Тайна дважды убитой. Следак Её Величества 1

– И вновь этот Бориска, будь он неладен, – причитал Фёдор. – Кабы не его эта вездесущность! Как он о похищении тела прознал?

– Разговоры об Борисе тебя отвлекают от главного! – пожурил своего подчинённого Генрих Цискаридзе. – Ты что-то упустил, Иванов. Ты мой лучший следователь. Мне что, самому дела теперь вести?!

Присутствующими было высказано ещё несколько предположений, однако они не имеют для читателя никакого интереса. Большая часть слушателей ничем себя не проявила. Ни свежих идей, ни рвения. Всё свелось к тому, что раскрыть это дело должен лично Фёдор Иванов. Именно в его обязанности вошло свершение чуда. Почти библейская роль!

– Господь создал этот мир за шесть дней, – патетически произнёс Цискаридзе. – На седьмой он отдыхал. Я даю тебе, старший следователь, пять. Если не выйдет – нам придётся расписаться в бессилии. Ты же понимаешь, кто примет на себя груз вины пред Императрицей?

На этой ноте они разошлись – совещание закончилось. Москва окончательно погрузилась в тёплый летний вечер. А Фёдор – в уныние. Там, где обычные методы следствия дают сбой, приходится идти на риск. В случае Фёдора – весьма и весьма крупный. Но не только это страшило его. Нет.

Он хотел Её – и боялся. Всей душою желал, но противился разумом. Сама судьба снова толкала в Её руки. Перед тем, как ехать домой, Иванов зашёл в кабинет. Открыл сейф. И взял маленькую коробочку. Там лежало нечто, что понадобится через несколько часов. Взяв этот небольшой предмет, он, по сути, запустил цепочку событий. Которая в самом ближайшем будущем могла привести его на остров Валаам.

Глава 4. Решение принято, сомнению не подлежит

Всё отделение постепенно шло на выход, но детектив двигался навстречу потоку. С ним здоровались, ему кивали, подбадривали. Кто-то предлагал пропустить стаканчик, иные и вовсе в гости звали. Детектив всем отказал. Пришёл в обитель своего начальника.

Озадаченный Святослав не обнаружил в кабинете его владельца – следователя Иванова. Тот обычно не уходил с работы раньше девяти, а то и десяти вечера. На часах же было лишь начало седьмого. Подозрительно. Куда он делся?

За годы совместной службы они стали больше, чем напарниками. У Славы был собственный ключ и от кабинета, и от сейфа начальника. Разрешение использовать кофе-машину и брать в холодильнике свежие сливки. К тому же, собственный кабинет сыщика – настоящая конура на нулевом этаже. В другом крыле, где не трудилось ни единого аристократа.

Работать там невозможно из-за сырости и отсутствия света. Иванов души не чаял в собственном детективе. Относился к нему по-отечески, несмотря на небольшую разницу в возрасте. Например, на 35-летний юбилей Фёдор подарил своему сыщику дорогие часы.

– Лучше бы ассигнациями, – смущённо сказал тогда детектив. Однако же, такой подарок произвёл на него ярчайшее впечатление.

Не зная о дружбе начальника и подчинённого, читатель бы никогда не понял логику действий детектива. Оказавшись в кабинете Иванова, Святослав сей же момент нажал на кнопку дорогой немецкой кофе-машины. Такие обычно ставят лишь в фешенебельных ресторанах: настоящее чудо техники. Вдохнул ароматный кофе, заправил его свежайшими сливками.

Затем Святослав без малейших колебаний открыл сейф и достал коробку, где лежали улики по делу Пропавшей К. Именно так они называли своё расследование. Начал медленно выкладывать документы с протоколами допросов на приставку стола. Фотоснимки места происшествия. Перелистал заключение судебного хирурга. Многочисленные депеши и рапорты. Внимательно, вдумчиво перечитал каждый лист.

Ничего нового… Очаровательная девушка. Чёрные волосы, маленький носик. Даже нагая, на столе судебного хирурга, она выглядела привлекательно. В жизни, должно быть, и вовсе была конфеткой! На лице застыл не страх, нет. Непонимание.Славе вдруг стало жаль эту девушку. Ей было всего девятнадцать лет.

И почему не сбили какого-нибудь мерзкого старикашку? «Нет, таковые под моторы не сигают», – подумал Святослав. Ничего нового он не увидел. Хотя, был и маленький нюанс… Пропала коробочка, где лежали драгоценности потерпевшей. Ну как, драгоценности? Одно название. Нынешнее поколение ни во что не ставит золото и серебро.

*

В то же самое время Фёдор пытался собрать в кучу свои мысли. Он приехал в свой двухэтажный дом на севере Москвы. Свежий район с поэтическим названием Прилесье. Приличные по размеру участки. Конечно, на зарплату старшего следователя он не смог бы себе позволить даже квартиру в единственном многоэтажном доме, что располагался неподалёку.

«У Леса» – так местные называли свой район.

А многоэтажный дом, где селился средний класс – Опухолью. Пупком, Бородавкой. Коттедж Фёдора был далеко от этого места. Тем же, кто находился поближе, не повезло. Жильцы многоэтажного дома так и норовили парковать свои дешёвые машины у въездов на участки уважаемых господ. Искренне недоумевали, отчего те не рады такому соседству.

– Опухоль надобно срезать! – как-то прокричал на заседании местного совета Николай Петрович, староста. – Вывести бородавку под самый корень. Покуда она не распространилась на весь организм.

Единственное собрание, которое Фёдор посетил в этом году, и то прошло со скандалом. Больше он таких ошибок не допускал – не ходил ни на одно. Будто ему на работе мало скандалов! Приехав в свой коттедж вначале восьмого, следователь произвёл настоящий фурор. Кухарка, экономка и садовник будто призрака увидали. Они тут же принялись метаться и по коттеджу, и по участку, изображая бурную деятельность.

– Ужин в кабинет мне подай, Софья, – распорядился следователь, не обращая внимания на эту суету.

Иванову необязательно было брать работу на дом. Потому что дела – это всё, что у него имелось. Он не расставался со своей службой ни на миг. Постоянно обдумывал подробности каждого дела. Когда-то давно, возводя этот коттедж, следователь предусмотрел отдельное помещение для службы. Однако же в кабинете было на удивление чисто. Ни разу стол не видел бланков допросов или протоколы осмотров.

Фёдор сел за стул, включил телевизор. Достал из стола графин, рюмку. Налил немного бренди и тут же выпил. Там-там, там-там, там, там… Послышалась знакомая мелодия. Как назвали это безобразие? «Почти неповреждённые светильники». Глупость какая-то. Детективный сериал о буднях Её Величества Петербургской полиции. Фёдор налил ещё половину рюмки. Голубой экран наполнился движением.

– Андрюха, у нас мертвяк, – сообщил герой нового сериала. – Возможно злодеяние. Седлайте коня, сударь.

Снова заиграла музыкальная заставка. На фон зачем-то наложили крик благородной дамы. Этот сериал буквально будоражил умы зрителей. Ходили слухи, что состав актёров согласовала сама Императрица. И теперь ряженый следователь и два его сыщика день и ночь раскрывали любые преступления.

Сегодня – кража, а завтра – убийство, послезавтра – измена Государю. Походя обезвреживали банды, выводили на чистую воду картёжников и менял. Как-то раз даже задержали колдуна, что грозился обратить их в жаб и гадюк. По сюжету, тот отправился на остров Валаам.

– Вот, ваше благородие, – пробормотала Софья, ставя поднос на стол. – Собрали тут быстро. Раньше десятой не ждали вас, благородие!

– Спасибо, душа моя, – поблагодарил Иванов.

В отдельном блюде лежали его любимые маринованные грибы с луком. Рядом – отбивная царских размеров и небольшая порция пюре. К горячему – несколько видов соусов. Четыре драника, национальное польское блюдо, и чашечка свежей сметаны. Следователь выпил третью рюмку и с аппетитом принялся за еду.

– Что я имею? – вслух спросил он. – Достаёт ли мне хоть ещё одной возможности завершить дело без магии?

Вот бы в жизни было так, как в сериале! Сегодня следователь с красивой фамилией Боровиков обнаружил похитителя графской дочки. А само чадо – живым, целым и невредимым. И вот – финальная сцена. Допрос злоумышленника. Он не отпирается, нет. Рыдает, поверженный тяжестью улик.

– Простите меня, Императрица! Простите великодушно! – кричал преступник и начинал рыдать. Следователь Боровиков улыбался, страшно довольный собой.

Фёдор выключил телевизор. Он терпеть не мог все эти модные сериалы про следователей, дознавателей и детективов. Посмотришь, так у них не служба, а курорт! Кисловодский санаторий! То они в рюмочной сидели, то симпатичных аристократок охаживали. И как-то походя раскрывали преступления.

Иванов прекрасно знал, что настоящая служба – это пыль и грязь. Душные кабинеты, пропахшие табаком. А дела? Каждое второе убийство – это результат выяснения отношений в тёмных квартирах, похожих на пеналы. Где обитатели хорошо, если грамоте обучены. Откуда взяться манерам!

– Куда ж ты растёшь, Москва! – воскликнул пьянеющий Фёдор. – Куда?

Переселение! Наука вырвала из деревень тысячи людей. Они больше не были нужны ни для обработки земель, ни для обслуживания скота. Миллионы душ! Все эти вчерашние крестьяне оказались лишними. Их заменили машины, что теперь сами обрабатывают землю и даже картошку копают.

«Лишние» крестьяне теперь ехали сюда, в его родную Москву. Это ради них построили целые кварталы домов, устремившихся в небо. С тесными квартирками, куда бы Иванов даже свою прислугу не поселил. Студия! Какому талантливому купцу в голову пришло дать такое название человеческим будкам? В его детстве он бывал в студиях. Покойная матушка писала картины.

– Там потолки четыре метра высотою! – внезапно вскричал Фёдор. – Там свет и воздух всюду! А эти конуры – не студии. А темницы!

Тут же бросился к ящику из красного дерева. Открыл, достал початую бутылку марочного коньяка. Налил рюмку, выпил. Полегчало. Четвёртая рюмка за вечер. Довольно на сегодня, ещё ведь дело делать. Дело тёмное. Фёдор проверил коробочку. Так и лежало в кармане.

– Свет очей моих, – прошептал он томным голосом, набрав знакомый номер. – Разумеется, нет. Да, скучал! Скучал безумно. Ждёшь меня, прелесть? Выгоняй всех посетителей и просителей. Я буду у тебя ровно через час, сударыня. Целую крепко. Да, в оба комплекта губок.

Фёдор повесил трубку. Итак, Сбитая и Пропавшая. Даже он, следователь Иванов, застрял. Застыл! Снова и снова он прокручивал в своей хитрой голове собранные материалы. Снова и снова пытался сложить их в единую картину. Не помогало. Фёдор вздохнул. Коли императрица взялась за это дело, взбудоражившее всю Империю… Остаётся только одно. Ритуал.

Глава 5. Погружение

…То была тёплая, приятная ночь, переходящая в утро. Такая красивая, которая бывала лишь в Подмосковье. Огромные лесные просторы стояли насмерть перед алчностью купцов. Многие из тех спали и видели, как бы вырубить лес под корень, отправив его в Японию и Европу. Как бы застроить просеку домами, что поднимаются к небу.

Она идёт вдоль дороги. Как и положено – навстречу движению. Она торопится, но движется аккуратно. В голове – весёлые девичьи мысли. О платьях. О званых вечерах. О Париже, куда она хотела отправиться в самом скором времени. О будущем муже, имени которого она пока не знала. Вдалеке показались фары. Приняла ещё немного левее, пока машина приближалась.

Вдруг – визг шин. Удар, от которого её несчастное тело летит верх и назад. Недоумение. Столкновение с землёй. Стон. Тело пронзает острая боль, от которой девушка пытается взвыть. И не может. Губы ворочаются слабо, медленно. Она ещё была жива. Выходит он. Улыбается. Наблюдает, как она лежит, словно переломанная кукла. Сладострастно ухмыляется.

– Сейчас, – говорит он. – Сейчас боль смягчу.

Переворачивает её на спину. Боль от этого стократ усиливается – кости переломаны. Срывает одежду. Девушка стонет, от боли она и слова не может вымолвить. А он… Он наваливается на неё всем телом. Движется сильно, будто резвый скакун. Снова и снова, снова и снова. Девушка проваливается вниз, в сладкое забытье. Ей уже не больно…

В этот момент Алиса вырвалась из видения. Она готова была поклясться, что видела лицо. Запомнила его. Взяла в руки карандаш и начала его писать. Главное в этот момент – не думать. Не рассуждать о том, насколько убийца утратил человеческий облик. Потом – внезапно скомкала лист, порвала его. И начала писать заново.

Что за он, что за негодяй? Как он посмел? Рука девушки остановилась. Усилием воли колдунья осталась на нужной волне. Сделала ещё несколько движений. Посмотрела на портрет. Теперь он её устроил. Убрала карандаш. И – рухнула в обморок.

Ритуал отнял у неё последние силы. Никто не знал про её колдовской дар. Не то, чтобы сейчас за такое сжигали. Времена нынче другие. Откроешь газету – и потомственных колдунов и ведуний там несколько десятков. Приворот, защита от сглаза, снятие венца безбрачия. В эти глупости уже никто не верил.

Министерство Антимагии искало иных, настоящих.

Фёдор хорошо знал, какая участь ждёт колдуна. Сначала – долгая поездка на остров Валаам. Там, после бесконечного поста и молитв, полагалось принести клятву Батюшке Гавриилу. А потом тебя ждало забвение. Без фамилии. Без имущества. Долгая-долгая изоляция, бесконечный пост и молитва. Не то, чтобы Иванов не любил уединение. Любил. Он бережно взял Алису, отнёс её и уложил на диван. Смочил виски холодной водой.

– Душа моя, – сказал он. – Ты каждый раз так рискуешь…

Пока колдунья приходила в себя, Фёдор внимательно осматривал портрет. Какие-то черты показались ему знакомыми… С дивана послышалось шевеленье. Алиса была бледна – но невероятно красива. Во время ритуала она облачалась в одну лишь шёлковую сорочку. Та сползла, обнажая аппетитную грудь.

– Ты донесёшь на меня! – прошипела девушка, приходя в себя. – Донесёшь!

– Ну что ты, – попытался успокоить Иванов. – Как можно? С кем же я тогда спать буду?

Каждый раз после ритуала у них обоих просыпалось вожделение. Вот и сейчас её руки тянулись к нему. Развязали галстук. Расстегнули ремень. От жажды любви очаровательные ладони Алисы дрожали. Губы пересохли, и она поспешила прильнуть ими к своему любовнику.

– Я истратила все свои силы! – прокричала она после долгого поцелуя. – Дай мне энергию!

И он дал. И пока Фёдор и Алиса наслаждаются друг другом, я готов ответить на вопросы читателя. Вероятнее всего, ты сейчас гадаешь, куда попал и что видишь перед собой. Хорошо, любопытный ты мой. Прояви терпение.

Пред тобою – Российская Империя. Она уцелела. Бунт моряков и солдат, прокатившийся по стране в 1917-м году, закончился ничем. На память о нём в учебнике истории всего несколько строчек сохранилось. Что солдаты? Что моряки? Покричали и успокоились. Да, некоторым смутьянам пришлось выписать билет в один конец.

Были и другие восстания, волнения. О них в этой части романа ничего. Фёдор вспоминать не любит. Итак, 1917-й год.

После недолгой передряги жизнь вернулась в привычное русло. Аппетиты монархии умерила Конституция. Все подданые, что подпадали под имущественный ценз, могли выбрать своих представителей в Парламент. Место жарких дебатов, чаяний и надежд.

Были, разумеется, и войны, и потрясения. Одна лишь война с германцами чего стоит! Выжили, справились. В шаге от 1990-го года от Рождества Христова Россия достигла своего расцвета. Вступила в Золотой Век, что бывает у всякой цивилизации лишь единожды.

Города, дороги, самолёты… Больницы, сложнейшие операции, робкие попытки освоить космос. Микроэлектроника. Первый мобильный телефон – российский. Японцы быстро догнали, и телефон их был и легче, и лучше. Но – второй. А российский так и остался первым на века.

Но при этом – аристократия. И при том – телесные наказания для простолюдинов. Прости, читатель, за моё ругательство. Так в России боле не говорят. Никаких простолюдинов, никакой челяди. Верно – разночинцы. Верно – средний класс. Верно – Её Величества подданные.

Кстати, про Её Величество. Про Екатерину, Ясное Солнышко, Третью. Вступив на престол в 1962-м году, будучи совсем ещё юной, она буквально росла вместе с Россией. Освещала необъятные просторы своей лучезарной улыбкою, озаряла добрым словом.

Была у Императрицы одна слабость. Она страсть как любила детективы. И книги, и фильмы, и даже сериалы. А потому история, что всколыхнула Империю душным летом 89-го, никак не могла остаться незамеченной Ею. Кажется, Алиса и Фёдор уже насытились друг другом – самое время вернуться к ним.

Глава 6. Зацепка

Погружение прошло успешно. Как и то, что полагалось после него. Фёдор, поигрывая мышцами, смотрел на любовницу. Та отворачивалась. Её переполняли противоречивые чувства. Ненависть и любовь, скованные воедино. Наконец, она сдалась. Улыбнулась и обняла мужчину. Прижалась к нему своим очаровательным тельцем. Именно в этот момент следователь почему-то решил отстраниться.

Ему показалось, что лицо, которое колдунья выудила из тьмы, – знакомое. Иванов снова подошёл к столу, взял лист бумаги и задумчиво смотрел на портрет. Нет, не то. Показалось. У них с Алисой – такой разный дар. Вот и верь после этого, что все колдуны одинаковые! Он – мастер слова. Мастер допроса. Достаточно включить хронометр, сказать несколько слов – и началась охота. Началась травля преступников.

Алиса – другая. Она зеркало, в котором отражается мир. Она – озеро, что запоминает тайны. Сегодня он дал ей всего одну вещь. Окровавленный браслет с руки несчастной. Надел на тоненькое запястья колдуньи. И этого хватило, чтобы Алиса смогла погрузиться в омут прошлого – и вынырнуть из него.

Союз их был странным. Они обожали друг друга и боялись. Они страстно желали быть вместе – и бежали в разные стороны. Быть может, если бы каждый из них полюбил человека простого, без дара, было бы легче. Каждый из них мог бы стать счастливым. Скрывать от обычных людей свой дар – проще простого. Прятаться от мага – крайне затруднительно.

– Кузина… – Фёдор вернулся к ней и лёг на шёлковую простынь. – Ты моя кузина…

– Мы очень дальние родственники, дядюшка! – произнесла Алиса. Она терпеть не могла разговоры на эту тему. И почему все эти аристократы непременно с родственниками спать хотят? Волна нежности, накатившая на неё, улетучилась.

– Кузина, – продолжал дразнить Иванов. – От крови своей куда бежишь.

– Мы дальние родственники! – закипела Алиса. – Даже не четвероюродные, слышишь, дядюшка?

Высчитать, кем они друг другу приходятся, было затруднительно. За века аристократические семьи так тесно переплелись друг с другом, что отыскать концы было нелегко. И всё же, Ивановы и Иваньковы – две ветви одного рода. Конкретно у Алисы и Фёдора были одинаковые глаза.

Жёлтые. Хитрые. Впервые их представили друг другу, когда ей было лет шесть-семь, а ему – тринадцать. И уже тогда их будто громом поразило! Много лет в разлуке. Переписка. Отрицание. Взаимные откровения. Странная любовь, которая произошла, когда ей было восемнадцать, а он – разменял свой первый четвертак.

Никогда ему не было так хорошо ни с кем до. А ей – после. Уже больше десяти лет тянулся их союз. Союз, из которого они оба рады бы вырваться. Но не имеют возможности. Взаимный секрет сделал их не столько союзниками, сколько неприятелями. Отношения, что разрушили их возможность завести нормальные семьи.

– Магия – это яд, – говорил Фёдор. – Он нас отравляет.

– Да, – согласилась Алиса. – И до Валаама доведёт. Я не хочу, знаешь ли, провести остаток дней без вина, балета и мужиков.

Иванов ухмыльнулся. Сколько раз она пыталась оторваться от него! Заводила себе любовников: все как один – статные, высокие, благородные. Все любили её. Обожали. В детстве и юности она танцевала балет. Отсюда невероятная фигура, гибкость и чувственность. Мужчины подобное забыть не могли.

Но она стремилась только к нему. Только к Фёдору. Он не ревновал. Наоборот, ловил себя на мысли, что связи с чужими мужчинами только делают этот плод более желанным. Все они пытались приручить огонь. И только он – смог. Только он сумел. Этот огонь становился податливым лишь в его руках.

– Без мужиков ты точно не выживешь, – съязвил Иванов. – Я каждый раз когда от тебя выхожу, ноги подгибаются. Мне потом массажистов нужно звать, чтобы мышцы разминали.

– Фёдор, ты можешь быть серьёзным? – спросила она. – Ты нарочно в полицию пошёл работать, чтобы нас с тобой разоблачили?

– Никто не узнает, – зевнул следователь. – Всем плевать. Видела бы ты, кто работает в магическом сыске! Это же дилетанты. Настоящие лодыри. Хочешь знать, кого ты только что нарисовала?

– Нет, – ответила Алиса.

– Ты что же, газет не читаешь?

– Нет, – девушка смахнула слезу рукой. – Ты знаешь, через что она прошла? Ты хоть понимаешь, как умирала?

– Да. Расскажешь?

– Никогда.

– Её всё-таки обесчестили?

– Да, – кивнула девушка. – К счастью, она потеряла сознание в середине процесса. Лежала, вся переломанная.

– А больницу ты видела? – спросил он.

– Нет. Чёрная твоя душа, Федя.

Помолчали. Некоторое время Иванов переваривал информацию.

– Я – следователь, – терпеливо объяснил Фёдор. – Мне положено чёрствым быть. Ты же знаешь, какой у меня дар. Не дар, а просто безделица. Ну подумаешь, могу мыслями немного управлять. Внушать разное. Ерунда! Я иногда думаю, что нет никакой магии.

– Счастливчик, – ответила девушка. – Знал бы ты, через что я прохожу. Через что прохожу каждый раз, когда ты о помощи просишь. Сколько раз я умирала! Сколько страдала! Мало того – меня ещё и изнасиловали.

Девушка начала биться в истерике. Фёдор прижал её к себе. Да уж, сегодня он просто превзошёл самого себя. Мало того, что так легко обидел Алису. Мало того, что мужиками упрекнул. Так ещё и с даром шутил.

– Я его найду, – пообещал он. – Найду, и тогда справедливость восторжествует. Понимаешь?

– Да, конечно, – сказала Алиса, вытирая слёзы. – Поэтому и помогаю тебе.

Фёдор проделал все манипуляции с одеждой в обратном порядке. Застегнул ширинку, поправил ремень. Надел свою белоснежную рубашку. Немного смялась. Долго-долго завязывал галстук. Алиса каждый раз его распускала, чтобы позлить. Посмотрел на часы. Четыре. Домой уже не хотелось. Ему не терпелось отправиться в Управление. А потому он двинулся к двери.

– Стой! – позвала девушка. – Никому не говори. Понял?

– Разумеется.

– И будь аккуратен, – добавила она. – То, что я там увидела… Тебя это не обрадует.

– Скажи, – потребовал он.

– Нет.

Уговаривать её и угрожать – бесполезно. Нужно просто смириться. Принять, как данность. А потому Иванов ещё раз улыбнулся, отправил воздушный поцелуй – и скрылся за дверью. Знал бы он, какие сюрпризы готовит ему самое ближайшее будущее. Улыбка бы тут же стёрлась с его самодовольного лица.

Глава 7. Неделикатное поручение

Фёдор Иванов стоял перед открытым окном и смотрел на утреннюю Москву. Семь утра. Этот древний город, что никогда не спит, в это время суток особенно прекрасен. Следователь наслаждался душистым табаком и ароматным кофе. Подумаешь, не поспал. Вот умрёт – непременно выспится. В такие минуты он чувствовал прилив неведомой силы. Будто тёмное начало питало его.

Позади него копировальный аппарат с натужным треском множил портрет. Алиса блестяще пишет. Совсем как его покойная мать. У Алисы не только дар, но и талант. А что умеет он? Ломать людей? Проникать в чужие головы, чтобы выведать тёмные тайны? Так следователь и стоял, наблюдая за утренним городом, пока не услышал шаги за спиной.

– Вызывали, – произнёс Святослав. – Доброе утро.

– Святослав! – радушно сказал Иванов. – У нас есть портрет. Портрет!

– Чей? – удивился сыщик.

– Как чей? Гонщика. Ездока. Убийцы, в конце концов. И, если верить судебному хирургу – а какие у нас есть основания не верить? – то и насильника. Монстр, а не человек, доложу тебе. Монстр!

Вопреки ожиданиям следователя, Слава отреагировал на известие более чем сдержанно. Не каждый день начальник заставлял его приезжать на работу к восьми утра. Да и сам Иванов обычно раньше десяти утра сюда не являлся. А тут – стоит у окна, весь какой-то взведённый, и курит.

– Дозвольте осведомиться, – произнес сыщик. – Откуда?

Он взял с японского аппарата ксерокопию портрета. Определенно, его писала от руки судебная художница. Все пропорции были соблюдены. Симпатичный парень, на вид – до двадцати пяти лет. Отчего-то детектив сразу понял, что речь идёт об аристократе. Этих он чувствовал. Как и они его.

– Сейчас же начинай сыск, – потребовал Федор, игнорируя вопрос подчинённого. – Нам дано на всё несколько дней. Сама Императрица заинтересовалась. С таким портретом мы его мигом сыщем. Но действовать надо аккуратно. Действовать нужно наверняка. Ибо Матушка…

Иванов хотел отпустить шутку по поводу очаровательного носика зрелой монаршей особы, но прикусил язык. Алиса права – доверять никому нельзя. Даже самому себе.

– Господин майор, – вздохнул детектив. – А коли заинтересуются, откуда портрет?

– Как откуда? – картинно удивился Иванов. – Ты же его добыл. И мне принёс. Забыл? Не выспался, что ли?