Hope for love

" Pro Rally Driver. Audi Sport. ЕСТЬ ГРАНИ – И Я ИХ ЛОМАЛА."

Прокрутил вниз.

Фото за фото.

Идеальная.

На трассах, на идельном стиле, с кубками.

В комбинезоне и в вечерних платьях.

Суровая, стильная, отстранённая.

Улыбки редкие, больше – полуулыбки. Как вызов.

На одном фото она стоит у обрыва, волосы растрепаны ветром, солнце садится за спиной. Подпись: «Свобода не терпит компромиссов».

Я вглядывался в экран, будто мог дотронуться до неё сквозь пиксели.

На другом – она с командой. Рядом мужчины, механики, спортсмены. И она – посередине. Маленькая, но ни на секунду не теряющая центр внимания.

Щёлк.

Следующее.

На гоночной трассе.

Mercedes-AMG GT весь в пыли.

Мария выходит из машины – взгляд холодный, лицо в идеальных пропорциях.

«Иногда дорога важнее финиша» – подписано.

Я откинулся на подушку.

Сердце било в висках.

Я знал, что не в её лиге. Что она – там, где всё быстро, громко, сложно. Где нет места чужим.

А я – парень, который вчера думал, что самая яркая эмоция – это очередной концерт.

И всё равно я листал дальше.

Вчитывался.

Вглядывался.

Запоминал каждую подпись. Каждый ракурс.

Потому что это была она.

Та, что в голове.

Та, что теперь везде.

Я долго просто лежал, уставившись в потолок.

Свет телефона всё ещё бил по глазам, но я не хотел его выключать. В голове – только её образ. Голос. Уверенность. Взгляд.

Запах земляники и мяты.

И то чувство, когда ты стоишь, и весь мир вокруг – словно за стеклом, мутный, шумный, но неважный.

Открыл переписку с С.

Старые сообщения – без эмодзи, без лишних слов.

Только суть. Только то, что нельзя было сказать никому.

Я:

"Привет. Я знаю, поздно. Просто хочу рассказать. Я сегодня увидел одну девушку. Она будто выключила из меня всё, что я знал о себе. Понимаешь? Как будто… я стоял на краю чего-то большого. И не знал, прыгнуть – или бежать."

Нажал "Отправить". Подумал. И дописал.

Я:

"Я не знаю её. Ни имени, ни сути. Только образ. Но в ней было столько воздуха и силы, что мне стало тесно в собственных мыслях. И страшно – что это пройдёт. Или не пройдёт."

Остался в чате.

Надеясь, что С. прочтёт.

Что поймёт.

Что скажет хоть слово. Или просто – будет рядом. Пусть и за экраном.

Только я успел положить телефон на подушку, как он тихо завибрировал.

Ответ от С.

С:

"Привет. Я рада, что ты написал. Знаешь, звучит так, будто она – не просто красивая. А как ключ к чему-то, что ты давно закрыл в себе."

Я чуть улыбнулся. Ключ. Да.

И в то же время – замок, код, вызов.

Я:

"Она не смотрела на меня, как на кого-то особенного. Вообще не смотрела. Но в этом что-то было. Не презрение, не холод. Просто… как будто ей не нужно ничего. А я – будто забыл, как это: быть нужным."

Пауза. Несколько секунд.

Ответ снова не заставил ждать.

С:

"Иногда самые сильные люди – самые одинокие. Они не отталкивают, они просто держатся сами. Может, она такая?"

С:

"А может, она ждёт, чтобы кто-то подошёл не из-за внешности. А чтобы её услышали."

Я замер.

Такого ответа не ожидал.

Будто она была там. Видела всё.

И всё поняла.

Я:

"Ты всегда пишешь так, будто живёшь в моей голове."

С:

"Нет. Просто у меня тоже была такая встреча когда-то. Которая изменила всё. Но я промолчала. Ушла. А потом долго жалела."

С:

"Если у тебя будет шанс снова увидеть её – не молчи. Даже если страшно."

Я лежал в полумраке, упершись затылком в подушку, и смотрел в экран.

На белом фоне пустого чата с С. курсор мигал, будто подгонял.

Я:

"Сегодня было странно. Словно мир чуть качнулся. Я увидел её. И будто больше ничего не имело значения."

Секунда. Две.

Ответ пришёл почти сразу, как будто она ждала.

С.:

"Ты ведь не о звездах или музыке. О ком-то живом?"

Я:

"Да. Она… другая. Не из моего круга. Не из моего воздуха. Но в ней – что-то дикое и свободное. Как будто всё, чего мне не хватает."

С.:

"Иногда мы встречаем людей, как глоток кислорода. Или удар током. И ты не знаешь, что с этим делать, потому что слишком долго был на автопилоте."

Я вздохнул. Точно.

Словно она формулировала то, что я сам бы не смог вытащить из себя.

Я:

"Она появилась резко. За рулём. Вся – уверенность и дерзость. Не смотрела вокруг в поиске внимания. Наоборот – как будто устала от него. И когда смотрела – в упор. Не флиртует. Сканирует. Там не было “привет”, там было “кто ты и зачем ты здесь”.

С.:

"Ты говорил с ней?"

Я:

"Матвей затащил. Я едва выговорил пару слов. Она – как будто сквозь меня. Но не холодно. Просто… выше волн. И запах…"

Я замер.

Могло звучать глупо.

Но написал.

Я:

"Как земляника с мятой. И этот запах остался у меня в голове."

Ответ пришёл с лёгкой паузой.

С.:

"А ты замечаешь запахи. Значит, не просто “влюбился”. Значит, увидел её. Настоящую."

Я:

"А ты? Ты когда-то так чувствовала?"

С.:

"Да. Был такой человек. Он был громкий. Уверенный. Все смотрели на него, а он… только иногда – на меня. Я боялась признаться себе, что он – мой человек. Ушла. Он не пошёл за мной. Теперь мы не говорим."

Я:

"Ты жалеешь?"

С.:

"Иногда. Особенно в такие ночи."

Мы замолчали.

Но я чувствовал, как между строк протянулась ниточка – тонкая, но крепкая.

Она поняла меня. Не осудила. Не спросила “а у неё парень?”, “а ты кто ей?”.

Просто – была.

Я:

"Спасибо тебе. Если бы не ты, я бы подумал, что с ума схожу."

С.:

"А я рада, что ты написал. Тебе просто нужна была не красивая девушка. А отклик. И ты его нашёл. Пусть пока только в словах."

Chapter 5

Мария.

Я сидела на капоте своей ласточки, вытирая ладонью следы черной пыли с крыла. После гонки всё внутри еще гудело – не от страха, нет, я к нему давно привыкла, а от адреналина, который разливался по венам, будто бензин по асфальту. Гонка была жесткой, но я выиграла – снова. Деньги получила наличкой, сунула в рюкзак, и пока все оставались праздновать, я сделала то, что всегда – поехала туда, где могла просто дышать.

К океану.

Было уже за полночь, но воздух – тёплый, живой, солёный, как будто специально создан для размышлений. Волны мерно били в берег, и в этой тишине было что-то родное. Я скинула куртку на капот, села сверху, подтянула ноги и уставилась в темноту.

Всё было как обычно: нелегальная трасса, шум моторов, запах резины и бензина, крики и хлопки.

Но был один нюанс.

Среди толпы – не зрителей, нет, там не бывает зрителей, – а среди участников и приближённых, я заметила лица, которые не ожидала увидеть. Матвей – да, с ним мы уже давно на «привет-привет». Но рядом с ним стоял кто-то другой. Спокойный, чуть отстранённый, в чёрной футболке и с прямым взглядом. И ещё одна – Екатерина. Она больше болтала, смеялась, комментировала. А он – просто смотрел. На меня. Словно пытался понять.

Я его не узнала сразу. Лишь позже, когда он заговорил, в голове щёлкнуло. Он. Сергей Остапчук.

Друг Матвея.

Тот самый Сергей.

Я видела его в сторис друзей, слышала его треки из машин на парковках, даже однажды была на его концерте – случайно, с Тарасом. Но никогда бы не подумала, что он появится там. На нашей территории.

Он оказался красивее, чем на всех тех глянцевых обложках, только не этим цеплял. Он был… настоящий. Настоящим в месте, где большинство надевают маски. И когда он подошёл ближе, когда посмотрел – внимательно, в упор – я почувствовала, как внутри что-то дёрнулось. Только он меня не узнал. Конечно не узнал. Куда ему знать кто такая Мария Лучникова. Хоть мы разговаривали почти три месяца, но под псевдонимами, под никами. Я – Софи. Он – просто О.

Смешно.

Мы даже стояли рядом. Разговаривали с Матвеем, обменивались фразами, шутили. А он всё это время не знал. Что перед ним – та самая.

И я не знала.

До одного момента.

Когда я уже сидела у океана, телефон завибрировал. Уведомление из Instagram – подписка. Он. Сергей Остапчук. И не просто подписался – пролайкал почти всё. От фотографий жизни до снимков у машины в закат. Я усмехнулась.

Вот настырный.

Не интересен ты мне, – повторила мысленно, отбрасывая раздражение.

Мы из двух разных миров. У него сцены, у меня трассы. У него глянцевые интервью, у меня – ссадины на коленях и синяки от ремней безопасности. Мы не пересекаемся. Никогда.

А потом – сообщение.

От О.

Всё как обычно: вежливо, тепло, с долей юмора. Он рассказывал, как прошёл вечер, как Матвей пытался его с кем-то познакомить, как та девушка пахла… мятой и земляникой.

У меня выскользнул телефон из пальцев. Я смотрела в экран, пока слова снова не начали плыть перед глазами.

Это был он.

Он – О.

Мой О.

Тот, с кем я делилась мыслями по ночам.

Кому писала о своей усталости, о детских травмах, о любимых фильмах и запахах.

Он знал обо мне всё, кроме главного – моего имени.

И теперь… теперь я все поняла.

Я чувствовала это каждой клеткой.

Он узнает кто такая С. Он узнает кто такая Мария. И он – рядом.

Не где-то там, за тысячи километров. Не человек из переписки, из абстракции. Он – здесь. В этом городе. В этом воздухе. В этой ночи.

Я вскочила с капота, пошатнулась, как после резкого торможения. Сердце било не в груди, а будто в горле. Не паника. Не ужас. Но что-то очень близкое к этому.

Он знает мою тайну.

Он может сложить всё воедино.

Я не могу себе этого позволить.

Я снова села в машину. Закрыла дверь, включила зажигание – но не уехала. Вместо этого – достала телефон.

Открыла чат.

Нажала на его имя.

Блокировать.

Да.

Экран потемнел. Тишина – снова.

Я уставилась в своё отражение в стекле.

Софи. Мария. Девушка, которая всегда держит дистанцию.

А теперь что?

Если он скажет Матвею?

Если расскажет другим?

Если напишет снова – с другого аккаунта?

А если он просто хотел быть рядом?

А если… мне тоже этого хотелось?

Нет.

Нельзя.

Мы два мира.

Он – любимец публики. Я – гонщица без права на ошибку.

И да, я говорила с ним как Софи. Но это была я. Настоящая.

И если он это понял…

Что мне тогда?

Бежать?

Собирать вещи?

Сжигать мосты?

Или впервые – остаться?

“Is anybody out there?

Is anybody listening?”

Музыка стелилась фоном – глухая, почти мрачная, будто отражала ту боль, что я не могла вытолкнуть из себя.

Один поворот, другой. Руль выскальзывал из пальцев, как мысли – из головы.

Они били, били безостановочно.

“Does anybody really know

If it's the end of the beginning?”

Я ехала туда, где знала каждый изгиб дороги. Куда несла себя, когда не знала, куда ещё.

Не ради побед, не ради денег – просто чтобы быть. Чтобы слышать себя.

Ночь ещё не сдала свои права, но рассвет уже тянулся тонкой нитью за горизонтом.

Слёзы подступали. Нет, я не плакса. Я гонщица. Я держу руль как продолжение своей воли. Но сейчас… Сейчас казалось, что тормозной путь закончился. А за ним – пустота.

Я слышала свой пульс.

Я слышала, как сердце стучит – громко, тяжело.

Словно выталкивало наружу весь ужас, который пришёл с его сообщением.

Сергей.

Сергей Остапчук.

Он всё это время был О.

Он был тем, кто называл меня С. Тем, кто писал о запахе мяты и земляники, не зная, что эти слова ранили точнее любого удара.

“Sometimes the one we’re taking

Changes every one before…”

Я остановила машину резко.

Резкий поворот на обочину – и капот ещё горяч, когда я выхожу, будто сбежать от руля – значит сбежать от реальности.

Я сажусь на край, вытираю лицо ладонями.

Глубокий вдох.

Я доверила ему себя. Без макияжа, без титулов, без легенды. Просто Софи. Просто та, что любит смотреть на ночное небо и смеётся с тупых шуток.

А он – оказался тем, чьё лицо висит на плакатах у моих знакомых. Тем, кого я боялась по определению – слишком известный, слишком доступный всем. А значит – никому.

Я не была готова.

Не была готова к тому, что первый, кому я позволила увидеть меня настоящей – оказался тем, кто может разбить всё это публично.

И это страшнее, чем упасть на скорости 180.

Утро не наступило – оно вломилось в комнату, беспощадное, резкое, как реальность, от которой не сбежать. Я не спала ни минуты. Просто лежала в темноте, сжав кулаки, пока тело то замирало от страха, то сотрясалось от усталости. Всё, что вчера казалось игрой – теперь весило как приговор.

Я резко села на кровати. Грудь сдавило. Хотелось кричать, но я даже себе не могла признаться, чего боюсь больше – его правды или его молчания.

Шаги в ванную, как удары по полу. Сорвала с себя одежду – кожу с прошлого.

Вода лилась по телу, обжигала – слишком горячая. И всё равно не смывала. Ни мысли, ни вину, ни запах его слов.

“Запах мяты и земляники…”

Я закрыла кран. Дышать было тяжело. Я смотрела на себя в зеркало – и ненавидела это отражение. Слишком узнаваемая. Слишком уязвимая. Я не имела права быть ею. Не сегодня.

– Всё, Мария, собралась.

Я говорю себе вслух. Как будто голос придаст вес моим рукам.

Первым делом – линзы. Карие. Простые, ничем не выделяющиеся. Глаза больше не мои.

Потом – русый парик, гладкий, скучный. Ни одной кудряшки, ни намёка на огонь.

Я зачесываю его с отстранённой точностью, словно скульптор по мрамору.

Очки. Недорогая оправа, чуть сбивающая фокус.

Дешёвые духи – заключительный штрих. Резкие, приторные, оставляющие за мной шлейф фальши. Именно так – чтобы никто не запомнил, не запомнил меня.

Я снимаю украшения – тонкие кольца, цепочку на шее, всё, что хоть как-то говорит: "Я Мария Лучникова".

Одеваю простой свитер, джинсы. Софи любит серое, мягкое, незаметное.

Пока еду на работу, в голове только один пульсирующий вопрос:

Он скажет? Он уже всё понял?

А я готова?

Нет.

Но я – иду.

Потому что в мире, где Сергей Остапчук оказался "О" – единственным, кому я раскрылась…

Софи – моя броня.

И пусть она сегодня будет сильной.

Двор перед забегаловкой был ещё пуст, только мусорный бак лениво покачивался от утреннего ветра. Я остановила велосипед у стены, соскочила, привычно закинула цепь на колесо. Пальцы дрожали. Всё казалось немного нереальным – как будто я снова играю не ту роль, но выхода нет.

Софи должна жить.

Она должна явиться сюда в своих линзах, в очках с толстой оправой, в блеклом свитере и дешёвым парфюмом, в кроссовках с пятнами масла. Она должна говорить спокойно. Она не гонщица. Не героиня чьих-то песен.

Она – никто. И этим спасается.

Я толкнула дверь забегаловки, и уже на пороге почувствовала, как колени подгибаются.

Матвей.

И он.

Сергей Остапчук.

Он стоял у окна, опершись на край стола, скрестив руки. Его глаза ловили всё – будто сканировали. Не просто ждал – вычислял.

И когда я вошла, его взгляд прилип.

Я заставила себя пройти мимо, медленно, как всегда. Как будто они для меня – просто очередные клиенты. Хотя сердце уже колотилось, как мотор после заезда.

– Доброе утро, – голос звучал глухо, будто из горла вытягивали. Я сдвинула очки, поправила подол свитера, прошла к стойке. Софи живёт по скрипту. Софи не дрожит.

Мария – дрожит.

– О, Софи, ты вовремя, – сказал Матвей с широкой улыбкой. Он был здесь своим. – Нам бы твоя помощь пригодилась.

– Да? – я почти не посмотрела на него, отвела взгляд от Сергея, сделала вид, что достаю чистые салфетки из коробки. Мелкие бытовые движения спасали.

– Мы… тут девушку ищем, – начал Матвей. – Не пугайся, не маньяки. Просто… – он кивнул на Сергея. – Она была вчера. На гонке.

Сергей всё это время молчал. Но теперь заговорил – голос был низкий, ровный, почти ласковый:

– У неё были глаза, как лед и огонь. Она пахла… мятой и земляникой. – Он вдруг запнулся, чуть прищурился. – У тебя, кстати, похожий аромат.

Я замерла.

Нет. Нет. Только не это.

Я не выронила салфетки. Не бросилась бежать. Просто наклонилась ниже, к ящику, отвернулась на секунду. Сердце стучало так, что, казалось, слышно на всю кухню.

Он знает. Или чувствует. Или просто играет.

Каждое слово теперь – шаг по стеклу.

– Прости, не знаю такую, – сказала я, не поднимая глаз. Голос ровный, но руки сжаты в кулаки. – К нам редко такие заходят. Особенно те, кто ездит по ночам.

Тишина.

Он подошёл ближе. Я не поднимала взгляд, но его шаги – как удары по полу.

Софи не трепещет.

Софи – нежная.

Мария – трещина.

– Ты точно уверена? – голос снова мягкий. Почти нежный. Почти.

Я подняла голову.

Наши взгляды встретились.

И в этой тишине я поняла – он не скажет. Пока.

Он будет ждать. Смотреть. Давить взглядом.

– Уверена, – прошептала я.

Сергей кивнул. Медленно, будто принял правила новой игры.

Игры без масок, но с чужими именами.

И я хотела продолжить работу – спрятаться за тарелками, за запахами кухни, за бесконечным потоком заказов, – только бы не видеть его, не слышать его тихий голос и не чувствовать его взгляда. Но Сергей, не сказав ни слова, уверенно взял меня за локоть – горячую, хрупкую часть моей руки – и повёл прочь, твёрдым шагом, как будто всё уже было решено за нас обоих.