Голос – больше половины любви

Куда ехать дальше, Вигго понятия не имел.

– Водитель белого Ленд Ровера «AR 44017», остановитесь, – раздалось в мегафон.

Фоссен проигнорировал предупреждение и, въезжая в Драммен, попытался запутать полицию. Однако услышал во второй раз:

– Водитель белого Ленд Ровера «AR 44017», срочно остановитесь!

– Ага! Конечно! – вздрагивая, вскрикнул Вигго, проезжая на красный свет, едва не наехав на сонного невинного пешехода. Вой полицейский сирены сродни резкому крику голодных чаек, парящих над Норвежским морем, усугублял тревогу и страх беглеца быть схваченным. Как назло, почти на всех улицах крошечных городков, по которым перемещался Вигго, было многолюдно и шумно. Горожане, идущие на смену, останавливались, раскрывая рты, видя погоню, точно как в американских боевиках.

Когда Вигго убегал в сторону озера Крюдерен, полицейский патруль непрерывно призывал остановиться, сообщая в мегафон, что все возможные дороги в околице перекрыты и ему не уйти. Вигго понимал, что его автомобиль уже успел засветиться на камерах наблюдения не один раз, его лицо они также записали. То есть полиция уже давно его пробила по всем базам данных, она знает, как он выглядит, а это значит, что ему не уклониться от ответственности и максимум через полчаса его арестуют. Но страх все равно гнал его вперед. Его лицо вспыхнуло красным, как сигнал очередного светофора. Он попытался скрыться в Конгсберге или бог знает где. Под ладонью ощущал мокрый от пота руль. Скоро он все потеряет.

Тем временем полиция Тенсберга, Ларвика и Саннефьорда получила указания заблокировать все главные улицы, ведущие к паромной переправе.

– Сволочь! – чертыхнулся Вигго, видя, как на лобовое стекло начали падать крупные капли дождя. Погода враз испортилась – что было типично для Норвегии. Отвлекаясь на включение дворников и разведку обстановки в зеркале заднего вида, он слишком поздно понял, что въехал на частную дорогу, в конце которой был тупик. Вигго резко затормозил, отстегнул ремень безопасности и выскочил из машины, планируя скрыться в ближайшем лесу.

Он успел пробежать с пару километров и затеряться в густых деревьях. Дождь усилился. Его свитер и тело под ним изрядно промокли. Хлещущие по лицу потоки, скользкая трава и размякшая земля под ногами заставили Вигго сбавить темп.

Молодой, быстро бегающий мужчина в форме, воспользовавшись неудобным моментом для Вигго и удобным моментом для себя, незаметно нагнал нарушителя закона, сбил его с ног и попытался завести ему руки за спину, а следом надеть на беглеца наручники, но получил сначала локтем в живот, а потом позже кулаком смачно по носу.

Наказание за нападение на полицейского, увеличивающее срок лишения свободы, Вигго уже не тревожило. Он не собирался капитулировать и признавать конец. На холодных тонких и белых, как мрамор, пальцах он почувствовал что-то теплое. Красное. Кровь. Резко выпрямился, собираясь полноценно избить блюстителя порядка и помчаться дальше, однако кто-то сильно и больно сзади ударил его по ногам.

Вигго упал, прекращая какие-либо агрессивные действия. Через десять секунд его, лежащего лицом в вязкой грязи, в промокших насквозь кожаных туфлях, оседлал и арестовал второй полицейский.

Глава 5. Больница

Голубое небо ясного воскресного дня июля. Воздух казался горячим и соленым. Все вокруг было живым и зеленым, еще зеленее, чем прошлым летом.

Софи бежала босиком по белому песку вдоль безлюдного берега моря, под плеск волн, на гребнях которых шипела белая пена. Ей хотелось одержать вверх в игре наперегонки у той, кого она любила больше всего на свете – Эммы, – загорелой неугомонной девчушки в белом льняном платье. Та заливалась заразительным хохотом, то и дело оглядываясь через плечо. Софи представляла, как в который раз утирает нос маленькой занозе, доказывая, кто здесь непобедимый чемпион. Конечно, после каждого проигрыша Эмма не то что ныла – она пускалась в истерику, а Софи приходилось виновато и долго оправдываться перед родителями, почему у младшей сестры красные опухшие глаза и икота.

Сестры Хаген, как и все нормальные дети, спорили, соперничали, но обязательно мирились, банально забывая о причине вздора. С примитивными песнями и наивным звонким смехом они всегда мчались домой на мамины вкуснейшие булочки с ягодами и корицей. Сестры наливали себе по стакану холодной воды, стаскивали горячую выпечку с противней и отправлялись в сад мешать занятому отцу.

Софи отвлеклась от своих мыслей, когда попутный поднявшийся ветер, будто подбадривая, толкал ее в спину. Она старалась мчаться на всех парусах. Еще совсем немного – и ей удастся коснуться пухленьких белых пальчиков сестры, а потом, показывая малявке язык, обогнать ее.

В самый сладкий момент, когда Софи почти удалось сравняться с сестрой, что-то невидимое оттолкнуло ее назад. Их, неразлучных, будто пытались разъединить. Эмма, ничего не замечая, неслась вперед.

Софи, больше испуганная, чем удивленная, внезапно остановилась. Она ничего не понимала: Эмма же была так близко, а теперь так далеко.

– Эмма! – кричала она вслед сестре, но та ее не слышала. – Эмма, погоди!

Легкий летний ветер трепал белые кудри Эммы. Увлеченная азартом игры, она лишь скандировала:

– Не догонишь! Не догонишь!

Софи передохнула и снова сорвалась с места. Ей казалось, что чем быстрее она бежала, тем дальше ускользала сестра. Как назло, в ногах Софи появилась дикая усталость, изнеможенные ступни тяжело погружались в песок, заставляли сбавить скорость. Эмма превращалась в крошечную точку на горизонте. Она будто по-настоящему убегала от Софи, чего прежде никогда не делала. От этого старшей сестре стало страшно.

– Эмма! – Софи закричала громче. – Вернись! Я скажу родителям, что ты не слушаешься! – грозилась она.

Тяжело дыша и держась за правый бок, она на ходу продолжала звать сестру, но та словно растворилась в воздухе, исчезла.

Софи мотала головой в разные стороны, искала Эмму глазами.

– Что же мне делать? – спрашивала она себя. – Если Эмма не вернется со мной, что я скажу маме с папой?

И тут ее будто обдало ледяной водой. Она остановилась, закрыла лицо руками и, представляя наказание, рухнула на песок.

– Вернись! Умоляю! – то и дело повторяла Софи, плача. – Ты победила!

Она сидела и не знала, сколько прошло времени, а когда убрала руки от заплаканного лица, Эмма стояла в десяти шагах от нее как ни в чем не бывало. Ее милое мечтательное детское личико сияло. Девчонка, вздернув носик, засмеялась:

– Что ты только что сказала? – спросила она.

– Ты выиграла, земляничка. Я проиграла. Эмма, пожалуйста, больше так не делай. Ты знаешь, как я за тебя перепугалась?

– Прости.

– Ты представляешь, что бы случилось с мамой и папой, узнай они, что тебя нет?

Эмма резко оборвала улыбку и посерьезнела. На какое-то мгновение младшая сестра превратилась из веселого маленького человечка в строгого взрослого, того, кого Софи совсем не знала.

– Меня нет.

– Как это тебя нет, если ты стоишь передо мной. Значит, ты есть.

– Меня нет, Софи, и больше никогда не будет.

– Что за глупости?

– Это не глупости.

– Земляничка…

– Софи, ты должна смириться с тем, что меня нет. Ты выжила, а я умерла. Сегодня мы с тобой играли в последний раз.