О чём молчит ночь. Соулмейт Верховного Мага

Митсуне

О чём молчит ночь. Соулмейт Верховного Мага

Часть первая, ознакомительная

Было… Я от этого слова бегу,

И никак убежать не могу.

Было… Опустевшую песню свою

Я тебе на прощанье пою.

Было… Упрекать я тебя не хочу,

Не заплачу и не закричу.

Было… Не заплачу и не закричу.

Роберт Рождественский «Только тебе»

А вот и ночь. Она вьется мягким покрывалом, ложится на плечи теплым шарфом и уводит за собой, и для меня это, отнюдь, не метафора. Стоило коснуться головой подушки, и под веки хлынула темнота, покрывая рябью реальность.

Кабинет, старый и темный. Книжные стеллажи вдоль стен и большой письменный стол красного дерева, заваленный документами и тяжелыми томами. Света в кабинете не было, одинокая свеча давно прогорела, и лишь сияние полной луны заискивающе заглядывало в распахнутое окно.

– Ты сегодня поздно, – раздался недовольный голос от стола.

– А ты сегодня снова уснул в кабинете, – легкомысленно отозвалась я, пожав плечами. Движение рефлекторное, да и вряд ли он видит в темноте.

– Слишком много дел, – усталость, я слышу ее в его голосе. Он весь пропитан ею от полуседых висков, до самых пят.

Не спеша обошла стол, чтобы рухнуть в призывно распахнутые объятья. Устроившись на коленях у мужчины, положила голову ему на плечо.

– Так почему ты сегодня так поздно? – голос звучал глухо, все от того, что кто-то зарылся лицом в мои волосы, будто я подушка или носовой платок.

– Репетировали танец для выпускного в институте, – фыркнула я. – У этих косноязыких мальчишек еще и ноги заплетаются. Машке её партнёр все ноги оттоптал, а Лену Володя уронил три раза во время поддержки. Хорошо, хоть мне Дима попался, мне всего лишь чуть руку на развороте не вывернули.

Объятья стали ощутимо крепче.

– Это который тебе нравится?

– Ага, – вздохнула я, устраиваясь поудобнее. – Хотя уже не нравится, до сих пор плечо болит, гад.

– Это? – мужские губы с легкостью нашли очаг боли на правом плече.

– Да, – вздрогнула я. – А как твой день прошел?

– Как всегда, снова спас мир…

– … но никто об этом не узнает.

Тишина сгустилась, ветер трепал занавески, а мы сидели, не размыкая объятий. Каждый думал о своем.

– Соня, – позвал спустя какое-то время Стивен, когда я почти задремала.

– Ммм?

– Мои дни проходят очень тяжело, – тихо и спокойно, будто говорил о чем-то неважном, отозвался Стрэндж.

Я резко выпрямилась.

– Стивен…

Что нужно на такое ответить? Что у самой душа не на месте и днем все валится из рук. Что ненавидишь утро и боготворишь вечер? Днем одолевают одиночество и сомнение, от них нет спасения. Назойливые, как летние мошки, лезут в душу, сеют семена неприятных размышлений. Действительно ли ты видишь во сне мужчину, предназначенного судьбой, или это игры воспаленного разума? Может это сумасшествие. Может болезнь. Одно знаю точно – я не хочу выздоравливать. Хочу заболеть еще сильнее, чтобы утром открыть глаза там же, где блуждаю ночью – с ним.

Сколько лет это уже длится эта пытка? Неужели семь лет?

И действительно, мы вместе каждую ночь уже семь лет. А первая встреча все еще стоит перед глазами. Помнишь ли ты её?

Я проследила пальчиками горькие складки в уголках губ, упрямую морщинку меж бровей, желая стереть их навсегда. Сколько ты перенес в своей жизни? Сколько боли и потерь? Если бы могла, забрала бы их себе, лишь бы облегчить тот груз, что давит на твои сильные плечи. Я была с тобой в той аварии, была, когда ты почти сходил с ума от безысходности, но ничем не смогла помочь.

Шершавая ладонь поймала мою руку, чтобы поцеловать и прижать к щеке.

– О чем ты думаешь?

– О первой встрече, – честно ответила я. А есть ли смысл врать? Мы чувствуем здесь друг друга.

Широкая и немного хулиганская в свете луны, улыбка озарила его лицо.

– Это стоит помнить.

– Ты чуть не убил меня! – обличительно ткнула я пальцем свободной руки ему в грудь. Вторую руку тоже схватил и дернул на себя, прижимаясь лбом к моему:

– Никогда. Думаю это была бы моя самая большая ошибка в жизни.

А когда-то он говорил, что самой большой ошибкой в его жизни стала я.

***

Мне было всего пятнадцать , когда начал сниться «какой-то мужик». Сначала это была просто размытая тень, отзвуки чужих мыслей и событий. А потом пришел «ЭТОТ» день. Умаявшаяся за день, я уснула, еще в полете, до соприкосновением с кроватью

– Кто ты?

Чужая спальня и незнакомый мужчина, резко севший на ней.

– Я? Оу, классное тело. Ты больной что ли? – разозлилась я, потирая пострадавшее место. Подушка, прилетевшая в меня, сбила с ног. Пока я рассиживалась на не совсем мягком коврике, незнакомец уже успел натянуть хлопковые свободные штаны и нависнуть надо мной грозовой тучей с голым торсом. Сказать честно, я тогда была оторвой без тормозов и естественно спокойного знакомства с судьбой не получилось.

Часть вторая, опознавательная

Мне сон приснился мрачный,

Мне снилась дичь и чушь,

Мне снилось, будто врач я

И бог еще к тому ж…

Вадим Шефнер «Странный сон»

– Какого черта! Как я из своей мягкой кроватки оказалась здесь? – удивилась я, взъерошив коротко остриженный затылок.

– Мне тоже хотелось бы знать, как вы среди ночи оказались в моей спальне? – высокомерно выдал мужчина, будто не в одних штанах в спальне, а посреди бальной залы в костюме троечка.

Ответом на пафос стало моё пренебрежительное фырканье и молчаливое исследование объекта. Задумчиво перебирая многочисленные колечки на правом ухе, я вдумчиво прошлась взглядом от пяток до макушки. В конце концов, восхищенно цокнула языком. Хорош! Ноги сильные, мускулистые; торс в меру накачан, интригуя всеми восемью не сильно заметными кубиками; плечи широкие, покатые, а руки…ммм. Руки сильные, перевитые жгутами вен, пальцы тонкие длинные, музыкальные.

– Что ты себе позволяешь? – красивые руки сложились на груди, и мне пришлось уделить внимание лицу.

– Морда высокомерная портит все впечатление, – огорченно подметила я, позвякивая сережками.

– Что-о-о? – мужчина ломанулся в мою сторону с явным желанием удавить. К сожалению, или к счастью, он не первый в моей жизни желающий. Рефлексы заставили пригнуться и отскочить в сторону, оставив между нами хрупкую преграду из журнального столика.

– Пфе, слабовато. Хотя в вашем возрасте, очень даже хорошая координация. Вот нервный какой…

Следующим прыжком я оказалась на середине кровати.

***

– А ну слезь с моей кровати! – рыкнул Стрэндж так, что сам почти проникся.

Странное и нелепое создание носилось по комнате, как белка, ловко уходя от захватов. Его злила и раздражала вся ситуация, а в особенности гнусные комментарии, сопровождающие каждый его промах. Когда девица запрыгнула на кровать прямо в обуви, терпение его покинуло. Мужчина резко дернул одеяло на себя и, не успевшая среагировать малявка потеряла равновесие, шлепнувшись почти с краю.

– А вот теперь мы поговорим о реакции, – зло прошипел Стивен, некультурно схватив девчонку за шкирку, как нашкодившего котенка.

– Ой, дяденька, не губите сиротинушку. Не бейте сильно, пожалуйста, пожалейте убогую, – заголосила эта ненормальная. Стивен ошалел от такого поворота и рука его непроизвольно разжалась. Ночная гостья мигом перекувырнулась через спину и оказалась по другую сторону спального места, одернула помятую одежду и презрительно скривила губы:

– Дилетант.

Шокированный мужчина, сел на кровать и задумчиво оглядел это ЧУДОВИЩЕ. Волосы, подстриженные на затылке почти под ёжик, а спереди свисающие длинными прядями до плеч, отливали голубым. Ярко зеленые глаза насмешливо сверкали из-под иронично изогнутых бровей; лицо сердечком; в ушах пугающее число проколов, закрытых разнообразными колечками и цепочками. Тоненькая, еще по подростковому не складная, фигура задрапирована широкой футболкой не по размеру. Светлые джинсы были провокационно заправлены в тяжелые мужские берцы. Господи, какое несуразное создание, мало похожее на девушку, заползло к нему в дом. Надо было закрывать форточку перед сном! Незнакомище поняло молчание как-то по своему:

– Ну, что скажешь по результатам осмотра?

– Ужас, – припечатал мужчина. – Причем прилетевший на крыльях ночи. Как ты все-таки забралась ко мне в дом, и зачем?

– Никуда я не забиралась, – обиделась девчонка. – Ты вообще по ходу мне снишься, только тогда я нихрена не поняла. Если это мой сон, то почему я тебе не нравлюсь. Вроде подсознание должно потакать владельцу…

Недоразумение склонило лохматую голову на бок:

– Ну и где яростное желание исполнять мои эротические фантазии?

Стивен подавился вздохом и нервно закашлялся. Фантазии? Эротические? С ней? Да он еще в своем уме. Если девочка права и им это только снится, то…. то Стивен тоже «нихрена» не понимает. Похоже, уставший от постоянной сильнейшей нагрузки мозг решил отомстить хозяину столь изощренным способом. Или это его второе я, жестко подавляемое все годы? Неужели он в душе девица-неформалка пубертатного возраста? Да это бред!

– Че молчишь? Давай, ложись и раздевайся, – девушка запнулась. – Вернее дораздивовывайся…хм… или дораздевайся.

– Ты больная? – разозлился Стрэндж, доведенный в одно мгновение до бешенства беспардонностью и хамством.

– Ой, а шо таке? Мы уже старые и ниче не могем? Да, старенькая у меня какая-то фантазия, больная даже, – девочка подняла взгляд к потолку. – Эй, там, за пультом, можно помоложе экземпляр? Или хоть этому скиньте годков…двадцать.

***

Кажется, с последним заявлением я переборщила, поскольку спустя минуту этот «старичок» спеленал меня одеялом и запихнул весьма не бережно в узкое кресло. В коконе даже дышать было тяжело, но я мужественно тяжело вздохнула и вперила недобрый взгляд в красавчика.

Ну, а что он хотел? У меня от страха вообще всю черепицу с крыши сносит, да и вообще, неправильный какой-то сон. То, что это сон, я поняла и даже проверила.

Стоило ущипнуть себя посильнее, и комната подергивалась дымкой, будто нестабильный пустынный мираж. Поэтому смысл пугаться своего сна, к тому же такого милого и симпатичного в своем бешенстве. Этот темноволосый душка так злится, что хочется оттрепать его за щечки. Вот и сейчас, нервно меряет шагами комнату, иногда подергивая глазом. Вот интересно, оказывается, мне нравятся парни постарше… Хорошо хоть из этого песок не сыпется, а то я б реально с ума сошла от своих темненьких желаний.

Интересно, почему же все идет не по сценарию? Или наоборот?

– Меня Соня зовут, а тебя, красавчик?

– Заткнись.

– Необычное имя, – деланно удивилась я, сдувая непослушную прядь с лица. – Даже не буду фамилию спрашивать.

Послышался скрип зубов.

– Для тебя я Доктор Стивен Стрэндж. И на вы. Разве детей не учат уважать старших?

– Док, значится.

Надо мной нависло что-то злое и рычащее. Пациент готов, выносите его.

– Не нервничайте, Доктор Стрэндж, – уже спокойным голосом и вполне миролюбиво успокоила его я.

От резкой смены манеры поведения, Стрэндж непонимающе моргнул и подозрительно принялся вглядываться в мое лицо.

– На мне нарисованы неприличные картинки? Доктор, будете так пялиться, я вновь начну разговаривать неприятными для вас тоном и словами, – предостережение, а в ответ иронично выгнутая смоляная бровь. Ну, красавец, мужчина. Заверните, беру!

– Если ты можешь нормально разговаривать, то к чему был весь этот цирк?

– Взбешенный человек охотнее показывает истинное лицо, да и от стресса меня иногда заносит. Люди, знающие меня давно, считают, что я болею шизофренией, а именно раздвоением личности.

– Психов мне только не хватало, – мужчина устало прикрыл лицо руками.

– Еще одно слово, Док, и это одеяло вам не поможет.

Внезапно комната закружилась. Я зажмурилась, а глаза открыла уже в своей комнате, под противное гудение будильника.

Резко сев на кровати, я очумело помотала головой:

– Что это было?

– Соня, вставай, опоздаешь в школу. Папа ждать не будет, уедет без тебя, – раздалось за дверью.

– Иду, мам.

***

Резко выкинутый из странного сна, Стивен Стрэндж проснулся в своей Нью-Йоркской квартире. Он недоуменно оглядел комнату, без следов разрушений.

– Что это было?

На тумбочке зазвонил телефон. Мужчина вздрогнул, но быстро взял себя в руки:

– Да? Конечно, готовьте операционною, скоро буду.

Ох, и приснится же такое.

Часть третья, отсыпательная

Дурацкий сон, как кистенём,

Избил нещадно.

Невнятно выглядел я в нём

И неприглядно.

Владимир Высоцкий «Дурацкий сон…»

Школьная жизнь не стоит на месте, она бурлит, кипит и затягивает. И как тут удивляться, что к обеду мысли о странном сне растворились. По окончанию уроков, я бодренькой козочкой поскакала на тренировку по ушу, а после нее раненой улиткой доползла до дома.

Думаю, тут понятно, что никакие сны мне в тот день не снились, как и в последующий, и после него. Сон пришел лишь на четвертый день после предыдущего и застал врасплох своей похожестью.

Та же комната, та же спальня и тот же мужчина. Я оглядела себя и с удивлением заметила отличие от прошлого раза. Сегодня джинсы не явились, оставив меня в том, в чем улеглась спать. Короткие розовые шорты со скелетиками и черная футболка с черепушкой в стразах, прям залог соблазнения. Фыркнув своим мыслям в ответ, я приблизилась к кровати.

Доктор спал на животе, раскинув руки в стороны. Одеяло немного сбилось в ноги, открывая обзор на сильную красивую спину, мерно поднимающуюся в такт дыханию. Такое умиротворение было написано на лице мужчины, что моя пакостливая подростковая натура не в силах была сдержаться. Как следует разбежавшись от окна, я что есть мочи сиганула на кровать рядом со спящим телом и не смогла отказать себе в удовольствии попрыгать, противно голося:

– Пора, красавица, проснись! Открой сомкнутый водкой взоры! На встречечку ночному жору, наш алкоголик, ты явись.

– Какого… – нелицеприятно выразился заспанный Док, отрывая голову от матраца, с явным намерением оторвать еще кому-то что-то.

– Вставай, страна огромная! – напевала я, перемещаясь скачками так, чтобы не сразу попасть в его поле зрения. Вверх, вниз… вверх. АУЧ! Кровать классно пружинила, я даже увлеклась этим занятием и пропустила момент, когда разбуженный красавчик швырнул в меня подушкой, сбивая с ног.

– Эй, ты ж меня покалечишь! Озверел что ли?

– Опять ты, – прорычал… как бишь его по паспорту… Стивен Стрэндж!

– Привет, солнышко, скучал по мне? – кокетливо промурлыкала я, забираясь обратно на кровать. – Что ты хмурый такой? Болит чего?

Стрэндж молча встал и направился в мою сторону. Я опасливо попятилась, но спустя пару минут ситуация, схожая с прежней, повторилась. В кресле, упакованная в одеяло, с заткнутым какой-то шмоткой, ртом; я злобно зыркала глазами, пытаясь испепелить взглядом своего ночного Фантомаса. Стивен же с удобством устроился напротив, зажимая пальцами переносицу, в попытке остановить кровь, и отвечал мне не менее дружелюбным взглядом.

А ночь-то шла, тикали настенные часы, играл занавесками бродяга ветер. Мой оппонент победил кровотечение и, кажется, задремал, откинув голову на спинку кресла. Такой душка, ща помру от умиления. Я мусолила кляп, пытаясь его выплюнуть, но рот мне заткнули грамотно. Набрав побольше воздуха в грудь, принялась вдохновенно мычать песенку, самую мерзкую из внутричерепного плэйлиста. На ум пришел трэк Бузовой «Мало половин». Вот думалось мне, что эту гадость ничем не испортить, но в моём безмолвном исполнении звучало это вообще жутко. Наверное, так случилось еще и потому, что периодически я прерывалась на такое же мычащее хихиканье. Нужного эффекта пришлось добиваться достаточно долго, аж в боку закололо. Эк мужика днем плющило, что его даже во сне не добудишься.

– Будешь мычать, я тебя в окно выкину.

Я попробовала повторить эту фразу с заткнутым ртом, но в конце все же засмеялась. Надеюсь, смех мой не звучал, как похрюкивание, а то больно рожа у Стивена брезгливая была.

– Ты вообще когда-нибудь молчишь? – устало уточнил доктор, потерев виски.

Я радостно замотала головой. Вот еще, молчать удел убогих. Гордо вздернутый нос должен был показать плебею уровень его убогости.

– Господи, три ночи не спал, и на тебе, опять галлюцинации на фоне невроза, – устало пробормотал Стивен, вставая с кресла, явным намерением отвалить на боковую.

Взволнованно замычала, дергаясь всем телом, отчего кресло задребезжало, постукивая ножками по полу.

– Нет уж, сиди тут, чудовище.

Для надежности, он оттащил нас вместе с креслом в дальний угол и спокойно завалился спать. Ну, погоди, я тебе устрою, гад!

***

Стрэндж так устал за эти дни, что не было ни сил, ни желания разбирать с тем, что эта вульгарная девица вновь делала в его сне. Будучи материалистом, Стивен не верил в мистику и тому подобный бред. Во сне люди не видели незнакомых лиц, это была произвольно выбранная проекция образа, который он мог встреть где и когда угодно. Ему казалось вполне естественным, что подсознание выбрало столь яркий образ, но вот характер и поведение, коим наделено это тело, нервировало. Хотя, так тебе и надо Стивен Стрэндж, меньше будешь шляться по званым вечерам и пропадать до утра в больнице. Он уже четыре дня спал урывками и то в приемных, в промежутках между операциями. А все совместные с Палмер разработки нового способа Ламинэктомии. Нет времени на сон, зато есть на ночные загулы и непрерывную работу.

В углу, куда Стивен отнес кресло с «чудищем» что-то грохнуло, потом скрипнуло, но вскоре смолкло. Блаженно вздохнув, мужчина уткнулся лицом в подушку и вскоре провалился в глухой сон без мычащих неформалок.

***

Маленькие перышки гладили его по спине, а проворные пальчики зарылись в волосы на затылке, перебирая их. Сладкая нега волной непокорного прибоя отхлынула, вытаскивая из сна. Стивен поморщился, но монотонные движения вновь убаюкивали, пока тихий шепот не коснулся ушной раковины.

– Ты думал, ягодка моя, я тебе это так оставлю? Ты у меня сон возненавидишь, – сладкий до приторности вначале голос, к концу монолога скатился до змеиного шипения.

Стрэндж тяжело вздохнул, когда его с силой дернули за волосы, а «перышки» обзавелись крючьями и впились в плечо. Да что за жизнь такая!

***

Ущипнуть себя за ногу я не смогла. Щипок, говорят, лучший способ проснуться, но в силу сложившихся обстоятельств, ищем другие пути. Как бы еще разбудиться? Задумчиво глянула в полумраке на стену рядом, но она оказалась слишком далеко, чтобы постучаться головой. Блин! Куда не глянь, везде засада. Немного успокоившись, я задумчиво покусала, порядком обслюнявленный кляп. Мама всегда говорила, что безвыходных ситуаций не бывает, бывает узкий диапазон мысли.

Посмотрим на проблему под другим углом. Я покрутила головой, все предметы мебели и обстановке были далеко, а вот пол…

Спустя пару минут я уже весело раскачивалась на кресле с испугом и восторгом ожидая, когда же оно не выдержит. Терпения у мебели было еще меньше, чем у ее хозяина, поэтому вскоре лоб мой устремился навстречу приключениям.

Открыла глаза я уже в своей комнате, чтобы довольно потереть, от чего-то саднящий лоб и вновь вознамерившись уснуть.

Правда, тот не спешил забирать в свои объятья. В голове заворочались мысли и с радостью накинулись на бодрствующий мозг. А вдруг я больше не попаду к тому дядьке? Интересная мстя получилась бы, вместо сладкой жизни устроила ему сладкий сон?

В шестнадцать так редко разум пробивается в главенствующие позиции. Да и какие проблемы у подростков?

Опасения меня мелкой не оправдались: все та же комната, все та же кровать, все тот же мужчина.

«Гасите свет»

Часть четвертая, осозновательная

Сам себе герой

Сам себе чужой

Вечно сам не свой

Кто же я такой?

Веду я с тенью бой,

Иду я на убой

Какой-то никакой

Мой мир для всех пустой..

Неизвестен автор

– Значит, вы утверждаете, что вам снится мужчина?

Я сложила руки на груди, игнорируя вопросы.

– Солнышко, отвечай пожалуйста на вопросы Михаила Александровича, – тронула меня мама за предплечье, стараясь привлечь внимание.

– Мне не нужен мозгоправ, – недовольно зыркнула я в сторону врача.

– Я не мозгоправ, юная леди. Я врач по направлению психотерапии, давайте не путать. Могу даже диплом показать, – с милой улыбкой поправил меня мужчина. На вид ему было лет пятьдесят, хотя судить точнее не берусь. Слегка полноват, лицо круглое и доброжелательное с крупными чертами, экипирован в брюки, рубашку и жилет. Каштановые волосы были наполовину седы, отчего казалось, что он мелированный. Прямоугольные очки на чисто выбритой мордахе. До тошнотиков правильный и благодушный.

– Дерзайте, – хмыкнула я.

– Соня, – повысила мама голос.

– Что Соня? Я почти семнадцать лет Соня и что? – взвилась я, всем телом повернувшись к матери. – Зачем ты меня сюда привела? Я учусь хорошо, занимаюсь спортом, взрослым не грублю, и даже в школу одеваюсь как положено. А уж как я выгляжу в свободное время, вас никогда не волновало, вы же доверяли мне! Так к чему этот цирк?

– Родная, мы с папой очень любим тебя и волнуемся. Ты кричишь по ночам, странно себя ведешь днем и периодически отказываешься от сна вообще.

– У меня переходный возраст, – огрызнулась я.

Я была уязвлена в самое сердце. Всегда гордилась своими родителями, поскольку они никогда не осуждали меня за мое своеобразное психологическое состояние и не имели ничего против экспериментов с внешностью. Я же очень ценила это и в свою очередь старалась доставить им радость, учась на отлично и стараясь, чтобы они мной гордились. И все это пошло к чертям благодаря Его Докторскому Величеству. С моим личным кошмаром я старалась справляться сама, но это было не очень просто, поэтому мы собачились практически постоянно. Моё нервное состояние не укрылось от семьи, мама спросила, что происходит. А я взяла и ответила, надеясь как всегда на понимание, но в итоге оказалась тут.

– Ты кричишь по ночам, что я должна думать? – не выдержала мама. – Потом заявляешь, что видишь во снах мужчину, с которым общаешься!

– У меня разногласие с моим вторым я. Ты это всегда знала!

– Это не нормально! Значит, мы с папой делаем что-то не так, раз твоё состояние ухудшается!

– Я не нормальная? – рыкнула я, вскакивая с кресла.

– Не переворачивай мои слова, ты прекрасно понимаешь о чем я! – женщина зеркально повторила мои действия. Теперь мы стояли напротив друг друга, как две разъяренные кошки. – Как мы с отцом должны были реагировать?

– Как всегда, поговорить и поддержать, а не тащить к психиатру. Я сама что ли не понимаю, что странная и, возможно, больная? Я не кидаюсь на людей, не продаю вещи из дома и вполне осознаю все свои действия и их последствия, так на кой-ляд делать из меня умалишенную в глазах общественности? Что ужасного, что я общаюсь со своим Альтер-эго во сне, может мне так легче решать проблемы накопившиеся за день! – если в начале я кричала, то в конце обвинительной тирады почти ревела от обиды. Мама тут же напряглась, наверное, потому что я не плакала лет с трех.

– Все, успокойся, – она притянула меня за плечи, отчего я разрыдалась еще сильнее.– Я испугалась, прости меня.

– Я не псих, – подвывала я, уткнувшись матери в плече. – Я не урод.

– Тшшш, ты не псих, солнышко, ты самая лучшая дочь на свете. Идем домой.

Меня приобняли за плечи и потащили к выходу.

– Постойте, – крикнул нам вдогонку, очухавшийся врач. – Вы не можете уйти, ваша дочь больна и ей нужна помощь!

Мама остановилась так резко, будто наткнулась на стенку, я же испуганно заглянула в ее окаменевшее лицо. Расправив плечи и выпрямив спину, она медленно обернулась к возмущенному психотерапевту.

– Если вы, не закроете свой грязный рот, я засуну ваш диплом туда, откуда его не смогут вытащить лучшие хирурги, и ни один МРТ не поможет! Вы меня поняли, – от последней фразы, сказанной таким проникновенным голосом, даже у меня волосы дыбом встали, что уж говорить про этого, не слишком смелого человека.

– Всего хорошего, – улыбнулась мама самой милой улыбкой.

Шагая по коридору, ведомая самой замечательной женщиной на свете, я размышляла, смогу ли хоть когда-нибудь стать такой же. Высокая, стройная, темноволосая, гордая и бесконечно любящая. Надо уметь как она, наплевать на мнение всего мира и воспитывать не совсем здоровую меня так, будто ничем я и не больна. Многие одноклассники и одноклассницы завидовали, поскольку оба моих родителей не стеснялись спорить не только с учителями, но и с директором, отстаивая мое мнение, которое часто расходилось с общепринятым. Повезло же, вот интересно, а Стрэндж вел бы себя так с мамой, как позволяет себе обращаться со мной.