идти на неё после тяжёлого задания – хорошая идея?

Я беру карты, которые он протягивает.

– Скоро полнолуние. Нужно расставить больше ловушек.

Дядя делает первый ход и харизматично улыбается:

– Мне невероятно повезло иметь такую настойчивую девушку в команде.

– Ты смягчаешь слово «яростная». – Я отбиваю его карту.

Если бы знал правду, сказал бы «мстительная».

– И всё же, дорогая, – он снова делает ход. – Тебе лучше отдохнуть сегодня. Ловушки – одно, но рыбёшка может появиться в любой момент… Поверь, на чеку нужно быть всегда.

Я недовольно поджимаю губы.

Мы продолжаем играть. При мысли, что вылазка может не состояться, настроение портится.

За две недели я выходила на «охоты» всего пять раз – и не встретила ни одного Духа.

Дядя замечает, как меняется моё лицо, и мягко говорит:

– Ловушки может ставить каждый. Но поймать и удержать «рыбку» – куда сложнее. Я верю, что у тебя получится.

Я пытаюсь улыбнуться, но выходит только слабая, болезненная гримаса.

– Послушай, – он становится серьёзнее. – Я не отказываюсь брать тебя на некоторые рыбалки потому, что считаю бесполезной. Наоборот! Ты – мой козырь. Когда будет серьёзная цель, ты пойдёшь первой.

Я невольно оживляюсь. Он подмигивает и одаривает своей фирменной обаятельной улыбкой.

– К тому же скоро полнолуние, – добавляет он, чуть мягче. – Сейчас нет смысла тратить силы на охоты. За неделю до полной луны Духи почти не показываются. Готовятся.

Мы замолкаем, услышав шаги. Стефан проходит мимо гостиной, бросает на нас холодный взгляд и фыркает, как всегда, когда видит меня здесь. Потом исчезает за стеной.

Я понижаю голос:

– Ты уверен, что можем говорить об этом в гостиной? Стефан всё слышит.

И я знаю – он всё пересказывает госпоже Витовских и Анне.

– И что? – дядя равнодушно пожимает плечами. – Мой сын должен учиться. Он должен быть готов к тому, что его ждёт.

Меня злит, что дядю обманывают люди, которых он считает близкими. Но сказать это вслух я не могу. Ирина Витовских – одна из старейших участниц охотников, его доверенное лицо. Интересно, как бы он отреагировал, узнав, что она связана с врагом – королём Духов?

Я лишь молча наблюдаю. Может, я и не говорю прямо, но задаю вопросы там, где он должен насторожиться.

Например, сейчас:

– Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Дядя громко смеётся. Он даже не подозревает, какая опасность подкрадывается к нему ближе всех.

– Если что – ты меня спасёшь, – подмигивает он.

Я смотрю на него долгим, задумчивым взглядом. Я правда переживаю за него. Ненависть к Духам сблизила нас так сильно, что я и представить не могла.

Мы играем дальше. В какой-то момент я, якобы небрежно, спрашиваю:

– А отец… в последнее время ходил на рыбалки?

Дядя снова смеётся, но теперь как-то натянуто.

– Ария-я… – тянет он с укоризной.

– Это просто вопрос.

– Который ты задаёшь почти каждый раз! – усмехается он. – Послушай… ты сама просила, чтобы Линос не знал, что ты теперь в команде. Я держу своё слово! Если ваши выходы совпадают, я не отправляю тебя. Но начинаю сомневаться: правда ли ты хочешь избежать встречи?

Я ничего не отвечаю и делаю вид, что сосредоточена на картах. Глупо было заводить эту тему. Дядя редко говорит об отце.

– Мне кажется, я понимаю, – говорит он тихо. – Ты хочешь знать, сколько «рыбок» у него на счету. Сколько ловушек он поставил. Сколько раз выходил за неделю…

Вдруг он кладёт руку на мою ладонь, опуская карты вниз, чтобы видеть моё лицо. Я вынуждена встретиться с его взглядом.

Я жалею о каждом своём вопросе.

– Зачем ты на самом деле стала охотницей? – прищуривается он.

Он знает, что я ненавижу Духов – этого ответа всегда хватало, чтобы попасть в команду. Никто из нас никогда не копал глубже.

Ответ ведь простой. По крайней мере, я думала так, пока он не произнёс этот вопрос вслух.

Отомстить Сахиилу.

Но я не могу сказать это. Не хочу думать о нём. О том, как он обманул меня. Как заставил довериться. Как наши губы…

Я сглатываю ком в горле, стараясь перехватить мысли, пока они не накроют с головой. Стоит вспомнить его имя, и всё остальное рушится лавиной.

– А ты? – спрашиваю вместо ответа.

Дядя медленно расплывается в улыбке. На щеках появляются ямочки. Он будто доволен мной, будто рад, что я уклоняюсь. Потом он откидывается на диван и снова берётся за карты.

«Мне жаль, но твой отец пришёл на испытание лишь с одной целью. Он пришёл, чтобы завалить тебя. Чтобы никто не присвоил тебе звание».

Слова Давида.

– Когда ты рассказал мне, – медленно произношу я, и дядя поднимает глаза, – зачем отец на самом деле был на испытании… Ты будто знал, почему я отказалась от третьего типа.

– Не знал. Но догадывался.

Я хмурюсь. Он вздыхает, колеблется, но всё же продолжает:

– Наш с Линосом отец… он был очень строгим. Я знаю это чувство – когда хочется что-то доказать.

Моё сердце бьётся быстрее. Дядя смотрит так, будто видит меня насквозь. Мне хочется закрыть эту тему, но он не останавливается:

– А когда наконец кажется, что доказал… оказывается, ты ошибался. И ничего не меняется.

Я замираю. Его мягкая, поддерживающая улыбка бесит до дрожи.

Я выдавливаю из себя смешок. Чтобы показать, что меня не задели его слова. Но звучит он слишком натянуто.

– Я не пытаюсь ничего ему доказать, – отвечаю почти твёрдо.

Дядя вскидывает руки, откидывается и возвращается к картам.

– Если бы пыталась, – не унимаюсь я, – приняла бы предложение стать лучницей третьего типа. Но мне это не нужно. Я охотница. Я буду ловить и убивать Духов. – В голосе закипает злость.

– Как скажешь, дорогая.

Вдруг хлопает входная дверь. В гостиной появляются отец и брат. Если отец здесь частый гость, то Рори – последний, кого я ожидала увидеть.

– Ария, – строго произносит отец. Я устало поднимаюсь. – Почему снова не отчиталась о задании?

Рори стоит позади. Его светло-русые волосы торчат в разные стороны, как птичье гнездо. Когда-нибудь мне придётся его постричь… если найду время. Веснушчатое лицо перекошено тревогой, и это раздражает.

– Я отнесла трупы учёным и забрала монеты, – безразлично отвечаю. – Ты должен был видеть мою подпись.

Отец словно вот-вот взорвётся, лицо у него багровеет.

– Ты знаешь, что лучники отчитываются мне. Мне сказали, что вы наткнулись на стаю… Я начал волноваться!

– Ты не можешь устраивать панику каждый раз, как я ухожу на задание.

– Вот именно, Линос, – вмешивается дядя. – А если бы она взяла третий тип… Теперь понимаю, почему ты тянул с испытанием…

Отец зло бросает на него взгляд и цедит сквозь зубы:

– Нужно было догадаться, что она опять пришла к тебе. И что вы тут делаете? Карты, как всегда?

Дядя мирно поднимает руки, кивая на стол с разложенной колодой.

Отец, конечно, подозревает многое. Ведь раньше я виделась с дядей всего пару раз в год, а теперь появляюсь почти ежедневно.

В этот момент входит дворецкий, слегка кланяясь.

– Господин Давид, срочные вести. Это касается чистоты воды.

Кодовая фраза. Духи.

Дядя сразу кивает. Я отчаянно ловлю его взгляд, молча спрашивая: Можно остаться? Но он смотрит на отца.

– Ария, – оборачивается тот, – возвращайся с братом домой. Мы с Давидом должны обсудить важные вопросы.

Я хмурюсь. Отец не может говорить со мной на равных, как Давид, и никогда всерьёз меня не воспринимает.

Испепеляю его взглядом, и от злости хочется сделать что-то неразумное. Прямо здесь и сейчас сказать, что знаю все его секреты. Сказать, что сама стала охотницей и вот-вот убью первого Духа. Сказать, что он меня недооценивает.

Но пока ещё слишком рано. Если он узнает сейчас, будет всячески мешать мне выходить на охоты, а значит, я никогда не добьюсь своей цели.

– Удачи, – бросаю я сухо и ухожу.

Глава 2

Рори робко бежит за мной, как хвостик. Какое-то время мы идём молча. Он то и дело искоса поглядывает на меня по дороге домой.

Людей вокруг становится всё меньше, пока мы не остаёмся вдвоём на знакомой тропинке, окружённой деревьями. Наш дом стоит на окраине – никто из нас никогда не хотел жить в центре.

– Зачем ты пришёл? – нарушаю тишину.

– Я переживал.

– Думал, я не справлюсь со стаей пролесов?

С дядей я позволила себе слабость, но больше никто не должен знать, как мне было страшно на самом деле.

Рори молчит. Я смотрю на него: на его веснушчатом лице застыло беспокойство. В последнее время он всегда смотрит на меня так – нахмуренно, настороженно, будто ждет, что я вот-вот сломаюсь.

И это раздражает. Он должен быть поглощён своими обычными делами: проскальзывать на занятия учёных, зачитываться скучными книгами по ботанике, изучать растения под своей любимой лупой… И сходить с ума по Духам Океана. Как бы я ни ненавидела его фанатичность, мне спокойнее, когда он ведёт себя привычно, а не следит за мной, как за хрупкой фигуркой.

– Тебе правда нравится играть с дядей в карты? – неожиданно спрашивает он.

– Ну, да.

Я понимаю его недоверие. Я стала другой, а мы всегда знали друг друга слишком хорошо. Но раньше он лгал мне, теперь – ему лгу я.

– Вообще-то, с ним весело, – добавляю я. – Когда он не занят делами города.

– Неужели?

– Может, после выпуска я повзрослела, и теперь мне нравятся все эти «скучные взрослые дела».

Он смотрит на меня с подозрением. Мы ведь всегда ненавидели семейные посиделки у дяди, сбегали играть в прятки по тайным коридорам. Никто из нас не пошёл бы туда добровольно, если бы не дни рождения членов семьи.

А теперь я бываю там почти каждый день. Пожалуй, мне нужны более веские причины, чем просто карты.

– Знаешь, – начинаю я, – он советуется со мной. И главное – прислушивается. Я… помогаю ему с делами Академии лучников.

Это неправда. Точнее, лишь часть правды. Дядя действительно слушает меня, но мы почти не говорим о делах города. Нас объединяет одно – ненависть к Духам.

Дома нас встречает Михей, наш пожилой дворецкий. Он поздравляет меня с успешной миссией и приглашает к ужину.