Те, кто ведает. Книга первая

Опустившись на колени и пачкая подол в ароматном, брызжущем во все стороны травяном соке, Богдана осторожно ползла по одной ей известной тропе. Добравшись до первого ряда растений, она уселась поудобнее, приминая сочные травы, и начала отгребать от основания стебля отмершие и отслужившие свое древесные останки. Вонзая пальцы в мягкую податливую землю, Богдана подкапывала под корень так глубоко, насколько могли добраться ее сильные, опытные пальцы. Обшаривая цепкими глазами окружающее пространство, она приметила подходящий обломок сучковатой палки и уже с большим успехом начала зарываться в землю, пытаясь обнажить как можно больше нужного ей корневища. Обкопав по кругу несколько мощных стеблей, Богдана сунула руку в разрытую почву и ухватилась за корень, медленно вытягивая его на свет божий.

Вскоре узловатые коренья рядком лежали у ее подола, а она, обтирая взмокший лоб длинным рукавом, в охотничьем азарте поглядывала на соседние ряды ценного растения.

А все же не за одной только плакун травой она сюда пришла. Надо бы осмотреться в округе и приметить, что еще полезного хранит этот припасенный для них древними богами овражек. Внимательный глаз уже уловил зеленеющие дальше по берегу узкие темные листья аира и вездесущие пучки рогоза, утопающие в воде. Все, что годилось в пищу, будет для двух десятков семей большим подспорьем в первые трудные дни.

Чаша пруда, истончаясь дальше к востоку, больше напоминала узкий лесной ручей. Но так было до тех пор, пока он снова не расширялся в огромную сверкающую на солнце каплю воды. И тогда, уже более всего походил пруд на гигантские песочные часы.

Женщина готова была любоваться богатой зеленью оврага часами, но внутренний голос уже настойчиво предупреждал, что пора бы и честь знать. Малому, оставшемуся без присмотра в темной землянке, уже подходило время открывать глаза.

Богдана уже подходила к первому ряду жилищ, когда услышала шумные возгласы, доносящиеся с другого края деревни. С того края, где поставили они с Данко свою землянку. Корзина, еще минуту назад тяжело оттягивающая руку и замедляющая шаг, показалась невесомой. Подобрав край рубахи, она побежала к своему углу так быстро, насколько позволяли стеснённые подолом ноги.

Около ее землянки столпились женщины, заглядывающие внутрь, где, надрываясь до хриплого крика, не переставая, ревел малыш. Покачивая головами, женщины негромко переговаривались:

– Ишь, как убивается малец.

– Неужто мать уснула и не слышит?

– Может, отошла по делу?

– Ничего, сейчас старая Ганна его успокоит.

– Так пора бы уже. Давно зашла, а проку все нет.

– Не любит малой старуху. Даром что ближняя родня.

– Так, так. Всегда на ее руках ревмя ревел.