Полная версия
– Вот теперь, уверен, я скорее оживу, – проговорил Виталий, ощущая, как тепло от алкоголя равномерно распределяется по его организму, – Ну, что там с нашими делами? Ознакомился? Там, вроде, немного всего. Появились какие-то мысли?
– Появились, – Анатолий поправил очки на переносице и на вращающемся компьютерном кресле развернулся лицом к товарищу, сидящему позади него.
– Делись знаниями, – улыбнулся Виталий.
Уже через минуту улыбка медленно сползла с его лица. Теперь его выражение сменилось с самодовольного на крайне удивленное. Про едва-едва початую бутылку коньяка он напрочь забыл.
Краткое изложение Анатолием своего представления об этих трех архивных делах, давным-давно изученных Виталием и отложившим их в своей памяти, практически стопроцентно совпадало с конечными выводами следственных органов. Конечно, в этих Анатолиных рассказах присутствовали незначительные мелочи, нюансы и помарки, которые в данном случае не могли не появиться. Имелось в виду отсутствие знания им конкретных имен преступников, времени совершения злодеяния. Впрочем, услышать от своего товарища что-то в этом роде Виталий и не рассчитывал, поскольку прекрасно понимал, что о подобном никто из посторонних точно знать не может. Тот материал, что он предоставил Анатолию, был настолько урезан, что, естественно, не только об озвучивании каких-либо имен или чего-то подобного не могло идти и речи, но и просто кому-либо представить себе истинную картину происшедшего казалось абсолютно невозможным. Если честно, Виталий вообще не ожидал получить хоть какую маломальскую информацию от Анатолия, собираясь высмеять незадачливого фантазера, возомнившего себя знатоком людских судеб, за его неудачную попытку что-то там себе вообразить. А тут на тебе!
Больше всего, что поразило Виталия, было то, что его товарищ достаточно подробно, а самое главное, абсолютно точно описал картины совершения преступлений определенными лицами, словно в тот момент сам являлся непосредственным участником печальных событий. Более того. Анатолий в одном из дел, не зная о результатах работы криминалистов, с поразительной точностью определил орудие преступления. В двух других случаях такие орудия были найдены возле потерпевших, что было отображено на представленных для изучения Анатолием фотографиях. Но вот в третьем случае искомый предмет так и не был приобщен к делу. Позже пойманный преступник, помнил Виталий, лишь признался следователю, чем совершил убийство, где и как избавился от улики. Но ту улику (это был нож, выброшенный в реку) так и не отыскали. По каждому из трех дел Анатолий представил не только предполагаемые им мотивы преступников, но и их внешний образ: приблизительный возраст, рост, даже одежду, в которую могли, как ему казалось, быть одеты те люди. Даже для самого рассказчика эта часть повествования казалась чем-то из разряда фантастики. Что же касалось Виталия, то в момент, когда он слушал описание внешности преступников, его тело невольно покрылось холодной испариной. Перед его глазами ясно стояли фотографии с лицами пойманных лиходеев, с невероятной точностью описываемые Анатолием. Но откуда этот хлюпик мог себе все это вообразить, не понимал Виталий? Как по фотографии мертвого тела жертвы, по краткому описанию обстановки в помещении, где было совершено убийство, можно составить портрет убийцы? Виталий никак не мог себе этого объяснить. И еще. Не совсем касающееся сути разговора, но… Вот это Толиково постоянное «как мне кажется, как мне кажется» – оно почему-то немного раздражало.
Еще больше Виталия поразило одно дополнение, сделанное рассказчиком в конце своего устного отчета. Анатолий предположил (свое видение происшедшего, поразительно совпадающее с реальностью, он представлял исключительно, как предположение), что одно из дел было раскрыто абсолютно случайно. Почему ему так показалось, он объяснить не смог. Просто сказал, что ему кажется (опять это «кажется»), будто того случайно изобличенного преступника задержали совсем другие правоохранители совсем по другому делу. Злодей, якобы, мог (а что мог? Так оно и было, знал Виталий) попасться на незначительной краже, совершенной им гораздо позднее. С него, как привиделось Анатолию, сняли отпечатки пальцев и сравнили с другими отпечатками по базе. А там и всплыло соответствие следов по прошлому убийству. Как велись поиски других преступников, как шли следственные мероприятия Анатолий объяснять не стал. Да это от него и не требовалось. Виталий и без того был в шоке. Его желание поехидничать над выдумками Толика полностью испарилось. Он был полностью раздавлен совершенно сверхъестественной прозорливостью бывшего одноклассника.
– Почему ты так на меня смотришь? – спросил Анатолий, – Я ошибся?
– Совсем наоборот, – прохрипел Виталий, – Кхм, – прокашлялся он, – Все в точку. Но ведь этого не может быть! Признайся, – Виталий попытался ухватиться за призрачную мысль, способную хоть как-то объяснить неправдоподобную особенность Анатолия, – пока я отсутствовал, тебе все же удалось подобрать пароль к папке с документами, и ты просмотрел их содержимое. Или нашел в интернете упоминание об этих делах. Хотя, нет. Про них там ничего нет. Но…
Анатолий укоризненно посмотрел на товарища, глубоко вздохнул и ответил:
– Нет. Я этого не делал. Но и доказывать тебе что-то не собираюсь.
Он встал с кресла, но Виталий тотчас же схватил его за руку, требуя вернуться на место.
– Останься. Я тебе верю. Верю. Просто это так…
– Из разряда фантастики?
– Да. Что-то похожее на такое. Как ты со всем этим… Ну, со своими видениями…
– Как я с этим живу?
– Ну, да.
– Нормально живу, – Анатолий пожал плечами, – Они же посещают меня не спонтанно. Только когда я сам желаю что-то увидеть. Когда мне что-то становится интересным.
– И о многих преступлениях ты себе представлял?
– Нет. Те дела, что вчера попали ко мне в руки, были первыми. Все мои прошлые воображения касались обыденных ситуаций.
– Например?
– Хм, – усмехнулся Анатолий, – Хорошо. Вот тебе пример. Иногда я развлекаюсь тем, что представляю себе, опоздаю ли я сегодня на работу или нет.
– И что? Это весело?
– Знаешь, забавно. Всегда совпадает с тем, что мне видится. Еду в транспорте, гляжу в окно. Вижу проезжающие мимо машины, замечаю в них людей. По их лицам стараюсь понять, в каком настроении эти люди. Иногда воображаю себе, к чему могут привести эти их настроения. Пару раз оказался прав, когда мне привиделось, что кое-кто из них из-за своего определенного настроения, из-за своей невнимательности окажется в небольшой аварии на дороге, что, собственно, и приведет уже к моему опозданию на работу. Или, вот, вчера, например. Когда мы встретились с нашим классом. Еще когда я только шел на встречу выпускников, то немного опасался, что вы по привычке задумаете против меня какую-нибудь недобрую шутку. Но нет. Посмотрев на вас, я понял, что вечер будет славный.
– То есть, тебе достаточно мимолетного взгляда на что-то или на кого-то, чтобы, проведя мысленный анализ увиденного, воссоздать возможное развитие определенных событий, связанных с тем, что ты увидел?
– Я бы не сказал, что вообще анализирую увиденное. Хотя, может быть… Знаешь, ты прав. Это мое представление чего-то вполне можно назвать анализом. Но тогда этот мой анализ происходит, скорее, на подсознательном уровне, мимолетно, не вполне осознанно. Это мой дар, так сказать. Да. Мне достаточно совсем короткого взгляда на вещи, чтобы сразу вообразить, что с ними связано.
– Это поразительно. Никогда и никому не поверил бы, что такое возможно, если бы сам не убедился в существовании этого.
– Ладно, Виталий, – Анатолий снова поднялся из кресла, – Я, пожалуй, пойду домой. Уже шестнадцать часов. Засиделся я у тебя. Да и тебе нужно отдохнуть.
– Хорошо.
Виталий тоже встал, собираясь проводить гостя до двери. Ему хотелось еще о многом расспросить Анатолия, но сейчас слов для этого он не находил. Слишком все оказалось нежданно и необычно. Об всем, что так его удивило, стоило, пожалуй, тщательно поразмыслить, но наедине с самим собой. Все рассудить и взвесить.
– Ты же не против, если я воспользуюсь твоими версиями по… – проговорил Виталий, глядя на обувающегося товарища.
– Естественно, – быстро откликнулся Анатолий, – Если это принесет определенную пользу, обрабатывай их столько и так, сколько и как тебе вздумается. Хочу попросить лишь об одном. Если это, конечно, возможно.
– Спрашивай.
– В случае успеха в твоем расследовании мог бы ты ознакомить меня с его конечным результатом? Мне это очень любопытно. Хочется узнать, чем все закончится. А еще хочется знать, насколько мои выдумки близки к реальности. И вообще. Есть ли кому польза от моих выдумок?
Виталий на минуту задумался. Затем кивнул головой и, протянув ладонь для прощального рукопожатия, сказал:
– Если это останется между нами, я не против.
– Спасибо, – улыбнулся Анатолий, пожимая руку товарищу.
– Я сам тебе позвоню. Обязательно. Считаю, уж коль ты приложил руку к моему расследованию, то имеешь полное право быть в курсе наших с тобой дел. Если, конечно, все будет так, как ты мне обрисовал.
– Разумеется.
– Если же ты, а значит, и я ошиблись, – добавил Виталий, – то и рассказывать будет не о чем.
– Понятно, – улыбнулся Анатолий, переступая порог, – До свидания.
– До свидания, – попрощался Виталий.
Анатолий ушел. Виталий запер за ним дверь и вернулся в комнату. Сел в кресло, не отрывая взгляда от бутылки конька, стоящего перед ним. Немного подумал и снова встал. Допивать ароматный алкогольный напиток ему уже не захотелось. Он запечатал бутылку пробкой и поставил ее в сервант рядом с вымытыми рюмками. До самого вечера он пытался справиться с охватившим его смятением, вызванным паранормальными (иначе не назовешь) способностями человечка, о существовании которого он до вчерашнего вечера забыл напрочь. Н-да. Удивил ты меня, Зяба, думал Виталий. Очень удивил. И ведь что интересно. Он, этот маленький подлец (шутка, конечно), и вправду за минуты сумел обрисовать ту картину, что опытные следаки рисовали неделями и месяцами. А он вот взял и выдал на-гора точный расклад по всем прошлым случаям. И по нынешним, еще не раскрытым делам, тоже выдал. Хотя, это еще предстоит проверить. И ладно, что касается последнего Виталиного расследования. Там еще есть много явных зацепок, которые нужно только проверить и обработать, добавив к ним представленное Толиком, опершись на его видение. Но ведь Анатолий возродил надежду на раскрытие дела годичной давности, которое вполне могло уйти в архив, как полный висяк, ни имеющий никаких перспектив. Позже будет нужно заняться и им. Пойти, как посоветовал Анатолий, на провокацию. Чем черт не шутит?
Все воскресенье Виталий продумывал план предстоящих следственных мероприятий по своему последнему делу. Уже в понедельник на утренней планерке он крайне удивил своих сослуживцев (Оксана Викторовна удивлена была больше всех) и непосредственного начальника предложенными мерами по расследованию. На вопрос, почему он собирается действовать именно таким образом, а не иным, Виталий ответил, что решил воспользоваться профессиональной интуицией, подсказавшей ему первоначальные шаги в нужном направлении. Впрочем, все согласились, что его интуиция была основана на вполне объективных факторах, связанных с предварительными следственными выводами.
Оказавшись в отделении банка и предоставив управляющему свои служебные документы, Виталий сразу же засел за просмотр нужных ему видеозаписей. Он уже знал, что или, точнее, кого должен отыскать, а самое главное, он знал, какой конкретный временной интервал ему необходимо было изучить. Уже через пять минут он обнаружил необходимое видеоизображение. Изнутри его пробило холодком. Вот оно! Так и есть. Как же Зяба, Зябликов Анатолий Степанович, был прав, пронеслось в голове Виталия. Он выставил видеомагнитофон в режим паузы, заставив движущиеся фигуры людей и проезжающие на заднем фоне машины застыть на месте.
Виталий внимательно смотрел на изображение человека, куда-то спешащего по своим делам. Высококачественная видеокамера давала четкую картинку, на которой отчетливо было видно лицо мужчины, проходящего мимо отделения банка. Зяба, конечно, немного ошибся. Но это были сущие пустяки по сравнению с главным. Мужчина, как и предполагалось, был одет в кожаную куртку, но не совсем такого фасона, каким его описывал Толик. И кепка на его голове была. Правда, она была зеленой, а не коричневой. Но на эти отличительные особенности гардероба предполагаемого преступника Виталий не обратил никакого внимания. Главным было то, что в правой руке (Зяба представлял, что это будет именно правая рука, хотя, если бы он и в этом ошибся, то и это было бы несущественным) мужчина нес большой пакет, внутри которого находились предметы, внешне очень напоминающие те, что были похищены с места преступления. Прямоугольная форма предметов, сложенных в пакет, их определенный размер сразу же напомнила Виталию о двух картинах из коллекции жертвы. Собственно, именно из-за них, как предположило следствие в самом начале своего расследования, и было совершено убийство известного в городе коллекционера раритетов. Но у следствия не было подходящих идей насчет того, было ли это убийство спонтанным, или же оно стало заказным. А вот Зяба точно ответил на этот вопрос. Виталий уже совершенно не сомневался в этом, рассматривая на экране монитора человека, которого ему в скором времени предстояло идентифицировать. Зяба и это предвидел, сказав, что убийца является известной для правоохранителей личностью. Сам Виталий видел этого человека впервые, но, теперь уже безгранично доверяя Анатолию, не сомневался, что по столь качественному снимку, который он сделает с этой видеозаписи, сможет определить, кому принадлежит эта омерзительная рожа (вспомнилось забавное, но такое к месту словосочетание из известного кинофильма). Знал Виталий и то, каким образом, когда оперативники сумеют задержать преступника, надавит на него, чтобы получить имя заказчика преступления. Зяба указал, что им будет другой коллекционер, но вот кто конкретно, на это у него не было ответа. Но это и неудивительно. Сколько таких людей в городе, кто знает?
А-я-яй! Какой ты, Зяба, все же молодец! И я молодец, похвалил себя Виталий. Доверился тебе, твоему чутью и воображению. Нет. И у меня, думал он, были мысли изучить видеозаписи с городских камер, находящихся в зоне произошедших событий. Но сколько бы на это ушло драгоценного времени? Не было ведь никакой уверенности, что такое вообще дало бы хоть какой положительный результат. Совсем не факт, что преступник после совершенного им убийства и ограбления пошел бы в направлении именно того заведения, в котором сейчас находится Виталий. И вообще. На кого из людей в таком случае стоило обратить внимание? Ах, да. Картины в пакете. Но откуда ему было знать, что злодей станет так свободно перемещаться по городу с дорогостоящими вещами? Ведь их, эти картины, убийца вполне мог сразу же передать своему заказчику или просто сообщнику, который, скажем, ожидал его в своем автомобиле возле подъезда дома, в котором было осуществлено ограбление. Кто из соседей, скажите, стал бы специально следить за всеми машинами, посещающими их двор, чтобы заметить что-то подозрительное, а затем сообщить об этом правоохранительным органам? Да никто. Нет, нет. Он, Виталий, и до общения с Зябой все равно шел в правильном направлении. Точнее, думал идти. Он думал о чем-то похожем, чем уже занимается в это мгновение. Но его школьный товарищ и, самое главное, он сам, доверившись ему, а значит, они оба существенно сократили необходимые поиски. Кто знает? Пока он, не представляя, с какого начать, обошел бы все заведения, проверяя их архивы видеозаписей, могло пройти столько времени, что, дойдя до нужного места, в котором он теперь и сидит, эти самые архивы могли настолько устареть, что были бы уже затерты новыми. И что тогда. Кого искать в этом случае? Явных зацепок, на которые можно было бы опереться в этом деле, с самого начала оказалось не так много. Преступник тщательно избавился от всех следов своего пребывания в квартире потерпевшего. Ни пальчиков нет, ни чего-то другого тоже нет. И свидетелей из числа соседей, которые хотя бы случайно могли обратить внимание на чужих людей, посетивших их дом или двор (надо же, и такое бывает), опять же таки нет. Спросите, каким тогда образом можно уличить в содеянном предполагаемого преступника? Очен-н-но даже просто, усмехнулся про себя Виталий. Опять же Зяба подсказал. На внутреннюю сторону манжета куртки бандита, по мнению Толика, должны были попасть несколько капель крови потерпевшего, которые преступник просто не заметил и потому оставил их там, где они и должны находиться до сих пор. Найдем убийцу, будут необходимые улики. В том, что дело будет раскрыто, Виталий уже нисколько не сомневался. В их отделе работают хорошие специалисты. По четким кадрам с данной видеозаписи они быстро определят, кому принадлежит это хорошо различимое лицо. Виталий уже сегодня будет знать имя человека, на которого все ищейки откроют охоту…
***
– Проходи-проходи, Толик. Разувайся. Давай, я повешу твою куртку на вешалку.
Прошло две недели с их последней встречи. За это время Виталий провел очень большую, а самое главное, плодотворную работу. Теперь же он решил, как и обещал, не только поделиться с Анатолием информацией о ходе расследования, но и поговорить с ним на еще одну тему, мысль о которой глубоко засела в его голове.
Анатолий скромно сидел на табуретке за кухонным столом, ожидая предложенного хозяином горячего кофе. От ужина он отказался, сказав, что уже успел поесть дома.
– Тебе сколько сахара? – спросил Виталий, ставя кружку с кофе перед товарищем.
– Две. Спасибо.
– Молоко?
– Нет, не стоит.
Виталий поухаживал за гостем и сам сел за стол, помешивая ложечкой в своей кружке. Каждый сделал несколько глотков, прежде чем начать разговор.
– Я так понимаю, – произнес Анатолий, – ты пригласил меня не просто так.
– Правильно понимаешь, – подтвердил Виталий, – У нас же с тобой был договор. Я обязан рассказать тебе о результате расследования.
– Это только в случае определенных успехов. Значит, мои сумасшедшие видения тебе помогли? Правильно?
– Помогли, – Виталий кивнул, – Очень помогли.
– Поделишься подробностями?
– Поделюсь. Опущу ненужные мелочи. Но с основой тебя ознакомлю. Потом хочу спросить тебя кое о чем.
– О чем? – Анатолий снял очки и протер стекла, воспользовавшись краешком собственной водолазки.
– Об этом позже. А сейчас…
Когда Виталий закончил свое повествование, Анатолий сказал:
– Сам удивлен, что сумел представить себе все так, как оно оказалось на самом деле. Признаюсь, были у меня сомнения, что мои догадки могут оказаться настолько приближенными к действительности. Но, значит, моя фантазия меня не подвела.
– Не подвела, Толик, не подвела. Не понять, как в твоей голове это происходит, но…
– Я и сам не понимаю.
– Будем считать, что это, действительно, твой уникальный дар.
Анатолий промолчал.
– Итак. Оба дела, к которым ты непреднамеренно приложил руку, практически закрыты. Преступники пойманы и изобличены. Остались дополнительные мероприятия по оформлению дел. А дальше суд.
– То есть оба дела закрыты?
– Практически да.
– Это хорошо.
– Это не просто хорошо, это здорово. По последнему случаю я, как ты и посоветовал, начал с банка. Именно с того, на который ты указал. Сразу нашел, что искал. Дальше дело техники. Наши спецы идентифицировали личность предполагаемого преступника. Затем определили размеры его ноши, которые совпали с размерами похищенных картин. Это дало нам основание для проведения в его доме (убийца и не собирался скрываться) досмотра. Естественно, картин мы там не нашли. К тому времени он уже передал их своему заказчику. Но было заметно, что гражданин Селезнев (это его фамилия) очень нервничает. А уж когда я под благовидным предлогом решил осмотреть его куртку и обнаружил на внутренней стороне ее манжетов следы, сильно похожие на капли засохшей крови, тут уж он просто чуть в обморок не упал. Но в сознанку в тот момент все же не пошел. Опытный чувак. Мы осуществили его предварительное задержание. И уже на следующий день показали ему выводы экспертизы по следам крови, найденным на его куртке. Селезнев, когда мы предъявили ему найденные улики, сразу же начал сотрудничать со следственными органами. Дал признательные показания. На себя и на заказчика. Это, ну, ты угадал, оказался другой коллекционер. Уж очень ему хотелось обладать теми картинами. Маньяк какой-то. А с их хозяином договориться не сумел. Вот, и нашел душегуба для осуществления своей мечты.
– Н-да. Мечты мечтами, но лишать кого-то жизни ради их исполнения – это…
– И не говори, Толик. И не говори.
– С этим делом понятно. А что с твоим другим делом? – полюбопытствовал Анатолий, – Говоришь, оно тоже закрыто. Но что там с подробностями?
– А чего мне описывать тебе подробности? Ты и сам все себе давно представил. И ты был полностью прав.
– И все же. Я хочу услышать это от тебя. Как ты изобличил убийцу?
– Ну, хорошо. Вот тебе подробности, так сказать. Я представил твою версию, естественно, с опусканием некоторых подробностей, своему шефу. Убедил его, что стоит покопаться среди ближнего окружения потерпевших. Поискать, так сказать, возможный мотив, толкнувший человека на преступление.
– Ты про заемы в банках?
– Да. Деньги пострадавших ведь так и не были найдены. А ведь именно эти деньги и были по мнению следствия основной причиной преступления против их хозяев. Так вот. Кроме твоего персонажа, несмотря на его алиби, я больше никого уже не рассматривал, хотя и не говорил об этом начальству. Просто с помощью шефа получил предписание от прокуратуры, указывающее на необходимость оказания соответствующими учреждениями помощи следственным органам, то есть мне. Признаться, пришлось обойти несколько банков. Но в каждом случае мною была получена информация о существовании крупной задолженности интересующего нас человека перед этими банками. В одном была одна сумма, в другом другая. Дела о погашении задолженностей банкам со временем были переданы ими в одну коллекторскую организацию, которая достаточно долго «выбивала» необходимые средства из нашего подопечного. Денег у того, естественно, не было. А потом вдруг он разом, за пару месяцев до совершения им убийства, сумел полностью со всеми расплатиться. При этом не было никаких сведений, откуда он мог взять эти деньги. Просто не было.
– Ну, да. Это мне и привиделось.
– Тебе привиделось, а для меня выяснилось в ходе кропотливой следственной работы. Ну, это я так, хвастаюсь, так сказать, – Виталий улыбнулся.
– Мои видения – это голословные утверждения. Твоя работа – настоящий труд, результатом которого являются неоспоримые доказательства действительного проистечения определенных событий, о которых я имел только воображаемое представление.
– Не испытывай мою скромность, Толик. Не всегда мой труд может оказаться неоспоримым. Но не суть. Что там дальше? Ага. Кстати, водителя такси я повторно опросил, и он подтвердил, что по пути на вокзал делал непреднамеренную остановку по просьбе пассажира. Но тогда таксист не придал этому никакого особого значения, поэтому в первый раз и не упомянул об этом. Впрочем, эти его показания нам ничего конкретного все равно не давали.
– Вполне объяснимо. Мне больше интересно, как ты сумел вывести преступника на чистую воду.
– Как-как? Я сделал так, как ты и предложил.
– Что, прямо таким образом?
– Ну, да. Я пошел на преднамеренную провокацию. Но шефу про это, естественно, ничего не сообщил. Ведь никакой уверенности, что подобное сработает, у меня не было. Да и, честно сказать, сам по себе такой трюк не имеет под собой правовой основы. Действовал я на свой страх и риск. Если бы убийца никак не отреагировал на мою выходку, а это было более, чем вероятно, нам осталось бы напирать на него лишь с моментом, где бы мы попросили человека объяснить, откуда у него появилась чудесная, по-другому и не скажешь, возможность погасить долги перед кредиторами.
– Да. Наверное, только так. И все же? Задуманное сработало?
– Еще как сработало! Я купил похожий по размеру молоток. Вымазал его, как ты и советовал, краской. Завернул в какую-то тряпицу и, как бы невзначай, во время беседы с подозреваемым (тогда еще подозреваемым) выложил его перед ним на стол. Спросил, не знаком ли тот с этим предметом, случайно найденным водолазами в местной речушке?
– И что? Как отреагировал подозреваемый?
– Ты бы видел, Толик, что с ним было? Я думал, его кондратий хватит. Пришлось рыться в чужой аптечке, чтобы отыскать валидол.
– А дальше то что? – возбужденно поторопил с ответом Анатолий.
– Ну, дальше не так интересно, – отмахнулся Виталий.
– Не понял, – брови Анатолия медленно поползли вверх, – Что значит неинтересно? Лично мне интересно.
