Белль. Тёмное проклятье

– Вот что Альтер, – нашёл я, наконец, нужные слова. – А почему бы тебе не слетать до завхоза, и не проверить, все ли бумаги он отдал?

– Что за вздор, Нокс? – удивился тот. – Мне ли этим маяться? Сегодня бумаги, завтра – экзамены на меня повесишь. Нет уж, спасибо.

– Я прошу тебя о такой мелочи, – проговорил я. – Это ведь тебе совсем ничего не стоит.

– Это стоит моего самоуважения, – лениво прокаркал чёрный ворон, что теперь уселся в шкафу, под самым потолком. – Более скучного времяпрепровождения я себе и представить не могу.

– Ну… – задумался я и опять пошёл на сделку с совестью. – Тогда можешь напоследок напугать его.

– Напугать? – с интересом закаркала четвёртая птица, что сидела на краешке моего стола. – Почему это ты позволяешь мне напугать его? Откуда такая щедрость?

– Просто я очень доб… – ответил я и закашлялся. – Просто я люблю наводить ужас. Иногда нужно давать своим подчинённым понять, где они находятся.

– Очень странно, – прокаркала пятая птица, что сидела на ручке от двери. – Но если ты так просишь, то я слетаю.

Все пять птиц резко вспорхнули и устремились в центр комнаты, где, встретившись друг с другом, растворились в поглотившей их тьме. Из дымки мрака проступил костяной череп в капюшоне, и две длинных руки из-под лохмотьев. Я лениво понаблюдал за происходящим, а потом перевёл свой взгляд обратно в бумаги.

– И не забудь, – окликнул я Альтера. – Пугать сильно не надо. В противном случае искать нового завхоза будешь сам, ясно?

– Ладно, – с нотками огорчения ответил фамильяр.

Он удалился, и теперь у меня было несколько свободных от лишних глаз минут. Я открыл ящик стола, вынул оттуда бумагу, и вдохнул этот волшебный, мрачно-недобрый аромат парфюма той девчонки, что, скорее всего, провалит все экзамены, и будет вынуждена покинуть мою академию. Злая ирония. И чертовски восхитительный запах!

Глава 6

Едва Хортон исчез, я вошла в свою новую комнату. Одного взгляда на этот продолговатый короб с окном хватило, чтобы усомниться в правильности выбранного решения относительно этой академии.

– Вектор, – выдохнула я. – Ты только посмотри на наше новое жилище! Тебе ведь даже одному здесь будет тесно! Они что, специально делают такие крошечные комнаты, чтобы их студентов не покидало чувство тревоги и незащищённости? Ловко они это, ловко. Взращивают чувство несправедливости со студенческих пор.

Комната действительно была небольшой, эдакая вытянутая вперёд версия гроба, с одним-единственным окном, тёмно-алыми стенами, и минимальным набором мебели для выживания. Небольшая кровать стояла по левую руки от двери, а сразу за ней – скромный письменный столик с креслом. На столе стояла древнего вида лампа из костей. Очень мило. У дверей возвышался шкаф для одежды, вероятно, ещё с прошлых веков. Открывать такой антиквариат я, вероятно, не решусь. Вдруг оттуда на меня что-нибудь выскочит, а я буду к этому совершенно не готова.

Пахла комната старым чердаком, да выжженным на солнце камнями. Но вокруг было чисто, и на том спасибо.

Напротив кровати стояли ветхие полки с книгами, и, видимо, больше ничего, кроме вульгарного красного ковра с длинным ворсом, и забавной, но не удобной вешалки у двери, в виде растопыренных костяных пальцев, мне не полагалось. Ах да, ещё зеркало, чтобы, выходя из этой убогой комнаты, лишний раз увидеть ту, кто принял такое глупое решение о подаче документов в академию Злодеев. Ну не бред ли?

Равнодушный к моему негодованию, Вектор появился на кровати, и принялся методично чистить свою шерсть, и иногда чихать на мои реплики так, что порой у меня создавалось ощущение, что он как-то участвует в диалоге. Но правда была в том, что именно чихать он хотел на меня и мои проблемы.

– Хоть какая-нибудь бы от тебя польза была Вектор, – отчитывала я кота. – На что ты мне сдался, ума не приложу. Говорить, как остальные фамильяры, и то неспособен. Только что жути нагнать, и то не допросишься.

Кот на мгновенье остановил свои важные процедуры, но лишь затем, чтобы удостоить меня снисходительным взглядом. Такому взгляду я бы тоже хотела научиться, но пока что хорошо у меня выходила лишь злость, и то не по заказу.

Обойдя комнату, я вдруг обнаружила ещё одного её жителя. Тот устроился в нижнем углу, возле окна, и гордо сидел на сплетённой паутине, нисколько не дрогнув при моём приближении, словно бы это я должна была дрогнуть.

– Так, – проговорила я, угрожая пауку большим пальцем. – Я не та ведьма, что нянчится с подобными тебе существами. Так что у нас с тобой ничего не выйдет. Вектор, можно тебя на минутку? Посмотри, Вектор, посмотри!

Это была особая фраза, которая переключала внутри фамильяра эфемерный рычажок из положения: “плевать я на тебя хотел, у меня шерсть не лизанная”, в положение: “что это там такое за дьявольщина, хозяйка?!”

Вектор вскочил со своего места, и пулей бросился смотреть, что это я ему показываю. Паук почувствовал недоброе, но его сборы чемоданов были слишком медленными и нерешительными, примерно такими же, как и мои самописные бумажки для ректора, а потому зубы моего фамильяра сомкнулись на паникующем создании как раз вовремя, чтобы тот, ни дайте Боги, не залез в какую-нибудь щель в полу.

С чувством выполненного долга, моими заверениями, что он лучший кот в мире, а также с мордой, полностью окутанной паутиной, Вектор довольно развалился прямо у окна и продолжил заниматься своими важными делами.

Я облегчённо вздохнула и выпрямилась. Что ж, про свои жилищные недовольства я ещё выскажу ректору, или, может быть даже Хортану, всё, что думаю и всё, что ещё придумаю. А пока что стоит принять обстановку за данность, и порадоваться маленькой, но всё же победе.

Интересно знать, а что мне делать, если вдруг захочется принять ванну? Или злодеям полагается быть обязательно грязными и неотёсанными. На такое я точно не соглашусь, и вообще, как можно…

Но пока возмущённые мысли витали в моей голове, набирая силу и инерцию, мой взгляд наткнулся на сверкнувший в приглушённом свете, блестящий предмет. Да, точно! Что-то сверкнуло у правой стены, в метре от пола, и я тут же подошла проверить, что это.

На поверку это оказалась ручка двери. Двери, которую только теперь я различила в замысловатых тёмно-красных узорах комнаты. Скрытые проходы – это, конечно, хорошо. Но не выходит ли это за рамки добра и зла, когда от будущего Тёмного проклятья скрывают целую комнату, ведущую… а куда вела эта комната?

А комната оказалась ванной, чему я была приятно удивлена. Впрочем, свои недовольства я всё равно озвучу. Пусть не думают, что их адептов можно запихнуть в любую банку, и те будут довольны этому по умолчанию. Нет уж, не мой это уровень, не мой.

Глава 7

Иногда нужно не так и много, чтобы из адекватной и рассудительной женщины вырвался наружу тот самый демон, что сокрушает на своём пути любую силу. И демон этот пострашнее любого урагана, и любой другой стихии. Вот почему, по моему мнению, мужчины-злодеи никогда не встанут на одну ступень со злодейками-женщинами. У них просто нет этой природной ярости, смешанной в точной пропорции с хладнокровной расчётливостью и изобретательным умом. У мужчин есть только их первобытная злоба, да самодовольство, а над всем остальным, большинству из них надо работать и работать.

Но мой внутренний демон замолчал, потому что ванна, обнаруженная мной очень вовремя, убавила во мне желанья причинять увечья и проклинать всё увиденное. По правде сказать, мало что может поднять уровень пресловутой гармонии и умиротворения так хорошо, как горячая ванна.

– Что ж, Вектор, – объявила я, выходя из ванной комнаты. – Всё не так и плохо.

Кот поднял на меня мордочку, и, разумеется, от комментариев воздержался.

– Да, – подхватила я пришедшие на ум мысли. – Комната очень уютная, хоть и небольшая. Есть ванная, а за это можно и душу продать, сам знаешь кому.

Кот не особо-то разделял моего настроения, но глаз от меня не отводил. Я подошла к книжным полкам и стала изучать их содержимое.

– Боги, скукотища-то какая, – покачала головой я. – Разве так важно настоящим злодеям знать об устройстве солнечной системы? А что здесь делает учебник по лесозаготовке? Это вообще законно – держать подобные ужасы в академии Злодеев?

Кот чихнул, что пришлось принять за согласие. Не хотела я пока что просить его обернуться в свой другой облик. Он, конечно, станет большим и страшным даже для меня, и даже спустя столько лет, но вот ума от этого не прибавиться ни на грамм. Сдаётся мне, папа мой сыграл со мной очень злую и достойную этой академии, шутку. Всучил мне этого бесполезного фамильяра, чтобы меня тут забраковали. Ничего, папочка, я тебе это ещё припомню!

– Ладно, Вектор, – вздохнула я и выудила какую-то старую книгу. – Настроение моё уже не такое скверное, так что можешь быть спокойным.

Впрочем, ему ли о спокойствии говорить? Мне ли не знать, что спокойствие у него в крови? Даже если местные колдуны испепелят меня своей фирменной магией, Вектор сядет рядом и будет лишь возмущённо чихать, косясь на мой пепел недовольным взглядом.

Взглянув на мрачное зрелище за окном, где тёмные тучи разворачивали довольно эффектное представление, я направилась в кровать. Академия, как по канону, стояла на вершине мрачной горы, что высилась над морем. Но если бы у академии была визитная карточка, то в ней были бы совсем не эти детали. Мерзкая, безобразная дорога, неприветливые и злые проводники, да угрюмый лес – вот что делает эту академию действительно злодейской.

– Белль, – произнесла я, укладываясь рядом с развалившимся котом. – Тёмное проклятье нашего времени. Владычица-демонолог и Великая ведьма. Правда, хорошо звучит? Надо бы взять что-нибудь на эту тему в библиотеке. Завтра.

Глаза фамильяра выпучились, но больше с его стороны ничего не произошло. Боги, ну почему у всех фамильяры как фамильяры, а у меня от яблока огрызок? Тяжело вздохнув, я стала изучать книгу. И чтобы Вектор не особо рассчитывал на тишину и покой, я решила, что ознакомиться с содержанием книги будет полезно и ему. Особенно с содержимым такой книги.

– “Афоризмы из мрака”, – прочитала я название и открыла страницу наугад. – “Не рой другому яму – пусть выроет её сам” Очень недурно! А как тебе вот это: “Жизнь нужно прожить так, чтобы то, что не убивало тебя, могло убить всех остальных” Или вот это: “Ты можешь быть хоть тысячу раз суров, но что всё это значит, если мир всё ещё не твой?” “Если надежда умирает последней, то следует начать именно с неё”.

Книга подействовала на меня просто отлично. Меня сильно стало клонить в сон, и когда я отложила её в сторону, то даже новая непривычная обстановка не смогла повлиять на моё состояние, и вскоре я уснула.

Хортан был дьявольски точен, как дорогие механические часы. Он заявился рано утром, и я едва успела привести себя в порядок. Рассвет ещё даже и не думал наступить, а настойчивый и громкий стук в дверь уже требовал от меня невообразимой прыти.

“Кто рано встаёт, тот боль всем несёт” – вспомнила я одну из незатейливых сентенций из вчерашней книги. Но если лень – это один из признаков зла, то почему нельзя перенести занятия на другое время, например, ближе к полудню?

“Зло не дремлет” – всплыл ответ из-под сознания, и если руководствоваться этим высказыванием, то до Владычицы мне ещё далеко.

Я распахнула дверь и встретила на себе прищуренный взгляд Хортона.

– Слишком долго, – вместо приветствия отчеканил он. – Следуйте за мной.

Глава 8

Я выскочила за дверь, и тут же закрыла её. Хортон размеренным шагом направился вперёд по коридору, я двинулась следом. Вектор удивлённо вынырнул сквозь закрытую дверь и недовольно засеменил следом.

– Пока мы идём, – начал Хортон напутственным тоном. – Отмечу основные принципы нашей академии. Принципы, которые вы уже должны знать.

Он смерил меня хмурым вопросительным взглядом.

– Да, кое-что мне известно, – с достоинством соврала я. – Но с удовольствием послушаю вашу версию.

– Моя версия, – заметил Хортон, – есть единственно правильная. А почему это вы не в мантии академии?

– Я… – растерялась я. – Мне она не нравится, она не красивая. Я не буду носить такой скучный цвет, он мне совсем не идёт!

Вместо того чтобы разозлиться, лицо Хортона смягчилось. Мне даже показалось, что лёгкая улыбка образовалась на его лице.

– Ясно, – ответил он. – Характер показываете, понимаю. Ректору вы понравились.

– Понравилась?! – удивилась я.

– Да, – кивнул он. – Он так кричал на вас, так злился. Убить кого-то собирался даже. Не припомню, чтобы такое с ним происходило за последнее время.

– А вы что же, подслушивали наш диалог? – возмущённо проговорила я и эффектно приподняла бровь в качестве усиления осуждающего элемента.

– Подслушивал, разумеется, – согласился он, и в его голосе не было и тени смущения. – А иногда даже подглядывал.

Всё это нравилось мне не больше, чем цвет местной мантии. На всякий случай я одарила Хортона тяжёлым взглядом и многозначительно умолкла.

– А что? – продолжил он. – Я, как главный заместитель ректора, должен всё обо всех знать. Собственно, этим я и занимаюсь.

– Главный заместитель? – переспросила я. – А что, есть ещё не главный?

– Есть, – гордо кивнул он. – В нашей академии есть всё. Но вернёмся к делу. Насчёт мантии вы, конечно, не правы. Цвет и фасон её выбран не случайно. Десятки лучших умов раз за разом буквально бились над лучшим решением на особых собраниях, и смогли-таки прийти к общему знаменателю – нынешней мантии академии. Некоторые из умов, правда, после таких заседаний были в срочном порядке госпитализированы, но это уже другая история.

– Надо же, – оценила я.

– Вот-вот, – подхватил Хортон. – Обязаны вы носить мантию или нет – пусть решает сам ректор. Для многих из наших адептов мантия необязательна, но для этого должны быть веские причины.

Я остановилась и замерла. Мимо нас проплыла бледная, на вид безжизненная голова.

– Ну что же вы? – нахмурился Хортон. – Это всего лишь проделки некромантов. Не существенные, замечу я вам. Идёмте скорее, опаздывать на занятия вам пока не полагается.

– Какая скучная позиция, – вздохнула я, догоняя главного заместителя.

Но на будущее всё же запомнила: опаздывать нельзя только пока. Потом, вероятно, мне будут открываться тайные двери возможностей.

– Кроме того, – продолжил он. – Насчёт правил академии. Первое, что вам надо помнить: за нанесение вреда живым существам в пределах академии – отчисление. Кроме того, мелкие пакости и разные гнусности, которые, разумеется, должны быть в вашем арсенале, не могут быть применены к окружающим.

– Вот как? – изумилась я.

– Именно, – кивнул тот. – Ещё не допускаются унижения, оскорбления, немагические проклятья, и прочие колкости в адрес учащихся.

– Но это же моё любимое! – возмутилась я. – У вас тут точно академия Злодеев? Судя по требованиям, вы ничуть не уступаете академии Героев!

– А что бы, по-вашему, произошло, юная адептка, – спросил Хортон, – если бы всех этих правил бы не существовало?

– Начался бы хаос, – логически подытожила я.

– Вот именно! – согласился он. – А зачем нужен хаос там, где он будет бесполезен? Хаос нужно нести в мир, к этим выскочкам-героям. А в академии должен быть порядок. Ежовые рукавицы знаете?

– Слышала.

– Ну вот. В таких вот и держим. По-другому нельзя.

Мы завернули за очередной угол, и в полумраке алых стен академии я увидела призраков. Бледные лица в несколько десятков метров от нас почти не шевелились. Ужас холодными пальцами прошёлся по моему телу, но в спокойном взгляде Хортона я смогла найти себе утешение. Вероятно, всё было под контролем, и лишь моё недостаточное знание академии могло послужить такой реакции.

Лица всё-таки двигались. Одно из них прямо-таки проплывало по заученной траектории то в одну, то в другую сторону.

– А вот и ваша группа, – произнёс Хортон и слегка улыбнулся.

Глава 9

– М… моя группа? – переспросила я и уставилась на белые парящие лица.

– Ваша, – кивнул он. – Если кто будет обижать – сообщите мне. Вы ведь не передумали насчёт демонологии?

– Передумала, – быстро ответила я, не отрывая взгляда от призраков. – Очень передумала.

– Очень хорошо, – усмехнулся Хортон. – Только сегодня это уже не имеет никакого значения. Вы уже записаны в группу, менять я ничего не буду. И знаете почему?

– Почему?

– Мне лень, – неприятно улыбнулся он. – Всего тёмного!

С этими словами Хортон растворился в воздухе, оставляя меня совсем одну среди этих белых пугающих лиц. Однако всё оказалось куда проще, чем виделось изначально.

Едва я чуть-чуть поборола свой страх и сделала пару шагов по направлению к призракам, в полумраке коридора я стала различать не только их бледные лица, но и смутные очертания силуэтов под этими лицами. И когда я приблизилась ещё, то оказалось, что это были вовсе не призраки, а вполне себе живые адепты, просто мантия у них была в цвет мрачного коридора.

– Новенькая, да? – почти безразличным тоном спросил один из адептов. – Ведьма?

– Да, – кивнула я и оглядела лица адептов. – А чего это вы все, такие – на одно лицо?

– Так ведь именно так и должен выглядеть любой уважающий себя демонолог, – ответил другой адепт. – Это канон.

– Да, – подтвердил первый. – Так что, ты будешь учиться с нами?

То ли вопрос, то ли приговор. Скорее гнетущая реальность.

– Похоже, что да, – обречённо проговорила я.

– Это хорошо, – попытался улыбнуться он. – Женское общество нам не повредит.

Вот бы меня кто спросил, повредит мне дюжина зомбиобразных адептов в группе, или ничего, справлюсь…

Впрочем, вблизи всё оказалось куда менее пугающим. Долговязые адепты в чёрно-алых мантиях вселяли не столько страх, сколько жалость. Их угрюмые лица едва ли подходили под статус коронованных злодеев. На их фоне Хортон выгодно выделялся своими змееподобными глазами и отрывистой речью. Однако с красноватыми глазами ректора, его острым, почти драконьим лицом едва ли можно тягаться. Вот уж кто точно был на своём месте!

– Меня зовут Эрликхартониралас Пханктон, – представился тот, что первый начал этот разговор. – Какими судьбами тебя сюда занесло?

– Что? – уставилась я на адепта. – Так мама тебя назвала, или папа настоял?

– Чувство юмора есть, – отметил адепт. – Это хорошо, без него тут делать нечего. Нет, это канон. Но ты, как ведьма, можешь звать меня Элиас.

– Слава Богам, – выдохнула я. – А я – Белль.

Элиас вытаращил глаза, и, вероятно, выдавил из себя весь запас жизненного удивления в этот момент. Я испугалась, не стало ли ему вдруг плохо, но тот просто был сражён моим именем.

– Белль?! – изумлялся он. – Тебя пропустили с таким именем?!

В коридоре поднялся удивлённый, насмешливый, и даже негодующий шёпот моего имени.

– Да, – с гордостью произнесла я. – Я Белль – Тёмное проклятье нашего времени. Элегантно и свежо.

– То, что свежо – это точно, – замогильным голосом подтвердил Элиас. – Но если тебя приняли с таким… кхм… нетипичным для академии именем, то какого же дьявола я столько возился со своим?!

Недовольный одобряющий ропот прошёлся по коридору. Я начала опасаться, что эта волна негодования может смыть меня, а потому включила режим лести:

– Но твоё имя хотя бы звучит здорово. Как ты там сказал: Эклихартонмад?

– Эрликхартониралас, – с гордостью поправил он, и равновесие снова вернулось в его голос. – Да, моё имя звучит ровно так, как и полагается звучать имени великого демонолога. А твоё имя может сулить для тебя неприятности, но это уже твои сложности, Белль.

В стене вдруг что-то щёлкнуло, и дверь, которой раньше здесь словно бы и не было, стала открываться.

– О, – вяло проговорил Элиас. – Время настало. Ты идёшь на занятия, или струсила?

– Вот ещё, – фыркнула я. – Было бы чего бояться!

– Тогда идём со мной, – предложил он. – И когда я стану править миром, я не стану тебя убивать.

– Достойное предложение, – оценила я и направилась следом. – Жаль, что не могу предложить тебе того же.

Он улыбнулся.

– Кстати. Если тебе кажется, что моё имя такое сложное для запоминания, то спроси у остальных. Уверен, ты ещё найдёшь чему удивиться. Язык сломать можно, многие с этим перестарались.

“Не спрашивать имена” – поставила я мысленно галочку в свой воображаемый блокнот.

Глава 10

За дверью была самая обычная аудитория. Три ряда столиков со стульями, два окна, четыре угла, один длинный стол и один возвышающийся силуэт в тёмной мантии над всем этим безобразием. Пахло старыми книгами, пылью, и дурным древесным парфюмом. Очень зловеще, я оценила.

Едва все сели по своим местам, образцовая тишина наполнила аудиторию. Лысый череп преподавателя поблёскивал неярким светом, внушительными серыми глазами он обводил собравшихся, пока взгляд его не зацепился за мой, выбивающийся из общего потока, силуэт.

– Вы, – кинул он в меня это слово, и тут же добавил. – Встаньте. Почему вы здесь?

Я поднялась, не отводя взгляда.

– Потому же, – ответила я, – почему и все остальные: захватить мир в свою власть.

– Как скучно, – ответил преподаватель. – У вас, у всех на уме только одно: схватить то, что якобы плохо лежит. А даже если и схватите, то потом окажется, что держать в руках его – невероятно тяжело. Для этого требуется ум и стойкость, воля и сила, да и много чего ещё! А вы, как я понимаю, обладаете всем этим в десятикратном объёме, раз уж позволили себе явиться в нашу академию к самым экзаменам. Стало быть, всё то, о чём я здесь рассказываю – вам уже известно.

Я молчала, ведь смысла отвечать совершенно не было. Это провокация.

– Лучше бы Нокс занялся не аудиенцией всем надоевших ведьм, а зацветшими стенами академии! – продолжил он. – Подумать только! Наши стены – это ведь наша репутация, а все сплошь покрылись растительностью и расцвели алыми бутонами. Какой позор! Что о нас подумают. Что будут говорить в других академиях. Впрочем, очень может оказаться, что именно другие академии и явились этому виной. Долго ли посыпать стену семенами?

И тут я вспомнила, что действительно видела это зрелище, когда мой экипаж подъезжал к академии. И ещё тогда мне показалось это очень странным, но весьма милым.

– Кроме того, – продолжал выговаривать преподаватель, посверкивая гневным взглядом, который, впрочем, уже не сосредотачивался на мне, а блуждал по лицам других адептов. – Ноксу стоило бы проработать порядки в академии. Хотя бы задуматься над абсурдностью некоторых пунктов! Ничего, я ещё поговорю с ним.

Вектор с интересом следил за жестикуляцией разгневанного преподавателя, усевшись на его столе. Только бы ему не вздумалось вцепиться ему в руку, с него станется!

– А он вас за это не уволит? – спросила я, сама не знаю почему.

– Меня? – зловеще улыбнулся он.

А дальше произошло нечто страшное. В аудитории вдруг потух свет, словно бы ветер задул последние свечи. Мрак наполнил пространство, силуэт преподавателя осветился зловещим бордовым светом, и полный яда смех вырвался из его горла. Он хохотал над моими словами так, словно бы мир только что отошёл в его владения, а его заклятые враги оказались у него в руках. Мне было жутко видеть это, мурашки поползли по коже. Думаю, что и на остальных это произвело неизгладимое впечатление.

Но вот он перестал смеяться, и свет робко стал возвращаться на исходные позиции. Тишина, такая осязаемая, клубилась рядом.

– Это будет на экзамене? – вдруг раздался робкий голос откуда-то позади.

– Это и будет вашим экзаменом! – прорычал преподаватель в ответ. – А вы – сядьте. Если Нокс уволит меня, то кто тогда вам будет объяснять, какими достоинствами нужно обладать злодею, чтобы справиться с возложенной на вас ношей? Кто расскажет вам о тонкостях злодейского гения? Нокс? Смешно. Он не той степи призрак, не того сорта орешек! И ещё учтите, что “доброе” сердце ректора никак не даст вам форы на моих экзаменах. А с ним я ещё поговорю на ваш счёт. А теперь продолжим занятия.

Я сидела и изо всех сил пыталась не разреветься.

“Какая же ты ведьма, если позволишь себе плакать?”

“Он просто самоутвердился за твой счёт, не более”

“Стану Тёмным проклятьем – он ещё пожалеет”

“Я лучше, чем он думает, и намного умнее!”

“Смеётся, как гиена, да ещё и слюной брызжет, безвкусица!”

Все эти мысли никак не помогали, и злоба на преподавателя затаилась в моём сердце. Вот она, ещё одна деталь рождения истинных злодеев.

До моей руки вдруг кто-то дотронулся. Это был Элиас. Под столом он взял мою руку и тихонько сжал её. Рука у него была холодная, словно у мертвеца, но сейчас было не время, когда я брезговала подобным.

– Не расстраивайся, – шепнул Элиас. – Он ко всем так относится, его никто не любит.