Станция «Самосуд»

– Министерство не может оказать Академии финансовую поддержку в этом квартале, ректор Вомин. Вы уже получили субсидии в начале прошлого месяца, а вот мы отчет об их использовании – нет, – устало проговорил он, и даже мутная, расплывчатая картинка в шаре на удивление ясно отобразила утомленное лицо Аврила. – И кстати! Я понимаю ваше увлечение историей, но звание мэтра в отношении глав Маджистериума не используется со времен мирового договора. Сейчас это должность министра.

– Не так уж-ш и давно, – пожал плечами Лино. – Однако я к вам не по вопрос-су финанс-сирования… минис-стр Аврил. Полагаю, вам из-свестно об из-сменениях в с-списках конференции?

– Да, я слышал, что Академия имени Тариони, вроде как, отозвала своих участников, – осторожно ответил Аврил. В голосе сквозило напряжение: мужчина явно ожидал подвоха. – Очень жаль, тема доклада, «Эффект зеркала», профессора Девраиль уже успела вызвать интерес. Не могли бы вы попросить ее почтой прислать текст?

Лино едва удержался от того, чтобы закатить глаза. Сомнений в талантах профессора у него не было, но эти таланты сейчас бодро уводили разговор в сторону.

– Да, вс-сенепременно.

– Разрешите узнать, чем вызвано такое решение?

– Смерть, – резко и, на удивление, четко проговорил ректор Вомин. По ту сторону шара резко замолкли. – Около недели наз-сад, когда долж-шен был отбыть дириж-шабль с учас-стниками конференции, на с-станции произош-шел вз-срыв, – мрачно говорил он. – Выж-шили лиш-шь немногие. Увы, один из-с учас-стников, Чарльз-с Фиро, не в их чис-сле.

В кабинете повисла тишина. Кажется, министр уже успел забыть и о собственных возмущениях, и о том, что это звонок по рабочему вопросу. Он лишь молча сидел перед шаром, не в силах что-либо из себя выдавить

– Это, безусловно, ужасная трагедия, но я не понимаю, что вы хотите от меня? – максимально спокойно ответил Аврил.

– Чарльз-с был отличным с-струдником и даж-ше другом. Я лиш-шь хотел убедитьс-ся, что Минис-стерс-ство не з-сабывает с-своих людей…

– И поэтому вы звоните мне, Лино?

– Его даж-ше похоронить нормально не выйдет – некому да и нечего, – Аврил поджал губы. Лино, определенно, давил на него, но зачем он пока не понимал. – Однако у него ос-сталс-ся подопечный. Ес-сли я правильно помню, гос-сударс-ство должно поз-саботиться о с-семьях с-своих погибш-ших с-служащих?

– Замечательно, что вы заботитесь о подопечном своего подчиненного, – глубоко вдохнул Аврил. Это не первое такое заявление, но отвергать их каждый раз одинаково тяжело. – Потому что мы позаботиться о нем не сможем. Мэтримониум еще полгода назад принял решение о выводе колдовских академий из-под эгиды государства. Даже вы, ректор Вомин, скоро перестанете считаться государственным служащим, а обладатели меньших должностей – подавно. Мне жаль, но боюсь полномочий террского министра образования недостаточно, чтобы идти поперек решений Мэтримониума.

– Я понимаю, – кивнул Лино. – Полагаю, диалог окончен? – получив утвердительный ответ, ректор провел по шару рукой, и тот резко затих и стал мутным.

Ректор откинулся в кресле. Один из самых бесполезных и идиотских диалогов в его жизни. Но лучше так… Скрипнула дверь.

– Решает Мэтримониум, а страдать неповинному ребенку, – тихо произнесла молодая женщина с темными волосами.

Едва заметно вздрогнув, Лино чуть повернул голову и холодно бросил:

– Вы придаете с-слишком много з-сначения подс-слушанным диалогам, Ингрид!

– Простите, ректор, это вышло случайно… Но как можно не придавать значения словам руководства? Это ведь может касаться всех нас… – последние слова Ингрид чуть не пропищала под уничтожающим взглядом ректора. Ровно неделю назад лаборантку быстро повысили до личного секретаря, однако, как ей казалось, она уже не нравилась собственному начальству.

Внезапно ректор смягчился и дружелюбно сказал:

– Ус-спокойтес-сь, Ингрид, это ведь прос-сто с-случайнос-сть, – он улыбнулся. – И больш-ше не повторитс-ся, – Ингрид яростно закивала. – Видите, как вс-се з-самечательно с-слож-шилос-сь! И не берите в голову – подопечному Чарльз-са хорош-шо з-са двадцать.

– Но вы ведь…

– Для вас-с, Ингрид, это неваж-шно! – вновь холодно прервал Лино и жестом прогнал девушку из кабинета.

Сложное утро, сложные разговоры. По крайней мере, девица – цыпленок и вопросов лишний раз задавать не станет.

***

– Магия предметов, предметная магия или магия вещей, называйте, как хотите, суть остается одна. Записываем: это использование заранее подготовленных предметов материального мира для проведения через них потоков энергии с целью создания узкого круга чар. Разберем определение, – Илинея подошла и осторожно постучала ноготком по черной поверхности доски. В это же мгновение на ней появились, будто начертанные мелом, надписи «Подготовленные предметы», «Проведение энергии» и «Узкий круг чар». – Кстати, вот вам пример такой магии. Я наложила чары на эту доску еще на последнем курсе обучения. Правда, для несколько иных целей, – улыбнулась колдунья, а по аудитории прокатился смешок. – Как вы могли понять, для данной магии подходят любые предметы. Зачаровать можно даже комок мусора, вопрос лишь в долговечности и целесообразности выбора такого… предмета. Зачаровать можно не только, что угодно, но и как угодно, но к этому мы перейдем чуть позже.

Для наложения чар недостаточно просто взять случайную вещь. Во-первых – это можно не записывать – выбор предмета должен быть целесообразным. Для чего вы будете его использовать. Например, чары, используемые на этой доске, позволяют в письменном виде транслировать на нее свои мысли. Для какого-нибудь кольца подобные чары бесполезны. Или нет? – она многозначительно посмотрела на аудиторию. – Если ваша цель – донести и показать что-то одновременно целой аудитории – да, бесполезны. Но если речь идет о передаче записок или списывании – они бесценны, – аудитория загалдела, явно оценившая этот момент. – Только тихо, это я вам, как недавняя выпускница, говорю. Как преподавательница, я, конечно же, осуждаю. К слову, кольца очень любят стихийники – маленький предмет, можно с десяток набрать и тратить сил по минимуму. Одним движением создавать сразу несколько разрушительных заклинаний. Предупреждая вопрос, с большинством других школ этот номер не проходит. Для самого простого заклинания, например, иллюзии требуется больше внимания и концентрации, чем для стихийного заклинания того же уровня. Про целесообразность, думаю, понятно. Перейдем к главному – подготовке.

Нельзя просто взять случайный предмет и колдовать с его помощью. Как вы знаете из курса теории, энергия каждого чародея уникальна. Магия же предметов ее обезличивает – что, кстати, используется многими колдунами-отступниками, чтобы их не обнаружили специалисты-ищейки. Из-за этой особенности важно, чтобы вещь была крепко связана с вами. Лучшие привязки – эмоциональная и временем, так что идеальным предметом будут личные вещи или какие-нибудь памятные подарки. Но, если вы вдруг окажетесь в такой ситуации, когда у вас не будет к ним доступа, или вы просто не захотите использовать их для магии, хотя мне трудно представить такую ситуацию, вы можете в течение не слишком продолжительного времени пропитывать вещь своей энергией. Когда связь станет достаточно прочной, можно приступить к зачарованию. Но такой метод недолговечен и годится больше для крайних ситуаций.

Как только нужный предмет будет зачарован, можно переходить к его использованию, а именно проведению потоков энергии. Да, многие люди, молодые чародеи и даже некоторые обученные чародеи старой школы считают, что такой предмет используется сам по себе. Якобы зачарование позволяет использовать магию даже тем, кто ей не одарен, а запас энергии в таких вещах ограничен. Это распространенное заблуждение. Магия предметов – это способ колдовства, способ преобразования энергии проще, экономичнее, быстрее, бесследнее, нежели классический, «прямой» способ. Хотя предметы, о которых многие непросвещенные думают при словах «предметная магия», существуют. Так называемые, магические концентраты, помещенные или перевоплощенные в вещь. Однако их давно не производят – слишком много усилий ради скромного результата. О них вы можете подробнее прочесть в исторических источниках.

Энергия проводится через вещи только при непосредственном взаимодействии, физическом контакте, с данной вещью.

Еще одной характеристикой, отталкивающей многих чародеев, является узкий круг заклинаний. Вы можете наложить на предмет любые чары, но редко предмет позволяет проводить через себя более двух-трех заклинаний. Те же кольца и вовсе способны уместить в себя лишь одно. Хотя некоторые, например, музыкальные инструменты, способны использовать до пяти заклинаний. А один виртуоз умудрился зачаровать церковный орган на семь заклинаний, но там были другие проблемы. Количество заклинаний, на которое вы можете зачаровать вещь, зависит от многих факторов, но в основном – от характеристик самой вещи. Материал, размер, даже изначальный функционал могут оказывать на это влияние. Так ткани зачаровываются охотнее металлов, но не выдерживают высокоуровневых заклинаний, древесина почти непригодна для стихийных чар. Сложносоставные вещи умещают больше заклинаний, но простые – позволяют использовать более сильные чары. Много нюансов. Однако это вводная лекция. Более подробно вы сможете разобрать их на факультативе в следующем семестре.

Магия предметов сама по себе довольно сложна, и, несмотря на все ее преимущества, большинство чародеев предпочитают обходиться своими силами и использовать «прямой» способ преобразования энергии. Так, до конца пары еще двадцать минут. Если у вас нет вопросов, можете идти, – Илинея постучала о стол пачкой бумаг, выравнивая их, и обвела аудиторию взглядом.

Какой-то парнишка на задних рядах хотел робко поднять руку, но одногруппник тут же ткнул его локтем в бок. Незаметно фыркнув, Илинея кивнула студентам и направилась к двери под аккомпанемент двигающихся стульев и нарастающего гвалта. Не то чтобы она и рассчитывала на вопросы. Это была скорее формальность. Сама-то Илиния еще отлично помнила, как сидела по ту сторону от преподавательского стола и мечтала поскорее отправиться по своим делам.

Хотя, по эту сторону мало что изменилось в этом плане. Это была последняя лекция на сегодня, однако отправиться по желанным «своим делам» ей не дали. Едва она зашла на кафедру за сумкой, как лаборант подкинул ей какую-то стопку бумаг на ознакомление.

– Что это? – выдохнула колдунья, без энтузиазма беря в руки верхний лист.

– Списки на курсовые работы и методические материалы. Ознакомиться можете потом, просто чирканите мне подпись о получении, – ответил лаборант и подсунул ей журнал, где уже красовались размашистые подписи коллег.

Поставив маленькую, аккуратную закорючку, она вернула журнал лаборанту и вернулась к просмотру первого листа, которым оказался примерный список тем для курсовых кафедры иллюзионистов.

– Надеюсь, его еще не утвердили? – брезгливо спросила Илинея, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Формально нет, – невысокий мужчина-практик, набиравший для повышения «научный багаж» преподаванием некоторых факультативов, пожал плечами, потягивая какой-то дешевый отвар у окна. – Но это список, который тут уже лет семь висит, его даже обсуждать не будут.

– Я заметила, что это тот же самый список, – колдунья скривилась. – Хоть бы нумерацию поменяли ради приличия! По этим темам и семь лет назад ничего интересного написать нельзя было! Вам еще не надоело каждый год эту ахинею читать?

– Что-то не нравится, ты всегда можешь обсудить это с ректором, – равнодушно протянула пухленькая доцентка. – Списки утверждает он.

– Умеете вы урезонить, – тут же притихнув, пробурчала Илинея. – Мне его утверждения для поездки на конференцию хватило…

– Вот поэтому мы каждый год и читаем одно и то же. Потому что лучше тонуть в словесном потоке студентов, пытающихся еще как-то вывернуть заезженную тему, чем один на один общаться с этим шепелявым, – так же равнодушно продолжила доцентка. – Не понимаю, как Ингрид согласилась на это «повышение». Как по мне, так лучше маленькая зарплата, чем большой мозгоклюй.

– Угу, благодаря такому подходу ты и киснешь на этой кафедре, а могла бы уже в столице преподавать! – усмехнулся практик.

– По крайней мере, я «кисну» в качестве доцента, а не временного младшего преподавателя, – язвительно бросила женщина. – Ладно, пойду я. Один и тот же практикум третий день пройти не можем! Недобор, недобор, потом вот мучайся с этими «доборными»! – ворчала она, собирая со стола материалы.

– Вот ведь разошлась! – усмехнулся практик и вернулся к законному обеду.

– Я тоже пойду, – Илинея закинула сумку за спину. – Кстати, я тут активно агитирую за ваш факультатив, – она подмигнула поперхнувшемуся практику. – А то надоели уже чаи гонять, пока мы работаем!

– И что ж я вам сделал, Илинея? – покачал он головой.

– Надо гадость эту просмотреть, может, все же загляну к ректору.

С этими словами она вышла из кабинета кафедры, подхватив листок с темами. Она вышагивала по безлюдным коридорам академии, иногда поглядывая на список, но, фыркнув, тут же опускала его. Перед лестницей, ведущей наверх, к кабинету ректора, она на мгновение затормозила, однако неприязнь вновь победила, и девушка, свернув «гадость» пополам, убрала ее в сумку и направилась домой.

– Профессор Девраиль! – послышалось за спиной.

Илинея остановилась и в непонятках оглянулась. Голос явно принадлежал молодой девушке, скорее всего, студентке, однако колдунья никого не видела. Да и рано еще до таких отчаянных выкриков – экзамены еще не скоро, о наборе на курсовые еще тоже не объявляли. Светлые брови задумчиво съехались к переносице. Может, чтения какие-нибудь или круглый стол? Девушка поморщилась. Раздался звонкий стук каблучков.

– Я боялась, что вы уже ушли! – по лестнице чуть ли не летела Ингрид – бывшая лаборантка и главное солнышко кафедры теории. Впрочем, за последние дни «солнышко» изрядно потухло. Под глазами еще вчерашней студентки уже красовались первые синяки, которых не было даже в самые суровые сессии, а в сочетании с тонкой бледной кожей и почти черными волосами это смотрелось особенно жутко.

– Да он реально вампир! – невольно вырвалось у Илинеи, на что ее наградили сначала непонимающим, а потом возмущенным взглядом.

– Вы ему сейчас в лицо это не скажите, – строго произнесла девушка.

– Я, в общем-то, – Илинея бросила пару взглядов в сторону, однако пустой коридор не спешил ее спасать, – домой уже собралась…

– Профессор, пожалуйста, – она подошла почти вплотную и снизу вверх посмотрела в глаза Илинеи, – не создавайте мне дополнительной работы.

Колдунья инстинктивно отшатнулась:

– Хорошо, хорошо! Только скажи сразу – это связано с тем визитом полиции на прошлой неделе? – Ингрид отрицательно покачала головой, и, выдохнув, Илинея пошла за ней в кабинет ректора.

– По официальной версии, вас там не было. Либо вы хорошо поработали, заметая следы и заговаривая зубы. Так или иначе, ваша репутация, а вместе с ней и репутация академии, чиста. Ректору этого достаточно, – холодный тон, почти перечисление.

– Ингрид, – колдунья шагнула вперед, чуть обгоняя, и заглянула в напряженное лицо девушки, – у тебя все хорошо? Может, тебе нужна помощь? Ты сама не своя!

Ингрид остановилась и посмотрела, словно насквозь. На мгновение показалось, что она очень тяжело вздохнула, но это впечатление исчезло так же быстро, как и возникло.

– Я просто очень устала, Илинея, – тихо прошептала она. – На кафедре было спокойнее. У Вомина поменьше дел, но ты постоянно сидишь в таком состоянии, – она чуть склонила голову и согнула руки в локтях, словно пытаясь сжать воздух в пальцах, – никогда не знаешь, что от него ждать, пошутил он или серьезно… Такое чувство, будто любая фраза может лишить тебя работы!

– Ты уверена, что за такую работу стоит держаться? – Илинея глянула за спину собеседницы и осмотрелась по сторонам, убеждаясь, что у их разговора нет свидетелей.

– У меня нет выбора! – она говорила шепотом, но, казалось, кричала. – Вернусь на кафедру – он мне жизни не даст, а вне академии… С моими способностями да еще и с ребенком на руках меня никуда не возьмут! – девушка не заметила, когда оказалась в объятьях Илинеи. Похоже, она выглядит совсем жалко… – Все не так плохо, – она попыталась слабо улыбнуться. – Просто перенапряглась – третью неделю без выходных работаю, – она крепко обняла колдунью, которую всегда считала просто хорошей знакомой, и отстранилась, вытирая выступившие в уголках глаз слезы.

Илинея посмотрела в темные глаза и улыбнулась:

– Работа никогда не кончится, а себя беречь надо. Ладно, пойдем разбираться с Вомином! Тебе наверняка и без меня есть, чем заняться, – и зашагала дальше по лестнице к горячо «любимому» кабинету, так и не услышав тихое «Спасибо!».

Через пару мгновений, опомнившись, Ингрид побежала следом за уже скрывшейся в дверях приемной колдуньей. Илинея же внутри боролась с собой и презрением на лице. Благо уютная приемная, отделявшая кабинет ректора от коридора, подарила девушке нужные мгновения. Остановившись у двустворчатых деревянных дверей с металлическими вензелями, Илинея вдохнула и буквально стряхнула наваждение внезапной исповеди Ингрид. Сумка удобно пристроилась в ближайшем кресле, список тем зажат в руке. Стук в дверь. Приглушенное ворчание за ней. Не дожидаясь официального разрешения, колдунья вошла внутрь и, не оборачиваясь, элегантным движением захлопнула двери. Действие, однако, осталось без внимания – хозяина в кабинете не было. Илинея бегло осмотрела неприметную дверцу в дальнем углу кабинета, нетерпеливо стукнула ноготками по столу и, раздраженно закатив глаза, стала разглядывать детали в ожидании ректора.

Небольшой кабинет не менялся еще дольше, чем списки тем. Огромный стол из черного дерева, по словам доцентки, помнил еще предыдущего ректора, а это заслуживало уважения, ибо даже самые старые из преподавателей обучались уже при Вомине. А вот витражные окна прямо за столом уже меньше веяли стариной – цветной витраж заменили на обычное стекло каких-то лет десять назад, когда один из студентов-стихийников в порыве ярости попытался магией выкинуть ректора в окно. Однако досталось только несчастному витражу, а студента признали больным и отправили в «лечебницу души». Слухи об этом инциденте ходят по академиям до сих пор. Два высоких стеллажа у левой стены, за которыми и пряталась дверь в приватную часть кабинета, забиты папками с бумагами и личными книгами ректора. «Нужная книга откроет тайную комнату» – одна из любимых местных легенд, которую старшие курсы с удовольствием вешают на уши младшим.

На столе, помимо всего прочего, несколько позолоченных и медных статуэток драконов, витиеватая рамка с мутным от времени фотопортретом и маленькая шкатулка, в которой на мягкой подушечке красовалась старинная монета с гербом Таврии времен, кажется, Второго совета. Единственное, что обновилось в кабинете – появилась карта, которую Илинея, вероятно, в спешке не заметила во время прошлого визита. А может, она появилась за два месяца летних каникул? Девушка приблизилась к карте, краем глаза замечая приоткрывшуюся дверцу.

– Не знала, что вы увлекаетесь картографией, – произнесла она, поворачиваясь боком к ректору, остановившемуся у стеллажей.

– Ес-сли бы вы в с-свое время охотнее пос-сещали мои лекции, с-сиера Девраиль, вы бы з-снали, что карты – неотъемлемая час-сть ис-сторических наук. И наверняка поняли, что перед вами карта времен Таврии Первого с-совета! – снисходительным тоном ответил Лино и прошел за стол.

– Уверяю вас, саро Вомин, для этого более чем достаточно поднять глаза и прочитать дату составления, – девушка подавила ехидную улыбку, поворачиваясь к ректору лицом. – Древняя вещица, не боитесь, что рассыплется?

– Не боюс-сь, – подобно змее он смотрел ей прямо в глаза, – в те времена умели накладывать превос-сходные защ-щитные чары.

– Ясно… – выдохнула Илинея. – Полагаю, вы позвали меня не для дискуссии?

– Нет, вы просто потряс-сающ-щая! – гортанно рассмеялся ректор. – Вы с-сами начинаете это диалог, а потом делаете вид, будто я вас-с з-садерж-шиваю!

Илинея подошла к столу и опустилась в кресло.

– Однако я уже перешла к сути, а вы продолжаете словоблудие, – колдунья упрямо не отводила взгляд. Ей нечасто приходилось общаться с ректором, но за эти несколько раз она усвоила одно: свои границы нужно обозначать резко и сразу, давая Вомину понять, что давление и манипуляции не пройдут. Работает эта тактика не всегда, но хотя бы работает.

– В общ-щем-то, ничего ос-собенного, – ректор пожал плечами и откинулся в кресле, прерывая зрительный контакт. – Вам так и не удалос-сь попасть на конференцию, однако для нас-стоящего таланта не с-сущ-ществует преград и расстояний, – он расплылся в доброжелательной улыбке.

– Ммм, столько приятных слов! – покачала головой Илинея. – Да вы, никак, убить меня задумали? Заранее почву подготавливаете?

Ректор вновь низко засмеялся, однако веселье не тронуло его глаз, которые четко показывали, как ему надоел этот разговор.

– Расслабьтес-сь, с-сиера, это не мои с-слова, – Илинея закатила глаза. – Мне довелос-сь пообщ-щаться с-с вес-сьма высоко с-сидящ-щими колдунами, и, по какой-то причине, их з-саинтерес-совала ваш-ша работа. Я лишь хочу, чтобы вы отправили ваш-ш текст на адрес-с Минис-стерства образ-сования. Отказ-са я не приму – мы ведь не хотим, чтобы уваж-шаемый Аврил Венделия расстраивалс-ся!

– Сразу с козырей заходите? – хмыкнула колдунья. – Я бы и так согласилась, – она поднялась с кресла и еще раз посмотрела на карту. – А вы бы сняли ее, если так боитесь расстроить Аврила. Вряд ли политики оценят нездоровый интерес к Первому совету у руководителя одной из ведущих академий страны, – она кивнула на прощание и направилась к двери, когда до нее донеслось презрительное:

– Это, с-сиера, не ваш-шего ума дело!

Илинея резко остановилась, будто вкопанная, и язык сработал быстрее мозга:

– Вот как! Да… Да, вы правы! Моим умом трудно понять, как можно с вашим происхождением восхищаться той эпохой! – резко развернулась она обвинительно глядя на ректора. – Вы же историк! Или вы просто игнорируете, что к южным магам во времена Первого совета относились хуже, чем к людям? Их даже простые, черные маги на работу не брали, а аристократия расценивала их как дикарей, которым не место в дивном обществе чародеев! Позор магического сообщества! – разорялась Илинея. Это было похоже на доклад оратора: четко, уверено, с расстановкой. Однако какой-либо заметной реакции не следовало. Ректор Вомин все так же сидел, откинувшись на спинку кресла, и с ноткой интереса наблюдал за представлением. – Или, может, вам напомнить про Южную экспансию, когда совет закрывал глаза на зверства в отношении местных жителей? Даже среди аристократов симпатия к политике Первого совета осуждается, а ведь только они и чувствовали себя нормально в то время! Диктатура родовитых богачей, пролившая столько крови, едва не уничтожившая целый культурный пласт! У них из хорошего были только связи с Империей Прелотов, и те построены на продаже рабов! – под конец речи Илинее уже не хватало воздуха. Ей было, что сказать, однако некому было это слушать.

Вомин лишь с важным видом кивнул и медленно, издевательски похлопал:

– Ну надо ж-ше! С-спус-стя четыре года, вы наконец-то с-сделали домаш-шнее з-садание! З-самечательная осведомленнос-сть, прекрас-сная подача! Но! Увы, вы опоз-сдали, з-садание я не приму, – он наиграно покачал головой. – А теперь покиньте мой кабинет так ж-ше быстро, как и на первом курс-се!

Едва открыв рот, девушка тут же его закрыла. Накатившая волна возмущения и понимания, что все выступление ушло в никуда, сбили весь настрой. Девушка развернулась и, кипя от злости, вышла за дверь, где за скромным столиком работала Ингрид. Она бегло глянула на зажатый в руке профессора лист и кивнула на него:

– Вас за этим вызывали?

Илинея глубоко вдохнула и поднесла список к глазам. Рыкнув «Черт!», она скомкала его, схватила сумку и, не глядя, закинула в большой карман.

– Крепись, Ингрид! – на выдохе произнесла она и ураганом вылетела из приемной, оставив девушку в неведении.

Впрочем, для понимания состояния Илинеи ей и не нужны были детали.

В квартиру колдунья забежала злая, как стая скальных врахов, разве что прохожих в общее гнездо не утаскивала. Сумку безжалостно кинули к стене, а сама девушка, разуваясь и раздеваясь на ходу, напролом шла к телефону, ибо лишь один человек в городе был способен выдержать ее гнев. Болеро с корсажем полетели на кровать, а многослойная юбка бесформенной кучей упала рядом со столом. В одних чулках и расстегнутой бежевой блузке она сидела на табуретке в прихожей и крутила номерной диск, набирая подругу. Шел четвертый час дня…

***

Утро Риды, несмотря на отпуск, началось довольно рано. На прошлой неделе Дориан-таки согласился вернуться в госпиталь и проходить лечение, как нормальный человек, и невыносимая жизнь Риды превратилась в невыносимо скучную. Илинея всю неделю пахала, света не видя и подумывая разработать ответное проклятье для учетного отдела, решившего базовый курс иллюзии для непрофильных групп впихать в один месяц. Компания нескольких общих знакомых, с которыми девушки иногда собирались, Риду не особо прельщала, ибо один на один с ними было довольно скучно, а с коллегами по работе Рида из принципа не общалась. Принцип этот назывался «будем честны, мы бы продали друг друга за один нинге». В офисе Риду не любили. Но, справедливости ради, стоит сказать, что офисники вообще никого не любили, в том числе, друг друга. Корпоративный дух не позволял.