Остановка: Созвездие Близнецов. Семейная сага

С какого горя? Ну, ей лучше знать… Инга и не скрывается, завела себе эту Алёну, фрейлину цирлих-манирлих, голос такой противный, вроде как с иностранным акцентом, но это всё понты. А верную Танюху готовит на выход. Говорит: могут уволить… Так сама и уволит.

Ту последнюю их встречу в Лужском каньоне лучше не вспоминать. Сорвалась она тогда, себя не помня, кричала невесть что. И про подчищенные счета-фактуры, и про мухляж с датами на упаковках, и, главное, про списанные продукты.

Последнее было совсем уж зря. Не себе брала и не продавала, а по знакомым ездила, раздавала, лишь бы не выбрасывать хороший товар. Кому для скотины, а старики с нищей пенсией сами съедят. В тот раз просто обида взяла, ведь Танюхиными руками всё проворачивала, а теперь, видите ли, ей доверия нет, Алёну натаскивает.

Таня представляла их первое свидание в Лужском каньоне, когда Инга смотрела на неё проникающим в душу взором, и от каждого её прикосновения будто искры пробегали по всему телу. И голос… совсем другой, грудной, низкий, эхом отражающийся от каменных стен пещер и бегущий вслед за потоком. А они стоят в этом потоке, держась за руки, и небо отражается в их глазах…

Первое время ей даже это снилось. И другое, чего между ними не было и быть не могло. Не потому, что Танюха ханжа или не современная, а просто невозможно такое с богиней, а Инга ведь для неё долгое время была божеством. Да и теперь осталась. Только раньше она была Венерой, Богиней Любви, а теперь превратилась в Фемиду, Богиню Правосудия – глаза завязаны, в руках весы и меч.

И сны те страшные вернулись. Болото, клубок гадюк, старуха-цыганка, похожая на бабушку Лампию, мать отца. Марго рассказывала, как она водила их, девчонок, за морошкой, как они много часов ходили кругами по болоту, так что уже стали узнавать камни и коряги. Устали, падали, пили болотную воду, процедив через платок. И долго не могли выбраться на дорогу.

Рассказ Марго накладывался на её собственную историю, и Танюха уже не понимала, что с кем происходило. Клубок змей… это же было с ней. Она, действительно, видела в лесу этот клубок, омерзительное шевеление, множество змеиных голов, возникающих и пропадающих в его недрах. Тогда же и видела, заблудившись на болоте… Но главного вспомнить так и не может: что было дальше?..

Известие о «фестивале» на праздник Ивана Купала пришлось очень кстати. Таня давно звала Ингу в Ольховку, но та уклонялась, ссылаясь на занятость и отсутствие мотива. «Ну, что мы там будем делать, в твоей деревне? – пожимала она плечами и добавляла: – Будто я деревень не видела…». Узнав программу, заинтересовалась. Любила Инга всякую чертовщину: гадания, привороты, приметы, духов вызывать.

Но главным Таниным аргументом была необходимость в транспорте. Она знала, что Инга не прочь покрасоваться за рулём своей мощной машины перед новой публикой. Признавала только джипы, считая их безопасными. А ещё прибудут офицеры из воинской части, – зачем-то добавила Танюха и тут же поняла: сработало.

Стартовали после обеда. Инга была в облегающем платье необычной расцветки. Оно было чёрным сверху, а к подолу кудрявилось белыми и рыжими завитками, так что низ казался кружевным. Когда они усаживались в её лакированный «Хёндай», из дверей «Карусели» вышла Алёна. Инга её не заметила, она смотрела в экран парктроника, опасаясь задеть впритирку стоящую машину. Зато Танюха сразу увидела эту приживалку, и она Татьяну тоже. Чего больше было в улыбке Алёны: зависти или презрения, -рассмотреть не успела, они уже выезжали с парковки.