Фатализм без фанатизма есть судьба, или одиннадцать шагов к прозрению

А брат Амок протягивает руку к ладони руки Гамбита, забирает алмаз, поднимает его перед собой на солнце и принимается его разглядывать, держа в полном подчинении Гамбита и пока что в неведении чего он там ещё собирается проклятого на твою душу Гамбит рассмотреть.

Брат Амок возвращается взглядом к Гамбиту и вот что ему говорит. – Тебе придётся постараться найти того, кому принадлежит этот осколок сердца. Иначе ты не найдёшь жизненного баланса. – На этих словах брат Амок берёт и выбрасывает алмаз на мостовую, где он в одно мгновение теряется в ногах прохожих. Гамбит, ничего не понимая, вопросительно смотрит на Амока, а тот как ни в чём не бывало откидывается на спинку стула и заводит речь:

– Что есть по своей сути первый грех, гордыня? – как бы задаётся темой для дальнейшего хода дискуссии Амок. И вам, брат Гамбит, стоит быть сейчас ко мне и моим словам крайне внимательным, от их правильного понимания зависит ваше будущее. А что насчёт брошенного в пыль дороги алмаза, то вам не стоит о нём беспокоиться, разве я вам с самого начала не говорил, чем я тут собираюсь заниматься. Ладно, напомню. Метать бисер. И уж не ломайте мне все о вас представления тем, что вы видите себя тем, перед кем я его буду метать. У меня на вас более стратегические планы. Сидите и внимайте. – Читается во взгляде Амока на Гамбита.

– Как по мне, – берётся за ответ брат Амок, – то это полный отказ от самого себя. Вначале моральное, а затем и физическое самоубийство. Вы так не считаете? – обращается с вопросом к Гамбиту Амок.

И видимо у Гамбита накипело и до предела он уже здесь всего наслушался, и он в самой грубой форме потребовал от Амока, наконец-то, пояснить, для чего он здесь и что тому от его надо?! – Может, перейдёшь к делу. – Хриплым голосом выдвигает свои требования Гамбит, всё-таки человек дела, а не болтовни.

– Да. И в самом деле. – Как бы спохватывается брат Амок, тот ещё актёр. – Скажите, – посмотрев на Гамбита полу взглядом, из какого-то искоса, обращается к нему так напрямую брат Амок, – вы ведь берётесь за самые сложные, подчас не решаемые дела. Каких для вас нет. Дело только в цене, как говорится. – Вот так сбивчиво и многосложно подошёл Амок к цели своей встречи с Гамбитом.

– Всё верно. – Категорически краток Гамбит, чувствующий сейчас себя хозяином положения, а брат Амок переместился в категорию просителей.

– Тогда у меня для вас предложение. – Говорит брат Амок, с чем он вынимает из кармана конверт и кладёт его на стол перед Гамбитом. Гамбит смотрит на этот конверт перед собой и видимо ждёт команды от брата Амока, взять его. И она поступает, брат Амок кивает в сторону конверта и Гамбит его берёт, начинает распечатывать и вынимать из него фотокарточки. При ознакомлении с которыми на непроницаемом до этого момента лице Гамбита начинает появляться не то что бы какое-то непонимание в купе с растерянностью, а на нём начинает проскакивать тревожность и недоверие.

– Это что, шутка? – бросив фотокарточки на стол, неприязненно и зло вопрошает брата Амока Гамбит, чьи руки сжались в кулаки и Гамбит сейчас представлял из себя опасность.

– Нисколько. – Легко отвечает брат Амок, не сверяясь совершенно с внешними обстоятельствами в лице Гамбита, готового при определённых стечениях обстоятельств (попробуй ему сейчас возрази в особенной степени) на всякую негативную выходку.

– Тогда что это? – скрипя своим хриплым голосом, вопрошает Гамбит, кивая в сторону фотокарточек.

– Моё предложение, которое я могу только вам поручить в виду его особой сложности. – Говорит брат Амок.

– Знаете, – повышает голос Гамбит, приподымаясь со своего места, – я его не только не желаю рассматривать, а я считаю нужным вам заявить, что на этом все наши контакты разрываются. – Здесь Гамбит порывается в сторону немедленно покинуть это место, ставшее местом повышенного внимания и интереса со стороны остальных посетителей этого ресторанчика, кому всегда интересно наблюдать за скандалами рождающимися казалось бы на ровном месте, но брат Амок находит слово, чтобы задержать Гамбита ещё на немного.

– Одно слово. – Обращается к Гамбиту брат Амок.

– Какое? – Грубо спрашивает Гамбит.

– Ваша цена? – задаётся вопросом брат Амок.

– Я сказал уже, что отказываюсь. – Заявляет Гамбит.

– Но вы же сами утверждали, что берётесь за любое дело, дело только в цене. – Резонно аргументирует свою позицию брат Амок.

– Вы что, издеваетесь?! – Чуть ли не отплёвывается Гамбит, ставя на этом точку в этом и любом будущем разговоре с братом Амоком, которого он не допустит, выдвигаясь на выход с этой веранды. А брат Амок не допустит того, чтобы за Гамбитом осталось последнее слово, и он ему заявляет в спину. – Вы, надеюсь, понимаете, что отказ не принимается, и жребий брошен. – На этом месте брат Амок тормозится и осаживается в своём стремлении навязать всем тут находящимся людям свою точку зрения на отдых, натолкнувшись на недоумённые взгляды посетителей ресторанчика. И брат Амок с виноватой улыбкой – что ж, бывает, погорячился – возвращается к своему столу с остывшей чашкой кофе, который он отпивает и морщится от такой подставы времени, которое никогда с тобой не считается и с особым монотонным постоянством вершит свои деяния. И что теперь делать? Заново заказывать кофе.

– Ещё чашку кофе. – Делает заказ брат Амок, убирая фотокарточки со стола в конверт, с которых на него смотрел Гамбит.

А между тем брат Амок не остался в полном одиночестве и личном уединении. А он находился под пристальным вниманием двух людей, сидящих на другой стороне этого островка отдыха от бытовых проблем и сложностей обыденного порядка, а именно Адама и Евы. Чьё сюда прибытие и присутствие здесь и сейчас было предопределено чьим-то посторонним участием, как это считала и сейчас в этом лично убедилась Ева.

– Остаётся только одно узнать, для чего это нам было показано. – Поглядывая в сторону стола с братом Амоком за ним, рассудила Ева.

– Стечение случайных обстоятельств, за которые ты всегда топишь, на этот раз ты даже не рассматриваешь. – Как всегда Адам вставляет палки в колёса версий Евы.

– Не рассматриваю. – Даёт краткий ответ Ева, не собирающаяся спорить, когда всё итак очевидно. – И что будем делать? – задаётся вслед вопросом Ева.

– Давай, подойдём. – Говорит Адам, у кого всё легко решается.

– И что скажем? – почему-то испугавшись, спросила Ева.

– Так прямо и скажем. Что ты тут опять учинил, и что это у тебя на столе?

– А почему бы и нет. – Вдруг соглашается Ева, поднимаясь из-за стола и выдвигаясь к столику с братом Амоком, а Адаму надо бы поспешать. И он поспешает, но не настолько своевременно, чтобы подойти к столику с братом Амоком одновременно с Евой. Где, как выясняется, их уже ждут, раз они были ранее замечены.

– Какими судьбами? – со всем своим добродушием встречает их брат Амок.

– Всего вероятней, случайно. – Как один из вариантов неисповедимости путей и объяснения своего здесь появление в тоже время, что и брат Амок, предъявляет для его рассмотрения эту версию Ева.

На что брат Амок смотрит прищурившись. – Я думал, что заслужил доверие не идти спорным путём. – Высказывает сожаление таким недоверием к себе брат Амок.

А Ева не собирается переубеждать брата Амока в чём-либо не было, а она смотрит на россыпь алмазов на столе, и интересуется. – И чем сбиваешь людей с истинного пути на этот раз?

– Мечу бисер. – Говорит брат Амок, накрывая ладонью алмазы, затем отрывает ладонь и показывает её чистоту Еве с Адамом, спросив. – Как думаете, что это значит?

– И что? – спрашивает Ева.

– Мою полнейшую нейтральность ко всему. А что на счёт вас? – интересуется брат Амок.

– Мы со своей стороны придерживаемся принципа невмешательства. – С недовольством в голосе говорит Ева, не понимая совершенно, почему она должна тут ещё оправдываться.

– Конечно. – Ехидно так усмехается брат Амок, корёжа прямо-таки слух и нервы Евы.

– Если хочешь что-то сказать, говори. – Начинает закипать Ева.

– Сама знаешь, что слово потеряло свой прежний вес. И я верю делам.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Ева.

– Проверим. – Говорит брат Амок, кивая в сторону россыпи алмазов.

– Проверим. – Принимает вызов брата Амока Ева, не понимая, кто её тянет за язык с ним соглашаться. А когда согласился, то уже назад хода нет, и она кладёт свою руку на такие колючие алмазные камешки.

– Можете поднимать. – Через какое-то время, которое для Евы вдруг потеряло свой счёт, до неё доносится насмешливый голос брата Амока, и она, следуя рефлексам, отрывает свою руку, чтобы…убедиться в том, что убеждения в её сторону брата Амока – вы, Ева, по своей сути не можете быть объективной, в вас всегда берёт вверх ваша ко всему пристрастная природа – оказались не вымыслом его воспалённого всегда сознания, а они имели своё место в ней. А по факту, к ней, а точней к её руке, прилипла одна алмазная бусинка.

А тут ещё и брат Амок не даёт ей опомниться, вопрошая. – Что это?

А откуда может Ева понять значение этого действа, вот и она сама тоже интересуется. – Что?

– То, что факт неоспоримая штука. – Даёт пояснение и не пойми чему брат Амок.

– Факт чего? – ничего так понять и не может Ева.

– А это уже тебе отвечать на этот вопрос. Так что можешь оставить у себя эту предметность, улику до выяснения своего значения. – Говорит брат Амок, собирая алмазы в мешочек. После чего он его убирает в карман брюк и поднимается из-за стола, чтобы распрощаться. А Ева, как завороженная с этим в руке алмазом сидит на одном месте и не возражает. И тогда слово приходится брать Адаму.

– Кто твой избранник? – задаётся вопросом Адам.

– Человек.

– Чем он ценен? – спрашивает Адам.

– Он бесценен, если ты правильно меня понимаешь. – Отвечает брат Амок.

– Кто он?

– Рассыльный.

– Чего?

– Благих вестей. – Отвечает брат Амок, давая понять Адаму, что он рад бы ещё поговорить с вами, Адам, но сам понимаете, я очень занятой человек, и меня ждут дела. С понимаем сего он их оставляет, и понимайте меня как знаете.

– А знаешь что? – вдруг берёт слово пришедшая как-то неожиданно в себя из своего заблуждения Ева, смотря в сторону ухода брата Амока.

– Что? – одёрнувшись в её сторону, переспрашивает её Адам.

– А тебе не кажется знакомым этот небесный камешек? – кладя на стол перед собой оставленный Амоком алмаз, спрашивает Адама Ева.

– И точно! – осеняет догадкой Адама. – Путеводная звезда на талисмане той продавщицы лотерейных билетов.

– И какая есть во всём этом связь? – спрашивает Ева.

– Между кем и кем? – спрашивает Адам.

– Ты ещё спрашиваешь?! – чуть ли не изумлена такой недалёкостью разума Адама Ева. – Само собой между Кармой и Амоком.

– Ну, здесь всё очевидно. Они оба относятся к западному крылу розы ветров человека. Которое отвечает за его рациональность. – Даёт ответ Адам таким паскуднейшим для Евы образом, что она не может ни к одной данной им характеристике не может придраться. Всё так и есть. Но это так и есть, как раз и совершенно не устраивает Еву. И тогда она переходит на личности.

– Как раз за то, за что ты ратуешь. За личность человека. – Заявляет Ева.

– Ты передёргиваешь. – Не соглашается с ней Адам.

– Так что, наш спор о роли личности в судьбе ещё в силе? – спрашивает Ева.

– Если ты не боишься.

– Я знаю, куда нам сходить. – Поднимаясь из-за стола, говорит Ева.

– И куда? – спрашивает Адам.

– Пошли, тогда узнаешь. – Говорит Ева, выдвигаясь в сторону выхода.

– Как я понимаю, у меня выхода другого нет. – Бормочет себе в нос Адам, вставая и тут же перекосившись в лице гримасой неприятия в сторону своей обуви на левой ноге. – Что ещё туда попало?! – нервно вопрошает Адам, нащупывая ногой стельку ботинка, на которую ему мешает встать какой-то камешек. Чего в полной мере ему не даёт сделать Ева, вопросительно на него смотрящая на входе, и подгоняющая его. На что он бы не обратил бы никакого внимания, если бы не момент с чашкой кофе брата Амока и направляющимся в его сторону официантом, как Адам понимает, то решившего с него стребовать оплату за кофе.

– Ну и паразит же ты, брат Амок. – Совершенно не удивлён Адам предприимчивости брата Амока, на чужом горбу собирающегося въехать в рай. А вот Адам категорически против того, чтобы были его плечи в этом действии использованы, и он трясёт ногой, чтобы откатить залетевший камешек и затем на всем порах вон отсюда. На что Ева смотрит с язвительным ехидством:

– Теперь я вижу, что для вас значит личность.

Глава 3

Чей-то сын, чей-то брат, а может и не тот и не этот, а как большинство, никто, Фома

– И отчего на этот раз бежим? – с язвительностью достойной лучшего применения, как бы сказал и точно сказал прямо сейчас это бегущий на береговой дорожке человек не слишком ровно, со скрытой враждебностью в своём взгляде смотря на себя в отражение экрана телевизора висящего напротив него на стене. И судя по его ответной гримасе на лице, то ему есть что ответить на этот свой всё-таки риторический вопрос и заодно самому себе.

– Значит, вопрос чьей-то личной вовлечённости не стоит на повестке дня. Он, можно сказать, что решён. – Цедит сквозь зубы эти слова всё тот же бегущий на беговой дорожке человек.

– Ты это насчёт утверждения: «От себя не убежишь» что ли? – усмехается всё тот же, упоминаемый уже третий раз подряд человек, с очень подходящим для него и уже наглядно озвученных характеристик именем Фома, в мирской жизни во всём и главное в себе сомневающийся. – А кто в себе не сомневается? – задался бы резонным вопросом в ответ Фома, немало удивлённый тому, что такое значение в нём придаётся всего лишь человеческой рассудительности в виде сомнения в себе. И сам тут же дал бы ответ. – Только человек циничный и бескомпромиссный. А это знаете кто? – а вот на этот свой вопрос Фома уже не дал бы ответа, многозначительно и из своей дальновидной скромности умолчав эту загадку не для всякого ума.

А вот если быть чуточку более внимательным к внешнему виду Фомы точно не Аквинскому (кто таков, то это вопрос не к месту), то через модельную прорезь его спортивной рубашки можно будет заметить очень удивительной и замечательной формы амулет, в треугольную форму которого вкраплено всевидящее масонское око. И если это не дань собственному инфантилизму в виде моды, то можно предположить, что не мирское имя Фомы имеет различной степени сказуемости в виде приставок, как, например, брат наш сердечный, иерофант Фома, не слишком ли ты погружён в заботы о своём бренном теле, когда милостей твоей природы сознания в свете созидания жаждут заблудшие души из нашего прихода в городке Сарагоса.

Всё так, а может и совсем не так, а как на самом деле так, то без обращения к самому Фоме и его желания развеять все эти возникшие в нас сомнения и скорей всего заблуждения нашего ума, никак не обойтись последовательно. И если нас интересует только истина, а не её ответвления в виде додумывания, то придётся набраться терпения и дождаться момента откровения со стороны мирского, пока что только нам известно, человека Фомы из провинциального городка Сарагос. Между прочим и на самом деле основанного самим Цезарем.

– И всё-таки, – до чего же к себе до предела мелочен и придирчив Фома, – чтобы задаваться этим к себе утверждением «От себя не убежишь», нужно хотя бы знать, кто ты по своей сути есть. Что б значит, ничего в этом деле не спутать. А то может быть ты не от самого себя сейчас бежишь, а от того в себе не устраивающего тебя из принципиальных соображений человека, кем ты никогда не хотел быть даже похожим. И тогда этот твой по факту бег на месте всегда, не есть побег от самого себя и навалившихся на тебя неподъёмных проблем, а это скорей наоборот, твоя погоня за твоей мечтой, к которой ты подспудно всю свою жизнь стремился. А для этого и нужно стать новым для себя человеком. – И судя по недовольной гримасе Фомы, то и этот ответ его не устраивает. Да так, что он чуть ли не спотыкается на беговой дорожке, совершенно забыв, что на ней останавливаться нужно иным способом. Не самому делать остановку, а саму дорожку останавливать.

– Как это на меня похоже. – Удержавшись на ногах, делает вот такой вывод Фома и сразу за него цепляется. – Значит, всё-таки есть некоторое понимание, что тебя характеризует и идентифицирует. – Рассудил Фома. – И что же это? – задался вопросом Фома, решив подойти к этому вопросу личной идентификации с самой привередливой доскональностью, как эгоцентрист, для кого всё, что касается самого себя всегда стоит на первом плане, и он готов всю жизнь свою посвятить этому изучению. Ну а так как вопрос личного понимания не то что не простой, а он предельно важен для самого себя, то здесь спешка неуместна, и нужно проявить большую выдержку и бывает что и смелость, чтобы с позиции самокритики на себя посмотреть и что тут поделать уже, признать за собой такие только тебе свойственные характеристики. Без которых ты и не можешь собой называться.

– А ты человек бедовый. – Сделал обобщающий, без особой пока что конкретики вывод Фома. Чего уже достаточно нимало, и прежде чем перейти к следующей стадии самоанализа, нужно этот выдвинутый, всего вероятней, базовый тезис и принцип своей жизненной систематизации одновременно, со всех сторон обмозговать. Что он значит, к чему тебя склоняет и что в себе предполагает?

– И что? – задался вопросом Фома, принявшись окидывать внутренним взглядом области своей памяти, в которой сохранены все проявления его личностного я. И как выясняется по следам такого его рассмотрения, то этот его вывод и последовавший вопрос имеют не самую простую разгадку.

– Кого-то выручает счастливый случай, – рассудил Фома, – а у меня не как у всех. А всё наоборот. Характеризуемый, как несчастный случай, произошедший со мной, служит основанием или палочкой выручалочкой для кого-то постороннего, оказавшегося на пороге беды или события, несущего в себе так только называемое несчастье. Так, к примеру… – Фома всем собой перемещается в те области памятливого прошлого, которые стали для него теми жизненными испытаниями, которые, как в науке, при большом количестве одинаковых результатов, становятся обоснованиями и доказательством выдвигаемой учёными теории. В рассматриваемом Фомой случае, имело место доказательство теории взаимосвязи и зависимости друг от друга несчастного и счастливого случая, разница в которых заключается лишь в их разной полярности. И если изменить полярность случая, то всё сперва отрицательное и негативное, примет положительный характер. Так что никогда не нужно спешить делать выводы, исходя из одного настоящего, нужно происходящее оценивать из проявлений будущего.

– Как-то в один из, как это всегда вспоминается, солнечных дней, – Фома в один сердечным теплом побуждаемый взгляд в прошлое, в него полностью переместился, – а так-то в настоящем этот день мог быть запросто пасмурным, я, погружённый в свои мысли и следуя обычным путём из магазина домой, рассуждал о сути природы вещей.

– Каждый день одно и тоже. – Недовольничал я. – И с чем это связано? Либо на роду это написано, что прожить тебе самую обычную, серую жизнь, раз твоя личность в себе ничего героического не предполагает, и поэтому природа тебя предохраняет от таких жизненных встреч, которые потребует от тебя проявления жизненной стойкости и героизма, которых у тебя по факту нет, либо же я по всё той же причине следую одним и тем же путём, с работы домой и наоборот, никуда не сворачивая.

– И что ты предлагаешь? – задаюсь себе я этим вопросом.

– Может свернуть? – как-то не очень уверенно, через опять же вопрос, что предполагает туже неуверенность, вот так я предлагаю себе изменить свои серые будни. А когда в таком стиле ты себе предлагаешь такие кардинальные решения, то у тебя тут же возникает множество причин всё оставить как есть.

– И куда? – вот так, косвенно начинается в тебе самоотвод от всех этих анархических мыслей.

– А и вправду, куда? – почесав себе затылок, задаюсь я этим вопросом, который должен поставить жирную точку во всех этих моих метаниях. Но он её не поставил пока что, а я ещё проявлял очаги нестабильности.

– Да в любой бар или ресторан. – Делается мной многообещающее предложение.

– До чего же ты наивен. – Язвительно усмехается мой во мне спорщик, называемый голосом здравого смысла.

– И что не так? – возмущаюсь я таким переходом моего оппонента на личности, что говорит о том, что аргументов в доказательстве своей правоты у того нет.

– А разве непонятно. – Усмехается этот наглец во мне. – Туда люди ходят, чтобы отдохнуть от самих себя, а ты собираешься пойти туда, чтобы себя отыскать. Как-то нелогично. – Здесь я хотел указать этому логическому подонку на некоторые его нестыковки в своих рассуждениях, но тот, будучи всегда в курсе всех моих последующих шагов, меня опережает на этом пути, заявив следующее. – И с кем ты туда пойдёшь?

А вот этот вопрос застаёт меня врасплох, и я даже на мгновение теряюсь, мямля какую-то глупость в ответ. – А это ещё зачем?

– И как ты себе это представляешь, свой поход в ресторан один? – ставит меня на место, в тупик своего отшельничества и нелюдимости этот логик и мой личный стратег и проектировщик моего будущего.

И я уже было собрался опустить руки и махнуть на такую подставу моей личной природы, с чего-то решившей, что моя самостоятельность и независимость от посторонних людей и мнений есть высшая ценность – ты есть тот, как ты о себе думаешь, а не как о тебе общественное мнение решит – и сообразившей, что путь с опорой только на себя самый верный, как меня на всех этих верных мыслях и решениях, ну и пусть что набивших мне оскомину и приевшихся до предела, очень неожиданно и вдруг перебивает обратившийся ко мне женский голос. – Это дом «Восточная 2/3»?

Я, наткнувшись на невидимую стену, замираю, поднимаю глаза, и …чёрт меня побери, так в себе теряюсь перед лучом света в моём загаженном окне серой жизни, который излучает эта очаровательная улыбка незнакомки, из всех вокруг людей (ну и пусть, что тут никого не было) выбравшая именно меня, чтобы спросить об искомом ею адресе (а он, между прочим, был на стене дома отмечен, и что тогда это может значить!), а на самом деле найти повод со мной заговорить, а там кто знает, что будет, что роняю из рук пакет с продуктами, выказывая перед ней себя полным тупицей и болваном. Хотя не полностью. Я, противореча очевидности, своим ответом путаю ей все карты.

– Нет. – Говорю я ей, вызывая в её лице расстройство и непонимание того, где она могла совершить столь странную ошибку. Хотя не она, а навигатор в её телефоне, к которому она обращается с укоризненным выражением лица, и сейчас вы мне за всё ответите. И незнакомка начинает трясти свой смартфон с навигатором в нём, чтобы значит, привести его в геолокационные чувства и не сметь меня больше расстраивать неверным распознаванием точки указания и уводом меня в сторону скользких дорог. С последним моментом я нашёл понимание с разработчиками этого навигационного приложения, которым подольше бы хотелось заострять на себе внимание столь солнечно выглядевшей, милейшей незнакомки.

– Знаете, а он мне показывает, что это здесь. – С долей сомнения в мою сторону и недоумения в сторону так обстоящих дел, говорит и смотрит на меня незнакомка.

И тут на меня что-то удивительное, смелое находит (это, скорей всего, связано с необходимостью оправдать свой обман с адресом и заодно свою растерянность), что я выказываю в себе человека с большой выдумкой.

– Этот адрес по факту всегда находится здесь, но вот время для его нахождения не всегда совпадает с его физическим присутствием. – Вот такую загадку для ума, а скорей разрыв для нейронных связей умственной составляющей заявляю я.

И, конечно, незнакомка ничего из сказанного мной не поняла, хотя и старалась меня понять. О чём она так открыта и говорит. – Я ничего не поняла. – С улыбкой посмеиваясь над своей такой не умностью в сравнении с таким как у вас большим умом и загадочностью, говорит незнакомка.

А вот теперь от меня требуются не одни только слова пояснения, а я их должен каким-то действием подпереть. Что в десять раз сложнее делать, когда и сам не знаешь, что хотел донести до ума незнакомки. А когда ты загнан в такую самим же созданную ситуацию тупика, то начинаешь лезть в карман за хоть каким-то словом, и… – А где мои ключи?! – уж очень искренне я поражаюсь такой своей находке с обратным кумулятивным смыслом – потери.

А вот сейчас незнакомка, осенённая догадкой, поняла, что я хотел до неё донести своим заявлением.

– Так вот что вы хотели мне сказать. – Очаровательно так рада за себя не такую уж и глупую, и за меня, так умело подтвердившего в ней это разумное начало незнакомка, во все свои огромные глаза смотря сожалеючи на меня. И она даже готова пойти на определённые жертвы со своей стороны, чтобы облегчить для меня этот момент потери, предоставив мне временное пристанище в своей уютной квартирке (где она там всегда уют), но к большому сожалению, она очень не близко отсюда живёт, а сюда она прибыла по приглашению …давайте обойдёмся без этих представлений этого лица, третьего лишнего для наших отношений.