Последний полупринц

Анастасия Бахарева

Последний полупринц

Глава 1

Действующие лица:

Ничихиро Юске – второй помощник главного судьи провинции Тогай.

Мукогава Шинджи – вельможа из провинции.

Хафуцуки Горо – ронин.

Хиёри – послушница шамана.

Немотосе Майто – умерший император.

Исикава «Красный» Шиймоку – двоюродный брат императора, второй сёгун.

Исикава Кэтсуо – первый сын Красного Шиймоку.

Исикава Хикару – второй сын Красного Шиймоку.

Куроки Дайсаншу – первый сёгун.

Дзёмэй Сэйчоку (прежде Куно Сайяки) – главный шаман.

Момоку Кэнджи – шаман-соперник за место Дзёмэя.

Хироми Шинья – первый советник императора.

Киришима Исао – второй советник императора.

Харата Акихиро – третий советник императора.

Утэ Хифуми – дядя Мукогавы.

Тамура Ацуши – даймё Сэнриганна.

Сатору и Сатоши – старик и его внук, отплывшие в столицу.

Нобука – жена Ничихиро, Хидэо – старший сын, Такаши – младший.

Ёто Асука – женщина из проклятого клана Ёто.

Ёто Сатоши – её сын, наследник клана.

Сова – слуга Хироми.

Каваджи, Хиро, Хисикацу, Мэнсэн, Урасимэ – воины Хироми и Хараты.

Кирэту – даймё из числа подчинённых Куроки.

Бэнкэй – монах, предводитель сохэев.

Сейрейгадоточи – страна действия.

Мацумото – столица.

Сэнриганн – провинция, откуда родом Мукогава и Хафуцуки.

Кладбище Рэйтокику – кладбище императоров.

Хара – провинции у моря.

Суридзава – деревня проклятых.

Ниихама – храм буддийских монахов у излучины реки Сигэнобу.

Белое дыхание гор скопилось в долине, словно аромат пьяницы, чьего пробуждения никто уже и не ждёт. Оно клубилось между крутых тростниковых и соломенных крыш, возникавших поперёк дороги, так же не к месту как козьи орешки, и расплывалось в полях. Кроме этих мшистых грибов вокруг почти ничего было не разглядеть.

Туман смешивался с водой. Бывший первый советник наместника Ничихиро Юске, ставший нынче лишь вторым помощником судьи, брёл в ней по колени, вздрагивая от холодных струй и жалкого плюханья шагов.

Рядом раздался другой звук, и, глянув в его сторону, Ничихиро увидел всплывший труп кошки.

– Сколько ещё нам идти!? – визгливо спросил он.

– Вы почти на месте, господин.

Крестьянин подле него нагнул голову и пошёл чуть быстрее, раздвигая тёмную воду голыми толстыми бёдрами.

Помощник судьи поморщился и двинулся за ним, стараясь не вглядываться в сдавливающую икры муть.

Он чувствовал, что его лицо всё больше хмурится и скукоживается, как усохшая хурма. Ему уже казалось: морщины, не дерзавшие прежде портить красоту кожи, за последние полгода словно забрали налог сразу за десяток лет. Опала, забвение и обнищание ждали его. И последняя возможность хотя бы отчасти отвоевать прежнее положение.

Встретив таких же вымокших голодранцев, крестьянин что-то залепетал на незнакомом наречии. Ничихиро не стал даже вслушиваться. Местные должно быть обменивают гласные на еду. Дождавшись, когда те потычут пальцами куда-то вбок, его провожатый покивал ему и позвал следом.

Туман понемногу редел.

Затопленная деревня показывалась медленно. Дома чередовались с развалами мокрой глины, бамбуковыми плетнями и редкими деревьями. Ивы никого не спасли: в ветвях жалко висели мокрые остатки крашеных нитей. Селянам было уже не до духов: они несли остатки пожитков, чуть не волоком тащили скотину, из землянок вычерпывали воду, вытаскивали гнильё и… младенцев?!

Юске сбился с шага и едва не поскользнулся на чём-то рыхлом и липком. Вылупив глаза к небу, он в три шага нагнал крестьянина.

Скоро глины вокруг стало меньше, а землянки исчезли. Плетни сменились каменной кладкой. Дыхание Ничихиро выровнялось, когда вблизи показался большой для местного захолустья деревянный дом. Бурая вода танцевала у самой веранды, не захлёстывая, однако, толстое дерево пола и неровный ряд сандалий: соломенных дзори и деревянных гэта – у хозяина уже были гости.

– Дом господина Утэ.

Крестьянин неуклюже кланялся, стараясь не задеть воду.

– Господин Мукогава живёт здесь.

– Наконец-то.

Ничихиро сорвал с пояса кошель и стал суетливо развязывать тесьму, желая отделаться хотя бы от этого побыстрее.

Сунув в руки крестьянина мелкий медный мон и неслышно фыркнув на новые поклоны, он ногой нащупал ступени лестницы и осторожно поднялся. Из дома доносились голоса.

Замерев на пороге, рассматривая грязные следы, расползшиеся повсюду, и передёрнувшись от прерогативы ступать по этой грязи и так мокрыми носками-гати, Ничихиро сложил пальцы в знак и пересёк веранду прямо в обуви.

Торопливые голоса не успели замолкнуть, когда он нашёл их обладателей, раздвинув входную дверь: с десяток людей набились в главную комнату и подскочили при его внезапном появлении.

– Наказание Императора! – провозгласил он, не став дожидаться, когда крестьяне разберутся, кто он такой и кому следует принимать его, но тут же пожалел.

Выбор слов оказался провальным. Или повальным.

Услышавшие его попадали на колени: наказание правителя грозило добить и так пострадавшую от наводнения деревеньку.

– Наказ, наказ!

Юске махнул рукой, торопливо зажав в ней свиток с нераскрытой печатью.

Лица, побледневшие было и уткнувшиеся носами в доски пола, растерянно приподнялись. Замелькали чёрные, словно у хорьков, быстрые взгляды. Неясный пока шёпот пробежал над головами.

– Его Императорское величество, наместник неба на земле, правитель царства от скал Цирихоши на востоке, реки Юна на западе, моря Пин на юге и моря Хеби на севере, сын луны и солнца Немотосе Майто повелевает Мукогаве Шинджи явиться к нему без промедления.

Свиток опустился, печать осталась нетронутой – крестьяне явно не решились проверять её на подлинность, но и отвечать что-либо никто не спешил.

– Ну?

Ничихиро грозно нахмурился и приготовился к публичному унижению.

– Кто из вас Мукогава?

– Так… так нету его, господин! – голоса вновь зазвучали нестройным хором.

– Это не мы! Не мы…!

– На поля ушёл он, господин! – кто-то всё же сообразил.

– Верно, на поля, за домом!

Грязные пальцы указывали куда-то сквозь заднюю стену. Ничихиро опешил и, недовольно глянув на вновь бухнувшихся на колени, побрёл прочь по слегка раздувшимся от влаги доскам.

Унижение откладывалось.

Зрители остались позади, когда он оказался в саду, почти сразу нырявшем в голое поле с видневшимся далёким лесом. Застойная вода чередовалась с мелкими лужами, кустарники с бурыми кочками. Поняв, что сопроводить его никто не догадался, он медленно побрёл по полю, стараясь находить хоть что-то похожее на тропу среди воды.

Ноги скользили. Ничихиро ругался про себя, зная, что штаны теперь испорчены безнадёжно – размоченный чернозём вперемешку с глиной станет разводами серой грязи, которую ничем будет не вымыть из зелёной ткани. Очередные расходы жалких крох, теперь составляющих оплату его трудов. Возможно, жена была права и не стоило надевать представительное платье для путешествия по самым отдалённым провинциям. Но остатки гордости вынудили его выглядеть внушительно, а не как низкородный хикяку, и проявить себя перед сыном императора. Надежда на лучшую долю всё ещё теплилась в душе.

Но на лысом поле, запрятанном под слоем тёмной воды и кое-где пестревшем туманными клубами, его никто не ждал. Оглянувшись, Ничихиро заметил, как пара людей покидает дом, также оглядываясь вслед ему. Скрипнув зубами, представив, что же будет делать, если крестьяне напутали и послали его искать карпа в море, или и вовсе обманули, он сошёл с намеченных кочек и ступил в воду поглубже.

Поле осталось позади. Полосы низкого кустарника разграничили его от другого. Воды там было поменьше, а, поводив взглядом по далёкой опушке, Юске заметил склонённую фигуру. Понаблюдав, как человек, озабоченно кружа, приближается к лесной полосе, он решил направиться к нему.

Лишь через несколько минут его приближение заметили. Молодой мужчина, сжимавший в руке длинную палку почти с его рост, начал оглядываться и скоро замер, склонив голову и ожидая. В фигуре и лице читалась усталость. Он заговорил первым:

– Большая часть полей размыта. Урожаи потеряны. Деревне нужна будет большая ссуда. Вы, должно быть, от наместника Тогано?

Ничихиро решил поторопиться.

– Нет, не от него. Я ищу господина Мукогаву Шинджи. Мне указали на эти поля. Не вы ли им будете?

– Всё верно, я Мукогава Шинджи.

Молодой мужчина сжал палку в руках. Светло-сиреневое тяжёлое кимоно, подвязанное синим оби, уже вымокшее в грязной воде, подсказывало, что мужчина не крестьянин, но и до второго помощника судьи ему, казалось, было далеко. Однако свиток с печатью словно жёг ладонь Юске, и он поспешил поклониться, низко, как следовало перед старшим по положению.

Подняв лицо и руку с указом, он с удовлетворением пронаблюдал, как меняется выражение молодого, достаточно красивого лица, похожего на его собственное с десяток лет назад.

– Наказание Императора! Его Императорское величество, наместник неба на земле, правитель царства от скал Цирихоши на востоке, реки Юна на западе, моря Пин на юге и моря Хеби на севере, сын луны и солнца Немотосе Майто повелевает Мукогаве Шинджи явиться к нему без промедления.

Вдохнув воздуха и чуть выпрямившись, он пронаблюдал за потянувшимся было мужчиной, так и не взявшим свиток.

– Явиться к императору? Отчего же…?

У Ничихиро начала затекать спина. В ладони тяжелел казавшийся невесомым груз. Мысленно закатив глаза и нахмурившись, он всё-таки решился, и плюхнулся на колени прямо в грязь. Штанам точно придёт конец.

– Меня предупреждали о ваших сомнениях, – протараторил он в землю. – В свитке содержится вся информация.

Мужчина взял свиток. Юске выдохнул. Зная, что мечтал бы сам однажды получить такой же. Он поднял голову, проследив за взломом восковой печати и трепыханием золотого шнура, надеясь, что хотя бы читать Мукогаву Шинджи в этом захолустье научили.

Глаза мужчины забегали по строкам, свиток развернулся больше, и по дрожанию рук Юске понял: да, читать тот умеет.

Он знал содержание свитка. Доверенный не правителя, но и не судьи, он был шестым из тех, кто покинул столицу в поисках внебрачных детей императора. Пятеро уже возвратились, каждый приведя нового наследующего принца, взамен четырёх погибших – истинных кровных наследников. Но всех их настиг бог смерти: болезни, несчастные случаи, схватки, а иногда и то, что запрещалось обсуждать всем, но словно сами духи разносили слух – подлость наёмных убийц. Немотосе Майто доживал свой век на снадобьях и колдовском тумане. Страна искала нового императора.

– Прошу простить меня, господин…, – медленно проговорил молодой мужчина.

– Ничихиро Юске, второй помощник главного судьи провинции Тогай.

– Господин Ничихиро, боюсь, здесь какая-то ошибка. Я не могу быть сыном императора, даже и внебрачным.

Мужчина протянул свиток обратно с видимой внутренней борьбой. Юске мысленно усмехнулся.

– Ошибки быть не может.

Он принял свиток и встал с колен, решив, что пока тот сообразит поднять его сам, он окоченеет в холодной воде.

– Хоть вы и лишились имени, данного вам родителями, и были вынуждены покинуть дворец в шестилетнем возрасте вместе с матерью, император позаботился о возможности узнать сына в случае нужды. И я, как доверенный, обязан также убедиться, что вы – это вы. Отец одарил вас в младенчестве яшмовым браслетом и надел вам на шею бусину из янтаря. Одну из бусин его императорского ожерелья. Такие же носили и его законнорождённые дети. Главный шаман не мог ошибиться – духи указали на неё за многие ри.

Молодой мужчина побледнел. Рука, вернувшаяся было на шершавый ствол палки, зашарила по груди. Из-под ворота показался тонкий шнурок. Янтарная капля, пронзённая им, показалась на свет, не спеша сверкать золотом краёв. Юске взглянул на неё с вдохновлённым и подтверждающим свою уверенность видом, внутри всё же немного разочаровавшись. Частица императорских регалий в одиночку впечатления не производила.

– Ошибки нет.

Он склонил голову, решив всё же повременить с поклонами.

– То есть, – голос Мукогавы прозвучал глухо, – император вызывает к себе незаконнорождённого сына, чтобы…?

– Чтобы вы стали нашим новым правителем.

В поле словно затих ветер. Даже лес, шуршавший вершинами, примолк. Юске не смог сдержать улыбку. Природа, несмотря на грязь и тяжёлые тучи, знает: делам императора стоит оказывать уважение.

Но молодой мужчина не улыбался. Он крепко сжал бусину и смял шнурок, и казалось, его глаза видят перед собой не помощника судьи и даже не разруху и несчастье собственной деревни. Перед ним наверняка вставали золотые штандарты и гобелены в стенах дворца, спины слуг и дворянства всех мастей, согбенные в поклонах, армии и корабли в грохоте волн и кто знает, что ещё. Юске показалось: что-то Мукогаву даже напугало, так резко и мрачно проступили ноздри и натянулась кожа на скулах. Молодой мужчина был не глуп, раз сразу понял, что девятеро детей императора погибли, возможно, не просто так. Великий дух великого рода Немотосе терял силы.

– Я отправлюсь с вами. К императору! – сказал Мукогава внезапно, нарушив рассуждения Юске. – Двинемся сейчас же.

И молодой мужчина заковылял по чавкающему полю с необъяснимым проворством, сразу оставив его далеко позади.

– Э-эй! Подождите! – крикнул было Ничихиро, но понял, что того сейчас не дозваться, и, недовольно бурча, медленно двинулся следом.

За короткий разговор вода, казалось, стала холоднее. Ступни не слушались. Он шагал неуклюже, как новорождённый жеребёнок, и норовил найти лужу поглубже. Фигура Мукогавы начала скрываться в тумане. Низкое небо словно захотело опуститься на него и раздавить.

В воде раздавалось тихое, беспокоящее журчание. Застойные воронки появлялись то тут, то там. От усилий выдернуть ноги из жадной грязи Ничихиро запыхался. Он встал посреди поля, недалеко отойдя от леса, и упёрся руками в колени, переводя дыхание. Глаза напрасно старались различить хоть кого-то в тени далёкого дома.

Вдруг его уши словно заложило. Он попытался потрясти головой и понял, что липкие мурашки побежали по всей спине. Журчание воды сменилось глухой тишиной. В ней раздалось дыхание. Но совсем не его.

Большое, огромное животное выдыхало холодный воздух. Влажная пасть истекала туманом. Барабан сердца Ничихиро сбился с ритма.

Он медленно, надеясь не привлечь ненужного внимания, обернулся.

Оками. Золотые глаза волка смотрели на него на границе леса. Манили и не пускали дальше. Золотые пушистые уши двигались, ловили ветер, а нос искал его запах, наверняка кислый от страха, наполнившего тело. Мощные лапы терялись в траве, показавшейся незнамо откуда, прямо над слоем тёмной воды. Трава, как и волк, едва заметно сияла.

Тишина и золотой взгляд пронзили всё тело Юске. Он не знал, сколько времени стоит, вглядываясь в каждую шерстинку далёкого волчьего тела, и сколько ещё хочет так простоять. Он сомневался, что хочет. Но стоять продолжал.

– Он вас не тронет, – раздались из-за спины едва слышные слова.

Сиреневые одежды прикрыло лиловое хаори, тёмные волосы скрылись под широкополой шляпой. Мукогава вернулся за ним.

Молодой мужчина увидел волка, но не замер в страхе, не бежал в ужасе. Он молча вернул золотым глазам такой же потусторонне мудрый долгий взгляд и поклонился. Поклон занял едва ли пару мгновений, а волка уже не было. Край леса опустел.

Ничихиро, словно онемев, вглядывался в опушку и тропки, показавшиеся из воды и разбегавшиеся по сторонам.

– Вот и всё.

Мукогава улыбнулся ему, встав рядом.

– Оками не трогают людей.

Юске хотел поспорить, но сил у него уже не было. Поняв, что найденный сын императора не только приоделся для дальнего пути, но и захватил пожитки – тёмный баул свисал со спины, – помощник судьи отвернулся от леса, заметив только ещё одну фигуру, медленно бредущую среди паводка, пуская робкие волны. На этот раз человеческую.

Снова закрапал дождь. Тучи, казалось, опустились ещё ниже и грозили свалиться на головы тяжёлыми серыми тюфяками. Обратный путь по деревне не стал короче. Если прежде Ничихиро нужно было только следовать за крестьянином и избегать особо топких мест, то сейчас они не изменились, вода, несмотря на потерянный час, нисколько не ушла, но жители обращали на него гораздо больше внимания.

Юске недовольно морщился при каждой остановке, понимая, что дело вовсе не в нём. Ни слухи о посланце самого императора, наверняка пробежавшие по деревне, ни его выдающийся внешний вид крестьян, казалось, не волновали. А вот к Мукогаве так или иначе собирались все. Кто с поклонами, кто с разговорами, жалобами и просьбами. Словно сын императора уже облачился во власть.

– Вы уже сообщили о вашем престолонаследовании? – тихонько спросил Юске Мукогаву, когда целая группа наконец распрощалась с ним, отправившись дальше гнать волны застойной воды.

– Что вы, господин Ничихиро, конечно, нет. Такие новости не стоит сообщать внезапно, – молодой мужчина удивлённо взглянул не него. – Да и, правду сказать, я до сих пор не уверен, что император призвал меня как своего наследника. Может быть, он лишь хочет дать мне работу при дворе?

– Ошибки нет, – Ничихиро покачал головой и двинулся следом, – император твёрдо выразил свою волю. Я лишь беспокоюсь, вдруг ненужные слухи помешают нам добраться до столицы в кратчайший срок.

– Слухов не будет. Те, кто слышал наказ императора от вас, не знают всей сути, а я рассказал о нём только дяде. Чтобы уменьшить его беспокойство и объяснить своё скорое отбытие.

– Что ж, это вы хорошо сделали, – пробормотал Юске.

– Отчего же тогда крестьяне преследуют нас? – спросил он раздражённо, когда новая группа селян окружила их и ему вновь с трудом пришлось разбирать торопливый говор.

Ему, однако, повезло. Мукогава отделался от них довольно быстро. Промокшая чуть не насквозь группка помахала руками в разные стороны, покричала и удалилась с новыми поклонами. Путь был свободен.

– Они спрашивают, где в первую очередь латать плотину, – Шинджи пожал плечами. – Река вышла из берегов из-за дождя. Поля смыло, леса и дома затоплены. Урожая можно не ждать. Люди идут к тем, кто может выбить для них деньги.

– И вы?..

– Мой дядя весьма уважаемый человек здесь.

Мукогава слегка поклонился, но помощнику судьи не с руки было разбираться, кто есть кто в этой обнищалой деревеньке, да и в этой провинции. Он хотел лишь побыстрее вернуться домой и выполнить важное поручение с максимальным успехом.

– Меня обучали каллиграфии и чтению, а также математике и арифметике. Я владею языками народов Кито, Кайко и Дэропан. Изучал картографию, земледелие и немного медицину.

– О-о, вижу ваша матушка позаботилась о вашем образовании, – немного удивлённо протянул Юске.

Он было решил, что следующий император будет несколько невежественен, и сейчас стал чуть спокойнее и радостнее. По крайней мере ему не придётся краснеть за крестьянина на троне.

– Матушка отрекомендовала меня дяде, – после некоторого молчания продолжил Мукогава. – Он и стал моим первым и лучшим учителем.

– Вы не взяли с собой меча, – осторожно заметил Ничихиро. – Значит ли пренебрежение оружием ваше неумение им пользоваться? Эту часть обучения ваш дядя вам не обеспечил?

Ответ не звучал долго. Ничихиро решил было, что его не расслышали, и раздумывал, стоит ли повторить вопрос или свернуть со скользкой темы, ведь не ему – второму помощнику судьи, вмешиваться в государственные, а тем более семейные решения императора. Но когда деревня наконец осталась позади, назойливые встречи завершились и туман и остатки воды перестали пронизывать одежду холодными влажными струями, незаконнорождённый сын заговорил.

– Я не люблю вспоминать эту часть своей биографии. В детстве, когда мне было семь, на одном из занятий верховой езды, как мне говорили, меня лягнула лошадь. Прямо по голове. От ран я потерял способность достойно владеть своим телом и часть детской памяти. А ещё… боюсь, как бы не желал я выказать радость его императорскому величеству, своего отца я не помню. Если бы не эта бусина, которую мне наказывали хранить, как величайшее сокровище, я бы и не узнал о своём происхождении.

– Вот как…, – Ничихиро растерялся. – Что ж, теперь ясно отчего вы не сразу мне поверили.

Они обменялись сочувственными улыбками.

– У меня осталась вмятина на голове.

Шинджи поднял руку и коснулся шляпы.

– Хотите потрогать?

Юске отшатнулся и судорожно принялся подбирать слова для отказа. Но Мукогава, рассмеявшись, и, видно, поняв его оторопь, не стал настаивать.

Они преодолели очередной ручей, разбухший до ширины трёх шагов, но и так он казался совсем не естественным. Вода явно пришла из другого места, может, с реки Юны, а, может, и с неба. Хляби небесные в этот год решили словно иссушить сами себя.

– Как же вы здесь живёте? Разве не страшно быть последним поселением перед границей? В столице говорят, воды Юны разливаются так же далеко, как летят из-за неё стрелы варваров.

– Последним? – отозвался Шинджи, видно, задумавшись.

– Духи хранят достойных, так говорят у нас, – продолжил он. – Мы ждём напастей, но благодарим за спокойные времена. Если есть чем разделить трапезу, мы поделимся.

– Да хранят нас духи, – согласно отвесил пару поклонов Ничихиро.

Вдали наряду с шапками холмов замаячили крыши. В большинстве черепичные и двухскатные, как горбатые змеи. Здесь, хоть основной паводок и пришёлся на деревню и поля Мукогавы, тоже пахло сыростью, тиной, грибами и далёким лесом.

– Вы, должно быть, оставили свои вещи в деревне Гато, Ничихиро? – Шинджи кивком указал на приближающееся селение.

– Так и есть. Или вы что же, думали, я прошёл весь путь голодранцем? Даже воля императора не спасла бы меня от тягот пути, будь так.

– Вот тягот я и опасаюсь. Вы умно поступили, что оставили вещи для сохранности. Боюсь, теперь нам может грозить не только вода. Лихих людей в округе немало.

– Как же, слышал. Ходят слухи о нескольких бандах, облюбивших восточные пути.

Юске задумчиво глянул вверх по дороге.

– Я, признаюсь, решил поберечься и пристал к шапочно знакомому торговцу. Возможно, благодаря этому и добрался без приключений. Вот только в обратную дорогу он пока не спешит. Так что… думаю, придётся нам надеяться на случай.

– Прошу простить меня, господин Ничихиро. Возможно, как сын императора я должен был бы позаботиться о вашем благополучии. Но… Боюсь, пока не располагаю достаточными богатствами даже для найма бычьей повозки.

– Что вы! – Ничихиро замахал руками.

Не хватало ещё ударить в грязь лицом на глазах у будущего императора.

– Это мне полагалось бы заботиться о вашем удобстве, но я вынужден сообщить: быки нынче мне не по карману. А ещё же погонщики!

Юске не знал, стоит ли упоминать, что был сильно понижен в должности и уже порядком порастратил остатки своих прежних накоплений. Одним из расходов был подкуп знакомого, который через своих знакомых и предложил его скромную персону для выполнения императорского задания. Не второму помощнику судьи стоило бы пересекать полстраны в поисках наследника престола, но император был слаб, его дети мёрли, как мухи, а доставившие их в столицу пропадали вслед за ними. Случайно или нет, кто знает. Только для нового сына искали и новых гонцов. Ничихиро удалось добиться назначения, и он желал выполнить его с толком.

Мукогаву его признание, казалось, успокоило. Несмотря на опасность долгого путешествия, он стал выглядеть менее смущённым.

До первых изгородей добрались скоро. Холмы разгладились под ногами, крыши, умытые недавним дождём, заблестели, будто крылья стрекоз.

День стоял в разгаре. Повсюду на улицах сновали люди. Крестьяне в соломенных шляпах, женщины, пересекавшие улицы мелкими кошачьими шагами, торговцы с торбами и тележками. Запах водорослей и тины пропал, сменившись ароматами пищи, готовящейся прямо на улицах, пота и редких духов, дыма, стелящегося из очагов. Свой гостиный двор Ничихиро нашёл быстро. Вывеска была почти неприметной, теряясь в тени навесного козырька, несмотря на то, что гостиница была единственной в селении, а может, благодаря этому.

Решили остановиться на перекус в соседней лапшичной. Юске надеялся было отобедать в гостеприимном доме императорского сына, будучи провожаемым всей обрадованной семьёй, но надежда скрылась в зубах лиса. А тот в водах потопа. Не к месту было напрашиваться на гостеприимство, да и каким оно могло бы быть?