Карнавал душ

«Если душа бессмертна и

только она способна путешествовать

между тремя мирами, значит,

если связать её с телом, можно

излечить раны физического

плана».

Из дневника Даэля.

Не помогало. Ничего не помогало! Я цеплялась за его душу, переходя на всхлипы, потому что – не помогало!

Громко заплескалась вода, брызги попали мне в глаза, кто-то приблизился. Поскольку я всё еще пыталась удержать душу Мара, я не обращала внимания на того, кто схватил меня за шкирку. Не больно, скорее, будто цепляясь за меня.

– Давай же! – Стиснув зубы, орал мне в ухо Сайлас. – Ты спирит! И ты любишь его! Ты его не отпустишь. Не отпустишь. Держи его! Держи!

Но что бы он ни говорил, не помогало. Душа отделялась от тела, я видела её. И… по тому, как в комнате стало тихо, полагаю, теперь и остальные тоже. Я разревелась вслух. Сайлас сжал моё платье, пристроившись ко мне вплотную, будто это вообще имело значение.

– Давай, малявка, – на удивление ласково бормотал он рядом с моим ухом, – я знаю спиритов (хотелось спросить «откуда?», но не до того сейчас было), они просто чудо. Всеотец дал вам такую силу, власть. Ты здесь по причине. Не просто так. Понимаешь? Никто не сможет ничего сделать. Но не ты. Давай же!

Последнее прозвучало нетерпеливо, я понимала, почему. Но… отчаяние накрыло меня с головой, и я нырнула. Прямо в его душу. Нечаянно, я клянусь, ведь… меня унесло.

Говорят, перед смертью жизнь проносится перед глазами. И по какой-то причине я влезла в этот предсмертный миг. Нагло, смело, нечаянно. Клянусь, я нечаянно! Мне было стыдно, что я вторгалась в сокровенное. Но когда я увидела эти воспоминания, то поняла: Мар бы никогда мне об этом не рассказал.

Я увидела маленькую квартирку в небольшом многоквартирном доме, где жил маленький красивый мальчик. В его глазах счастье, в его сердце безграничная любовь. К матери. Она такая красавица! Мальчик подбегает к ней, обнимает, женщина сидит на скромной кровати, улыбается сыну. Они похожи…

Но потом мальчику лет семь. Он еще маленький, но улыбка на его лице померкла. Они стоят где-то в промозглом осенним холодом переулке. Его мама выглядит такой изнеможенной, кожа посерела, от прежней красоты ничего не осталось. И её сын. Мар. Такой грустный, ведь он понимает…

– Мама, пожалуйста, не оставляй меня, – умоляет он, обливаясь крупными слезами. – Я обещаю, я не буду тебе мешать.

А мама смотрит на него, присев на корточки, и неустанно гладит по волосам. И плачет.

– Прости меня, – извиняется она всё время. – Прости меня.

– Я буду хорошим сыном, я пойду работать, я заработаю денег… мама!

Крик ребенка разрывает ей сердце, но она оставляет его в приюте. Уходит. А мальчик всё кричит…

Эхо не стихает, даже когда я вижу его в приюте. Комната маленькая, но в ней детей сорок. Койки трехэтажные. Детей слишком много, чтобы хватало всем одеял. Мар ёжится от холода, мерзнет, дрожит, но не может уснуть. Еды не хватает, старшие крадут её у младших. Мар исхудал, еще немного и заболеет…

Но потом я вижу знакомое лицо, противный тип, которого я видела в его головорезах. Удивительно его видеть моложе, но, кроме того, что сейчас у него чуть больше морщин, он от самого себя в юношеском возрасте и не отличается. Такой же противный.

Он, еще несколько детей и Мар, собираются в углу, перешептываются тихо.

– Корабль поплывет в Кану, – говорит он. – Завтра. У них сезонную работу дают кому угодно. Зацепишься и можно разбогатеть.

На следующую ночь дети сбегают, Мар – с ними. Гонимый призрачным ветром далекой мечты. Пробираются на судно, и даже уплывают. Спят всей толпой в куче, едва живые, крадут еду и воду. Но в открытом море их постигает неудача. Пираты. Нападают неожиданно. Многие прыгают за борт. Но Мара ловит один из пиратов, сажает в клетку. Через щель в досках Мар замечает Шайген. Он возвращается.

Так он вернулся.

Торги. Он, как и остальные, стоит на обветшалом помосте, мимо ходит пузатый торговец. Осматривает мальчишек. Их было человек десять, осталось половина. Мар среди них. Торговец расплачивается за них, забирает с собой.

Потом странная смесь приступов радости и горя. Потому что… я помню, что рассказал мне Арт. Но он не рассказывал, как торговец избивал детей. Мара. Как издевался над ними, унижал.

Мар всё равно выживал. Крал еду для себя и для тех троих, кто еще остались живы. Помимо каждодневного труда, которым их нагружали, торговец любил садистские игры. Но Мар сбегал. Как мог. Пока, наконец, не разработал план. От тяжелого труда, который он почему-то таковым и не считал, он окреп. Воруя еду с кухни, он и его друзья держались. В том числе и противный.

Их осталось двое.

Пятнадцать. Мару было пятнадцать, когда слуга позвал его к торговцу. Мар не колебался, отнимая его жизнь. Он сделал это хладнокровно, спланировано, тихо, словно бесшумный убийца. Но глядя на всё это, я думала только об одном: будь я там, на их месте, я бы сделала это раньше. На много лет раньше.

Ему было семь.

Отомстил за свою нелегкую жизнь он только в пятнадцать.

Но время внезапно замедлилось. Я поняла, что жизнь перед глазами проносилась не настолько быстро, чтобы мы успевали. Чтобы Мар успел на неё взглянуть.

Он стоял ко мне спиной, такой молодой, непокорный, прекрасный. Но перед ним, окутанные цепями спиритов, замерцали врата в Обитель духов. Он не собирался идти в мир мертвых. Он собирался вернуться.

Нет…

– Мар! – Крикнула я изо всех сил, формируясь кем-то осязаемым в его далеких воспоминаниях, ворвавшись непрошено, без предупреждений. – Мар!

Он услышал не сразу, обернулся. Такой молодой, но уже такой взрослый. Мурашки по коже. Мне так хотелось прижать его к себе и не отпускать. Мальчик, лишенный детства. Но не сломленный, не сдавшийся, переродившийся. Готовый сражать еще больше врагов.

Он смотрел на меня, не узнавая. Конечно, не узнавая. В свои пятнадцать он еще был с меня ростом. Я подошла к нему спешно, пока он не исчез, откуда-то я знала, что подобное случится. Схватила его за плечи, заглядывая в проницательные синие глаза.

– Мар, – зову, он слышит меня, но не реагирует. Его лицо непроницаемо, он не знает меня. А я давлю в себе слезы, обнимаю его, приближаюсь. – Мар, пожалуйста, не уходи. Не покидай меня. Не оставляй меня.

Обнимаю его порывисто, всё равно не могу сдержать слез. Он будто здесь, но не реагирует, даже когда я касаюсь его лица.

– Мар, – прошу я, обливаясь слезами. – Ты не можешь уйти, понимаешь? Это всё ты. Всегда был ты. Все твои соратники были с тобой. Они остались. Даже когда пришел кто-то слишком сильный и решил отнять твой трон. Они боролись за тебя. Борются и сейчас. Пожалуйста. Вернись к нам.

Его ладони сжали мои руки, он всё еще смотрел на меня, не мигая. Он не испытывал эмоций, но я не понимала, почему. Они еще не родились, или же так он обращался двуликим. Эти процессы были никому неизвестны. Но я надеялась, так сильно надеялась разбудить в нём чувства…

Его хватка стала сильнее, он опустил мои ладони. Не проронив ни слова, он прочертил барьер между нами. Ему не нужны были мои слезы, моя любовь. Его сердце превратилось в камень где-то в этом воспоминании. Месть?

– Мар, пожалуйста! Прошу тебя! Ты нужен мне! Я не смогу без тебя, – молила я. – Не уходи. Вернись. Прошу тебя…

Но он отступил, глядя на меня словно на чужую. Не доверял. А кто удивится после всего пережитого? Еще один шаг – он уходит.

– МАААААР! – Кричу я громко, но мой голос тонет в вечности.

Вынырнула в реальность, понимая, что охрипла. Сквозь слезы разглядела Мара – его души больше не было.

Тело ослабло, я пошатнулась, в ушах зазвенело, звездочки перед глазами заплясали. Я рухнула в воду и занырнула, не в силах вернуться. Свет струился сверху, я видела только его. Словно став русалкой, я наблюдала за ним, вольным ветром, каким он всегда был. Такой далекий, чужой, недостижимый.

Мой плененный ветер.

Бассейн был не глубоким, но я в нём тонула, всё дальше уходя на глубину. Платье опутало мне ноги, я словно и вправду стала русалкой. Стало ли мне плохо? Или то было правдой? Но я увидела его. Мара. Он плыл ко мне сквозь толщу воды. Тот, кого я знала. Тот, кто всегда спасал меня. Как после всего, что произошло, он всё еще находил в себе желание помогать людям?

Мы замерли в танце невесомости, я тянулась к нему, он улыбался мне. Его душа… я плакала, но вода не давала мне горевать. Я не хотела его отпускать, молила одними глазами, чтобы он не уходил, не покидал меня.

Но он меня не слышал…

Кто-то выловил меня из воды, я шумно набрала в грудь воздуха и пыталась надышаться. Кто-то кричал прямо мне в ухо, больно сжимая ребра. Сайлас, кто еще меня так сильно «любит»?

– Слышишь?! – Словно из глубины. – Ослица! Приди в себя! Мар! Спаси его!

Я взглянула на него, всё еще плывущего над водой. Его прекрасное лицо… слезы полились из моих глаз.

– Он нас покинул, – вымолвила я, и слезы остановились.

– Что?! – Сайлас схватил меня за лямки платья и встряхнул, вода брызнула мне в глаза. – Что ты несешь, ослина?! А ну, живо спасла его! На что ты тут вообще?!

Он снова встряхнул меня, но… отчаяние пронзило его следующий вопль.

– Ты же не просто какой-то там спирит! Ты души жрешь, словно яблоки! Соберись и сделай дело!

– Он ушел! – Крикнула на Сайласа я, оттолкнув его руку. – Он ушел… Мара больше нет…

Академия спиритов

За три года до выпуска…

– Как вы понимаете, после того, как спириты принялись за дело и стали защищать людей от злых духов, стало немного легче, – рассказывал Наставник. Мы слушали, записывали, переписывали с доски важные даты. – Однако проблема открытых врат в Обитель духов всё еще оставалась. Первый Император запечатал их, но чего-то не хватало, чтобы закрыть Обитель полностью.

– Периодически врата открывались, сквозь них просачивались новые орды злых духов, – продолжал Наставник, прохаживаясь взад-вперед. – Нужно было найти радикальное решение.

– Где находятся врата? – Спросила Роза.

Наставник смерил её сердитым взглядом.

– А догадаться не судьба? – Наставник будто был возмущен.

– Что? Правда? В Темном лесу? – Роза хмыкнула.

– Не вижу причин для веселья. Академию специально возвели неподалеку. Циклами и под влиянием светил, некоторых природных явлений, врата открывались. Но вот в чём заключалась основная проблема: когда-то они впускали туда души, что жаждали мести. Но когда-то и выпускали.

– Но было у врат еще одно свойство: когда портал превращался в бездну, пожирающую всё живое. – Роза перестала улыбаться и для разнообразия не задавала уточняющих вопросов. Даже Даэль, казалось, заинтересовался рассказом Наставника, слушал внимательно. – В тот первый раз погибли все: спириты, люди, стражники Императора, каждая травинка в округе, не говоря уже о других живых организмах.

– Это была нестабильность, которую невозможно было контролировать. Только предугадать. Как выяснилось многим позже, если уйти на достаточное расстояние, бездна не дотягивалась до живых. Лес и есть граница, его создавали не просто так.

– Но все двуликие и злые духи, что здесь оказались, в бездну затягиваются, – выпалил вдруг Ради нетерпеливо, осознав это для себя.

– Верно, – закивал Наставник. – Мы уходим, всех остальных пожирает бездна.

– Но… если это не Обитель, что это? – Спросила Роза.

Все внимательно смотрели на Наставника.

– Исходя из рисунков из пещер призрачного света, которые мы до сих пор изучаем очень тщательно, полагаю, это своего рода измененная форма энергии Обители, – предположил он. – Всё дело в том, что наш мир создавался, основываясь на балансе: где-то прибыло, где-то убыло. Но спиритам было трудно справляться со всем разом, особенно, когда в мир живых вырвалось столько злых духов.

– Тогда Обитель превращалась в воронку, затягивающую тех, до кого дотягивалась, могла дотянуться, в себя. Поэтому мы собираем здесь злых духов. Чтобы, если случится нечто подобное вновь, Обитель забрала свои жертвы, баланс восстановился, но воронка, в конце концов, закрылась.

– Она может не закрыться? – Нахмурившись, спросила я.

– Может, – подтвердил Наставник, напряженно кивнув. – Пока она не напитается нужным количеством, она не успокоится. С одной стороны, это помощь, но бьет она всех без разбору. Это как ярость: с её помощью можно более успешно сражать врагов, но в наивысшей точке не разбираешь, кто друг, а кто враг.

– Или болезнь, – добавила Роза. – Цепляешься ведь за соломинку. Может, и с Обителью так же.

– Возможно, – не стал спорить Наставник. – Так или иначе, запомните главные признаки бездны: все живые существа спешно покидают зону воздействия. Птицы, животные, насекомые. Если вы заметили подобное, нужно бежать. Спасать других и спасаться самим.

– Выйти за пределы леса, – предположил Ради, записывая.

– Лучше – дальше. Поскольку врата в Обитель изучить невозможно, не став их жертвой, наверняка мы почти ничего не знаем. Будьте бдительны и осторожны. Шанс выжить есть, но замешкаетесь, и быть беде.

Глава 4

«Существуют подтвержденные

данные об одном спирите:

он жил почти с самого начала

после открытия врат в Обитель

духов. Он был поглотителем душ,

и есть сведения, будто он был

бессмертным. Есть шанс проследить

по хроникам за его перемещениями

и найти его даже в наши дни».

Из дневника Даэля.

Сайлас снова встряхнул меня, зарычал мне в лицо, будто собирался откусить мне нос, но я смотрела на него безучастно. У меня не было сил совершенно. Я смертельно устала. И если бы Сайлас не держал меня, я бы снова ушла под воду.

– Ты понимаешь, что несешь? – Рявкнул на меня он. – Это невозможно! Невозможно!

– Сай… – я снова выдохнула его имя наполовину только потому, что была не в силах произнести его полностью.

– Не называй меня так! – Разозлился он. – Ты никчемное бесполезное создание! Паразитка! (С каждым новым обвинением он встряхивал меня всё сильнее). Какое право ты имеешь дышать?! Я сдам тебя спиритам! Императору! Поняла?!

Моё сердце будто стало жидким огнем, внутренности скрутило, Сайласа перекосило, послышались испуганные вздохи. Потому что…

– Отпусти её… – хрипло выдохнул Мар.

Дрожь пробрала и меня, и Сайласа, мы добрались до глаз друг друга, а потом вместе с лекарями рванулись к Мару.

– МАР! – Орал, словно каркающая ворона, Сай. – Мар! Мар! Мар!

– Да заткнись ты! – Брызнули слезы из глаз, когда я пнула Сайласа в бок.

Лекари спешно ощупывали Мара, искали пульс, слушали сердце. Я оказалась рядом с его лицом, нежно провела по волосам. Он приоткрыл глаза – еле-еле, жизнь в них теплилась едва ли.

– Моя… русалка, – прошептал он тихо-тихо, и я пролила дождь из слез на его лицо.

– Я здесь, я рядом, Мар, я рядом, – обещаю, прижимая его.

Уголки его губ едва заметно приподнялись, но потом он снова прикрыл глаза и потерял сознание.

– Дышит! – Вынес вердикт один из лекарей. – Можете проверить его душу, эса?

– Мар! Мар! – Всё каркал Сайлас.

– Ты мешаешь! – Огрызнулась я на него.

Он запнулся, будто я ему кляп в рот вставила, сглотнул и ссутулился, нервно наблюдая за Маром.

Глубокий вздох, я приложила ладонь к груди Мара, прикрыла глаза. Слушать, чувствовать, как учил Даэль. Души остальных я различила смело, но душа Мара… она будто еле теплилась едва заметной струйкой. Но она была внутри! Я думала… я потеряла его. Но он вернулся. Вернулся…

– Она там, но очень слаба, – сообщила я, открыв глаза.

Лекарь постарше решительно кивнул.

– Нужно сменить воду, – приказал он.

Мы вытащили Мара, воду сменили, напитали её новыми травами, мы снова забрались в бассейн, опустили Мара. Лекарь попросил меня последить за душой. Только спустя пару часов я заметила искры жизни где-то в самом центре.

– Оживает, – выдохнула я едва.

Лекарь облегченно выдохнул.

– Помогает. Лечение помогает. Но восстановление будет очень долгим.

– Но он выживет? – Опять выскочил Сайлас, обрызгав всех нас.

На это плевать, он Мара топил своим нетерпением.

– Если ты будешь его спасать – нет, – рявкнула я на него.

– Чего? – Сайлас обиделся, но как-то беззащитно, мне даже его жалко стало.

– Нужно следить за ним, – заверил Лекарь. – Очень внимательно. И нужны лекарства.

– Я принесу! – Завопили мы наперебой, будто соревновались, кто громче крикнет. Переглянулись словно соперники.

– Хорошо, – Лекарь не обсуждал наши возможности, он позвал слуг.

Решили так: поскольку пока только мне дарована возможность удерживать душу Мара (да, призрачная надежда, но тем не менее), мне и нужно пока остаться. Сайласу вручили список, и он убежал, словно на пожар спешил. Что и неудивительно.

Я обсудила с лекарями всё еще раз. Оба не возражали, подробно рассказали, как жизнь Мара теперь поминутно превратится в борьбу за жизнь. Он очнулся, невольно улыбнулась, вспомнив, как он… ком в горле, слезы из глаз. Он даже не ожил, но первое, что сказал: «Отпусти её». Мар…

В общем, лекари заверили меня в том, что, если повезет, он выкарабкается. Но от него тоже многое зависит. Если он будет бороться…

Больше ванн делать было нельзя, мы вытащили его, уложили за ширмой, Лекари обработали его раны, смазав мазями, похожими на те, которыми спасали меня, когда… когда он спасал мне жизнь. Его переодели в белые одежды, так неприятно похожие на саван, что я даже поморщилась. Лекарь постарше это заметил и объяснил:

– Это специальная ткань, она пропитана раствором, который вступает в реакцию с мазью. Это необходимо для лучшего заживления.

Я вспомнила свою ночную рубашку и задумалась: моя такая же была?

Мара принесли в его комнату, очевидно, его головорезы помогали. Слуги и остальные, кто был сейчас не нужен, нетерпеливо выглядывали, интересовались: «Как Хозяин?». Я осматривала всех вокруг и думала: ведь каждый здесь мог бы просто бросить всё и бежать, сломя голову.

Но они боролись за Мара. Изо всех сил. Сражались, не давали ему уйти. Верили. Они были ему преданы. И это поражало.

Уложив в постель, Лекари напичкали Мара таким количеством лекарств, я удивлялась, как его не раздуло. Но потом они закончили, и я смотрела на них так, будто они дали ему недостаточно. Он всё еще был бледен, но мрачная тень смерти не отпускала. Говорят, перед концом приходит эта самая тень, склоняется над тем, кого забирает, ложась на лицо умирающего.

– Не отдам, слышишь? – Не зная, правда ли это до конца или нет, размахивала руками в воздухе. – Я тебе Мара не отдам. Что хочешь, делай, но не отдам. Так что проваливай.

Но тень не уходила.

Лекари оставили нас, а я улеглась рядом с Маром и смотрела на его лицо, не мигая. Пока не уснула. Проснулась от того, что пришли Сайлас и другие. Заглянули к нам. У Сайласа пролегли круги под глазами, он весь почернел, устал, будто кто-то из него все соки выжал. Весь пыльный, испачканный – скакал во весь опор за лекарствами.

Лекари принесли их, смешали в нужных пропорциях, дали Мару. Потом покормили, снова ванна. Наступила ночь. Страшная ночь. Тень смерти стала опаснее, мрачнее, даже Ривиан в своей тенной форме меня так не пугал. Тишина звенела оглушающе, я не могла её терпеть. Поэтому бормотала без остановки до тех пор, пока мой голос не охрип.

– Держись, Мар, я рядом. Все те, кто был тебе предан, рядом. Они никуда не уйдут. И я не уйду. Я за тобой даже на ту сторону последую. Где это видано, чтобы Глава Темной гильдии был двуликим? Здорово, конечно, что ты будешь бессмертным. Но что это за жизнь? Ты же помнишь Ривиана, ему не сладко приходится. Зачем тебе такое?

– Вот вернешься, мы вместе переломаем Даэля напополам, ты займешь свой трон. И всё будет лучше некуда. Я уже поняла насчет тебя одно: всё, что убивает всех вокруг, твоя сила. Я бы так не смогла, я и не могла. Но теперь я понимаю, почему только ты спасал меня. Ты не просто борец, ты олицетворяешь всю борьбу в целом.

– Так что не сдавайся. Ни за что на свете не сдавайся. Мы тебя не отпустим. Кто нас будет спасать?..

Рассвело. Я не заметила этого, пока не пришли Лекари. Снова повторили все процедуры, ванна, мази, настойки, исцеление. Но тень всё еще была. И на следующий и последующий день. Так прошло шесть дней. Кто-то пытался силком меня кормить, и если бы мотивацией не было быть рядом с Маром и помогать ему держаться, я бы вообще обо всём забыла. Аппетита не было.

Кто-то сказал мне в один из дней, что Тэвьяр и Ана покинули поместье, они в безопасности, подальше от всех интриг. Но сюда они не приедут, так будет лучше. Что, конечно же, объяснимо, но я просто была рада, что с ними всё хорошо.

Прошел еще один день и наутро, когда я проснулась, солнце светило так ярко, что я видела только теневую сторону Мара. Приподнялась, заглядывая ему в лицо, и замерла.

– ЛЕКАРИ! – Завопила я.

За дверями затопотали, видимо, один из головорезов, дежуривший ночью, очнулся и побежал звать. Лекарей расположили в соседней комнате, они даже не переодевались, поэтому ворвались в комнату и поспешили к кровати. Принялись осматривать Мара. Вдвоём они сделали это быстрее. Моё сердце неистово билось от нетерпения.

Прибежали Сайлас и Амиса (девчонка так и осталась здесь с тех пор, как приехала).

– Ему лучше, – заключил Лекарь, и я упала Мару на грудь, разревевшись.

– Появился румянец, тень с лица исчезла, – заключил Лекарь помоложе, пока я ревела.

– Что это значит?! – Нетерпеливо вскрикнул Сайлас.

Амиса ревела рядом, он её подцепил, чтобы она не рухнула, но, похоже, даже не осознал этого.

– Лечение помогает, он выживет, – заключил Лекарь.

Сайлас секунду смотрел на него непонимающим взглядом, а потом взревел и подбросил Амису в воздух, словно игрушку.

– Слышала? Слышала?! Выживет! Я знал! ЗНАЛ!

– Пусти меня! Пусти! – Пожалела о том, что попалась ему под руку Амиса.

Спустя пару часов, когда по дому разнесли благую весть, все более или менее успокоились, а у комнаты Мара столпились многочисленные головорезы и слуги. Все хотели посмотреть на Мара. Но он пока продолжал спать.

– Так, малявка, ну-ка, пошла отсюда! – Попытался отодрать меня от Мара Сайлас, и я смерила его таким взглядом, что он даже испугался и нервно похихикал. – Я это к чему: нам пора подготавливаться.

– К чему?

– К тому, чтобы ты убила этого Аконита, – стиснув зубы, сверкнул ненавистью в глазах Сайлас. – Ты же собираешься его убить?

Я медленно выпрямилась, держа Мара за руку.

– Нет, – вымолвила я, но настолько злобно, что все головорезы Мара синхронно сглотнули. – Я собираюсь сделать что похуже.

– Угу, – нервно отступил Сайлас, будто от меня повеяло ядом.

Я же злобно задумалась над местью.

– Он назвал меня Пиерис, научил меня быть беспощадной, – бормотала я себе под нос, голос по-прежнему хрипел, так что звучала я потусторонним призраком. – Что посеешь, то и пожнешь.

Головорезы нервно отступили на шажок подальше, тоже нервно «угукнули». Я взглянула в их сторону, а они замерли, будто зверьки в поле под светом фонарей, желая притвориться ветошью.

– Ваш план? – Примирительно спросила я.

Тот противный цокнул языком и облизал губы, снова поигрывая клинком в руке.

– Вырежем их всех по одному, – кровожадно заметил он.

– Ну, ты как всегда, – закатил глаза Сайлас.

– Что? Не будем резать? – Расстроился искренне противный.

– Пока Мар еще не пришел в себя, будем делать то, что задумали, – я нахмурилась на этих словах Сайласа, но промолчала. – Следим за всем, контролируем. Когда придет время, Мар очнется, он отдаст нужные приказы.

– Но маленькая диверсия не повредит, – снова кровожадно облизнулся противный.

– Драс! – Одернул Сайлас. – Угомонись. Нам не надо, чтобы толпа возмущенных ворвалась сюда.

– Но тогда…

– Драс! – Рявкнул Сайлас. – Действуем по плану.

Головорезы спешно закивали и разошлись. Сайлас повернулся ко мне. Я вопросительно вскинула брови.

– У вас был план? – Спросила я требовательно.

Сайлас вздохнул, подошел ближе и сел на край кровати. Так-то она была большой, можно было всех головорезов разместить.

– Мар предполагал, что Аконит может его ранить, – мрачно пробурчал Сай, не глядя на меня. – Мы планировали подобный исход. Не такой, конечно, но… ты поняла, короче. Но проблема всё еще остается.

Я закивала и сделала глубокий вздох. Выяснила, какой сейчас день вообще, потеряла счет времени.

– Завтра я должна встретиться с Ривианом, – заключила я, удивившись, что время назначила верное. – Но…

Я взглянула на Мара, понимая, что пока не готова его оставить. Сайлас тут же вызвался:

– Он будет в порядке, я прослежу. Но… ведь ты слабее Аконита, – он выдержал паузу, – только не злись.