Скипетр и рубины. Первая часть

Миранда Конлесс

Скипетр и рубины. Первая часть

Глава первая, где спокойная жизнь заканчивается и начинается заговор

За разбудившим меня воплем последовала ругань. Хлопнула дверь.

Никс. С большим трудом разлепив глаза, я покосился на настенные часы. Стрелки показывали самое время продолжить спать.

– Пять утра. Ваше высочество, имейте совесть, – я накрыл голову одеялом и отвернулся.

Раньше семи ждать от меня неформального общения было бесполезно. Оно спало. Друг принца во мне просыпался позже церемониймейстера, но даже последний ненавидел ранние пробуждения.

– Поднимайся, – раздраженно скомандовал Никс.

Он же его наследное высочество, Никос Альяди. Единственный сын Теодора Пятого и Мелании, покойной ныне королевы. Будущий правитель Исмоальского королевства. Мой сюзерен – и друг.

Что-то шлепнулось мне на голову поверх одеяла. Предположительно – моя рубашка. А зная Никса еще и вчерашняя, которую не унес слуга, потому что не обходит комнаты дворцовых служащих раньше шести. В какую же рань наследнику престола опять приспичило меня разбудить!

– Эван!

Темные боги! Надо вставать. Еще немного и от криков принц перейдет к действиям. Не хотелось бы быть скинутым с кровати.

Я откинул одеяло. Под тяжелое ожидающее молчание поплелся к трюмо, где стояли чаши с водой. Никс привычно расположился на стуле рядом с кроватью. Под его ритмичное постукивание пальцем по подлокотнику я умылся, почистил зубы и побрился.

– Мы успеем вернуться к завтраку? – собрал кудрявые волосы в низкий хвост.

По взгляду принца понял, что нет, и скрылся в гардеробной. Когда вернулся в спальню минут через двадцать, Никса потряхивало от нетерпения. Стоящий на чайном столике кувшин с лимонной водой оказался наполовину пустым, а от моего запаса печенья с позднего ужина остались лишь крошки. Принц оглядел меня и фыркнул.

В ответ недовольно прошелся взглядом по его облику. Растрепанные волосы, что тоже слегка вились. Отсутствующий шейный платок. Красный камзол с золотыми пуговицами сразу поверх белого шелка сорочки. Черные бриджи и такие же черные сапоги. Любому придворному сразу бросилось бы в глаза грубое нарушение. Я развернулся к гардеробной.

– Эван, нет, – почти взмолился Никс, прочитав мои мысли.

– Да. – Я осмотрел полки в поисках нужного цвета и кроя.

У меня был большой запас одежды. Для балов, для работы, для поездок, для прогулок. К тому же Никс был лишь совсем немного шире меня в плечах. Найдя, что хотел, вернулся в комнату. Принц вскочил и поймал жилет левой рукой.

– Хорошо, что дед отменил парики, – он обреченно скинул камзол.

– На все пуговицы, – ответил я и налил себе лимонной воды. Стакан, к сожалению, у меня был один.

– Да кому кроме тебя сдались эти пуговицы! – в сердцах выругался принц, но сделал так, как я попросил. А точнее, как того требовал этикет в моем лице.

Никс ненавидел жилеты и еще сильнее пуговицы на жилете. Завязать себе шейный платок он позволял только перед балом. Мог прийти на обед в сорочке и бриджах, забыть какой из камзолов парадный или дважды в месяц заявиться на прием в одном и том же наряде. Байон, его камердинер, как-то обмолвился, что до встречи со мной все было еще хуже. Причины не верить ему у меня не было – этикету Никс следовал тоже через силу.

– Все. – Принц раздраженно поправил ворот и посмотрел на себя в зеркало трюмо. – Ваше благородие довольно?

– Ты прекрасно выглядишь, Никс. – Добавил немного лести в голос и ушел от официоза.

Сработало, как и всегда. Наследник престола выдохнул, одернул полы камзола.

– Расскажешь, чему я обязан пробуждением в пять утра? – я вернул стакан на столик и чуть расстроено покосился на блюдце с крошками.

– Даже покажу. Пойдем, – Никс вспыхнул напускной радостью, словно спичка, и выскользнул в коридор.

Мне ничего не оставалось как взять плащ и пойти следом. За дверью нас встретили двое гвардейцев, охрана принца.

“Покажу” у Никса обычно означало либо зал суда, либо темницу. Но так рано не начиналось ни одно заседание. Значит, мы шли в темницу. Может в обычную, на другом конце города, но скорее всего в королевскую, куда добраться можно по подземному ходу. А потом ещё вниз, и через лабиринт поворотов. В те уголки, куда даже тюремщики заглядывают редко.

– И кому здесь дело, до того как я одет?

Впереди нас шел стражник с магическим светильником. Позади тоже. Им было без разницы как одет принц, но придворные следили внимательнее. А я не мог позволить поползти слухам при случайной встрече.

Путь занял дольше обычного, но конечной точкой и в этот раз была тюремная решетка. Темный коридор упирался в тупик с двумя камерами. В полутьме одной из них стояла девушка лет шестнадцати. Приличное для среднего сословия платье, пусть и пыльное, хорошо подчеркивало тонкую фигуру. Белые руки обнимали хрупкие плечи. А лицо терялось в растрепанной копне волнистых волос цвета темного шоколада.

– Подойди к решетке, – позвал ее Никс.

Она покорно встала и сделала несколько шагов.

– Подними голову.

Выполнила приказ, и я отшатнулся.

– Поразительное сходство, правда? – в голосе принца слышалось холодное удовлетворение. – Давно, не встречал бастардов отца. Странно, что ее сюда бросили.

Я перевел взгляд на Никса, пытаясь понять, что он чувствует. Губы улыбались, а глаза словно покрылись коркой льда.

Наш король был известен распущенностью и количеством любовниц. Об этом шептались во дворце и печатали в газетах. Периодически двор сотрясали скандалы, кого-то калечили в битве за постель правителя, кому-то срочно играли свадьбу, кого-то увольняли. Последние волнения улеглись две недели назад, когда Теодор Пятый назвал фавориткой баронессу Гешиль. На некоторое время общество успокоилось.

С бастардами все было проще и сложнее одновременно. Бастардов у Теодора Пятого было около десятка и одновременно ни одного. Официально своих незаконнорожденных наш король не признавал, неофициально тоже. Единственным ребенком он считал Никса, о чем важно заявил несколько лет. С тех пор мода выдавать себя за бастарда короля сошла на нет.

Я перевел взгляд на девушку и тихо выдохнул. Она стояла, смотрела чуть с вызовом, но не отводила взгляда. Привыкла к такому вниманию к своей внешности. Даже Никс не был так сильно похож на отца. Глаза, форма лица, нос. То, как она держалась и как поджимала губы. На меня словно смотрела женская версия Теодора Пятого.

– Странно? – раздалось из камеры за спиной. – Нашли чему удивляться.

Я вздрогнул, развернулся к говорящему и сперва подумал, что все еще сплю. Но он прошелся вперед, насколько позволяли цепи, и я понял, что не ошибся.

Темные боги. Дион Деззи. Дерзкая прическа с выбритыми висками – привычная для меня, но чуждая обществу. Черные волосы, сливающиеся со мраком подземелья, и ниточка шрама на щеке. Передо мной за прутьями в самом деле стоял Дион Деззи. Одно его присутствие здесь взбодрило похлеще ледяной воды.

Увидев в моем удивлении что-то свое, знаменитый в узких кругах авантюрист продолжил.

– Она попросила личной аудиенции. Только она, король и десяток из королевской гвардии. Представьте радость этой встречи, – прокашлялся и произнес пискляво, словно копируя голос, – Мой дорогой отец, я так счастлива вас видеть! И вы тоже, вижу, счастливы видеть меня, свою дочурку от какой-то там крестьянки из Деревни-За-Лесом. Я знаю, что вы очень любили мою мать, но не могли нас навещать, ведь на ваших плечах лежат заботы о целом государстве!

Я невольно оглянулся на внебрачную дочь правителя. По мере рассказа лицо девушки становилось все больше похожим на камзол Никса по цвету.

– Лесовики – не деревня, а город! – наконец не выдержала. – И моя мама – не крестьянка, а дочь шевалье!

– Да плевать этому бабнику в короне, чья она дочь! – Дион повернулся к ней, и стало понятно, что это не первый их спор. – И чья ты дочь тоже! У него, вон видишь, есть уже законный наследник, других не надо. А ты заявилась, дура, на аудиенцию. Нет бы перед толпой, когда не спрячешь, не скроешь. А ты! Ума как у коровы. Не удивительно, что дали пинка под зад…

– Придержи язык и не оскорбляй леди, – потребовал выпавший из ступора Никс.

– Да какая она леди. Ни платья нормального, ни манер, ни ума. – отмахнулся Дион, гремя цепями.

– Извинись немедленно! Пусть и внебрачная, но она дочь короля, – осадил узника принц.

Мужчина в кандалах тут же сделал серьезное лицо.

– Раз вы приказываете. Примите мои искренние извинение, леди… Как вас там?

– Анна-Мария, – пролепетала растерявшаяся девушка.

– Примите мои извинения, леди Анна-Мария, за то, что такой простолюдин как я, не может перестать смеяться над вашей глупостью, – и он расхохотался в голос.

– Никс, не надо!

Я попытался схватить за руку, но принц уже бросился к узнику. Схватив Диона за грудки, притянул к решетке. Звякнули и натянулись цепи. Коротким рыком Никс осадил ринувшуюся к ним стражу.

– Ты знаешь, сколько ударов тебе светит за оскорбление королевской семьи? – спросил медленно.

– Больше, чем мне светит, я уже не получу, – усмехался узник.

– За что он здесь? – я выдохнул и повернулся к охраннику. Тот пожал плечами.

– Покушение на короля, – словно мстя, ответила обиженная Анна-Мария. А я вздрогнул.

Невозможно. Дион Деззи не брался за убийства, какие бы баснословные суммы ему ни предлагали. Найти сведения или человека, украсть что-нибудь или доставить, это да. Подставить, подкинуть, но не убить.

– Да кому ты заливаешь, не сдох бы он от этой травки, – прохрипел Дион, пытаясь оттолкнуть от себя принца. – Повалялся бы пару деньков в кровати, и опять на трон, фрейлин подцеплять и тра…

Речь оборвалась вместе с глухим ударом. Дион упал на пол и сдавленно замычал, а Никс невозмутимо отвернулся и ощупал камзол, словно ища что-то.

– Когда состоится казнь? – я достал свой платок и протянул наследнику.

Вот значит как было дело. Моя невозмутимость превратилась в маску, за которой начинал теплиться пожар злости. От кого, интересно, Дион получил это задание, уложить короля на пару дней? С чего он вообще за это взялся, есть ведь работа и деньги ему за нее платят не малые.

– Через два дня. Повесят прямо тут. – Ее голос дрожал как и она сама. – Так сказал следователь.

Я коротко ей поклонился в благодарность за ответ.

– Пойдем отсюда, – Никс сунул мне платок, одернул полы камзола и первым двинулся вперед. Дорогу ему тут же осветил стражник.

Я осмотрел помещение, еще раз бросил взгляд на все еще лежащего на полу и стонущего Диона. Сидеть ему здесь еще сутки точно, раньше спасение я организовывать не намерен. Затем посмотрел на Анну-Марию.

– Я правда дура? – раздался тихий и очень серьезный вопрос.

Замер, чувствуя необходимость что-то ответить.

– Вы смелая, – сказал я тихо и улыбнулся мыслям. – Смелее многих.

И поспешил догнать Никса, все же в казематах я ориентировался куда хуже него.

– Завтрак с королем сегодня в восемь, – мой голос догнал его спину.

Никс резко обернулся, и я увидел, что скрыл полумрак тюремного коридора.

– Он тебя задел? – я подскочил ближе.

Принц покосился на порванный рукав камзола.

– Ты слишком ретиво пытался меня остановить. – На лице Никса расцвела улыбка.

Я сделал шаг назад, мысленно выругавшись. Замечательно. Дал Никсу повод зубоскалить. Теперь не меньше трёх месяцев будет вспоминать.

– Тебе нужно переодеться перед завтраком с королем, – мне быстро удалось вернуть себе безмятежный вид, сказывалась практика. – Ты испачкался.

– Испачкался? – хохот Никса сотряс коридор. – А порванного рукава его величество, конечно не заметит, – ехидно добавил, демонстрируя торчащие нитки.

– Завтрак через полчаса, – поторопил я. – Ты ведь не захочешь объяснять его величеству, почему пришел в порванной одежде.

Улыбка тут же исчезла с лица принца. Он что-то пробурчал себе под нос про придворных без чувства юмора и зашагал вперед. Я поспешил следом, с трудом подавив зевок. Не мое эти ранние подъемы, особенно когда спать ложишься за полночь.

Из важных событий сегодня был только завтрак с королем. Встречи с послами планировалась на послезавтра, а бал Никс устраивал через две недели.

До комнат принца мы добрались по тайному ходу. Дверь открылась у камина. Никс бросил порванную ткань на пол, а я прошел сразу в гардеробную. Перед глазами предстали аккуратные ряды камзолов, курток, мундиров и рубашек. Одежда поражала богатством тканей, изящностью вышивки и обилием камней. Поиск не занял много времени. Когда вышел с бордовым камзолом, расшитым золотом, на столике дымилась чашка с кофе. Отдав костюм камердинеру, присел в кресло.

– Будешь сопровождать меня на завтраке? – Никс покрутился перед зеркалом.

– Если желаешь, – отозвался глухо, делая глоток бодрящего напитка. В бордовом Никос выглядел изумительно.

– Желаю. Потом накроют в моей гостиной. Я попрошу подать твой любимый поджаренный хлеб с клубничным вареньем.

Я улыбнулся и одним глотком допил кофе. За шесть лет службы я узнал Никса очень хорошо. Его предпочтения в одежде, в цветах, в украшениях, его хобби и увлечения, его слабости и страхи. Он тоже знал меня достаточно, и понял без слов. Я не хотел час стоять за его спиной, но был готов. Ради него я готов был на многое.

– Идем, – Никс пошел к выходу из своих комнат. Я поднялся с кресла и как обычно двинулся следом.

Отношения у Никса с королем были хорошие. Все приказы и поручения исполнялись в точности, любое дело заканчивалось успехом. Наследник вносил ценные замечания и предложения и умело руководил своими людьми. Но отношения Никса с отцом были хуже.

Теодор Пятый любил женщин, и редко кто отказывал королю. Даже пока жива была королева, при дворе имелись две официальные фаворитки. А когда ее величество умерла пять лет назад, Никс чуть не нарвался на ссылку из дворца, обвинив короля в смерти матери. Мне стоило многих усилий сдержать принца и самому удержаться на посту. Именно тогда мы и сблизились. После Никс научился лучше держать маску, а гнев правителя утих.

Завтраки с королем были ежемесячной повинностью Никса. И, периодически, моей тоже. В большом зале накрывали на короля, его сына, фаворитку и нескольких советников или министров. Состав каждый раз менялся. Не менялось мое место, если Никсу удавалось меня уговорить. Я всегда стоял рядом, словно слуга или телохранитель. У меня был высокий титул, но даже он не позволял сидеть с королем за одним столом или есть в его присутствии. Поэтому обычно я просто смотрел.

В этот раз у стола было всего шесть стульев. Слева от его величество сидела его фаворитка, вдовствующая баронесса Гешиль, со своей племянницей, как объявили в дверях. По правую руку место занимал Никс. За ним сидели королевский секретарь и главный придворный маг Вельхер. За левым плечом принца стоял я – причина, почему на завтраках наследник демонстрировал идеальное знание этикета.

Такие завтраки не являлись для меня пыткой, чтобы там не думал Никс. Я помогал своему сюзерену, а еще смотрел, оценивал и сопоставлял. Наслаждался мастерством придворных слуг, краем уха слушал светские беседы. О серьезных вещах все равно не говорили. Для серьезных разговоров существовал королевский кабинет, где нет возможности подслушать. Многие пытались.

С нынешней фавориткой короля я изредка пересекался во дворце, а вот ее племянницу встретил впервые. Рыжие кудряшки, возможно миловидное лицо – если бы не чрезмерное количество пудры и не слишком изящный макияж. Разглядеть человека за косметикой было невозможно. Может поэтому в двадцать с лишним ее еще никто не взял ни замуж, о чем жаловалась баронесса?

Завтрак прошел в светской беседе, и длился, как обычно, ровно час. Сменилось три блюда, подали кофе с печеньем. Его величество задал несколько вопросов принцу. Никс ответил ему так же официально, видимо все еще не определившись со стратегией после утреннего посещения темницы. Племянница баронессы обменялась несколькими фразами с принцем, что-то спросила у короля, а потом молчала.

Завтрак с Никсом мы продолжили в его покоях. Я уплетал обещанный мне хлеб с клубничным вареньем, запивая все горьким кофе.

После секретарь Никса передал список людей, с кем хочет встретиться принц и мы разошлись каждый по делам. Даже если я помогал устраивать встречи, мое присутствие на них не всегда требовалось.

Во дворце, кроме спальни у меня был личный кабинет в Восточном крыле. Совсем небольшой и далековато от королевского, но все же свой. Здесь под замком хранились памятки к праздникам и церемония, списки и книги. Я помогал устраивать приемы и встречи принца, а также торжественные завтраки, ужины и прогулки вот уже шесть лет.

Закрыв дверь в свою обитель, я погрузился в работу. Очнулся ближе к вечеру от боли в спине и урчания живота. Бывали дни, когда к полуночи я падал на кровать, потому что не держали ноги. В другие – целые сутки проводил за бумагами. Мне нравилась моя должность, даже если и твердили, что она не подходит дворянину. Мне нравилось быть деталью этого механизма, что называли “дворцовая жизнь”. И к тому же это давало возможность иногда свободно ходить по замку и выбираться в город.

Попросив ужин прямо к себе в кабинет, вернулся к бумагам. Перекусил сочной куриной грудкой с картошкой и овощами, запил традиционным кофе и вновь углубился в работу. Набросав текст приглашения на музыкальный вечер принца через месяц, я устало вздохнул. Поднялся, открыл ключницу и выбрал нужный для нижнего ящика стола. Отперев, осторожно положил сверху документ, который только закончил.

Дверь с грохотом распахнулась.

– Они убили отца.

Никс. Опять Никс. Я вздрогнул, мельком бросил взгляд на часы. Полночь. Если мы не устраивали прием, то принц обычно видел третий сон в это время. Никс дрожащими руками затворил дверь. Запустил руку в волосы, растрепав их больше обычного. На нем был все тот же мой жилет и бордовый камзол.

– Их было двое, Эван. – Он заметался по кабинету. – Оба в форме гвардии. И отец… король… его величество на полу. Эван, это заговор! Во дворце заговор! Есть выпить?

Я покачал головой, а потом – словно очнулся. Теодор Пятый мертв? Это что, шутка? Но состояние принца говорило об ином. Я вскочил. Никс расхаживал по комнате, теребя платок на шее. Я спешно собирал вещи, стараясь заодно навести порядок в собственной голове. Бумаги в стол и под замок. Панику туда же, она ничем не поможет. Ремень с кинжалом на пояс. Боец из меня неважный, но кинжал не только для этого создан. Как все же не вовремя!

– Я не понимаю, как это могло произойти. Гвардейцы… Уволю всех к темным богам! Не знаю, можем ли мы здесь кому-нибудь доверять, – громкий шепот принца остановил.

– Ты уверен, что это правда был он? – я замер. Мысли в голове накрывали друг друга словно волны во время шторма. Мысли, предположения, страхи. Верить в смерть короля не хотелось. Он не должен был умереть так. Не сегодня, не от рук собственной стражи.

Я слышал, как в груди бьется сердце.

– Я видел тело своими глазами, – Никс замер напротив. Вокруг широкого зрачка вилась синяя окантовка.

– Кого-то в короне и мантии или мертвые глаза Теодора Пятого? – Жестко удержал его на грани реальности.

Никс замолчал, ошарашенный моим предположением. Затем устало опустился на кресло.

– Не знаю, – задумчиво уставился в одну точку.

Я выдохнул. У плана в голове появились узнаваемые очертания.

– Тогда вначале убедимся. Может тебе и не придется занимать трон в столь юном возрасте, – я смог выдавить улыбку. – Идем?

– Идем, – он проворно вскочил с кресла. Проверил шпагу на бедре и бросился к выходу.

– Подожди, – остановил у порога. Поправил ему сбившуюся ткань воротника и пригладил волосы. Никс посмотрел истинно по-королевски, грозя убить на месте.

В нем пылала энергия, эмоции захлестывали не в силах найти выход.

– Вот теперь идем, – я отошел на полшага, оценивая результат. – Принц ты или король – никто не должен видеть твое смятение.

Я взялся за ручку двери.

– Спасибо, – прилетело мне в спину. – Ты единственный, кому я могу доверять сейчас.

Внутри что-то дрогнуло от столь редких слов.

– Благодарю, – я повернулся и коротко поклонился. Затем пропустил его к двери.

Он вышел в коридор, а мне оставалось лишь последовать за ним. И искренне верить, что завтра между нами все останется как прежде. Верить, что эта ночь не разрушит нашу дружбу и что мы оба выживем.