Анталион. Месть

– Рауль, вперёд, – видя, что он мешкает, я вновь начала командовать, – ускорься. Антон, ты тоже.

Алекса застиг врасплох, оставшийся в игре, парень от дельт. Он был самым спокойным, из всей этой компании, и действовал четко, не путаясь, и не поддаваясь на эмоции.

– Я прикрываю, – шепчу я Алексу, бок о бок с которым мы сидели на диване.

– Вот ты и попалась, принцесса! – громогласный вопль Мэд, сопровождался улюлюканьем девушек, что уже выбыли.

– Антон, помоги Алу, – я отстреливаюсь от Мэд, что довольно чётко стреляла, в отличие от своих подопечных.

Антон помогает устранить парня-дельту, и его экран гаснет. Но вместе с ним, гаснет и экран Ала.

– На контрольную точку, – тихо командую я, в напряжённой тишине, видя, что Антон не уходит.

Когда он выполняет мою команду, я сосредотачиваюсь на Мэдисон, что методично меня обстреливала, не давая выйти из укрытия. Она даже нанесла мне достаточный урон, но выстрел, после ещё и ещё, и вот экран Мэдисон гаснет, а я достигаю контрольной точки, под вопли радости всех вокруг, уложившись во времени. Все, кроме Алекса, пришли к цели, а до конца оставалось всего полминуты.

«Как можно быть довольным этому?» – приподняв бровь, я наблюдала, как парни радуются и прыгают, словно это была не игра, а настоящее задание.

Я размышляю о том, что нужно было выделить больше времени на запас, и потеря одного человека – это уже много.

– Вот чёрт! – откуда-то сверху раздался голос, – Томпсон, почему ты не играла с нами раньше против других отрядов?

В комнату вошёл Гейб, а за ним, скрестив руки, шёл Франц.

– Мы бы были единственными чемпионами!

– Это нечестно! – завопила девушка с короткой стрижкой, – мы требуем реванша!

– Да, – поддержала свою подругу Джози, – мы отыграемся!

– Правда, – Гейб спустился к дивану, – а давай ещё!

– До выезда осталось шесть часов, – я бросила недовольный взгляд на Гейба, что уже забрал контроллер Ала, – нет желания попадать на такой выезд, как была эта игра. Так что все отдыхать.

– Это приказ, – добавляю я, заметив недовольные лица парней.

Дельты, что принялись насмехаться, были осаждены Мэд:

– Нам тоже следует отдохнуть, – она жестом заставляет Джози помолчать, – ещё представится шанс отыграться.

Проводив взглядом уходящих дельт, я осматриваю комнату: вокруг шум и смех, парни дурачились. Антон и Рауль вновь запустили игру, но на этот раз локация была иной. Всё вокруг было так буднично, что мне начинало казаться, что совещание с майором Брайт мне померещилось.

– Где Лука? – спрашиваю я Гейба, что плюхнулся на место Тоби.

Габриэль, которого я застала врасплох, хлопал глазами, и, открыв рот, смотрел то на меня, то на Франца.

– Он скоро придёт, – Франц с отстранённым видом, разглядывал свои руки, – но как-то ты поздно заметила его отсутствие.

– Я не всё озвучиваю вслух, что замечаю.

Франц поднял на меня взгляд и пристально посмотрел. Я смотрела на него в ответ, не отводя взгляда, пока вошедший Лука, не приковал всё внимание к себе:

– Дельты сегодня слишком агрессивные. – Он энергично сбежал по ступеням, и, перешагнув спинку дивана, сел между мной и Гейбом. – Кричат что-то невнятное, про то, что отыграются и что нам всем не поздоровится. Кажется, поведение Мэдисон заразительно и распространилось на весь отряд.

Парни смеются, и наперебой рассказывают о небольшом турнире, что только завершился. Лука трепал меня за плечо и что-то говорил одновременно мне и кому-то из парней, а я наблюдала за тем, как меняется выражение лица Франца. От высокомерия, к удивлению.

«О чём он думает?»

От шума и нескончаемого смеха хотелось скрыться, но здесь не было капитанских апартаментов, ночевать мне предстояло в этой комнате вместе со всеми. Чувство, что я что-то упускаю, выбивало меня из колеи, и временами, я теряла нить разговора между несмолкаемым Лукой, Францем, что иногда сухо отвечал, и Гейбом, который слишком эмоционально реагировал на ход игры. Лука будто вёл монолог, который изредка комментировал Франц.

В комнате, несмотря на время, было оживленно, и не было места, где можно было бы уединиться, чтобы отправить сообщения тёте и Нику. Пока Лука разговаривал с Гейбом, я написала Нику и Люси, что всё в порядке. Сообщение от Люси пришло быстро, а вот от Ника ничего не было. Ещё в академии, во время разговора с ним, было понятно, что он обижен на меня. Ведь купив дом, я всё равно осталась на службе. Для него мои мотивы оставались неясными, потому что я так и не смогла рассказать брату, про то, что случилось с Ритой.

Ответив Люси, я откидываюсь на спинку дивана, и рассматриваю бетонный потолок. Несмотря на ранний подъём и день, проведённый на ногах, я не хотела идти спать. Меня страшил выезд, что неминуемо приближался с каждой минутой.

«Может парней, тоже пугает неизвестность, поэтому никто не ложится?» – окинув взглядом комнату, так не казалось.

Лука, положив голову мне на колени, уже дремал, когда я это заметила, отвлекшись от своих мыслей. Я смотрела на него, раздумывая о том, не разбудить ли мне его. Рассматривая спящего Луку, мне вспомнился Ричи. Его манера укладываться на моих коленях, словно у наглого кота, раньше мне была не всегда по душе, а сейчас вызывала тоску.

Я вновь откидываю голову на спинку дивана, и прикрываю рукой глаза, от тусклого, давящего на глаза, света. Усталость побеждает все воспоминания, и я проваливаюсь в короткий сон.

Просыпаюсь от того, что коммуникатор завибрировал. Пришло сообщение от Ника, что меня и разбудило. На экране браслета время перевалило за полночь, через почти два часа нам предстояло покинуть стены этого бункера.

Прищурившись, я пробегаю по тем строчкам, что Ник мне прислал. Он просил писать, как можно чаще, и рассказывал, довольно подробно, о том, как прошёл их день. Про новости и успехи в школе, о мальчиках и о том, как чувствует себя Ирма. Сообщение получилось длинным, и в отличие от нашего с ним разговора, здесь не чувствовалась его обида. Но почему он ответил мне так поздно?

«Лили», – отчего-то проносится в моей голове.

Она избегала меня всю ту неделю, что я жила у Ирмы. А с Ником у нас получилось поговорить наедине, только когда я привезла его и мальчиков посмотреть дом.

Потерев глаза, я принимаюсь разминать шею, что затекла, и с удивлением замечаю на своих коленях Луку, что крепко спал.

Ответив Нику, я вновь перевожу взгляд на Луку, не решаясь его будить. Оглядев комнату, погружённую в полумрак от красных ламп, отмечаю про себя, что все лежат на кроватях прямо в форме. Я неосознанно выпрямляюсь, и осматриваюсь ещё раз, вглядываясь внимательнее.

Все лежали поверх одеял, кто-то даже спал сидя, оперевшись на стену. Франц дремал на диване, скрестив руки и уронив голову на грудь. Алекс, спал неподалёку от меня, завалившись на бок.

Это было похоже не на отдых перед выездом, а скорее напоминал сон в патрульной машине. Все парни выглядели так, будто с минуты на минуту их должны поднять, и, не давая время на сборы, отправить на очередной вызов. Время нашего отбытия было запланировано заранее, и для чего нужно было подвергать себя подобным неудобствам мне оставалось не понятно.

Я продолжала сидеть в напряжении, боясь разбудить Луку на своих коленях, когда первым проснулся Франц. Он потирал глаза, разминал и растирал шею, и, подняв голову, он вздрогнул. Его руки замерли, как и он сам.

– Давно не спишь? – он заговорил первым, тихо.

– Давно, – сухо отвечаю я.

Франц продолжал смотреть на меня, но больше ничего не спрашивал. Мы сидели в тишине, и желания её нарушать у меня совсем не было. Вскоре, послышалась вибрация от коммуникаторов. Сначала по одному, а после уже все разом. До выезда оставался час.

– Ты заправил машины? – мой вопрос застал Ала врасплох.

Он неуверенно кивнул.

– Не забудь про запасное топливо, – на ходу бросаю ему я, осматривая и пересчитывая все коробки, что переносили в броневик Рензо и Рауль.

Дельты тоже во всю уже собирались к отъезду, создавая шум. Падали коробки, кто-то ругался, слышались крики и споры, гремели канистры с топливом, хлопали двери.

Сборы для нашего отряда проходили обыденно и спокойно. До тех пор, пока в ангаре не показался Виктор:

– Франц, у нас всё готово к отъезду? – на ходу, спросил он.

– Да, можем выезжать.

– Отлично, – Виктор запрыгнул в броневик, – выезжаем, а «Дельта» выедет за нами.

Парни послушно последовали в броневики, на ходу застёгивая крепления жилетов и шлемов.

«Почему он Франца не сделал капитаном, чёрт побери?» – я ускорила шаг, стараясь нагнать свой отряд.

Заняв своё место возле Алекса, у меня, наконец, получается, застегнуть жилет до конца. Алекс трогается с места, не дождавшись моего приказа.

Виктор остался для парней негласным лидером, на фоне которого, я оставалась нежеланным членом отряда. Щёки горели, от того пренебрежения, которое ко мне выказывал Виктор, несмотря на то, что сделать меня капитаном было именно его решение. Как не вовремя вспомнился поцелуй на крыше, и ни о чём другом я больше не могла думать.

Подъём, что вёл наружу из ангара, был в виде спирали. Машины, друг за другом, медленно поднимались к поверхности.

Мы выезжаем в кромешную тьму. Единственное, что освещало нам дорогу – звёзды. Огромные скопления, словно небо усыпано россыпью драгоценных камней. То, чего ни в академии, ни в городе было не увидеть. Яркое освещение всей территории академии, делало звёзды недоступными для взгляда.

Дорога была ещё хуже, чем, по которой мы приехали в гарнизон. Машины шли медленнее, чем мы планировали в самых худших раскладах.

– Как они каждый день здесь ездят? – Гейб возмущался, пока что-то падало на пол из его карманов, прямо под ноги другим парням.

Я решаю промолчать и не отрываться от своих размышлений, пока Алекс с каждым словом, всё уверенней рассказывал о характеристиках броневиков предназначенных для гарнизона, и особенности конструкции и материалов их колёс.

– Да понял я уже! – Гейб старался перекричать речь Алекса, и шум массивного броневика.

– Куда мой нож упал? Лука, это ты его взял? Да точно ты взял!

Под оглушающий хохот, позади нас началась возня, сменяющаяся взрывами смеха.

– Гейб, научись уже карманы закрывать, – сквозь смех послышался голос Нинела, – случайно не твой магазин?

Под очередную волну смеха, я думала только о том, что мы с парнями, будто в разных реальностях.

За небольшим вытянутым окном броневика, начинало светать, и пейзаж стал сереть, предоставляя глазам вид каменистой местности, поросшей приземистыми деревьями и зарослями кустарника. От старой, давно разрушенной дороги, осталось лишь воспоминание в виде небольшой насыпи и редко встречающихся кусков асфальта. Алекс ловко лавировал: съезжая на грунт и вовремя возвращаясь на старую дорогу, чего нельзя было сказать о первой машине: Себастиан явно плохо справлялся – наш броневик уже нагнал первую машину.

Судя по карте, до развилки оставалось немного.

– Сбавь скорость, – бросаю я Алексу, но он не обращает на мои слова внимание.

– Ал, ты слышал меня?

– Успокойся принцесса, – вдруг заговорил Гейб, – сейчас не до твоих протоколов.

Обернувшись, я бросаю взгляд на ребят. Все с холодным равнодушием смотрели на меня, будто моё место пустовало. Гейб лишь ухмыльнулся. Позади нашего броневика, уже были отчетливо видны машины отряда «Дельта», хотя разрыв между нами должен был составить не менее получаса.

Алекс бросал на меня быстрые взгляды, думая, что я не вижу. Но я сохраняла молчание и равнодушный вид, поняв, что я единственная, кто не понимает того, что происходит. Это понимание, не давало мне спокойно рассуждать и думать, мысли путались от тех предположений, что крутились в моей голове. Но вместе с тем пришло равнодушие: если я не знаю, что происходит, то и повлиять на это никак не могу. Поэтому всё, что мне остаётся – это следить за тем, что происходит вокруг.

Я смотрела на то как, мы стремительно догнали первую машину, а после, прыгая на ухабистой дороге, нас настигли дельты. Плотной колонной мы ехали до развилки, становясь идеальной мишенью для врага.

Первая машина остановилась резко, окутав себя завесой из песка. Следом затормозил Алекс, а после послышался шум машин дельт: грохот и скрежет металла.

В салоне, после продолжительной тишины, резкий всплеск смеха напугал меня, и я слегка вздрогнула.

– Сейчас Мэд будет орать так, что приедет патруль из гарнизона, – Гейб не помедлил с комментарием.

Парни засмеялись.

– Они не только ужасно играют.

Антон потягивался и не спешил вставать со своего места, пока остальные уже спрыгивали из броневика на дорогу.

«Почему мы все остановились? Что происходит?» – я всматривалась в лица парней, но все были спокойны, будто всё происходящее было запланировано. Но мы не должны были делать остановок.

Из первого броневика уже почти все вышли, последним спрыгнул Виктор.

– Ты идёшь? – Ал опасливо осматривал салон, что уже опустел.

Я открываю дверь и спрыгиваю на землю. Виктор стоял в окружении дельт и бет и уже что-то говорил. Многие сняли шлемы и внимательно слушали, ловя каждое его слово.

– Уже в полдень этой дорогой проедут сформированные отряды из техников и медиков, – он осматривал всех, кто стоял возле него, – они не будут задерживаться в гарнизоне. Поэтому, чтобы не терять время, «Дельта» поедут вперёд первыми.

– На вас разведка, – взглянув на Мэдисон, Виктор продолжал, – сейчас Кайс подключит вас к нашей системе.

– Эй, Хэндерсон, – Мэд растолкала рядом стоящих с ней членов своего отряда, – ты нас за пушечное мясо держишь?

– Называй, как хочешь, – огрызнулся Виктор, – это приказ выше. Либо подчиняйся, либо возвращайся.

Мэдисон замолчала. Никто из её отряда не вымолвил и слова возражения, хотя почти все смотрели на майора с неприязнью. Оставаясь позади собственного отряда, я лишь наблюдала, затаив дыхание.

– Немедленно по машинам, – рявкнул Виктор.

Дельты послушно поплелись к своим броневикам, не ожидая команды от своего капитана.

– Всё готово, – возвестил Антон, оторвавшись от своего планшета, – дельты с нами.

Виктор одобрительно кивнул, и, развернувшись, направился к первому броневику.

– Вик, – Антон, что-то обеспокоенно листал в планшете, – у нас ведь не все подключены. Как же…

Антон испуганно повернулся в мою сторону, и его примеру последовали другие. Парни удивленно переглядывались, и смотрели на меня с каким-то испугом.

– Так исправь это немедленно! – не оборачиваясь, ответил Виктор, и запрыгнул в броневик.

– Мы съезжаем на восточную дорогу, – вместо Виктора заговорил Франц, – сохраняйте дистанцию. Отъезжайте через пятнадцать минут.

Франц запрыгивает в салон последним, окинув нас взглядом. Столб поднявшегося песка скрывает от нас медленно уезжающий броневик.

Всё произошедшее не укладывалось в моей голове. Глядя на потухший экран коммуникатора, на котором теперь было лишь время, и на безжизненную винтовку, я думала о том, как крупно я влипла.

– Почему ты не сказала мне, что не отключена от системы? – вдруг задаёт вопрос Антон, и все взгляды вновь устремляются на меня.

Мне становится трудно дышать, и я с трудом удерживаю себя в руках. Кровь, стучащая в висках, из-за шлема, оглушала меня. Расстегнув его ремень, я стаскиваю шлем и закрепляю на жилете.

– Кто-нибудь потрудиться объяснить мне, что здесь происходит? – я цежу слова сквозь зубы, снимая с жилета винтовку.

Раз я отключена от системы – это означает, что теперь не только на коммуникаторе нет связи – теперь винтовка тоже отключена от системы и ей нельзя воспользоваться. А ещё это означает, что броневик, для академии потерян. Вопрос времени, когда они там это заметят.

Сняв с винтовки часть, что стреляла патроном с импульсом, я убираю его в карман брюк, туда же отправляю аккумулятор, от которого уже не было толка, и вставляю магазин с огнестрельными патронами.

– Я жду ответа от вас.

Винтовка теперь стала меньше и легче, и, скорее напоминала пистолет, чем то, чем она была ещё минуту назад.

«Медленно, – думаю я, держа в руке облегчённое оружие, – Элмс бы не зачёл такой результат».

Парни испуганно смотрели на меня, и изредка переглядывались между собой.

– Так ты ничего не знаешь? – Антон заговорил первым. – Как такое возможно?

Он посмотрел на Луку, а после, не услышав ответа, на Гейба.

– Я был уверен, что с тобой поговорил Ричи, – вдруг тихо заговорил Лука.

– Да её здесь вообще не должно быть! – тут же отозвался Гейб, – чем вообще Виктор думал всё это время?

– Лив, послушай, – Лука выставил ладони вперёд, будто я собралась в него выстрелить, – это так просто не объяснить.

– То, что вы предатели, по-твоему, так сложно объяснить? – говорю я, не отводя от него взгляда.

Гейб срывает с жилета винтовку, что не работала:

– Ты не смеешь так говорить о нас!

– Ещё как смею, – отвечаю я.

Палец сам нажимает кнопку, переводящую оружие в режим стрельбы огнестрельными патронами. Парни дружно вскидывают винтовки, с опозданием поняв, что они не работают.

– Лив, – Лука продолжал говорить со мной мягко, – мы делаем это, потому что нам не всё равно на наше государство. Разве ты не видишь, во что превратилась жизнь? Так не может дальше продолжаться, это то, что мы должны изменить, чтобы сделать свои жизни и жизни обычных людей лучше, и это в наших силах. Мы должны помогать людям – это наша главная миссия.

– Да что ей объяснять, Лука? Ей бы и дальше в капитанских апартаментах жить, а не пачкаться здесь! Плевала она на всех, самое главное, что её жизнь устроена!

Гейб раскрасневшись, смотрел на меня, будто во всем, что происходило в нашем государстве, была виновата только я одна.

– То есть, ты считаешь, что я терпела всех вас, и особенно тебя, только потому, что мне нравятся капитанские апартаменты? Если мне не нужно было бы заботиться о родных, я не оказалась бы в академии. Плевать на всех только вам!

– Мы то, как раз и заботимся о других, – вдруг вставил Эндрю.

– Поэтому подставляете своих близких людей? Их ждут допросы военной полиции, лишение свободы, работы или пожизненное заключение. Это забота?

Эндрю покраснел и замолчал.

– Когда станет известно, почему пропали наши отряды, то моих родных ждёт расстрел и это лишь вопрос времени. А кто-то из вас подумал о том, что будет в случае вашего провала? Под расстрел попадут не только мои родные, но и ваши!

– Мы здесь ради того, чтобы такого не происходило! – Гейб угрожающе двинулся в мою сторону, – мы здесь, чтобы жизнь дорогих нам людей стала лучше!

– Поэтому пока вы будете делать жизнь лучше, то плевать, что военная полиция будет допрашивать тех, кто вам дорог? Ради вашей великой и светлой цели они все могут и потерпеть. Так выходит? Те, кто создал это государство, поступали так же: для достижения своих целей, они устроили революцию и разжигали гражданские войны.

Гейб пыхтел и готов был сорваться на меня, но никто больше не решался говорить.

– Лив, – Лука сделал пару шагов в мою сторону, – я понимаю, что мы не вправе заставить тебя пойти с нами…

– Даёшь мне добро на то, чтобы я вернулась в гарнизон? – я перебиваю друга, – чтобы мой расстрел и моих родных состоялся ещё быстрее? Только после моего возвращения, расстреляют и ваши семьи, без расследований. Все в машину.

– Пятнадцать минут уже на исходе, – осматривая парней, что стояли словно вкопанные, – или будем ждать здесь возвращение утреннего патруля?

– Так ты с нами? – подал голос Антон.

– Вы уже всё решили за меня, втянув в это, – я вновь нажимаю на кнопку, переводя оружие в безопасный режим, – и не оставили мне другого выбора, так что пути назад у меня нет.

Развернувшись, я направляюсь в броневик, возвращая шлем назад на голову.

– У вас, кстати, тоже нет пути назад в гарнизон, поэтому нам пора.

Как бы мне не хотелось участвовать во всём этом, теперь другого выбора не было. Я, как капитан отряда, не могла остаться безнаказанной. Даже если военный суд поверит моим словам о том, что я ничего не знала, мне не избежать расстрела. Капитан, что не заметил в своём отряде подобное, будет расстрелян так же, как и капитан, что это устроил. И для слепца, и для зачинщика исход был один – смерть. И ведь парни знали это – знали, что только я буду нести за это ответственность. Ни Виктор, ни кто-либо ещё из академии – только капитан отряда – я.

Виктор обронил, что машины дельт идут первыми по приказу выше. Чей же это приказ? Кого-то из майоров-кураторов? Может это кто-то из подполковников? Ни Купер, ни Холл не похожи на революционеров. Хотя на счёт Купера я уже не была уверена.

Кровь всё ещё стучала в висках, не давая сосредоточиться на чём-то. Мои размышления прерывались, и возвращались на то же место. Броневик уносил нас всё дальше от гарнизона, от нашего округа, от всего, что было мне дорого. Что будет с Ником и Люси, когда они узнают? Сначала про то, что наши машины исчезли со всех систем отслеживания, как и наши коммуникаторы, а после узнают правду, и это лишь вопрос времени. Военный переворот сложно не заметить. Сначала они похоронят меня, а после узнают, что я участвую в свержении государственного строя.

Я подставила их под удар, сама того не зная.

«Как можно было оставаться такой слепой?» – руки невольно сжимаются в кулаки.

В салоне уже несколько часов царила абсолютная тишина. Лишь шум двигателя и стук камней, что отскакивали и били в корпус броневика. Дорога отсутствовала. Восточное направление, правильнее было бы сказать. Этот маршрут вёл нас в обход столицы пятнадцатого округа, огибая за десятки миль от города, на юг. Напрягая память, я старалась вспомнить, эту часть округа. Кажется, там был небольшой город и поля с плодовыми деревьями, от которого сейчас ничего не осталось. Когда-то давно, пятнадцатый округ полностью обеспечивал себя сам, выращивая некоторые фрукты и овощи, но это недолго продлилось. С первым восстанием пришла нескончаемая череда бунтов и бесконечная борьба с собственными гражданами.

Алекс не сбавлял скорость, несмотря на то, что мы ехали по камням. Броневик, то подбрасывал сидящих внутри, то нырял в яму.

– Мы отстаем от первой машины, – словно подливая масла в огонь, заговорил Антон, – нам нужно нагнать наше время.

– Срежем здесь.

Ал резко выкрутил руль вправо, и направил машину в ущелье, где когда-то проходила дорога.

– Нам лучше оставаться на равнине, – я безразлично комментирую его выбор.

– Нет, нам лучше не отставать от первой машины, – не отрываясь от планшета, ответил Антон.

Редкие пласты асфальта, заметённые песком, торчали острыми краями на месте старой дороги, и напоминали горные хребты. Алекс, на удивление ловко и мягко лавировал, среди торчащих кусков бывшего дорожного покрытия, словно стараясь реабилитировать свою репутацию. Броневик ехал плавно, и на радость Антона, мы нагоняли наше отставание.

Как вдруг броневик подкинуло с силой, и под оглушающий взрыв, всё пространство заполнилось дымом. Ремни больно впились в плечи и грудь, удерживая меня на моём месте. Броневик издал протяжный скрежет, и заглох. Дым и песок, долго не рассеивались, и в салоне началось движение. Парни стали вставать со своих мест, желая выйти наружу.

– Всем оставаться на своих местах! – рявкаю я.

«Они меня за капитана-то никогда не считали, зачем мне всё это?» – потирая шею, думаю я.

Я отдаю команды так, будто они имеют силу. Но, к моему удивлению, никто не выходит.

– Повреждения транспорта проверяет водитель, – не оборачиваясь, говорю я, – и тот, кто сопровождает его. Состав остаётся внутри, ради общей безопасности.

– На выход, – командую я Алу, который продолжал сидеть за рулём.

Спрыгнув первой, я уже чувствую в воздухе знакомый запах транспортных ангаров. Топливо для броневиков издавало столь едкий и противный запах, что запах дыма и гари почти не ощущался. Дым и песок рассеялись, и я ложусь на землю, чтобы осмотреть повреждения. От повреждённого броневика исходил нестерпимый жар, и я сильнее прижимаюсь к земле, стараясь не касаться раскалённой поверхности машины. Осмотрев дно броневика, вижу в запасном баке торчащие осколки от бомбы. Топливо стремительно разливалось под машиной образовывая лужу в воронке от взрыва, источающую удушающий запах. Я подлезаю ближе, насколько возможно, к баку. Дотянувшись, я ухватываюсь за один из осколков, и тяну на себя. Со скрежетом, он поддаётся, и, наконец-то, оказывается у меня в руке. Положив его в нагрудный карман, я осматриваю сам бак: повреждения можно залатать, но это потребует времени. Мы вполне можем добраться на одном баке, придётся несколько раз останавливаться, чтобы долить топливо, но так будет быстрее. Осмотрев воронку от взрыва, вижу и другие такие же осколки. Почувствовав головокружение и тошноту от запаха топлива, я спешно выползаю оттуда.