Лаборатория «Феникс»

Екатерина Дмитриева

Лаборатория "Феникс"

Глава 1. Знакомство

Когда я открыл глаза, под щекой заныло от холода – будто я пролежал на этом сером бетоне вечность. Резко приподнялся, и взгляд наткнулся на рыжеволосую девушку: ее пальцы впились в чужую куртку, а губы беззвучно шевелились, словно твердили заклинание. Нас было тринадцать. Парень в клетчатой рубашке методично бил кулаком в дверь, каждый удар отдавался в моих ребрах. Кто-то сзади истерично хихикал.

Комната дышала стерильным ужасом. Потолок растворялся в темноте, а белые лампы слепили, как прожекторы в зоне отчуждения. На стене напротив висел черный экран – матовый, безрадостный, но почему-то я не мог оторвать от него взгляд. Казалось, за этой поверхностью что-то шевелится. Где-то за стенами навязчиво тикало – не механические часы, а скорее… капли? Или счетчик?

На столе в центре, отполированном до хирургического блеска, лежал планшет с треснутым экраном. В паутине стекла с трудом читалась надпись: SYSTEM BOOTING… 47%. А на своем запястье я заметил браслет. Никакого дисплея, лишь кнопка на боковой части, пульсирующая в такт тиканью. Такие браслеты были на всех присутствующих.

Алекс прислонился к стене, стараясь дышать ровно. Холодный бетон цеплялся за ткань рубашки, будто пытался удержать на месте. Он медленно переводил взгляд с одного человека на другого, собирая пазл из деталей.

Рыжая. Ее косички были переплетены с черными шнурками – такие же, что висели сейчас на ее кроссовках, завязанные сложным морским узлом. На сгибе левой руки синел шрам, напоминающий след от наручников. Она щелкала зажигалкой у виска, и каждый щелчок совпадал с тиканьем таймера. Тик – пламя отражалось в ее зрачках, суженных как у хищницы. Так – запах бензина смешивался с ароматом лаванды от ее волос. Алекс почувствовал, как мурашки побежали по спине: ритм щелчков повторял его собственный пульс.

Клетчатая рубаха. Парень в рваной рубашке цвета выгоревшей крови. Каждый удар кулаком в дверь обнажал татуировку на предплечье – дату «19.06.25». Алекс машинально коснулся своего браслета – сегодня было именно это число. Но при ближайшем рассмотрении, цифры на татуировке двигались, как на электронных часах. Когда Рубаха повернулся, Алекс увидел, что из-под воротника стекает капля пота, оставляя на коже след… голубого оттенка.

Фиолетовые стекла. Тощий паренек в очках с затемненными линзами грыз ноготь, оставляя на губах кровавые подтеки. Его пальцы были унизаны кольцами из спаянных скрепок – словно миниатюрные капканы. Когда Фиолетовые стекла резко повернул голову, Алекс поймал красноватый отблеск в линзах.

Спортсменка со смарт-браслетом. Высокая блондинка в легинсах делала выпады, не обращая внимания на окружение. На лодыжке – электронный браслет с треснутым экраном, однако Алекс видел, как на нем быстро сменялись цифры сжигаемых калорий. Лицо девушки показалось Алексу знакомым, словно он видел ее когда-то прежде. Спортсменка внезапно замерла и подняла глаза, словно заметила его взгляд. Алекс поспешил переключить внимание на кого-то другого.

Зеркальные близнецы. Девушка и парень. Они сидели спиной к спине, как часовые. Одинаковые куртки, одинаковые родинки над губой. Но волосы у девушки были выкрашены в пепельный цвет, а у ее брата они были темно-русыми. Левая рука девушки дрожала, а парень сжимал кулак так, что ногти впивались в ладонь.

Готическая Лолита. Девушка в платье с кружевными оборками и металлическими шипами рисовала помадой на стене. Каждый мазок оставлял надпись «ЛЮСИ», которую она тут же зачеркивала. На руке у нее был наклеен пластырем с детским рисунком зайца. Она что-то бормотала себе под нос и нервно поглядывала на девочку, стоящую рядом.

Малышка. Девочка лет двенадцати в коротком желтом платье. Она сидела, обняв плюшевого зайца, чья пустая глазница была зашита красными нитками. «Ты тоже их видишь?» – вдруг спросила она, указывая на угол, где никого не было. Ее браслет сиял безупречным белым, будто только что с конвейера. Алекс неуверенно покачал головой, в ответ на ее слова, и Малышка добавила: «Они сказали… последний выживший выйдет».

Безумный ученый. Парень в очках и застиранном лабораторном халате, надетом поверх пижамы с енотами, чьи глаза то ли от времени, то ли от многочисленных стирок выцвели до бледно-голубого. Его пальцы, покрытые шелушащейся кожей, выводили на пыльном полу уравнения маленьким кусочком мела. Он что-то бормотал себе под нос, раз за разом стирая ладонью цифры и заменяя их на новые. На его браслете пульсировал зеленый свет, синхронно с губами, повторявшими: «Погрешность 0.8%».

Тень в капюшоне. Сгорбленный парень с лицом, наполовину скрытым капюшоном, из-под которого выбивались пряди светлых волос. Под капюшоном мелькали наушники с оборванным проводом. На пальцах – шрамы от ожогов. Он неторопливо перемещался вдоль стен, прижимая ладонь к бетонной поверхности, словно пытаясь услышать их.

Золотая Змея. Парень с зализанными назад волосами тоже щелкал зажигалкой. Пламя от нее отбрасывало зеленые блики. Расстегнутая рубашка, на мизинце – кольцо с гравировкой «СОЛНЦЕ МЕРТВЫХ», а на шее – золотая цепь похожая на змею, кусающую собственный хвост. Алекс поймал его взгляд: холодный, оценивающий, как у аукциониста.

Кожаная куртка. Мужчина лет тридцати пялился в потолок, куря пустую трубку. По внешнему виду он был самым старшим из присутствующих. На его кожаной куртке красовалась нашивка «08.08.08».

Алекс сглотнул, ощущая, как знакомые цифры жгут сетчатку. Та самая дата – отец всегда писал ее на полях газет, когда пил. И в ту ночь… Воспоминание врезалось резко:

12 лет. Скрип половиц. Дверь кабинета приоткрыта. Отец, обычно невозмутимый, рвет документы, лицо искажено ужасом. На столе – пожелтевшая фотография – группа людей, стоящих вместе с отцом в его кабинете, среди них этот мужчина в кожаной куртке. На обороте дрожащий почерк: «08.08.08 – Новиков единственный выжил».

«Не может быть…» – Алекс подавил вздох. Та же куртка. Те же бледные серые глаза. Те же седые пряди в черных волосах. Но дата на фотографии – 2008 год. Семнадцать лет назад. А этот человек перед ним… не просто похож. Он идентичен.

«Ты… – голос сорвался, – вы работали с моим отцом. В 2008-м».

Куртка резко обернулся. Мужчина прищурился: «Ты сын Сергея Волкова? Вот оно как… – Он задумчиво отодвинул ото рта трубку. – Значит, он все-таки повторил эксперимент».

Рыжая вклинилась между ними: «Эксперимент? Вы знаете, кто нас похитил и где мы?»

«Не где, – он ткнул пальцем в символ на своей куртке, – а зачем. Это не похищение. Это отбор».

В этот момент браслет Алекса завибрировал, выводя сообщение: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, ИСПЫТУЕМЫЙ 007».

Я быстро пробежался взглядом по остальным присутствующим. У всех на браслетах вспыхнули такие же надписи, но с разными номерами. Спортсменка прервала свои упражнения, задумчиво читая светящие слова на браслете. Близнецы вскочили с пола и начали перешептываться между собой. Парень в капюшоне отошел от стены и начал также как я, осматривать окружающих.

Тишину снова нарушила Рыжая.

– Ребята, этот мужик точно знает, что происходит, – она пристально смотрела снизу вверх на Куртку. На его браслете сейчас светился номер 001. Мужчина недовольно вздохнул и снова посмотрел на Алекса.

– Ты ведь Александр, верно? – спросил он, параллельно забирая у Рыжей из рук зажигалку и разжигая свою трубку.

– Да, Александр Волков, – сейчас их разговор привлек внимание остальных находящихся в комнате людей. Меньше всех была заинтересована Малышка с зайцем, она словно продолжала слушать кого-то другого, стоящего рядом с ней.

– Что это за место? – в разговор включился Клетчатый. Он уже давно перестал стучать в запертую дверь и сейчас приблизился к центру комнаты, где собрались остальные.

Куртка медленно выдохнул дым и посмотрел на всех собравшихся. Его взгляд задержался на Алексе, который, казалось, был немного ближе остальных к пониманию происходящего.

– Вы все здесь не случайно, – начал он хриплым голосом. – Этот бункер – часть эксперимента, который проводился еще в 2008 году. Они вновь собрали здесь людей с особыми способностями.

Близнецы испуганно замолчали. Спортсменка недовольно цыкнула. Остальные просто пытались осознать происходящее.

– Кто вы? – Алекс наконец нарушил тишину.

– Я Дмитрий Новиков, – ответил мужчина. – Когда-то я был частью проекта, который пытался понять, что значит быть «особенным». Мы считали, что уникальные способности – это дар, который можно использовать во благо. Но все вышло из-под контроля.

Он оглядел остальных, задерживаясь на каждом из них:

– Но даже странно, что они вновь закинули меня сюда, да еще и вместе с такими малолетками.

– Что пошло не так? Что случилось?

– Остальные участники эксперимента погибли. Хотя… – Новиков на секунду замолчал и продолжил, – они, наверное, просто не прошли отбор.

– Отбор для чего? – не выдержала Рыжая.

– Для тех, кто сможет выжить в этом мире. Для тех, кто готов использовать свои способности, чтобы изменить реальность.

– Но кто нас похитил? – вмешался Золотая Змея.

– Тоже хороший вопрос. Твой отец еще занимается этим? – вопрос был обращен к Алексу. Алекс тут же судорожно начал мотать головой, заметив, как остальные с недоверием смотрят на него.

– Мой отец умер четыре года назад. И не смотрите вы на меня так, я понятия не имею, чем он занимался в 2008-ом, я сам в том году только родился.

В этот момент разговор был прерван – экран на стене начал светиться. На голубом фоне появилась женщина средних лет в строгом черном костюме. Ее проницательный взгляд серых глаз, угловатые черты лица, прямая осанка и сжатые губы выдавали уверенность и профессионализм. Темные волосы в тугом хвосте оттеняли ее бледную кожу. Она держалась с военной выправкой, руки скрещены на груди. Эта женщина привыкла командовать и не терпела возражений.

– Добро пожаловать домой, испытуемые, – произнесла она. – Как я вижу, вы уже примерно понимаете, что происходит. Меня зовут Агата, и я являюсь представителем лаборатории «Феникс», частью эксперимента которой вы все стали. Мы собрали вас здесь не просто так. Каждый из вас отличается особыми уникальными способностями, талантами или навыками. Подобный эксперимент уже проводился ранее, но был заброшен, так как большинство его участников погибло.

По комнате пробежал шепот. Алекс мельком взглянул на Малышку с зайцем, которая отвлеклась от невидимок и тоже обратила внимание на экран.

– Предыдущий эксперимент не удался, поэтому мы полностью изменили концепцию. Наша цель – понять ваши сильные и слабые стороны с помощью специальных тестов и тренировок. Я понимаю, что многие из вас не хотят участвовать в этом, но выбора у вас нет. Однако у нас есть система поощрений. Каждый из вас будет получать баллы за достижения в эксперименте. Баллы можно будет тратить на различные привилегии. Уверена, так жить в нашем бункере вам будет легче.

– Эй, что за бред вообще, какие к черту способности?! А как же моя жизнь? Семья? Да я в колледж собирался поступать вообще-то! – закричал вдруг Клетчатая рубаха.

– Сейчас ваша задача – пройти эксперимент. После его завершения вы получите возможность работать в престижных организациях, – ответила женщина с экрана, и все поняли, что это не запись, а прямая трансляция.

– А как же ребенок? – спросила Рыжая. – Эта девочка явно младше нас остальных. Ей тоже участвовать наравне со всеми? И что потом с ней станет если она чудом нас всех переживет?

– Поверьте, испытуемая номер 013 не уступает вам по потенциалу. Конечно, когда эксперимент закончится, ей, как и некоторым из вас, будет полезно получить среднее образование, но рабочие места мы гарантируем всем. Даже если вы обратитесь за ними через несколько лет.

– А что насчет меня? – спросил Новиков, медленно отводя трубку от рта.

– А вы, Дмитрий, – особая часть эксперимента. Не волнуйтесь, ничего из прошлого проекта не повторится. Кроме вашего участия. Вас, как и остальных, выбрала Система. И вам придется проходить испытания так же, как всем остальным.

Кожаная куртка нервно сплюнул на пол.

– К чему это все?

– К тому, чтобы оценить ваши способности. И определить сильнейшего. Вот и все. А теперь я вас оставлю. Завтра будет тяжелый день.

Экран погас, и в комнате снова воцарилась тишина, которую нарушало лишь тиканье часов или таймера за стеной.

Все переглядывались между собой. Я чувствовал их напряжение и страх. Но сам я при этом испытывал вовсе не эти эмоции. Скорее любопытство. Мне правда стало интересно, какими способностями обладают все присутствующие. Насчет Новикова я уже начал догадываться. Невозможно семнадцать лет спустя выглядеть все также на тридцать. Может быть, замедленное старение и есть его сверхспособность. Динамическая татуировка на руке Клетчатой рубахи – наверняка, дата сменяется каждый день. На что еще он может быть способен? И 013 – девочка с зайцем, которая видит призраков. И призраков ли?

– Так, нам всем нужно успокоиться, перезнакомиться и разобраться подробнее, что к чему, – произнес парень с Золотой змеей.

В этот момент металлическая дверь, которую последние полчаса колотил и материл Клетчатый внезапно открылась. За ней оказался длинный мрачный коридор, освещаемый лишь тусклыми светильниками на стенах. В отличие от Главной комнаты коридор выглядел еще более неуютно. По обеим сторонам его располагались двери комнат с номерами от 001 до 013, также была комната отмеченная как «Кухня», а в конце коридора была еще одна металлическая дверь, такая же как на входе в Главную комнату.

Я не спешил покидать комнату, очевидно нам дали личные пространства, где мы сможем отдыхать и тому подобное. Сейчас меня больше интересовали присутствующие. Впрочем, большинство тоже не торопились расходиться. Покинул нас только Новиков. Он махнул рукой куда-то в сторону экрана и буркнув: «До встречи утром», направился в комнату с номером 001.

Остальные же продолжили знакомство.

– Меня зовут Лика Воронова, – произнесла рыжая девчонка, протягивая руку для рукопожатия. – Ты Александр? Саша стало быть?

– Предпочитаю – Алекс, – ответил я, сжимая ее тонкие пальцы. Лика выглядела самой дружелюбной из всех присутствующих. Хотя глаза ее выдавали, что она вовсе не успокоилась. Разве же что перестала пугливо прижиматься к старшим и щелкать зажигалкой, и то, скорее потому, что ее забрал Новиков.

– Ладно, черт с вами, – к знакомствам присоединился Клетчатый. – Я Марк. Кто-нибудь понимает, о каких способностях вообще она говорила?

– Более чем, – вперед вышла самая странная из всех – Готическая Лолита. – Мое имя Сола Монро. И уж кто-кто, а я точно знаю на что я способна.

– И на что же? – поинтересовалась спортсменка.

– Моя сила – это искусство. Каждый рисунок становится реальностью, живущей по моим законам.

– Это еще как? – Марк произнес это немного грубовато, от чего Сола презрительно посмотрела на него. Затем подошла к стене и все той же, почти стертой помадой нарисовала на стене зайца. Точно такого же, как был нарисован на пластыре у нее на руке.

– А теперь – ОЖИВИ! – произнесла она. Заяц тут же запрыгал по стене, немного дернулся, поводил лапой по невидимой поверхности, отделявшей его от реального мира.

– ЗАМРИ! – приказала Сола, и заяц вновь замер как вкопанный.

– А что за надпись «Люси»? – спросила уже Лика.

– Она единственная меня не слушается, – ответила Сола, отвернувшись. Взгляд ее вновь скользнул в сторону Малышки.

– Ладно, – произнесла спортсменка. – Я тоже, пожалуй, представлюсь. Я Анастасия Корецкая, можно просто Ася. Не знаю, правда ли у меня есть способности, но я всегда была сильнее и быстрее остальных девчонок. Я мастер спорта по легкой атлетике. Даже не думала раньше, что это может быть сверхспособностью.

– Особой способностью, вообще-то. Никто не говорил о сверхъестественном, – вперед вдруг вышел парень в лабораторном халате. – Меня зовут Кирилл Лебедев. Думаю, не у всех из нас есть такие способности, как у Солы. Скорее всего у кого-то, это просто навыки или таланты. Как у тебя, Ася, или как у меня.

– И какой же у тебя талант? – спросил Алекс, рассматривая белые от мела пальцы Кирилла.

– Я вообще-то очень неплох в математике, физике, химии и других точных науках.

– Что ты считал? – Алекс указал на пол, где Кирилл написал множество уравнений.

– Я провел расчеты трех ключевых параметров на основе наблюдаемых данных и минимальных вводных, – начал он, голос звучал сухо и методично, как лекция. – Во-первых, объем воздуха в этой комнате: приблизительные габариты 15 м х 10 м х 3 м = 450 кубометров. Во-вторых, потребление кислорода тринадцатью людьми в состоянии покоя и легкого стресса. В-третьих, возможная скорость газообмена через вентиляционные решетки – их две, диаметром по 20 см каждая, но я не уверен в их пропускной способности и «подключенности» к внешней системе.

Он присел на корточки, указывая на конкретные формулы:

– Оптимистичный сценарий: если вентиляция работает на приток свежего воздуха со скоростью хотя бы 1 м³/с, воздух будет обновляться полностью каждые 7.5 минут, и мы сможем продержаться несколько дней. Но… – Он провел мелом жирную черту под расчетами. – Пессимистичный сценарий: если вентиляция рециркуляционная или скорость потока близка к нулю, концентрация CO₂ достигнет опасных для здоровья уровней уже через 11-12 часов, а уровень кислорода упадет ниже критического (15%) примерно через 18-20 часов. И это без учета возможного увеличения потребления при панике, которое может сократить эти сроки вдвое.

Тишина повисла тяжелее бетонных стен. Даже Марк перестал ерзать. – Ты о чем, ботаник? – пробурчал он, но без прежней злости, скорее с нарастающим страхом.

– Он считал, насколько нам хватит воздуха в этом помещении. И не насчитал ничего хорошего, – произнес парень в Фиолетовых очках. – Но все эти вычисления лишь приблизительные. И мы не знаем, как именно работает вентиляция и работает ли вообще. А открывшаяся дверь и появление новых доступных нам помещений немного успокаивает. Полагаю, нас не собираются оставить здесь без кислорода.

Я подошел к одной из вентиляционных решеток. Все они располагались слишком высоко под потолком, чтобы почувствовать движение воздуха или услышать работу вентиляторов. Но Новиков ведь даже курил здесь трубку… Курил…

Я тут же закрыл глаза, воспроизводя в памяти момент: тонкая струйка дыма от трубки Новикова. В хаосе знакомств и демонстрации способностей Солы это казалось незначительным. Но сейчас этот образ всплыл с кристальной ясностью. Дым, легкий и почти невидимый, не клубился беспорядочно под потолком. Нет. Он стремился. Тянулся тонкой, почти прямой нитью именно к ближайшей вентиляционной решетке. Как железные опилки к магниту.

Открыв глаза, Алекс почувствовал не облегчение, а леденящий холодок понимания. Голос Кирилла, сухо перечислявший формулы гипоксии и гиперкапнии, эхом отдавался в голове. «Пессимистичный сценарий… рециркуляционная… 18-20 часов…»

Значит, вентиляция работает. Но КАК?

Рециркуляция? Самый страшный вариант Кирилла. Воздух гоняют по кругу, лишь немного очищая или охлаждая. Кислород медленно выдыхается, СО2 накапливается. Дым уходил в решетку – это хорошо. Но откуда берется новый воздух? Из другой решетки? Или…

Приток? Воздух забирается извне. Но откуда? Из другого отсека бункера? Из «чистой зоны»? Или… из таких же комнат, как наша?

Контролируемый приток? Самый коварный вариант. Воздух подается, но ровно в том количестве, чтобы поддерживать жизнь на грани. Чтобы держать нас в состоянии легкой гипоксии – вялых, податливых, легче поддающихся панике или внушению. Или чтобы регулировать скорость теста. Завтра «тяжелый день»? А если мы не будем «хорошо себя вести» сегодня, то воздуха станет меньше уже сейчас?

Разговор вокруг него продолжался, но Алекс слышал его как сквозь воду.

Фиолетовые очки: «…открывшаяся дверь и появление новых доступных нам помещений немного успокаивает. Полагаю, нас не собираются оставить здесь без кислорода». Наивно, – мелькнула мысль у Алекса. Новые помещения – новые клетки. Возможно, с другими параметрами воздуха. Или и вовсе с ловушками. Агата не даст нам просто дышать. Воздух – инструмент.

Марк: «Значит, задыхаться мы не будем? Ну, слава богу! А то я уж подумал…» Он не понял. Ничего не понял.

Лика внимательно смотрела на Алекса, заметив его сосредоточенность. «Алекс? Ты что-то увидел?»

Алекс оторвался от решетки, встретив взгляд Лики. «Дым», – сказал он тихо, но так, чтобы все кто хотели, его услышали. «От трубки Новикова. Он шел прямо в решетку. Значит, вытяжка работает».

Он видел, как лица немного расслабились. Но он не закончил.

– Но это не значит, что Кирилл не прав. – Все взгляды снова приковались к нему. Даже парень с золотой змеей перестал щелкать зажигалкой, слушая. – Работает – не значит спасет. Это значит, что система контролирует воздух. Как и все здесь. Она может дать нам глоток… или перекрыть его. В любой момент. Или замедлить приток до уровня… пессимистичного сценария.

Он кивнул в сторону формул на полу. – 18 часов – не срок. Это дедлайн. И Агата дала нам понять: завтра будет тяжелый день. Она не станет душить нас ночью. Но она и не станет давать больше воздуха, чем необходимо для того, чтобы мы встретили ее «тяжелый день» уже на грани.

Кирилл медленно кивнул, его взгляд за стеклами очков стал еще серьезнее.

– Логично. Контролируемый дефицит. Это эффективный инструмент управления. Снижает когнитивные функции, повышает внушаемость, провоцирует конфликты за ресурсы… которых нет». Он посмотрел на свои уравнения. – Мои расчеты… они не опровергнуты. Они уточнены. У нас есть условные сутки воздуха при текущем уровне подачи. Но этот уровень… – Он ткнул пальцем в формулу, – …может быть снижен в любой момент системой. Или повышен, если мы будем «хорошими» и заработаем баллы.

Тишина теперь была иной. Не панической, а тяжелой, полной холодного осознания. Открытые двери комнат в коридоре внезапно показались не убежищем, а потенциальными камерами с неизвестным составом воздуха. Комфорт – иллюзией. А баллы… баллы становились не привилегией, а воздухом. В прямом смысле.

Новиков, все еще стоявший в дверях своей комнаты 001, хрипло кашлянул. Все вздрогнули. – Умный вывод, Волков. Очень умный. Значит, вы все поняли главное правило этого «Дома»?

Он медленно обвел взглядом группу, его глаза были бездонными колодцами усталости. – Здесь все – валюта. Воздух. Безопасность. Информация. Даже сон. И за все придется платить. Баллами. Или кровью.

Он отступил в свою комнату. «Спокойной ночи. И постарайтесь не слишком глубоко дышать. Экономьте». Дверь за ним тихо закрылась.

Алекс почувствовал, как его собственное дыхание стало сознательно поверхностным. Страх перед удушьем сменился другим – более изощренным. Страхом перед системой, которая могла в любой момент незаметно затянуть удавку на горле, превращая сам процесс дыхания в акт покорности или отчаяния. И первый шаг к спасению глотка воздуха, как теперь понимал каждый, лежал через ворота в ад, украшенные табличкой «Система Баллов».

Тяжелое молчание после слов Новикова повисло в воздухе, густое, как невидимый СО2. Алекс чувствовал, как его собственное дыхание стало неестественно мелким, почти прерывистым. Экономьте. Слово снова и снова звучало в голове, словно приговор.

Вдруг раздался резкий, саркастичный смешок. Все вздрогнули, обернувшись. Золотая Змея стоял, опершись о стену, его зажигалка снова щелкнула, отбрасывая зеленые блики на холодное лицо.

– Ну вот, «дед» ушел, оставив нас глотать пыль и панику. Очень мило, – он оттолкнулся от стены и сделал несколько небрежных шагов к центру. – Раз уж мы все тут заложники одной воздушной… авантюры, может, закончим с представлениями? А то помирать с незнакомцами как-то не комильфо.

Его взгляд скользнул по лицам. – Я Матвей Щербаков. Какие у меня способности? – Он усмехнулся, поймав взгляд Алекса. – Выживать. И находить… выгодные сделки. Даже в аду.